Скандал в благородном семействе

«Наши люди в булочную на такси не ездят»

В былые времена я бы заинтересовался этой историей, разыскал бы действующих лиц, расспросил бы их с долей нездорового любопытства, затем написал бы что-нибудь о ханжеской морали, которая мне всегда претила, о восточных табу, несовместимых с тягой к Европе, о невозможности быть самим собой, о провинциализме, зависти, нетерпимости. Теперь этого делать не стану. Потому, во-первых, что случай сам по себе не так значителен, каким его дружно представили местные СМИ, а во-вторых, потому, что ничего для себя нового и необычного я в этом скандале не обнаружил. Даже нездоровое любопытство не сработало, должно быть, оно себя исчерпало, а «желтые» сплетни, которыми забита Сеть, сегодня вызывают лишь легкое раздражение и беспокойство о душевном состоянии населения; если трусики, подмигнувшие из-под юбки теннисистки, или новые хоромы телевизионного лицедея, или обнаруженный в шкафу любовник, или слишком растолстевшая звезда и есть горячие новости нашего времени, то лучше закрыться в бункере и не вмешиваться в происходящее. Почему я, тем не менее, пишу? Дурная привычка.

Когда-то меня считали идеологом эротизма. Сильно сказано, но в те незапамятные времена мне и правда доставляло удовольствие шокировать дремучую публику. Я то и дело обращался к эротической теме в доперестроечные годы, был одним из первых в советской литературе, внесшим эротический элемент (да что элемент – целую атмосферу) в пуританский жанр научной фантастики, что в результате вылилось в роман «Космический Декамерон». А в постперестроечную пятилетку первым в Армении стал печатать в издании, которое мне по простоте душевной доверили, фотографии в стиле ню с армянскими моделями. Это были, кстати говоря, хорошие работы хороших фотохудожников. Позже писал очерки о ночной Москве, дружил с танцовщицами, актрисами эротических театров... С кем только не дружил. Люди попадались все больше хорошие, душевные, плохие же отсеивались сами собой. Короче говоря, слава Генри Миллера не давала мне покоя. Старик был бы мной доволен. Разумеется, я не только этим занимался, было множество других интересов, но эта тема всегда маячила где-то поблизости. Пока не стала массовой и не скатилась до уровня общеобразовательной пошлости, водевиля. Пока не стали внушать стоявшему на капиталистических перепутьях растерянному совку, что самое ценное вне его – это деньги, а в нем самом – эрогенные зоны. Это надо же, сколько оказалось на теле сладких мест, а женщина и вовсе преподносилась как одна сплошная с ног до головы эрогенная зона и ничего более. Советы типа как обмануть мужа, как водить за нос любовника, как флиртовать с начальником, как нарисовать на своем лице другое, более привлекательное и как получить долгоиграющий оргазм посыпались на прекрасную половину человечества обильным потоком. Почему ее, эту половину, называют прекрасной, я в последнее время, признаться, в толк не возьму, но это отдельная тема. Сейчас я о другом. О скандале, который разразился вокруг молодой армянской актрисы, снимавшейся в популярном сериале – то ли «Мужчина во мне», то ли «Мужчина вне меня», то ли «Где найти мужчину» – не помню, да и не важно.

Зовут ее Анжела Саркисян. Говорят, одаренная. Не знаю, очень может быть. Дотоле я о ней не слыхал. К тому же сегодня всех нахваливают, поди разберись в несметном количестве талантов, мелькающих на телеэкране и в глянцевых журналах. Я давно махнул на это рукой и махал бы дальше, если бы не случай, к рассказу о котором никак не приступлю. Так вот. Несмотря на интригующее название, сериал этот относят к разряду семейных, то бишь не содержащих ничего «неприличного». Добавлю, что есть на армянском ТВ и смелые по местным масштабам передачи, есть аналог российской – с Анфисой Чеховой, – только в армянской другая ведущая, и сама передача намного скромнее. По сути, сексуальный ликбез. Может, оно и уместнее, чем кураж с томной Анфисой. А в общем, кто как может потихоньку выходит на передовые рубежи сексуальной революции. И ладно. Одна загвоздка: тетушке Вардуш, основной телезрительнице, эти знания ни к чему, а молодежь знает все и даже чуть больше. Подобную информацию сегодня можно черпать половником откуда угодно. Прибавьте сюда ночные клубы, видеосалоны, мотели, самодельные гостиницы для свиданий... Соседи из Ирана едут к нам с теми же предощущениями, с какими мы ехали бы в Париж. Только Париж далеко и не всем по карману, а тут рукой подать. Если спросите меня, то я бы предложил поставить все это предприятие на широкую ногу и решать его на государственном уровне, как это сделали в постсоциалистической Праге. А впрочем, у нас другая специфика: изнутри вроде наличествует все, а снаружи вроде ничего такого, все в рамках приличия и вековых традиций. С традициями, правда, никак не сориентируемся: не Европа, не Азия, не Восток - всего понемногу, с креном то в одну, то в другую сторону.

А началось с того, что в Интернете появились более чем откровенные фотографии, в которых в пикантных ситуациях фигурировала вышеназванная звезда сериала. Поднялся переполох. Пошел слух, что фотографии эти запустил в Сеть близкий друг или, как теперь говорят, бойфренд актрисы. Он этого не отрицал – была, мол, на то причина, - однако клятвенно уверял, что, во-первых, выставил гораздо меньше фотографий, чем их потом оказалось на сайте, а во-вторых, убрал их через минуту, но фотографии, тем не менее, продолжали свое виртуальное существование, а это значит, что фотки эти выставлял в Интернете, кроме него, кто-то еще. Возможно, еще один бойфренд, а возможно, сама героиня скандала. Шум, гам, полиция, следствие, экспертиза. Эти самые эксперты и вынесли вердикт – порнография. Ну и пес с ней. Подумаешь, удивили. Я бы так сказал. Однако шум нарастал, возбудили уголовное дело. Скверная, в общем, история. Еще сквернее то, что у актрисы есть муж и ребенок. Целый месяц ей перемывали косточки все кому не лень. Фотографии перекочевали в мобильники и ходили по городу. В семейном сериале актрису перестали снимать, а ее коллеги давали интервью и выступали на пресс-конференциях с комментариями, на которых нет смысла останавливаться. Если коротко, то подойдет фраза из «Бриллиантовой руки»: «Наши люди в булочную на такси не ездят». Были защитники, справедливо считавшие, что раздувать сей пожар не следует, что личная жизнь не должна отражаться на работе и карьере. Иные утверждали, что вся эта история послужила актрисе прекрасным пиаром – появилась, дескать, наша местная Ким Кардашян. А кто-то и вовсе отмахнулся от всей этой суматохи, не желая копаться в чужом грязном белье, что тоже вполне справедливо. Короче, все выглядело запутанно и противоречиво, а вопросы «кто», «зачем» и «с какой целью» так и остались висеть в воздухе.

Сексуальная революция

Вы можете со мной не согласиться, но я не сторонник революций, потому что каждая из них выносит на поверхность шелуху, которую потом приходится долго разгребать, порой до следующей революции. Кроме того, всякая революция, руководствуясь неизменно высокими идеями, хочет того или нет, порождает карикатуру на саму себя. Если кто изучал основы марксизма, то помнит, наверное, что революции сами собой не происходят – причина их не идеологическая, а материальная, идеологию же кроят дополнительно, как платье к телу. Причем идеология со временем становится палкой о двух концах: что было хорошо, вполне может оказаться плохо, а что было плохо, вполне может обернуться своей положительной стороной. Как заправские жонглеры, манипулируют этой палкой политики. Я к тому, что худшее из проявлений порнографии - отсутствие нравственных критериев, а не показ полового акта. В конце концов, как ни присматривайся, ничего нового в этом показе не обнаружишь. Вопрос разве что в эстетике. Половой акт демонстрировали и сто, и тысячу лет назад, и гораздо раньше - в Индии, в Китае, в Греции, в Египте, в Риме. Моральные ограничения ввела религия, ужесточив их в Средневековье, а эпоха Возрождения стала, по сути, первой ласточкой будущих сексуальных революций. В истории человечества такие революции происходили перманентно – как следствие войн, общественных перемен и потрясений.

Всякое провозглашение свободы, так или иначе, таит в себе негласное право распоряжаться собственным телом. Так было после русской революции в начале прошлого века. Такие процессы происходили на Западе с началом движения за права женщин. Право голоса, движение феминисток, суфражисток – все это незримо вело, в конечном счете, к праву свободного выбора полового партнера. Принято считать, что сексуальная революция в современном ее понимании началась в шестидесятые годы двадцатого века. Студенческие волнения во Франции, движение хиппи в Англии и Америке, новые, противостоящие традициям направления в литературе, искусстве, в музыке. Это был протест. Прежде всего, протест против закостенелой, ханжеской буржуазной морали. Всякое жесткое противостояние неизменно порождает крайность. Стала набирать темпы индустрия эротики и порно. Шестидесятые вообще интересное время, и здесь фигурировал любопытный парадокс: в идейную основу западных преимущественно молодежных движений закралась, как одна из основных, коммунистическая идеология, в то время как в стране строившегося коммунизма шел прямо противоположный процесс – насаждалась откровенно пуританская мораль, мало отличающаяся от буржуазной. И все же отголоски западных веяний не могли не просочиться сквозь «железный занавес». Взять хотя бы иностранное кино. Как ни орудовала ножницами цензура, она не могла вырезать общий настрой этих картин, необычные для зажатого советского человека взаимоотношения героев, откровенную, раскованную атмосферу повествования. С одной стороны, такие ленты в советском прокате обличали буржуазные нравы, а с другой – несли информацию, от которой нельзя было отмахнуться. Так что перемены в благородном семействе назревали уже тогда. Плотину прорвало во второй половине восьмидесятых. Как ее прорвало, вы должны помнить.

Не надо, однако, думать, что раскрепощение нравов именно с той поры и начинается. Мол, как мы, бедняги, дотоле серо и уныло жили, теперь же веселья полны. Моральные табу существовали для масс, а выбор образа жизни – для отдельных людей. Как и везде. Разумеется, на каждом шагу сталкивались с массой ограничений. Разумеется, свободы сегодня побольше. Хотя бы в том смысле, что можем смотаться куда-нибудь далеко за горизонт, потрогать за ножку Эйфелеву башню и прийти к выводу, что железо, оно везде железо. Свободы в обществе побольше, чего уж там. Но кроме общественной, есть еще свобода личностная, и тут посложнее. Всеобщее «можно» и «нельзя» зрелая личность видит с собственных позиций; у нее своя оценочная шкала, и живет она по собственным правилам. Лобовое столкновение с обществом грозит такой личности в любое время, при любом режиме. Пример – тот же Генри Миллер, которого не печатали в Америке лет тридцать. Свобода, туды ее, бывает позитивной, а бывает негативной. Негативная порождает Родиона Раскольникова и бог знает кого еще. А позитивная... Сын зеленщика Альфред Хичкок, которому, согласно семейной традиции, предписано было открыть, подобно брату, галантерейную лавку, открыл нечто совершенно иное в искусстве. Как и сын шахтера Дэвид Лоуренс. Как и многие другие из того же ряда.

Из этого следует, что свободная и зрелая личность (зрелая!) переживает собственную революцию вне зависимости от того, переживает ли ее общество.

Случай в Энске

В маленьком городе Энске жили вот уже больше тридцати лет душа в душу муж и жена. Оба приличные люди, звезд с неба не хватали, да и зачем им звезды, им вполне достаточно было того, что у них имеется. Жили мирно, не ругались. Жена работала школьной учительницей. Уставала, конечно, но муж по хозяйству помогал, не то что некоторые, иногда даже школьные тетрадки вместо нее проверял, пока она на кухне хлопотала. И до пенсии было рукой подать. Сын в другом городе учился, и все было в этом доме в ажуре. Пока не случилась беда. Началось с того, что молоденькие учительницы притащили в школу сверкающие журналы с подозрительными картинками, стали листать их, обсуждать полушепотом и вдобавок совсем неприличные вещи друг другу рассказывать. Мирная жена мирного мужа – звали ее Венера – вначале отмахивалась от всего этого непотребства, потом невольно прислушалась. Прокрался в нее вирус любопытства. Стала робко расспрашивать преподавательниц о том, о сем. И заподозрила с тех пор, что не получила в жизни чего-то важного. Как нарочно, подкинули ей книжку под названием «Тропик Рака», а там, кроме прочих непристойностей, такая фраза попалась: «В секунде оргазма сосредоточен мир».

Как же так, Ваня? Это она к мужу обратилась. Ну, может, не Ваня, а Вано - какая разница? Как же так, Вано? Получается, я ни разу в жизни не ощутила эту самую сосредоточенность мира? Муж объясняет ей, что такие ощущения не для нее, они для падших женщин. А она, мол, честная. Честная или нет, а все равно обидно. Весь мир чувствует одно, рассуждает Венера, а я другое. Стало быть, я больна, а не мир. Стало быть, серо и скучно жизнь прожита. В депрессию впала, не ест, не пьет, исхудала, в подушку по ночам плачет. А Ваня... то есть Вано, муж то есть, любит жену и потому сам мучается, не знает, как ей помочь, как эту проклятую сосредоточенность мира вызвать. Иначе верную подругу жизни потерять недолго. Повел он Венеру к докторам. Те осмотрели ее со всех сторон, кисточкой по телу поводили и заявили, что чувствительности никакой, надо лечить. Лечили, лечили – не вылечили, зря супруги деньги потратили. Венера после этого в полную безутешность впала, на работу перестала ходить, сидит мрачная с «Тропиком Рака» на коленях, в одну точку неподвижно смотрит. Посоветовали Вано повести ее к колдунам и экстрасенсам. Те колдовали, гороскопы составляли – тоже не бесплатно, – но черта лысого помогли. Бедняжка в полном отчаянии, вешаться хотела, чуть не из петли муж ее вытащил. К попу повел. Тот долго втолковывал заблудшей, что «Тропик Рака» самим дьяволом написан – не поверила. Делать сатане нечего, как книжки писать. Опять безвыходная ситуация. Совсем тростиночкой стала Венера – кожа да кости. Тут астролог один попался, сжалился, посоветовал приобрести чудо-аппарат, который радиоволны на орбитальную станцию посылает. В такой-то день и час, когда планета Венера будет в таком-то положении, надо послать в ее сторону луч; благодаря орбитальной станции, луч коснется Венеры, полетит обратно на Землю, к чудо-аппарату, и тогда... Тогда все и произойдет, если в минуту прибытия луча заняться тем, что не предписано детям до восемнадцати. Аппарат можно достать в военной части, которая испокон веку за городом, за высоким забором расположена. Поехал Вано за город, в эту военную часть, поговорил с прапорщиком. Дело трудное, говорит прапорщик, только состоятельному человеку по карману. Заложил Вано дом и купил-таки чудо-технику.

В назначенный день и час поставили супруги аппарат во дворе, возлегли рядом на коврике и кнопочку красную нажали. Луч полетел куда надо, коснулся чего надо, вернулся к орбитальной станции, а оттуда прямиком к аппарату. Лампочки замигали, и случилось чудо. Венера получила, наконец, искомое ощущение, да так, что закричала на весь город Энск. Народ сбежался, пожарные приехали, звери из окрестных лесов врассыпную кинулись. Вот она, оказывается, какая эта секунда, в которой мир сосредоточен. Жена довольна, Вано тем более, и все было бы хорошо, если бы не проклятая орбитальная станция, на которой давным-давно, еще во времена холодной войны, была установлена ракета с ядерной боеголовкой. Проснулись, заскрипели дремавшие механизмы, загорелась, взревела ракета и полетела вслед за лучом на Землю. Города Энска не стало. Плохо, конечно. С другой стороны, этот город и раньше на картах не значился.

Руслан Сагабалян