N 15 (110) Ноябрь 2006 года.

Снова в Карабахе

Просмотров: 3910

С 1 по 3 сентября я был в Нагорно-Карабахской Республике на праздновании 15-летия ее провозглашения. Наверное, в этом неблизком краю побывало не так уж много читателей, поэтому я решил, не мудрствуя лукаво, описать то, что видел за эти три дня. Выбирая между отчетом об официальных церемониях и описанием повседневной жизни, насколько сумел ее «ухватить», отдам предпочтение последнему.

Первые впечатления

Степанакерта я не узнал. А ведь в предпоследний раз я был там уже после войны, в 1998 году. Это был уже мирный город, но с явными следами разрушений, с редким – только в центре – освещением, с бросающимся в глаза скудным бытом. Теперь это приветливый и уютный южный город. Довольно оживленное движение, свежая дорожная разметка, много светофоров. Магазины с вновь отделанными, иногда даже роскошными интерьерами. Больше всего, пожалуй, «Стройтоваров», но налицо вся гамма обычной городской торговли. Продовольственные, книжные, ювелирные, «Подарки», салон красоты «Богиня»...

На второй день мы совершили набег на знаменитые местные напитки. И снова – контраст. Тот магазин был на какой-то безлюдной улочке. Продавец в потертом пальто черпаком наливал виноградную водку единственной покупательнице. На полке стояла дюжина бутылок с двумя-тремя этикетками. Нынешний «Арцах-Алко» расположен в центре, сияет огнями и пирамидами разнообразных бутылок, сувенирных коробок и бочонков, а продавщицы, похоже, только что вышли из «Богини». Показателен контраст в ценах. Тогда для моего российского кармана они были просто смехотворны – сказывалась изоляция. Нынче непревзойденную карабахскую тутовку можно купить и в Питере, правда, в Степанакерте она все же втрое дешевле.

Трудно вычленить все признаки, отличающие нынешний благополучный город от тогдашнего послевоенного. Фонтаны в парке, обычный набор парковых аттракционов, море прохладительных напитков от несомненного «Джермука» до подозрительного «Нектара с натуральным клубничным ароматом». Но главная примета времени – это подъемные краны и стройки. Гостиница «Наири», в которой мы жили, построена года два назад. За три дня я столкнулся там с двумя группами зарубежных туристов, одна говорила по-английски, другая по-немецки, но расспросить, откуда они, я не успел.

От гостиницы ведет к центру короткая улица. На одной стороне – многоквартирные дома советского времени, на другой – строящаяся церковь и вереница новеньких, как с иголочки, кафе с открытыми террасами. Замыкает улицу новый десятиэтажный дом на высоком плато, окруженном балюстрадой. Он так импозантен, что ожидаешь охранника, который попрет тебя с этой красивой эспланады. Но ничего подобного – обычный жилой дом. Изумительный вид на окрестные горы, а на свежеокрашенной стене какой-то остроумец (лет 12-и, судя по высоте, до которой он дотянулся) уже что-то намалевал.

Навожу фотоаппарат на этот пейзаж, чем привлекаю внимание нескольких мальчишек. «Вы из Америки?» – спрашивает меня ближайший (на чистом русском). Пока я отвечаю, подбегают остальные и моментально образуют живописную группу «под объектив»: самый рослый с мячом в руке – посредине. Жаль, не спросил адреса, чтобы отправить им их групповой портрет.

Возле десятиэтажного дома замечаю новый двухэтажный особнячок, вход украшен двумя шахматными конями в человеческий рост, вывеска на трех языках: «Республиканская детско-юношеская шахматная спортивная школа Министерства образования, культуры и спорта НКР». Впрочем, о школах я еще скажу.

На военном кладбище

Утром 2 сентября состоялось одно из юбилейных мероприятий – возложение цветов на могилы воинов, погибших в войне за независимость НКР. За 15 минут до обозначенного в программе времени идем по улице, ведущей к кладбищу. Навстречу – густой поток людей, а туда – почти никого.

– В чем дело, все уже закончилось?

Опекающий нас сотрудник МИД объясняет, что в 11 часов начинаются официальные мероприятия, и, вероятно, степанакертцы решили навестить кладбище раньше, в более интимной обстановке, ведь сегодня нерабочий день. Мой спутник, многоопытный москвич, в полувопросительной форме замечает, что это массовое паломничество, скорее всего, тоже организовано – через школы, учреждения и т.п. Наш гид неуверенно допускает такую возможность, он, очевидно, хочет избежать патетики. Чуть позже мне представился случай убедиться, что, по крайней мере, в одной школе (той, что я посетил) ничего такого не было. Директор, все лето положивший на ремонт школы, намеревался хотя бы этот день посвятить собственному дому, и помешал ему только мой нежданный визит.

Вслед за руководством НКР, премьером Армении, духовенством, представителями Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья поднимаемся к памятнику. Он воздвигнут еще в память жертв Отечественной войны, за ним – могилы погибших на последней войне. Я вдруг соображаю, что у нас нет цветов! Где их взять? Нас выручают девушки в национальных костюмах: тем, у кого нет цветов, они раздают по несколько гвоздик. Иду среди надгробий, вглядываюсь в портреты – почти сплошь молодые лица, пытаюсь разобрать армянские надписи. Здесь наверняка есть знакомые мне имена, кого-то я, может быть, даже знал. Нет, могил слишком много, так можно искать целый день. Куда положить мои две гвоздики, может быть, есть могила, где еще нет цветов? Таких не видно. По наитию выбираю моего ровесника, погибшего в 1992 году. У меня тогда уже была внучка. Были ли внуки у него, есть ли они теперь?

Физматшкола

Еще дома я узнал, что в Степанакерте есть физико-математическая школа при университете. В такой школе, некогда знаменитом интернате №45 при ЛГУ я сам когда-то учился, и теперь моя работа связана с юными математиками. Поэтому я решил непременно побывать в этой школе и наладить с ней связь. Как уже было сказано, ради этой встречи директору школы пришлось специально приехать из дома. Впечатление от школы, при всей его мимолетности, очень благоприятное. Вручая директору дежурный альбом с видами Петербурга, я извинился, что не успел сделать подборку журнала «Квант». Но оказалось, что его школа регулярно получает. В школе 200 учеников, среди них есть приезжие из других городов и сел Карабаха, они живут в интернате. Преподавание – на армянском языке, но почти все учителя оканчивали русские школы и вузы, так что, если мы наладим переписку, трудностей с русской терминологией не будет. Ну а мы с директором понимали друг друга с полуслова. Вспомнили о тех временах, когда все умные дети хотели быть физиками, поиронизировали над нынешними школами и академиями менеджмента и политологии. Напоследок прошлись по пустующей последние дни школе. Она выглядит прекрасно, летние усилия директора не пропали даром. Можно пожелать ему, чтобы его собственный дом выглядел не хуже.

Отступление об

«албанских древностях»

Визит в школу помешал мне принять участие в интересной экскурсии на раскопки древнего Тигранакерта. В виде исключения опишу не то, что видел сам, а впечатления моих попутчиков. Среди раскопов, обнажающих остатки подлинных древностей, они видели памятники так называемой «албанской» культуры, выстроенные лет 20 назад. Я давно знал о ведущейся в Азербайджане кампании фальсификации, цель которой – доказать, что многочисленные памятники армянской архитектуры на территории Карабаха не имеют к армянам отношения. Читал и соответствующие произведения азербайджанских историков. Не берусь судить профессионально, но стиль этих произведений до боли знаком по печально памятной кампании «Россия - родина слонов» рубежа 40-х и 50-х годов. А то, что такую кампанию можно вести не только на бумаге, но и в камне – это для меня новость.

Интересно, что будет с этими «древними» новостройками? Наверное, их разберут, а жаль. Стоило бы поместить их в некий воображаемый музей шарлатанства, куда-нибудь между чертежами вечного двигателя, бутылью с приворотным зельем и пакетиком «Гербалайфа». Готов пожертвовать в этот музей завалявшуюся в моей библиотеке детскую книжку полувековой давности, в которой как дважды два доказывается, что Русь была родиной мореплавания.

Шуши

В Шуши я побывал впервые. Прежде с этим именем у меня ассоциировалась скала с вышкой, видная почти из любой точки Степанакерта. Оттуда на Степанакерт летели сначала «алазани», а позже «грады». В 98-м до Шуши уже дотянулась от Гориса новая хорошая дорога, ведущая в Степанакерт и строившаяся на средства армян из Южной Америки. Теперь эта дорога достроена до Степанакерта и дальше. К Шуши от нее поднимается короткий «аппендикс», он еще в первобытном состоянии, и машина сразу сбавляет ход.

При въезде в город бросается в глаза странное кладбище – надгробия без крестов, и на ходу невозможно определить их конфессиональную принадлежность (впрочем, на одном памятнике с самого края крест сохранился). Как говорят мои попутчики, кресты были сбиты в рамках уже упомянутой кампании. В отличие от Степанакерта, здесь налицо следы войны. Много обожженных, разрушенных полностью или частично домов. В некоторых домах можно заметить чередование обжитых и все еще пустующих квартир. Около знаменитой церкви Казанчецоц – небольшая новенькая гостиница. Говорят, что прежнюю, большую по размерам, сейчас восстанавливают. В первом этаже одного полузаселенного дома вывеска на армянском, русском и английском – «Ковровая фабрика» и вывешен на всеобщее обозрение большой ковер. Но – воскресенье, двери заперты.

Описывать словами церковь Казанчецоц – пустая затея, ее нужно видеть. Она невыразимо красива и идеально поставлена, как на ладонь. Ее отреставрировали после долгого запустения советского времени, и теперь это церковный центр Карабаха. В воскресенье сюда съезжаются из разных мест, то и дело подъезжают легковые автомобили, микроавтобусы, из них высаживаются семьи и целые кланы, попадаются группы зарубежных армян, шушинцы приходят пешком. Праздничный вид людей, обилие детишек смягчают первое мрачноватое впечатление от полуразрушенного города. Замечаю, что жизни в нем больше, чем казалось сначала, что улица возле церкви заново асфальтирована, где-то между домами мальчишки гоняют мяч, проезжают автомобили, не только к церкви, но и по каким-то другим делам, кто-то проскакал верхом.

Это мои последние минуты в Карабахе, прямо отсюда меня везут в Ереван.

Вместо заключения

Я обещал бесхитростно описать то, что видел. Но читатель, наверное, ждет и какого-то собственного моего отношения к проблеме Карабаха. В свое время я исписал не одну страницу, отстаивая право карабахцев на самоопределение. Не буду повторять правовые и исторические аргументы. Сейчас, на основе свежих впечатлений, уместнее обратиться к простому чувству справедливости и здравому смыслу.

Нагорно-Карабахская Республика – это, вне всякого сомнения, уже состоявшееся и, более того, довольно благоустроенное государство. С этой точки зрения его принято сравнивать с другими «непризнанными» государствами на территории бывшего Союза, причем почти всегда предпочтение отдается именно НКР. Не берусь сравнивать, так как не был ни в Абхазии, ни в Южной Осетии, ни в Приднестровье. Но вот я вернулся из НКР в родную РФ, и меня обступили отечественные новости: погромы в Карелии, перестрелка между ингушской и чеченской милицией, массовые потасовки болельщиков. Совершенно невозможно представить себе что-либо подобное там, в Карабахе.

В конце концов, государство – это всего лишь приспособление для обслуживания людей, их разнообразных потребностей. Будем предельно конкретны и ограничимся рамками моей скромной миссии. Может ли (и хочет ли) Азербайджанская Республика обеспечить доставку журнала «Квант» в Степанакертскую физматшколу лучше, чем это делает НКР? По моим впечатлениям, не может и не хочет. Но, в конечном счете, решать это не мне, а карабахским получателям «Кванта».

Константин Воеводский, Санкт-Петербург

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 11 человек