Перспективы русского языка в Армении
Политика
Просмотров: 8089
Ситуация с русским языком в Армении и его перспективы – сложная и многогранная тема, которая в значительной мере определяется не только вопросами языкознания, но и политическими аспектами.
В последние несколько месяцев дискуссии по ней очень оживились, что произошло под влиянием поданного Министерством образования Армении законопроекта, предусматривавшего открытие в стране школ с обучением на иностранных языках. Как известно, этот законопроект вызвал резкое отторжение среди большой (если не большей) части армянской общественности, бурно выражавшей свое опасение, что преподавание на иностранных языках будет ущемлять армянский язык, языковое и национальное мышление, и утверждавшей, что подобная практика пойдет вразрез с национальными интересами страны. Тем не менее, армянский парламент в первом чтении поддержал этот законопроект и в связи с окончанием весенне-летней сессии перенес его дальнейшее обсуждение на осень.
Естественно, что вопросы языкового преподавания в школах являются внутренним делом Армении и ни одна страна не может в них вмешиваться. Примечательно другое – в процессе обсуждения среди существенной части армянской интеллигенции каким-то образом сложилось мнение, будто этот законопроект навязан Еревану другими странами, в частности Россией, а в ходе дебатов порой слышались довольно острые высказывания, которые некоторые эксперты и журналисты даже назвали антироссийскими. Лично мне кажется, что, хотя подобные утверждения и являются сильно преувеличенными, они, без сомнения, очерчивают очень серьезные вопросы как перспектив русского языка в Армении, так и армяно-российских отношений в целом. Каковы же перспективы русского языка в Армении?
Во-первых, конечно же, необходимо отметить, что ареал распространения любого языка, его употребление и его популярность в огромной, возможно, в подавляющей степени зависят от роли и влияния его «материнской» страны. Чем более сильной и развитой является эта страна, чем больше она может дать окружающим ее государствам и народам, тем более влиятельным и применимым становится ее язык. Зачастую распространение такого языка вообще происходит автоматически и спонтанно – без принятия каких-либо законов и без дискуссий в обществе. И в этом отношении вопрос о перспективах русского языка в Армении в первую очередь зависит от самой России.
Конечно же, Москва заинтересована в широком хождении русского языка в Армении, однако необходимо понимать, что если Россия будет сильной и могущественной во всех отношениях страной, если она будет вести активную политику в Закавказье и защищать интересы своих партнеров, то влияние русского языка можно считать практически гарантированным, и наоборот, если она, как в 1990-х годах, станет сдавать свои позиции, то никакие законы, направленные на усиление влияния русского языка, не помогут.
Во-вторых, следует считать естественным определенное снижение роли русского языка в республиках бывшего СССР и перенос в них упора на национальные языки. С одной стороны, это соответствует планам создания там национальных государств, с другой – устраняет перекосы в использовании национальных языков, существовавшие в Советском Союзе. Не секрет, что при советской власти подавляющее доминирование русского языка приводило к снижению роли и даже к вытеснению других языков народов СССР.
В качестве примера этого можно привести абхазский язык, который в ходе многолетнего российско-советско-грузинского владычества практически вышел из употребления, архаизировался и остановился в развитии. В результате нынешнее состояние абхазского языка таково, что на него не смогли перевести даже «Закон о государственном языке Республики Абхазия». Другим советским перекосом являлась разница в социальном статусе учеников школ с преподаванием на национальном и на русском языках. Считалось, что изучать русский язык более престижно и перспективно, соответственно, статус школ с преподаванием на русском и на родном языках был различен, большинство родителей стремилось отдать детей в русские школы, что приводило как к снижению знания родного языка, так и к социальному делению на «черных» и «белых». В результате в позднесоветское время в Ереване было около 200 школ, из которых только 26 были русскими, но в них училась почти половина всех школьников, и если в русских школах было по 6-7 полноценных классов каждого года (6 первых, 6 вторых, 6 третьих и т.д.), то в армянских школах было по одному-по два класса, количество учеников в которых не превышало 15-20 человек. В этом отношении обеспокоенность армянской общественности абсолютно понятна.
Еще одним перекосом, по мнению значительной части армянской интеллигенции, является то, что обучение ребенка на иностранном языке смещает его национальную идентичность и делает его менее армянином, менее грузином, менее русским, чем того, кто учился на своем родном языке. Этот тезис, насколько я понимаю, всегда «идет на ура» и является одной из основ протестного движения против иноязычных школ. Наиболее образно его выразил руководитель центра «Модус Вивенди» Ара Папян: «Неужели не ясно, что армянский ребенок, выросший на сказках Пушкина, и ребенок, выросший на сказках Туманяна, это разные армяне?». Очень красивый, очень спорный и очень опасный тезис! Он тем более опасен, что, являясь далеко не абсолютным и не бесспорным, лежит в основе отрицания иноязычных школ. Армения – известная диаспоральная страна. Огромное количество армян в зарубежных странах выросли и прожили жизнь, не зная ни сказок Туманяна, ни сказок Пушкина. Стали ли они от этого менее армянами? Можно ли по этой причине отказаться от значительной части спюрка? И как тогда относиться к самим противникам законопроекта, учитывая то, что большинство из них обучалось на русском языке и в значительной степени реализовалось именно в условиях русской культуры? Растеряли ли они от этого свое армянство? Конечно же нет, и проблема в том, что данный тезис полностью игнорирует воспитательный фактор семьи и окружения. Ребенок не формируется только в школе, даже если представить, что школа формирует из него русского, француза или англичанина, то семья и постоянное окружение все равно будут растить в нем армянина, и именно это будет главным в формировании и становлении человека.
В-третьих, выбор модели преподавания языка и степень ориентации Армении на какой-либо иностранный язык в огромной степени зависят от внешнеполитической ситуации и позиционирования Армении в мировой системе координат. И в этом отношении, если сам выбор языка предстает внутренним делом Еревана, то необходимость сделать такой выбор для него практически безальтернативна.
При всей своей древности и богатстве армянский язык является языком лишь одной страны и лишь одного народа и не может являться средством межнационального общения. Принимая во внимание враждебное окружение, блокаду, общую ситуацию в регионе и в мире, Армения, наверное, более чем какая-либо иная страна, просто обречена на то, чтобы ее граждане хорошо владели другими языками. Именно они будут являться для нее окном в мир, и именно это условие абсолютно необходимо Армении даже не для успеха и процветания, а просто для нормальной жизни. Быстро глобализирующийся современный мир диктует свои условия, в соответствии с которыми квасной патриотизм и замыкание только в своей культуре неминуемо приведут к экономическому, военному, культурному, научному отставанию, что обязательно скажется на уровне жизни страны, на ее стратегических целях и в конечном итоге может стать губительным для ее государственности. Это утверждение верно для любой современной страны и дважды верно именно для Армении.
Выбор из существующих языков, которые могут стать для Армении таким окном, в общем-то, не велик – это русский, английский, французский, немецкий и в меньшей степени испанский. На мой взгляд, наибольшими приоритетами из этого списка для Армении безусловно являются английский и русский языки. Английский – из-за существующих реалий и центров силы (экономической, военной, научной, политической и т.д.), сложившихся после распада СССР и двуполярного мира, русский – из-за общей ситуации в регионе, стратегического партнерства и позиции по Нагорному Карабаху, крупнейшей – более чем миллионной - армянской диаспоры в России, единой исторической и в значительной степени культурной общности, сложившейся между Россией и Арменией и российским и армянским народами за последние несколько веков. Идеальной ситуацией, по моему мнению, является триязычие, когда основной упор в стране будет делаться на изучение в первую очередь армянского и затем русского и английского языков.
Отрадно, что в этом вопросе у меня есть консенсус с некоторой частью армянской интеллигенции, выступающей против законопроекта об иноязычных школах, в частности с председателем общественной организации «Ассоциация во имя устойчивого развития человечества» Карине Даниелян и архитектором Левоном Игитяном, с которыми мы проводили в РИА «Новости» телемост Москва – Ереван, посвященный будущему русского языка в Армении. Вместе с тем, рискну навлечь на себя неудовольствие противников иноязычных школ, но все же скажу, что подобное состояние – хорошее знание родного языка и сохранение армянской идентичности вместе с глубоким изучением русского или иного языков может быть достигнуто как при наличии предлагаемого Министерством образования законопроекта, так и при его отсутствии. Все дело в том, КАК преподавать язык и как растить молодого гражданина страны, какие ценности ему прививать и какие чувства в нем воспитывать. В истории есть немало примеров того, как целые поколения этносов, воспитанные в иной языковой или культурной среде, были, тем не менее, яркими патриотами своего народа. Так, российское дворянство начала XIX века поголовно воспитывалось во французской культурной среде и немало его видных представителей вообще не говорили по-русски, но это не помешало ему сражаться с армией Наполеона и разбить её.
Отдельно хочу затронуть тему «антироссийских» высказываний. Читать подобное неприятно и в значительной степени непонятно.
Да, Россия самым естественным образом заинтересована в широком распространении русского языка в Армении, да, Россия приветствовала бы признание русского языка вторым государственным, но у нее нет и не может быть задачи силой или в результате какой-то подковерной борьбы навязать это армянам, тем более за счет размывания армянской идентичности. Москва и Ереван – стратегические союзники, и в сугубо прагматических интересах России то, чтобы армяне были сильным союзником, а не, перефразируя русскую пословицу, «армянами, родства не помнящими».
Я лично отношу сложившееся недопонимание к недостатку коммуникации. Все время, пока в Армении разгорались дискуссии по вопросу языкознания, к которым некоторые люди каким-то образом считали причастной Россию, между общественными силами наших стран на эту тему не шло никакого зримого диалога. Это претензия, которую в равной мере можно отнести к политологическим, экспертным сообществам России и Армении и к нашим государственным органам, ответственным за разъяснение государственной позиции обществу.
Надо общаться, друзья, не так важно, на каком языке это общение будет происходить – на армянском, русском, английском или каком-то ином. Только в диалоге мы можем найти решение вопросов и устранить все проблемы, какими бы острыми они ни казались.
Андрей Епифанцев, политолог, специально для «НК»
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 27 человек
Оставьте свои комментарии