Турецко-американское сотрудничество нарастает

Сегодня все это подается представителями Анкары и Вашингтона, как проявление североатлантической солидарности и блестящий пример двустороннего партнерства. Так, 2 сентября нынешнего года в ходе специальной пресс-конференции представитель МИД Турции Сельчук Унал заявил: «Решение о реализации проекта системы защиты от ракетного нападения США и НАТО было принято на саммите в Лиссабоне в 2010 году. Турция изначально активно содействовала этим планам и внесла значительный вклад в работу. Велись переговоры по вопросу степени участия Турции в этой системе, которые, наконец, вступили в заключительный этап».

Между тем, действительная история турецкого вовлечения в проект «ЕвроПРО» была не столь безоблачна, как ее описывает споуксмен из МИД. У Анкары были свои претензии к проекту, как и пожелания, которые она хотела навязать Вашингтону. Начнем с того, что в период правления Партии справедливости и развития во главе с Реджепом Эрдоганом Турция пыталась активно диверсифицировать свою внешнюю политику. Многим памятна позиция Анкары по поводу «демократизации» Ирака (пожалуй, это была самая серьезная размолвка с Вашингтоном за многие годы их стратегического партнерства). Отношения между Турцией и Израилем эксперты и вовсе называют «холодным миром». До недавнего политического кризиса в Сирии Анкара и Дамаск сделали много шагов для нормализации отношений. Но особым пунктом в этой повестке был, конечно же, Иран. Долгие годы для Штатов эта страна является номером один в списке «стран-изгоев», тогда как Турция называется «мусульманским союзником» США. Однако «изгой» и «союзник» в течение последних лет предприняли шаги по сближению друг с другом. Летом 2010 года турецкие власти даже заявили о готовности поработать вместе с Ираном и Бразилией по программе обогащения иранского урана для ядерного реактора. Особая строчка - турецко-российские отношения. К 2008 году Россия, обогнав Германию, вышла на первое место среди торговых партнеров Турции. Энергетическое партнерство двух стран также развивалось по восходящей, не говоря уже о том, что Москва разделяла позицию Анкары по Ираку и комплексу черноморских проблем. Россия, конечно, не Иран. Но Вашингтон (не говоря уже об Армении!) опасался масштабной сделки двух евразийских гигантов за счет третьих сил.

Не будем забывать и о кавказской проблематике, которая, хотя и играет в американо-турецких отношениях подчиненную роль, все-таки не должны сбрасываться со счетов. На этой площадке за последние годы также накопился свой груз разночтений и недомолвок. Во-первых, до прихода Барака Обамы в администрации США не было так много людей, которые столь единодушно заявляли бы о готовности признать геноцид армян в Османской империи. Напомню, что до прихода в Белый дом и в госдеп об этом публично говорили не только нынешний президент, но и госсекретать Хилари Клинтон, а также Леон Панетта (действующий глава Пентагона). Конечно, это не могло не провоцировать некоторую настороженность и даже нервозность Анкары. Во-вторых, США своими руками превратили Турцию в важного участника в карабахской игре. Ведь активное давление на Анкару с целью подстегнуть процесс нормализации отношений с Арменией сделало турецкую дипломатию намного более заинтересованной в «прогрессе» вокруг Нагорного Карабаха. Естественно, с учетом своих национальных приоритетов и интересов. По-другому в геополитике и не бывает. Но Штаты (как и Россия) не слишком заинтересованы в разрушении своего монопольного управления мирным процессом, который напоминает сегодня американо-российско-французское акционерное общество закрытого типа. Таким образом, отношения Вашингтона и Анкары по состоянию на сентябрь 2011-го безоблачными назвать было трудно.

И все же, турецкое участие в «ЕвроПРО» трудно считать сюрпризом. Информация о переговорах на эту тему, а также о готовящихся соглашениях регулярно просачивалась в прессу. Так, в июле 2011 года большие «утечки» по этому поводу дала газета Washington Times. Согласие между турками и американцами тормозили третьи силы. Парадоксально, но в данной ситуации факторами «торможения» выступили одновременно (хотя и с разной мотивировкой) Иран и Израиль. Анкара не хотела, чтобы ее территория использовалась для координации США и Израиля в сфере обороны и безопасности (поскольку данными радара Вашингтон наверняка делился бы со своим старым союзником). Были также опасения, что открытое присоединение Турции к проекту, определяющему в качестве главного вызова Иран, повлечет за собой негативную реакцию Тегерана. Эти соображения заставляли турецких дипломатов торговаться. Скорее всего, выход на позитивное для США решение был сделан в июле нынешнего года. Почему именно тогда? Во-первых, потому, что заседание Совета Россия – НАТО в Сочи не принесло конкретных результатов. Во-вторых, стали нарастать ирано-турецкие противоречия из-за Сирии. В-третьих, именно в это время Анкару посетила Хилари Клинтон, проведя серию переговоров с первыми лицами Турецкой Республики. Какие же соображения снова актуализировали, казалось бы, поколебленное партнерство? Если говорить о США, то при нулевой (если не отрицательной) популярности этой страны в исламском мире улучшение отношений с Турцией много значит. Эта страна, не будем забывать, имеет вторую по численности армию в НАТО и играет важную роль проводника западных интересов на Востоке. Движение в обратном направлении у Анкары получается пока не так хорошо.

Столкнувшись с волной непредсказуемости на Ближнем Востоке, Вашингтону лучше иметь Турцию в друзьях, чем во врагах. Что же касается Турции, то она по отношению к «арабским революциям» не выступает, как Штаты, «внешним наблюдателем». И Сирия, и Египет, и Ливия слишком близко, чтобы смотреть на происходящие в них отстраненно. Тем паче что по «сирийскому вопросу» Тегеран и Анкара имеют разные позиции. В этой связи остаться без союзников перед лицом надвигающегося хаоса для Анкары также опасно. Есть, конечно, и иные, «европейские» соображения. Слишком активная роль Румынии на Черном море (а именно эта страна готовилась сыграть роль основного партнера Вашингтона в «ЕвроПРО») не входит в число интересов Турции. Анкара крайне осторожно относится к появлению в Черноморском регионе новых претендентов на роль «центра силы». Зачем давать лишние козыри амбициозному Бухаресту, если можно самим с выгодой для себя использовать дружбу с американцами?

Какие же угрозы и риски несет новый проект Кавказскому региону? И несет ли их вообще? Ответы на эти вопросы не так просты. С одной стороны, Россия, которая крайне подозрительно и негативно смотрела на размещение элементов ПРО в Чехии, Польше, Румынии, Болгарии, по поводу Турции реагирует сдержанно. Угроза видится не столько в радаре на территории Турецкой Республики, сколько в односторонних действиях США без консультаций с Россией и учета ее мнения. С другой стороны, нельзя не видеть, что наращивание турецко-американского сотрудничества может оказать свое влияние и на безопасность Южного Кавказа. Скорее косвенное, чем прямое, и все же. Мы не зря упомянули выше нагорно-карабахский конфликт. Чувствуя свою нужность для Вашингтона, Анкара может гораздо в большей степени влиять и на динамику этого урегулирования, увязывая «прогресс» с какими-то уступками Вашингтону. Так, сегодня Турция скептически относится к предоставлению информации с радара Израилю. Но ведь эта проблема также может превратиться в предмет торга и размена. И кто знает, что будет предложено на что поменять. Растущее турецко-американское партнерство может сделать более требовательным Азербайджан, стра-

тегический союзник Анкары. Не будем забывать, что наряду с Турцией американские эксперты и аналитики обсуждали возможности сотрудничества с Грузией на «противоракетном направлении». Думается, не надо никому объяснять, какие впечатления это может произвести на Москву. С другой стороны, не стоит впадать в панику, так как «ЕвроПРО» относится к числу «сырых проектов». Его концепция до конца не прояснена. Даже внутри США некоторые политики не в восторге от турецкого участия в нем, равно как и от требований, выдвигаемых Анкарой. Так, сенаторы-республиканцы Джон Кайл и Марк Кирк считают, что отказ от предоставления информации с радара Израилю нарушает американские внешнеполитические традиции. Об этом оба сенатора сообщили в своем письме на имя Хилари Клинтон. Нельзя сбрасывать со счетов и чисто технические аспекты. Недавно испытание системы ПРО в Тихом океане закончилось неудачей. По мнению российского военного эксперта Владимира Евсеева, это может иметь далеко идущие последствия, вплоть до сворачивания самого «европейского формата» ПРО. Или, как минимум, его существенной корректировки. Таким образом, многое в проекте «ЕвроПРО» зависит не от Турции и даже не от США. Тут может сыграть свою роль и Иран, и Израиль, и конструкторские провалы, и растущая дестабилизация на Ближнем Востоке (в меньшей степени, на Кавказе). Как минимум, из этой истории мы можем сделать два вывода. Прежде всего, следует признать, что турецкая политика, несмотря на свои зигзаги, с западного стратегического направления не уходит. США в гораздо большей степени заинтересованы в сотрудничестве с Анкарой, чем с любой страной «новой Европы», которые по умолчанию считаются уже «в кармане». Россия же, имея дефицит союзников и партнеров, готова согласиться на несогласие по турецкому участию в «ЕвроПРО». Впрочем, эта история еще только начинается. Будем следить за ее дальнейшим развитием.

Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, Вашингтон, США, обозреватель газеты «Ноев Ковчег»