От Ильича до Фиделя без ошибок и промахов

Анастас Иванович Микоян – человек необыкновенной судьбы, но я не берусь оценивать и описывать его жизнь и деятельность, хотя видел и слушал его выступления много раз, с молодых лет. В юности он был для меня образцом государственного деятеля, я читал все его речи и выступления, гордился своим земляком.

В первый раз мы встретились так: вскоре после избрания секретарем ЦК ВЛКСМ мне неожиданно позвонил Анастас Иванович Микоян и пригласил на встречу. Для меня это был приятный и волнующий звонок. На встрече он мне рассказал о том, как сожалел А.Е. Кочинян (первый секретарь ЦК КП Армении) о моем переводе в Москву. Сказал, что Антон Ервандович связывал со мной определенные надежды дома. Запомнились слова Анастаса Ивановича: «Сурен, ты единственный армянин, которого избрали на такую высокую должность в комсомоле».

Он поинтересовался началом моей работы, дал несколько полезных советов. Задал вопросы о родителях, их происхождении. Любезно предложил не стесняться и обращаться к нему за советом, если возникнет необходимость. Не скрою, мне было приятно проявление заботы со стороны Анастаса Ивановича.

Вспоминаю, как гораздо позже, за юбилейным столом в 1972 году, отмечали 75-летие И.Х. Баграмяна, и мы предложили Микояну стать тамадой. Он отказывался, не хотел обременять себя, но, в конце концов, дал себя уговорить. Заметил, правда, что выкручивался из многих ситуаций, выкрутится и из этой и… назначил меня своим заместителем за столом.

Анастас Иванович ел мало, очень редко выпивал бокал сухого грузинского вина. Ни водка, ни коньяк в его доме приняты не были.

В тот вечер А.И. Микоян поинтересовался у моей супруги, сколько у нас детей. Когда она ответила, что двое, заметил, что в армянской семье должно быть больше детей. Как известно, у Анастаса Ивановича и его жены Ашхен Лазаревны было пятеро сыновей и десять внуков.

Запомнились похороны в декабре 1970 г. родного брата Микояна, выдающегося конструктора самолетов, депутата Верховного Совета СССР, дважды Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Государственных премий, генерал-полковника инженерно-технической службы, академика Артема Ивановича Микояна. Я был приглашен после похорон на поминки и оказался за столом рядом с министром авиационной промышленности СССР П.В.Дементьевым. На поминках выступил Анастас Иванович, его слова произвели неизгладимое впечатление на участников поминального стола. Дементьев так среагировал на его выступление: «Если бы не поминки, так и хочется встать и поаплодировать».

Велики заслуги А.И. Микояна в разработке внутренней и внешней политики СССР, в практической реализации её на разных этапах развития социалистического государства. Его жизненный путь органически вплелся в большую дорогу, по которой шла Страна Советов.

По рекомендации И.В. Сталина Микоян в 1922 г. был выдвинут секретарем Юго-Восточного бюро ЦК РКП (б) (г. Ростов-на-Дону). В 1924-1926 гг. он – секретарь Северо-Кавказского крайкома партии. Большой вклад внес, будучи министром, в формирование внешней и внутренней торговли, пищевой и мясо-молочной промышленности Советского Союза. В 1928 г. он – нарком внешней и внутренней торговли СССР. «О моем назначении наркомом торговли со мной в Москве уже беседовали члены Политбюро – Сталин, Бухарин и Рыков, – пишет в своих воспоминаниях Микоян. – Я категорически отказывался от этого назначения, приводя соответствующие мотивы…. Я писал, что совершенно не подготовлен для этого, что у меня нет ни практики, ни соответствующих знаний, ни малейшей уверенности справиться с делом, что готов работать в любой местной организации или за границей, имея в виду партийную работу…. Когда я неожиданно получил в Ростове-на-Дону готовое решение о моем назначении, я был возмущен, обижен и оскорблен тем, что товарищи, которым я так убедительно и горячо объяснял причины своего отказа, подписали это решение. Особенно обиделся на Сталина, которому так подробно приводил свои доводы».

В 30-х годах Сталин послал Микояна в США ознакомиться с торговлей и системой общественного питания. По возвращении Микоян создал мощные мясо-молочные комбинаты по американскому образцу для снабжения Москвы, Ленинграда, а потом и других городов. Тогда же начали выпускаться готовые котлеты, которые называли «микояновскими», организовал массовое производство мороженого и многое другое.

Люди, хорошо знавшие Микояна, отмечали, что Анастас Иванович был очень сильным человеком, проницательным, с огромной выдержкой и от окружающих требовал четкости. Когда с ним предстояло обсуждать какие-либо вопросы, приходилось продумывать каждое слово.

По воспоминаниям Н.С. Хрущева, в одной из командировок в Белоруссию военные летчики предложили Анастасу Ивановичу полетать на самолете: «Он согласился, полетел, и об этом потом было написано в газетах. Сталин прочел, что Микоян летал на самолете и летчик при этом выполнял фигуры высшего пилотажа, и предложил объявить выговор за ненужный риск. Была сделана запись в протоколе, запрещавшая членам ЦК ВКП (б) и секретарям республиканских ЦК летать, это считалось слишком опасным. Летать мы стали во время войны».

В годы Великой Отечественной войны А.И. Микоян вел большую и напряженную работу. Все члены Государственного комитета обороны имели в своем ведении определённые участки работы, Микоян ведал делами продовольственного интендантского снабжения, снабжения горючим, ленд–лизом.

Исключительно важной проблемой в эти дни была перестройка экономики на военный лад, колоссальных масштабов эвакуация производства с запада на восток. А.И. Микоян вошел в состав созданного 24 июня 1941 года Совета по эвакуации. Работа производилась в сжатые сроки с огромной фронтовой и прифронтовой территории. Только по железным дорогам были перебазированы 2593 предприятия. До войны они давали 33% продукции всей промышленности страны.

А.Г. Зверев, нарком финансов СССР в 1938 – 1960 годах, вспоминает: в марте 1942 года заместитель председателя Совета народных комиссаров Микоян подверг критике слабое изучение финорганами себестоимости оборонных изделий. Различным предприятиям за одинаковую продукцию наркомат обороны платил по–разному. Бюджет от этого страдал, и Микоян велел перетряхнуть все калькуляционные ведомости. И вот результат: только за 1942 год экономия составила 9,7 миллиарда рублей.

Во всю ширь развернулся талант А.И. Микояна – незаурядного организатора и руководителя – в послевоенные годы. Большой практический опыт и глубокие знания давали Микояну возможность находить верные ответы на труднейшие вопросы.

Многие руководящие деятели СССР и Армянской ССР в своих воспоминаниях об Анастасе Ивановиче Микояне, в том числе и на встречах со мной, отмечали, что отличительными чертами его были огромная эрудиция во всех областях политической и экономической жизни, глубокие знания особенностей отраслей народного хозяйства, которые он курировал.

Многолетняя работа А.И. Микояна в области внешнеэкономических и внешнеполитических связей СССР с зарубежными странами позволила ему завоевать непререкаемый авторитет в международных политических деловых кругах.

Со слов тех, кто по работе встречался с Анастасом Ивановичем, его советы и рекомендации всегда шли на пользу. Особенно поучительными были проводимые им совещания. Очевидцы рассказывали мне, что на одном из совещаний в Москве у Микояна, где собрались руководители крупных табачных предприятий страны, разгорелся спор, чьи сигареты лучше и пользуются наибольшим спросом. Чтобы разрешить спор, Анастас Иванович предложил каждому вынуть из кармана пачку сигарет, которая у него имеется, и тем самым определить, какие из них лучше. Тем самым спор был разрешен.

Д.В. Павлов, с которым я хорошо был знаком, 30 лет находился на постах наркома и министра торговли СССР и РСФСР. Он рассказывал: «Совещания, которые проводил А.И. Микоян, приносили пользу всем его участникам. Это была незабываемая школа управления. Широкая постановка вопросов, их экономическое обоснование, конструктивный подход к решению поставленных задач – все это помогало молодым наркомам овладеть искусством управления вверенными им отраслями народного хозяйства».

Но Анастас Иванович проявлял крайнюю нетерпимость, когда работники во время доклада о положении дел на местах допускали очковтирательство или приукрашивали действительность. Если же выступающий откровенно говорил, что он не в курсе и не может ответить на заданный вопрос, то А.И. Микоян относился к этому весьма спокойно, поручал выяснить и дополнительно доложить. Причем он устанавливал строгий контроль за исполнением поручения.

Он подробно интересовался положением дел в Армении, оказывал содействие в решении экономических и социальных вопросов. В частности, его беспокоили проблемы Севана, вопросы занятости населения в малых городах и на селе, он радовался благоустройству Еревана, жилищному строительству в республике. Гордился достижениями в научной и культурной сферах.

Несколько раз А.И. Микоян баллотировался в Верховный Совет СССР по Ереванскому Ленинскому избирательному округу. Ещё студентом мне удавалось проникать в Государственный театр оперы и балета, чтобы послушать его выступления.

Во время приездов в Ереван для встреч с избирателями он принимал много людей, ему вручали заявления и наказы. Он ездил по предприятиям не только Еревана, но и Ленинакана, Алаверди, Кировакана, Зангезура. Бывал в Академии наук Армянской ССР, Матенадаране.

Большую и ответственную работу проводил Микоян во время многочисленных командировок за рубеж. Высокого мнения о дипломатических способностях Микояна были Сталин и Хрущев. Его дипломатические миссии начались еще при Сталине. Так, например, в феврале 1949 года, до победы революции в Китае, он в течение 9 дней в партизанском штабе вел ежедневные переговоры с Мао Цзэдуном в присутствии Лю Шаоцы, Чжу Дэ, Чжоу Эньлая, Дэн Сяопина. По отзывам политических и государственных деятелей Запада – он был одним из немногих государственных деятелей Советского Союза, который достойно представлял нашу страну за рубежом.

Известный государственный и политический деятель США, посол в СССР в 1943–1946 гг., в последующем министр торговли США Аверелл Гарриман считал Микояна «единственным человеком в Кремле, с которым можно нормально разговаривать». Шарль де Голль как-то сказал Микояну, что считает его «исторической личностью международного масштаба».

В этой связи вспоминаю, что в марте 1953 года, когда страна была в трауре в связи с кончиной И.В. Сталина, я в 13-летнем возрасте слушал западные радиостанции, хотел знать их отклики. Они реагировали на формирование состава правительства после Сталина и фактически давали характеристики советским деятелям. Тогда Би-би-си заявляло, что Микоян единственный политический деятель в СССР, который способен наладить нормальные отношения с США и западно–европейскими странами. В последующем подтвердились плодотворная деятельность Микояна на международной арене, весомый вклад, который он вносил в налаживание отношений Советского Союза с Западом.

Пожалуй, пиком политической деятельности А.И. Микояна было его активное и весомое участие в урегулировании карибского кризиса – одного из самых острых международных кризисов, который поставил человечество на грань термоядерной катастрофы.

В полном согласии с международным правом Куба и Советский Союз договорились о ряде мер, направленных на укрепление обороноспособности суверенной Кубы. Меры эти, в частности, предусматривали доставку туда советского ядерного оружия. С нашей стороны решение это представлялось тем более оправданным, потому что Соединенные Штаты начали в то время обкладывать Советский Союз по всему периметру его границ своими ракетными базами.

22 октября 1962 года, грубо нарушив нормы международного права, США объявили о введении через двое суток «строгого карантина на все виды наступательного оружия, перевозимого на Кубу».

Советские суда между тем шли к Кубе. Американские военные корабли встали им на пути заслоном. Первый опасный момент возник утром 24 октября, когда советские суда подошли к карантинной зоне. Первоначальный приказ из Москвы советским капитанам гласил: прорываться. «Я почувствовал, - писал потом Роберт Кеннеди, - что мы стоим на краю пропасти и обратного пути нет…. Президент Кеннеди уже утратил контроль над развитием событий».

Если бы суда попытались прорваться к Кубе, американские боевые корабли открыли бы огонь. В самый последний момент Хрущев приказал судам развернуться.

25 октября в США провели учебную атомную тревогу. Стратегические дальние бомбардировщики Б-52 с ядерным оружием на борту, сменяясь, постоянно находились в воздухе, готовые через Арктику лететь к советским границам. Ситуация стала очень напряженной.

И в Москве, и в Вашингтоне тогда несколько ночей не спали. «Создалась такая нервозная обстановка, что и Президиум ЦК, и Совет Министров перешли на круглосуточный режим работы, – рассказывал мне спустя годы Семичастный. – И у нас в КГБ три-четыре дня окна по ночам не гасли. Резидентуры по всему миру занимались только этим».

Надо признать, что с обеих сторон было общее понимание: в любую минуту может случиться непоправимое. Не случилось. Потому что с обеих сторон хватило и мудрости, и мужества пойти на взаимные уступки. Переговоры дали возможность выйти из смертельно опасного тупика. В центре этих переговоров находился первый заместитель председателя Совета Министров СССР А.И. Микоян.

Принятое тогда одностороннее решение в СССР вывести ракеты с Кубы вызвало крайне негативную реакцию в Республике Куба. Это решение было принято без консультации с кубинцами. Как говорил посол СССР на Кубе в те годы А. Алексеев: «Я и до сих пор не нахожу объяснения, почему из Москвы не была послана телеграмма Фиделю хотя бы с уведомлением о готовившемся решении относительно вывода ракет».

Микояну предстояли нелегкие переговоры в Гаване и Вашингтоне. После принятого решения о выводе советских ракет фактически за спиной кубинского руководства именно Микояну была поручена деликатная миссия «утрясти ситуацию». Фидель Кастро был действительно расстроен и обижен на поведение Москвы. Когда нужно было разместить ракеты – советовались, его убеждали и уговаривали, а когда решили убрать – даже не предупредили заранее. Фидель, как и весь мир в целом, узнал о решении советского правительства из сообщений московского радио. Кубинский лидер был прав – так с союзниками, тем более стратегическими, не поступают.

Миссия А.И. Микояна была очень сложной и щекотливой, особенно если учесть взрывной характер Кастро.

А.И. Микоян прибыл в Гавану 2 ноября 1962 года. В аэропорту его встречал Фидель, который был необычайно сдержан и немногословен. Всем своим видом, подчеркнуто официальным поведением кубинский предводитель демонстрировал недовольство советской политикой и личными действиями Хрущева в отношении Кубы. На состоявшихся встречах Микояна с кубинскими руководителями пришлось неоднократно оправдываться, анализировать переписку Хрущева с Кеннеди, убеждать кубинскую сторону в отсутствии тайного сговора между Москвой и Вашингтоном.

В этой связи вспоминаю, как во время пребывания на Кубе в ноябре 1974 года меня принял Ф. Кастро. В те годы кубинское руководство поддерживало довольно теплые отношения с секретарями ЦК ВЛКСМ. В ходе встречи он меня спросил, знаком ли я с А.И. Микояном. Я ему ответил, что хорошо знаю Анастаса Ивановича, встречаюсь с ним. Вспомнив карибский кризис, он рассказал, что в дни напряженных переговоров из Москвы пришло срочное сообщение о кончине супруги Микояна и разрешение на возвращение в Москву для участия в похоронах. Ф. Кастро выразил ему соболезнования. Микоян отошел к окну, смотрел на океан, и по вздрагиваниям его плеч чувствовалось, как он тяжело переносил это сообщение. Затем он повернулся и сказал: «Я не могу возвратиться в Москву даже на похороны своей супруги, когда мир стоит на грани термоядерной войны». «Это нас потрясло, и я, - вспоминает Фидель, - тут же принял решение дать согласие на демонтаж советских ракет и вывоз их с Кубы. Вечером я сообщил об этом Микояну».

В последующем, спустя годы, во время своей поездки в Москву, Фидель высказал просьбу повидать Микояна, но ему ответили: «Встреча Ф. Кастро с пенсионером Микояном нецелесообразна».

Только к концу ноября, когда прошло уже достаточно много времени, посланцу Москвы удалось согласовать точки зрения советского правительства и правительства Кубы по вопросу окончательной ликвидации карибского кризиса. После окончания переговоров в Гаване А.И. Микоян направился на встречу с президентом США Джоном Кеннеди.

29 ноября 1962 года в Белом доме в кабинете президента состоялся довольно острый разговор. И все же главное бы-ло сделано: ракетно-ядерный кризис был преодолен, США отменили свой «карантин». Куба получила гарантии о ненападении со стороны США, советские ракеты были выведены с Кубы.

Стенографический отчет о встрече А.И. Микояна с президентом США Джоном Кеннеди 29 ноября 1962 года является во многих отношениях уникальным документом. Он ценен не только для историков и политологов. Ход дискуссии, уверенная и последовательная позиция А. И. Микояна могут служить образцом для подражания политикам и дипломатам современной России в сложном и ответственном деле – отстаивании интересов Отечества.

В сегодняшнем мире помнят ситуацию, в которой оказалось тогда человечество. Такое не забывается. Помнят и человека, который внес неоценимый вклад в спасение мира от термоядерной катастрофы – Анастаса Ивановича Микояна.

В ноябре 1963 года А.И. Микоян представлял советское руководство на похоронах убитого президента США Джона Кеннеди. После близкого общения с молодым и незаурядным президентом он искренне переживал его трагическую смерть. Анастас Иванович тепло вспоминал, какое впечатление на него произвела Жаклин Кеннеди своей красотой, выдержкой, умением вести себя в обществе. На похоронах были главы государств всех ведущих стран, но, по отзывам прессы, во время похорон Жаклин Кеннеди никому не уделила такого внимания, как Микояну. Более того, она ему единственному преподнесла на память золотую медаль – монету с изображением мужа. Эта медаль хранится у Нами Микоян, невестки А.И. Микояна.

Обычно людей такого ранга после их кончины провожали из Колонного зала и хоронили на Красной площади. Но для прощания с А.И. Микояном предоставили зал Дома ученых, хоронить его решили на Новодевичьем кладбище, рядом с матерью, братом и женой.

Бедна та страна, которая низвергает все политические авторитеты сменившейся эпохи. Так давайте не низвергать, а восстанавливать авторитеты, воздавать должное людям, которые этого заслуживают своей бескорыстной деятельностью во благо страны, народа и государства.