Лазурная суинна

Если соединить прямыми линиями три крупнейших озера Армянского нагорья – Капутан (Урмия), Ван (Тосп, Бзнунеац) и Севан (Гегама), получится гигантский треугольник, по форме напоминающий сердце. Это действительно самое сердце нагорья, разорванное на части. Соленый Капутан, заполняющий впадину между Иранским и Армянским плоскогорьями, солон настолько, что в нем не водится рыба. Второе озеро, самое щелочное на планете, – синий красавец Ван, одно название которого вызывает в армянах старшего поколения щемящее чувство тоски по утраченному Еркиру.

И лишь запертый в амфитеатре скал Севан отражает солнце над сегодняшней Арменией. Здесь Малый Кавказ словно размыкается и, окольцевав озеро, смыкается вновь. Было время, когда на месте озера расстилалась цветущая долина, а к долине с вершин хребта мчалась бурная Илдаруни (Зангу, Раздан). Но кипевшая внутри горы раскаленная лава вырвалась из кратера и залила долину. Лава преградила течение Илдаруни и застыла, заперев выходы из долины. Речные потоки постепенно затопили ее и образовали озеро длиной в 75 километров, но самой Илдаруни удалось «выбежать» из озера и направиться в сторону Араратской долины. Читатель задаст резонный вопрос: откуда известно, что это именно Илдаруни? На вопрос отвечает само озерное дно, сохранившее следы изначального русла реки, которая в те времена была втрое длиннее нынешней. В результате возникновения лавовых запруд на дне Севана образовались озерные отложения, обладающие свойством артезианских колодцев. На этом основании Севан считается многоэтажным озером, иначе говоря, под ним скрыто еще несколько «севанов». Глубина верхнего севанского «этажа» равняется 99 метрам.

Бытует мнение, что покоящийся на высоте 1916 метров Севан – самое высокогорное озеро планеты, но это не совсем так. Четыре озера – в Южной Америке (Титикака и Поопо) и Центральной Азии (Тенгринор и Кукунур) – превосходят Севан по высоте и площади зеркала воды. Однако все они соленые. Севан же является самым высокогорным среди пресноводных.

В зависимости от времени суток и яркости солнца озеро меняет окраску с такой частотой, что глаз не успевает сполна насладиться игрой света: Севан бывает то лазурным, то отливает изумрудной зеленью, а то становится ослепительно черным, как обсидиан. Спокойный, но какой-то напряженный на рассвете, Севан успокаивается к полудню, превращается в «голубое пламя», по образному сравнению Мариэтты Шагинян, а ближе к сумеркам волнуется уже открыто и хлещет упругими волнами по крупному песку. Прибрежный ветер пролетает так низко, что стоит приподняться с песка, как он пробирает насквозь, а в ушах стоит грохот, словно от океанского прибоя. В полнолуние, когда волны качают растянувшуюся по всей длине озера серебряную кайму лунного луча, оно особенно таинственно.

Водные запасы Севана интересовали ученых и промышленников с давних пор, и история эксплуатации озера могла начаться еще в ХIХ веке, после вхождения Восточной Армении в состав Российской империи. Само расположение водоема на большой высоте, как и направление русла реки Зангу наводили на пагубную для озера мысль об использовании севанской воды в ирригационных целях. И некто Бехман представил проект спуска воды по реке для орошения земель между деревнями Ахта (ныне город Раздан) и Сухой Фонтан вдоль ее течения.

Мы часто задаемся вопросом: кому впервые пришла в голову идея спуска севанской воды? Наиболее раннее упоминание об этом относится, пожалуй, к Католикосу Филиппосу I, который с большим трудом и ценой огромных затрат «увеличил многоводность реки Занги, расширив и углубив ее истоки у Севанского озера», – излагает в книге «Джамбр» другой Католикос – правивший в ХVIII веке Симеон I. Дабы не возводить напраслину на Филиппоса, оговоримся сразу, что в его лице Армянская Церковь имела удивительно талантливого главу, искренне любимого прихожанами. А просчет с Севаном, принесший впоследствии горькие экономические плоды... Что тут поделаешь, ХVII столетие – не самая просвещенная эпоха.

Площадь зеркала Севана чуть меньше 1500 квадратных километров. За многие сотни тысяч лет в его каменной чаше скопились миллиарды кубометров воды. Благодаря впадающим в озеро 28 речкам и потокам общая сумма притока воды составляет ежегодно 770 миллионов кубических метров; и лишь 50 миллионов кубометров озеро отдает единственной вытекающей из него реке Зангу. Люди, видевшие Севан в его лучшие времена, до середины прошлого века, когда полуостров был еще островом, могут рассказать, что при приближении к озеру со стороны Еревана оно производило впечатление заполненного до краев стакана. Казалось, вода вот-вот перельется через край. Вопреки законам физики, вода – над тобой, словно купол неба. В этом «эффект Севана», и в этом вся условность понятий «над» и «под». Каким же образом уровень озера оставался неизменным, если не считать периодических колебаний, зависящих от климатических условий? Почему Севан ни разу не вышел из берегов и не вызвал потопа?

Нужно знать, что при всей суровости микроклимата Севан отличается удивительной солнечностью: продолжительность солнечного сияния здесь приближается к знойной египетской Александрии, и дожди в регионе крайне редки, поскольку постоянные горные ветры мгновенно уносят поднимающийся с поверхности озера пар. При этом огромная масса воды уходит в Араратскую долину через артезианские стоки. С гигантской поверхности озера, как впервые показали результаты российской экспедиции в 1847 году, ежегодно испаряется

1275 млн м3, что и сохраняет баланс объема воды. При таком засушливом климате пшеница здесь созревает поздно, разводить фруктовые сады и виноградники тоже бессмысленно. Резюме экспедиции: бесцельно испаряющаяся на высоте почти двух тысяч метров вода не приносит и десятой доли той пользы, которую она принесла бы низинам с опаленными солнцем полями. Напрашивалась идея расширения русла реки и спуска большего объема воды для орошения низин. Но на полях одного из докладов о причинах хозяйственного запустения Армении император Николай I наложил резолюцию: «Пускай текут воды Занги, куда Бог велел». Бытовала и другая резолюция Николая, наложенная на очередной проект спуска севанских вод: «В области Армянской хватит воды, чтобы наполнить флягу русского солдата».

Тем временем набирал силу рождавший новые проекты прагматичный ХХ век. В 1910-м было предложено вывести воды озера через тоннель на север для орошения грузинских земель в бассейне реки Куры (!). Но наместник императора на Кавказе граф Воронцов-Дашков отверг проект на том основании, что Севан уже сдан в концессию английскому промышленнику Стюарту, планирующему прорыть канал до реки Агстев и спустить в нее воды озера. Стюарт задумал построить две гидростанции для направления дешевой электроэнергии на нужды нефтяной промышленности в Баку. Реализация такого проекта стала бы причиной полного обезвоживания Армении и могла завершиться ее полным экономическим крахом. Проект Стюарта встретил бурное сопротивление в Армении. В Петербург направили жалобу, и неизвестно, как бы отреагировал Николай II, не вмешайся мировая война, положившая конец претензиям англичан.

Но в послевоенный период в самой Армении разработали крупномасштабный проект использования севанских вод в ирригационных целях. Экономист Сукиас Серьян (Манасерьян) пытался доказать целесообразность использования озера для орошения Араратской долины и одновременной выработки электроэнергии. Но вместо увеличения стока Зангу он предложил уменьшить испарение за счет спуска озера до уровня 55 метров. «Часть освободившихся водных запасов, которая уже не испаряется, можно будет спускать по реке на поля настолько, чтобы в процессе понижении уровня озера расход воды возмещался сокращением потерь при испарении». Проект требовал фундаментальных геодезических и гидрологических обоснований, поскольку уменьшение площади озера в несколько раз могло обернуться экологическим дисбалансом и необратимыми климатическими изменениями, проще говоря – катастрофой, которая коснулась бы не только Армении. Говорят, Аветик Исаакян, услышав о проекте Серьяна, отозвался о нем как о типичном «сукиасе», намекая на тюркское значение имени – «отрезающий воду».

Уже после советизации Армении Закавказской комиссии Академии наук СССР под руководством академика Левинсона-Лессинга поручили разработку нового проекта спуска воды с учетом строительства Севанско-Разданского каскада. Суть проекта сводилась к использованию силы спускаемого потока на гидроэлектростанциях и направлению отработанной воды по системе оросительных каналов в Араратскую долину для мелиорации 200 тысяч гектаров. Ученые предупредили об отрицательных последствиях спуска уровня озера, но «наверху» эту часть резюме не приняли всерьез. Правительство приступило к реализации проекта, и фраза, популярная во времена царя Николая, обрела зловещий смысл:

«Течет вода реки Занги,

Куда велят большевики».

«Казнить нельзя помиловать». Где ставить пресловутую запятую? В те годы проблема Севана имела прежде всего политическое значение. В результате сговора Ленина – Ататюрка новорожденная Армянская республика лишилась своих основных территорий и нуждалась в создании собственной промышленности, иначе ей грозило быть проглоченной обладавшим каспийскими залежами Азербайджаном – придатком Турции в составе СССР. Ленинский план ГОЭЛРО пришелся очень кстати и частично выровнял ситуацию. Однако Москва не прекращала открытого давления на руководство Армении, добиваясь утверждения проекта сброса воды в сторону Баку – единственного тогда месторождения нефти в СССР. Видного ученого, главного эксперта по гидроэнергетике в СССР Овсепа Тер-Аствацатряна, отвергшего проект, тут же обвинили в «армяно-карабахском национализме» и, невзирая на огромный авторитет, замучили в подвалах НКВД.

Время внесло коррективы в проблему использования севанской воды, но озеро по-прежнему оставалось в опасности. Руководителям народного хозяйства не давало покоя то, что с поверхности озера ежегодно «впустую» испарялось примерно 85-90% всего прихода. Проект Серьяна реанимировали. Сток, предназначенный для орошения долины и обслуживания Севанско-Разданского каскада, намечалось увеличить с 50 до 697 млн м3 в год. Иначе говоря, после понижения уровня в чаше Малого Севана (напомню: Норадузский и Артанишский мысы условно разделяют озеро на Большой и Малый Севан) остался бы водоем площадью 299 км2.

Осушенное же дно Большого Севана предполагалось использовать как посевную площадь.

Да, спуск воды до требуемого уровня полностью высушит Большой Севан, признавали авторы идеи, зато уменьшится испарение воды, и озеро, оставаясь неизменным в объеме, будет питать все гидростанции каскада и оросительную сеть. Ведь проект будет ежегодно высвобождать 650 миллионов «лишних» кубометров. Острые климатические изменения? Они же наступят не сразу, поскольку постепенный спуск воды до требуемого уровня произойдет за 64 года. Когда же истечет срок, научно-технический прогресс в Стране Советов позволит использовать для мелиорации значительно меньше воды. Не говоря уже о развитом народном хозяйстве, которое в этом промежутке успеет полностью приспособиться к новым климатическим условиям.

Реализация спусков началась в 1933-м, но уже в 50-е годы выяснилось, что севанской энергии недостаточно для нужд народного хозяйства. Увы, за эти годы уровень озера успел снизиться на 13,7 метров и с 1952 года Севанский остров, поднимаясь из-под воды все выше и выше, стал обозначаться на географических картах как полуостров. Исчезли береговые заросли, нерестилища, кормовые угодья рыб. Резко изменившийся, ставший более сухим микроклимат привел к исчезновению редких видов животных и птиц – выдры, фламинго, пеликана, красной утки. И только авральное строительство новых электростанций создало реальную возможность прекращения круглогодичных спусков воды. Но ситуация оставалась тревожной, и правительство утвердило план использования полной мощности каскада за счет соседних водоемов. Следующим шагом стало недопущение понижения озера больше чем на 18 метров, а для поддержания его уровня стали пробивать 49-километровый тоннель через скалы – уникальное по своим масштабам в мировой практике гидротехническое сооружение. Благодаря тоннелю, строительство которого завершилось через восемнадцать лет (1981), в мелеющее озеро перебросили часть стока реки Арпы.

В настоящее время уровень подъема Севана налицо. Но поднятие уровня до белой известковой полосы вдоль окружающих озеро скал, которая, как ординар, указывает на первоначальную высоту водной глади, требует долгого, слишком долгого времени и любви. Любви бережной, родительской, не потребительской. И если когда-нибудь сформируется поколение с такой любовью к своей стране, мы вспомним восторг главы Англиканской Церкви, архиепископа Хьюлетта Джонсона, произнесшего накануне Второй мировой войны: «Я объехал весь мир, но нигде не видел места ближе к Богу!»

Армен Меружанян