Из исполнительной власти – в законодательную

ЭКСКЛЮЗИВНОЕ ИНТЕРВЬЮ МИНИСТРА ЮСТИЦИИ АРМЕНИИ ДАВИДА АРУТЮНЯНА НАШЕЙ ГАЗЕТЕ

Министру юстиции Армении Давиду Арутюняну 43 года, кандидат технических наук. Занимает этот пост с 1998-го, правовую и судебную реформы в Армении связывают с его приходом. Первое высшее образование по вычислительной технике получил в 17 лет, в дальнейшем приобрел специальности юриста и педагога-психолога. Женат, воспитывает двоих сыновей и дочь. Личный лозунг министра, отображенный на сайте Министерства юстиции, в переводе на русский звучит примерно так: «В трудах и буднях будем помнить, что самая большая ценность – человек».

— Господин Арутюнян! Не могли бы Вы дать общую характеристику судебной реформы: куда мы идем и где находимся?

— Реформа направлена на повышение независимости и компетентности судебной системы. Началаcь она с создания трехступенчатой судебной системы – возникли суды первой инстанции, апелляционные суды и кассационный суд, были приняты новые процессуальные кодексы.

В период разработки законодательной базы первого этапа реформы мы не задавались целью создания идеальных законов. Те правовые акты опережали тогдашнее развитие нашего общества лишь на два шага. И это правильно, поскольку если б закон опережал ситуацию шагов на десять, то, будучи в большом отрыве от реальной жизни, он не повлиял бы на правоотношения и был бы мертворожденным. Принятые тогда законы были призваны простимулировать динамику правоотношений. Таким образом, задачи первого этапа реформы решены.

Сегодня можно сказать, что обеспечившие реформу законы, принятые в 1998, уже в некоторой степени тормозят развитие. Именно с этим связана необходимость проведения второго этапа правовой реформы, предусматривающего изменение роли кассационного и апелляционных судов, создание специализированных судов, принятие новых процессуальных кодексов. Запаса прогрессивности второму этапу хватит, по-моему, лет на 8-10. А далее – снова. Здесь нет ничего особенного- это присуще любому динамично развивающемуся обществу.

-Возможности давления исполнительной власти и прокуратуры на решения судей, к сожалению, есть. Это связано и с несовершенством законов, и, на мой взгляд, с другими серьезными факторами, в том числе - низкой зарплатой судей. Причем, достойная зарплата- это не столько антикоррупционная мера, сколько залог независимости судебной власти.Судьи должны получать зарплату, соответствующую той миссии, которую они выполняют в нашем обществе.

Кстати, новый Судебный кодекс, уже представленный нами в парламент и принятый в первом чтении, наряду с множеством норм, касающихся судебной этики, предусматривает не только обязательство судьи сообщать о каждом случае давления на него, а также его ответственность за несообщение.

Что же касается чрезмерной независимости судей в случае перехода контроля в руки судейской корпорации, то между судебной и исполнительной властью существует система сдержек и противовесов. В частности, дисциплинарное производство в отношении судьи может возбудить как сама судебная корпорация, так и исполнительная власть в лице министра юстиции. Вопросы же дисциплинарной ответственности судьи рассматривает Совет юстиции, в состав которого наряду с избранными в Совет судьями входят представители и парламента, и президента страны. На мой взгляд, такой баланс сил создает возможность нормального развития правосудия и не позволит корпорации судей превратиться в больной орган. Помимо прочего также существует система сдержек и противовесов между законодательной и судебной властью - законодатель имеет возможность корректирования ситуации посредством соответствующих поправок.

— Конечно, перед армянской адвокатурой стоят серьезные задачи развития, однако радует, что за последние годы уже сформировалась плеяда блестящих адвокатов, в совершенстве знающих свое дело. Адвокатуру сегодня можно охарактеризовать как самый динамично развивающийся институт нашего общества. Что же касается соревновательности адвоката и прокурора по ходу судебного процесса, то новый Уголовно-процессуальный кодекс, который будет представлен в парламент в конце нынешнего года, явится серьезным шагом вперед.

Относительно стоимости правосудия отмечу, что ничто, в конечном итоге, не обходится обществу так дорого, как дешевое правосудие. Тем не менее, современная юриспруденция развивает новые подходы с целью минимизации затрат на скорый и правый суд. В частности, развиваются институты альтернативного разрешения споров, такие, как арбитраж и медиация (профессиональная деятельность, направленная на примирение сторон).

— В прежней Конституции был предусмотрен этот институт, однако после ее реформирования мы от него отказались. Это связано с особенностью нашего общества: в Армении люди связаны друг с другом множеством социальных и родственных связей, и потому суд присяжных не может у нас быть объективным. Мне кажется, суд присяжных не имеет никакой перспективы в Армении.

— Жизнь показала, что ничего страшного с точки зрения соблюдения правопорядка с переходом системы исполнения уголовных наказаний в ведение Минюста не произошло, а пенитенциарная система стала гуманнее. Об этом говорит и общество, и сами заключенные, а также множество мониторинговых организаций, работающих в пенитенциарной системе.

Что же касается перевоспитания, то такой задачи не ставится. Наша цель - реабилитация заключенного, подготовка его к интеграции в общество, и над этим мы работаем. К сожалению, нынешняя экономическая ситуация не позволяет создать конкурентоспособные промышленные производства внутри зон, тем более, что мы не считаем, что труд заключенного должен быть бесплатным или низкооплачиваемым. Вопросы питания заключенных решены на должном уровне, поведение администрации сильно изменилось после передачи системы Министерству юстиции, и в этих направлениях ведется систематическая работа. Как бы то ни было, в Армении заключенных вместе с арестованными – 3000 человек, это порядка 0,1% населения, и потому наши проблемы не так остры, как в России или даже в США.

— Нам удалось не проиграть ни одного процесса за рубежом. Естественно, привлекались и иностранные специалисты. Однако, если бы наши юристы не обладали должным уровнем профессионализма, в том числе и в области судебной казуистики – никакая бы помощь не помогла. Вместе с тем, Минюст – это не тот орган, который должен представлять, на наш взгляд, интересы страны в зарубежных судах. Единственное исключение – Европейский суд по правам человека. Все остальное – это функция прокуратуры. И в новой концепции прокуратуры, которая рассматривается в парламенте, закреплен именно этот подход.

— Я действительно собираюсь участвовать в парламентских выборах. По-моему, настало время, когда наилучшим образом я смогу проявить себя именно в парламенте, а не в исполнительной власти. Относительно же того, в списках какой партии я буду представлен – определюсь в феврале. (На середину февраля намечен учредительный съезд партии «Баргавач Айастан». – А.В.). Что же касается внешнеполитических приоритетов, то каждая страна сопрягается с другими по обширному кругу вопросов, и выделить здесь строго определенные, статичные внешнеполитические приоритеты, на мой взгляд, просто невозможно - они достаточно ситуативны. Меняются ситуации, меняются направления развития стран... Могу выделить глобальное направление внешней политики. Для нас оно однозначно - европейская семья. И единственный путь достижения цели – строительство правового демократического государства. Простых рецептов по развитию страны нет, это долгий и трудный путь.

— Я никогда не полагал мои ранние успехи в образовании проявлением природной одаренности. Тем более не считаю себя вундеркиндом. Это действительно следствие правильной системы образования, разработанной моим отцом, Эдонисом Арутюняном, и подкрепленной его педагогическим опытом. У меня было обычное детство обычного ребенка, а семейное воспитание сделало его богаче. Мне удалось и повидать, и получить детских радостей гораздо больше, чем многим моим сверстникам. Это - талант моего отца, который проявился во многих областях и вне педагогики. В дальнейшем совместно с отцом мы разработали и другой образовательный проект, который показал свою огромную эффективность в авторской школе, которой я в свое время руководил. Я очень жалею, что сейчас не имею возможности работать над этим проектом. Но очень надеюсь, что когда-нибудь вернусь к нему.

— Ту малую свободу от работы, которая мне выпадает, я трачу на получение семейных радостей. А еще люблю ходить в горы.

— Я уверен, что читатели небезразличны к судьбе Армении. Каждый из нас не просто должен болеть за нашу Родину, мы должны принимать непосредственное участие в ее развитии. И я очень надеюсь, что разработанный нами законопроект о двойном гражданстве послужит реализации этих намерений.