2009 - год Армении

В 2009 году Армения впервые вышла на подписание юридически обязывающих документов с Турцией. Два протокола о нормализации отношений стали не просто гигантским шагом двух соседних стран. Они создали предпосылки для серьезных трансформаций во всем регионе. Среди них лишение Грузии статуса страны эксклюзивного транзита, ослабление стратегической оси Баку–Анкара, изменение роли Турции в регионе (ее уход от роли младшего брата США и старшего брата Азербайджана, становление ее в качестве самостоятельной региональной кавказской державы). И хотя ратификация протоколов затянулась, а перспективы их окончательного прохождения через парламент не очевидны, уже сегодня эти два юридически обязывающих документа вызвали значительные сдвиги на Южном Кавказе. Сделаны значительные шаги к открытию КПП «Казбеги-Ларс». В этом по-своему заинтересованы и Тбилиси, и Москва, но Грузия тем самым пытается найти уже сегодня выходы на северокавказские рынки России, что может амортизировать издержки от появления новой транзитной страны региона Армении.

Появление армяно-турецких протоколов (и, естественно, их подготовка), с одной стороны, ускорило поиски решения карабахского конфликта, а с другой – активизировало милитаристскую риторику Азербайджана. Принимая во внимание всю сложность примирения с Арменией для Турции, ведущие мировые игроки (в особенности США и Россия) ускорили миротворческий процесс по Нагорному Карабаху (чтобы обеспечить Анкаре некоторую компенсацию за утрату роли геополитического патрона Баку и заинтересованной стороны конфликта). В итоге в июле 2009 года появился документ, имеющий для всего Южного Кавказа значение не меньшее, чем два армяно-турецких протокола. Речь идет о так называемых «Обновленных Мадридских принципах». В отличие от «старых принципов» «обновленный» вариант подписали не три дипломата, выступающих в роли сопредседателей Минской группы ОБСЕ, а три президента, стоящих во главе стран-посредников. При этом для России и США ускорение карабахского мирного процесса обусловлено не только собственно кавказскими интересами этих государств, но и более широкими геополитическими (и даже личностными) резонами. Для РФ важно показать своим западным партнерам: ревизионизм времен «пятидневной войны» – ситуативное явление, он не будет использован для других точек на территории бывшего Советского Союза. Для США Нагорный Карабах – это одно из многочисленных полей для возможной «перезагрузки» отношений с Россией, а также для испытания «нового курса» американской внешней политики. Нельзя сбрасывать со счетов и «нобелевский фактор». Новому лауреату Премии мира Бараку Обаме надо доказывать, что эта высокая награда была присуждена ему заслуженно.

Однако миротворческое ускорение, лишенное должной проработки (а «обновленный документ» является «сырым», в нем масса нестыковок и противоречий), может приносить не только позитивные итоги. Этот тезис был сполна доказан в 2009 году. Накануне очередного раунда армяно-азербайджанских переговоров (встреча президентов в Мюнхене и министров иностранных дел в Афинах) глава Азербайджанской Республики Ильхам Алиев дважды заявил о возможности выхода из диалогового формата и возможности возобновления боевых действий. И хотя милитаристская риторика Баку не является чем-то новым и неожиданным, такой накал страстей не возникал уже давно. И хотя такое повышение политических ставок в конце 2009 года можно рассматривать как инструмент давления на посредников, а также Турцию (это заставляет Анкару притормаживать ратификацию протоколов о нормализации отношений с Ереваном), апелляция к «заряженному ружью» не может не вызывать беспокойства. Особенно на фоне наращивания военного бюджета Азербайджана и неготовности Баку выстраивать диалог с армянской общиной НКР.

И хотя 2009 год прошел под знаком Армении, тенденции, имевшие место в Грузии и в Азербайджане, не менее важны. Грузия сделала еще один шаг навстречу США. Свидетельством тому – заключение Хартии о стратегическом партнерстве с Вашингтоном в январе 2009 года. Данный шаг фиксирует то промежуточное состояние, в котором оказалась Грузия в процессе североатлантической интеграции. После «пятидневной войны» вопрос о вступлении этой республики в Североатлантический альянс не был снят с повестки дня НАТО окончательно. Но он был основательно «подморожен». В этой ситуации наращивание партнерства с США стало определенным компенсаторным механизмом. В свою очередь Вашингтон, предпринимающий более активные усилия в Афганистане, получил новые военные ресурсы (грузинские военные будут с начала 2010 года принимать активное участие в натовской операции, где главная роль принадлежит Штатам). Между тем, стратегическое партнерство Тбилиси и Вашингтона не решает проблемы восстановления «территориальной целостности Грузии». Наличие российских военных объектов в Абхазии и в Южной Осетии является серьезным сдерживающим фактором. Тем паче, что Вашингтон во многих случаях заинтересован в развитии кооперации с Москвой (особенно по вопросам военного транзита в Афганистан). Таким образом, складывается определенное равновесие. Американцы не дают возможности России для оказания нового давления на Грузию (уже в вопросах, находящихся вне абхазско-осетинского контекста), а РФ сдерживает Тбилиси и Вашингтон от сползания к силовым сценариям.

Что же касается Азербайджана, то, помимо милитаристской риторики и активизации карабахского процесса, важнейшим событием 2009 года для этой страны стал конституционный референдум. Всенародное голосование по поправкам к Основному закону республики (был принят в 1995 году) имело следующий результат: было снято ограничение для занятия президентского поста более чем в течение двух легислатур. Отныне глава Азербайджана имеет возможность для пребывания у власти неограниченное количество президентских сроков. С одной стороны, это делает в краткосрочной и среднесрочной перспективе более предсказуемой внутреннюю и особенно внешнюю политику страны. Но с другой – весьма способствует замыканию власти внутри самой себя, разрушает обратную связь с обществом. Потенциально это не может не сказаться и на внешнеполитическом курсе страны, ее имидже в мире.

Процесс интернационализации Кавказского региона – не открытие уходящего года. Фактически сразу же после распада СССР новые независимые государства Южного Кавказа медленно, но неуклонно стали интегрироваться в систему мировой экономики и международных отношений. Однако 2009 год стал периодом интенсивного вхождения Турции на поле кавказской геополитики. В курсе Анкары произошли принципиальные изменения. Если до начала процесса нормализации отношений с Арменией турецкая внешняя политика была, по сути своей, политикой поддержки и лоббирования интересов Баку, то сегодня Турция заинтересована в игре на нескольких кавказских досках. Вслед за выдвижением своей мирной инициативы в августе 2008 года (Пакт о стабильности в регионе) Анкара в 2009 году усилила свои контакты с Тбилиси, но в то же самое время заявила о таком приоритете, как развитие связей с Абхазией (Сухуми в 2009 году посетил влиятельный турецкий дипломат Вурал Чевикоз). Сделана не просто серьезная заявка, но и предприняты практические шаги по превращению Турции в кавказскую региональную державу, имеющую свои интересы (за рамками НАТО и двустороннего американо-турецкого формата).

Таким образом, 2009 год не принес потрясений, сопоставимых по масштабам с днями «горячего августа-2008». Однако формирование нового статус-кво продолжилось. Сделаны серьезные заявки и предприняты важные шаги по изменению того облика региона, который существовал на момент распада Советского Союза.

Сергей Маркедонов, политолог, обозреватель газеты «Ноев Ковчег»