Этот блюз мне по душе
Обращаю ваше внимание на эту книгу вот почему. Во-первых, знаю Ашота Газазяна с малых лет. Не с колыбели, но достаточно давно. Человек всю жизнь, не щадя живота и зрения своего, занимается журналистикой, то есть тем видом творческой деятельности, в которую раньше селедку заворачивали, а нынче и ее не заворачивают, потому как продукты подают культурно, в целлофановых пакетах. Меняются времена, меняется жизнь, меняются правители, ценности, а он пишет и пишет с маниакальным упорством, уверенный в том, что слова могут улучшить этот кособокий мир.
Для такой самоотверженности надо или очень любить свое дело, или не уметь делать ничего другого. Это во-первых. Во-вторых, отрадно мне, что в Армении все еще издаются книги на русском языке. Значит, есть кому их читать. Пусть читателей не так много, но они есть. Впрочем, «во-первых» и «во-вторых» лучше переставить местами, потому что прежде всего это обстоятельство – выход хорошей книжки на русском языке – и побудило меня предложить вашему вниманию сборник рассказов Ашота Газазяна.
Всякий журналист, обратившийся к прозе, имеет выбор: либо оставаться в литературе тем же журналистом, либо стать настоящим писателем и отойти от журналистики. Есть и третий путь – вернуться к журналистике уже состоявшимся писателем, и это уже «писательская журналистика». Вспомним «Сахалинские дневники» Чехова. Или сатирические зарисовки Марка Твена. Или юмористические рассказы канадского писателя Стивена Ликока. Иные скажут, что сравнения слишком уж громкие, не родственником ли приходится мне Газазян. Приходится, очень дальним, настолько, насколько все армяне друг другу родственники. Более того, я не видел его около двадцати лет. Тут можно говорить разве что о родственности мироощущения и стиля, о раскованности, простоте и ясности изложения, что, с моей точки зрения, свидетельствует о ясности мысли. Я ценю эти качества в людях пишущих вообще и в профессиональных журналистах в частности. Потому что журналист и особенно политический журналист – это, по сути, «обслуживающий персонал» и даже хуже – это сплошные языковые штампы типа «кроваво-красного», «смертельно бледного», «страстных порывов», «служения без остатка», «здоровой дискуссии», «борьбы с коррупцией», «становления демократии» и т.д., чего я у означенного автора не заметил, а если и заметил, то с ироничным подтекстом. Журналист – это, если угодно, портной или парикмахер, творческие вариации которого сводятся лишь к тому, сделать челочку «каскадом» или «запятыми», но если уж клиент заказал челочку, то обрить его, скажем, наголо или устроить на голове «ирокез» он никак не имеет права. У Газазяна подсознательная тяга к снятию скальпа вообще, хотя заметно, что он себя сдерживает. Я говорю сейчас не об агрессии, не о брани, столь характерной для так называемых независимых журналистов. Просто если уж взялся обнажать, обнажай. А то стриптиз в Усть-Каменогорске получается. Эта легкая недосказанность, деликатность или политкорректность – называйте как хотите – особенно проявляется во втором разделе книги, хотя есть тут очень неплохие зарисовки.
Я не сказал, что книга поделена на два раздела. Первый называется «Рассказы», второй – «Про сказы». К первому предпослан эпиграф из Ларошфуко, ко второму – из Шамфора. В первом разделе автор больше литератор, во втором – больше журналист. Хотя разделение это весьма условное. К примеру, эссе «Ода дьявольской тоске в стиле блюз» из второй части с полным правом можно перенести в первую. Но не в жанрах дело. Жанры – любимая забава издателей и литературных критиков, которым надо распределить вещи по полкам. Предисловия давно уже не пишут, но в этом сборнике оно есть. Автор предисловия упоминает «концептуализм», «дух новейшего времени», затем перечисляет имена Пелевина, Сорокина, Ерофеева (Виктора). Убей, не пойму, при чем здесь эти люди. Они делают свое, Газазян – свое. Вообще, все эти «измы», честно признаться, вызывают у меня первобытный страх, как шаманские заклинания у туземцев. Есть для меня литература скучная и нескучная, глупая и умная, талантливая и бездарная, есть искусство и есть имитация его – вот и все. «Измами» же нередко прикрываются бездари, которым по большому счету нечего сказать, как человек, не умеющий создавать характеры и проникать в человеческие отношения, всю жизнь работает в жанре научной фантастики или в каком-нибудь другом заданном формате, или художник, лишенный собственного мировидения, создает коммерческие картины, годные для дизайна квартиры. За собственный, никем не утвержденный формат приходится платить, порой дорого, но это отдельная тема для разговора. Газазяну есть что сказать, и меня не покидало ощущение, что еще немножко, еще чуть-чуть – и человек скажет во весь голос. Но, должно быть, журналистика мешает…
Прочитав сборник «Рассказы» (который лучше было бы назвать иначе), я вернулся к его началу и узнал из аннотации, что это, оказывается, третья книга Газазяна. О первых двух слыхом не слыхивал. Вот, подумал я, как не интересуемся мы друг другом. Увидел бы книгу в магазине, не зная и не помня, кто автор, точно не купил бы. Сорокина купил бы, а Газазяна нет. Плохо, очень плохо. Как там сказал Никола Себастьен де Шамфор?.. «Известность – удовольствие быть знакомым тем, кто с тобой не знаком». Хотя чтобы достичь такого удовольствия, нужен, прямо скажем, талант особый.
Руслан Сагабалян
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 14 человек
Оставьте свои комментарии