№ 21 (180) Ноябрь (1–15) 2011 года.

Зурна, давул и бороза, как и 230 лет назад, играют на свадьбах в донской Армении

Просмотров: 8010

«А Чалтырь – это что?»

– Когда мы в полуфинале выиграли у команды из Турции, девчонки, наши соперницы, плакали: «Мы приехали из многомиллионного города, и какая-то сельская команда нас обыграла!» – Похоже, Веронике соперниц искренне жаль, но что делать, спорт есть спорт, там всегда есть проигравший.

О том, как волейбольная команда из села Чалтырь Мясниковского района Ростовской области стала чемпионом Пятых Панармянских игр, наша газета писала. Сельская, можно сказать, колхозная команда победила столичные – и стамбульскую, и две ереванские, – не проиграв ни одной партии, все встречи закончились со счетом 3:0. Неудивительно, что капитану Веронике Ачарян и еще нескольким игрокам тренер команды из Турции предложил перейти в одну из профессиональных турецких команд высшего дивизиона. Девушки от лестного предложения отказались, у них дома дел полно: кто-то в институте учится, капитан Вероника Ачарян уже окончила Ростовский экономический университет, работает в Мясниковском ДРСУ. К тому же она не хочет, чтобы распалась команда, где играет еще и ее сестра и которую со дня создания – вот уже больше десяти лет – тренирует ее отец.

– Нас все спрашивали: «А где это – Чалтырь? – рассказывает Вероника. – Хорошо, что мы захватили с собой много журналов «Ростовчанка» со статьей про наше село и донских армян, всем его раздавали.

Теперь гораздо больше соотечественников из разных частей света знает, что есть такое место на земле – малая донская Армения. От большой Армении она, конечно, очень сильно отличается не только размером (880 кв. км) и пейзажами: степь вместо гор, но и обычаями, и наречием. Местный армянский сильно отличается от признанного литературным языка Восточной Армении.

Это неудивительно: со времен раннего Средневековья эти языки развивались параллельно, отдельно друг от друга, при совершенно разных исторических обстоятельствах. В Чалтырском этнографическом музее чувствуется дыхание столетий: у каждого народа, как у отдельного человека – своя судьба. У кого-то простая: где родился, там и пригодился, не покидал никогда своего отечества. А кому-то, как донским армянам, досталась полная драматизма, таких крутых поворотов, что ни один романист не придумает столь захватывающий сюжет длиною в тысячу лет.

Возле музея стоит хачкар – первые поселенцы привезли с собой из Крыма крест-камни для храмов, которые им еще только предстояло построить, церковную утварь и музыкальные инструменты – зурну, борозу и давул (разновидность восточного барабана). Но главное, что они сохранили во всех передрягах – это национальный характер (то, что называют нынче модным словом «менталитет») и нравственные устои, которые передаются из поколения в поколение. Звучит это, может, слегка высокопарно. В обыденной жизни все вроде просто, понятно и само собой разумеется: нужно много работать, чтобы жить достойно, в семье обязательно должны быть дети (и конечно, не одно чадо, а два-три или больше), им надо дать хорошее образование.

Самое удивительное село России

…Иду по улице Ростовской, протянувшейся через все село, и не совсем воспитанно заглядываю за заборы. Дедовские флигельки попадаются редко, все больше особняки. Кое-где рядышком стоят и старые маленькие домики, и новые большие, двухэтажные. Построились, значит, наконец, принимают поздравления. Строиться можно год, а можно десять лет, но дом у уважающего себя чалтырского семейства должен быть хороший. (Это чисто кавказская черта: главное, «что б перед людьми не стыдно было»!)

У меня была назначена встреча с Розой Хошафян, музыкальным руководителем детского сада «Ласточка». Она известна на весь Мясниковский район своей программой раннего приобщения малышей к народной культуре. Проводит с детьми фольклорные праздники, разучивает песни, игры. Все свои занятия ведет на родном наречии, потому что многие дети, особенно из смешанных армяно-русских семей, теряют родной язык.

Сначала мы поговорили с Розой о духовном, а потом, как водится, поболтали по-женски «за жизнь». Она рассказала, как их семья строила дом сыну – исключительно на честно заработанные деньги. Поставили у себя на участке две большие теплицы и начали выращивать помидоры и огурцы.

– Рассаду я высеваю в деревянные ящики в январе, а в Международный женский день 8 марта у меня настоящий праздник будущего урожая: высаживаю рассаду в тепличный грунт. Помидорами на ростовских рынках я торгую сама, сначала стеснялась, а потом решила, что свое, неукраденное, продавать не стыдно. Муж и дети мне, конечно, во всем помогают. Выручка за сезон – от 180 до 200 тысяч. Без этих денег нашей семье никак не обойтись!

На рынке Роза часто встречает односельчан – врачей, инженеров, служащих. Кто овощами торгует, кто мясом или молочными продуктами. Удивительного тут ничего нет: наша сельская интеллигенция повсюду вынуждена «держать хозяйство», просто чалтырским больше повезло – Ростов рядом, есть спрос на плоды их упорных трудов. Местные предприниматели еще выгоднее используют свое географическое положение. Как-то я пыталась подсчитать, сколько кафе и ресторанов стоит вдоль автотрассы Ростов – Таганрог в том месте, где она пересекает Мясниковский район, но сбилась со счета. Всего их около ста в районе, неудивительно, что он занимает первое место в области по обороту в сфере общественного питания на душу населения. Кстати, недостатка посетителей чалтырские рестораторы не испытывали даже в кризисные времена: донские жители давно оценили хороший сервис, недорогие цены (особенно по сравнению с ростовскими и таганрогскими) и отменный вкус национальных блюд.

Впрочем, главная опора районной экономики – это, конечно, не кафе, а семь местных колхозов, лучших в Ростовской области по части намолотов и надоев. На празднике по случаю 230-летия переселения армян на Дон колхоз имени Шаумяна со своими тракторами и комбайнами возглавили колонну демонстрантов.

– Ну совсем как в старые добрые времена! – с восхищением воскликнул кто-то в толпе зрителей.

Как работают, так и живут

– Вы спрашивали, в чем секрет нашего успеха? – мой собеседник на минуту задумывается. – Мой дед был первым председателем соседнего колхоза, а в нашем колхозе работал весь мой род – отец, пять его братьев и сестра, вот и я стараюсь приумножить его славу!

– Патриотизм – это замечательно, но для хорошего урожая все же недостаточно одного состояния духа. Органических удобрений много вносите?

– Наше хозяйство вывозит на поля навоза больше всех сельхозпредприятий в Ростовской области. У нас ведь самое большое в области поголовье крупного рогатого скота!

Так мы с председателем колхоза имени Шаумяна Хачатуром Поркшеяном добрались, наконец, до истины: патриотизм, конечно, великая вещь, в любом деле помогает добиться успеха, но 45 центнеров зерновых с гектара можно получить только на хорошо унавоженном поле.

В 1998 году, когда Хачатур Поркшеян стал председателем, в колхозе имени Шаумяна Мясниковского района было около 2100 голов крупного рогатого скота, сейчас – 3163. Во всех остальных районах Ростовской области все эти годы происходили обратные процессы – поголовье сокращалось с космической скоростью. Объяснение у всех председателей сельхозкооперативов и директоров ООО и ЗАО одно – невыгодно. Все хором жалуются на низкую закупочную цену молока. Поркшеян, конечно, тоже жалуется: сейчас Чалтырский молзавод принимает молоко по 14.50, а его себестоимость в колхозе – 12.50. Если это и прибыль, то очень смешная.

Но, главное, в себестоимость молока заложена зарплата не только доярок, но и механизаторов, выращивающих и кормовые культуры, и зерновые. Сейчас вот крестьяне еще больше жалуются на то, что упали цены на зерно, Поркшеян тоже жалуется и… не торопится продавать зерно, если цена невыгодная: пусть лучше свои коровы его съедят, больше молока дадут. А если, по примеру других, молочное животноводство ликвидировать, где же эти деньги заработать? И не только колхозникам, но и Чалтырскому молзаводу?

Кстати, о зарплате: эти цифры из всей колхозной статистики, пожалуй, самые впечатляющие. В 2006 году средняя зарплата в Шаумяна была 7625 рублей, в 2007 году – 10 812 рублей, в 2008 году – 16 284, в 2009 году – 18 304 рубля, в 2010 году – 22 018 рублей. Доярки получают от 25 до 40 тысяч. Такие заработки и в Ростове-то нелегко найти, а уж в селе и подавно!

Сейчас редко кто из шаумяновцев держит дома хозяйство: председатель сумел так мотивировать колхозников, что отвлекаться от общественного производства уже нет смысла. Все просто: будешь выкладываться на своем подворье, меньше заработаешь в колхозе. Я спросила доярку на колхозной ферме, действительно ли их подопечные дают по 20 литров молока в день (средний удой в хозяйстве – 6300 литров в год на одну корову).

– Ну что вы! – возмутилась Зоя Васькина. – Та, которая дает 20 литров – это разве корова? Она должна давать 30 литров молока в день!

Зоя Васькина приехала из Перми в семнадцать лет к землякам, которые перебрались сюда еще раньше. У пермяков тут уже своя небольшая община и все время еще кто-то хочет переехать в Чалтырь. Но председатель Поркшеян всем отказывает: местные жители стоят в очереди на трудоустройство, ждут, когда появится вакансия. Зачем же брать приезжих, которым надо предоставлять жилье?

Сам председатель – самый неисправимый из всех колхозных трудоголиков: на работе с утра до ночи без выходных и праздников. Если не в правлении, то мотается по полям и фермам. Я не удержалась, спросила, сколько же у него паев СПК (сельскохозяйственный производственный кооператив – так официально называется колхоз имени Шаумяна).

«Один пай, как у всех, – ответил Поркшеян, – мы не допускаем консолидации паев в одних руках». Это значит, что Хачатур Мелконович улучшает «динамику развития» не для себя, это не его бизнес, а коллективное хозяйство – колхоз, как бы он сегодня ни назывался.

Руководитель он жесткий, требовательный, как говорится, авторитарного склада, и если завтра колхозники решат, к примеру, избрать руководителя-демократа», так Поркшеян и останется со своим единственным паем. Не думал ли он о такой перспективе?

– Когда меня в первый раз избирали, я обещал людям, что не буду скупать колхоз. Как же я могу своему слову изменить? А работать спустя рукава, раз это все не мое лично, я просто не умею!

– Но не зря пословица гласит: «Своя рубашка ближе к телу!»

– Значит, мне колхозная ближе!

Это заметно: в прошлом году колхоз получил 53 млн чистой прибыли. Прибавьте сюда 5 млн, затраченных на содержание двух детских садов (родители платят 10 рублей в день, притом что один день содержания ребенка в садике обходится колхозу в 250 рублей). Плюс еще 600 тысяч на детский оздоровительный лагерь и солидные средства на поддержку колхозного спортивного комплекса «Победа» (одна только поездка волейбольной команды в Ереван на Панармянские игры обошлась в 300 тысяч рублей).

Демократия по-чалтырски

Глава района Аршак Поркшеян, однофамилец Хачатура, – тоже из председателей. Причем их таких, про кого в прежние времена писали очерки в газетах: принял отстающее хозяйство и вывел его в передовые. До него в селе Александровка была только начальная школа, и та ютилась в обычном деревенском доме, а он построил десятилетку, чтобы детям не надо было ездить в соседнюю деревню.

Александровка – село интернациональное, тут больше русских семей, но смешно было бы говорить, что хоть когда-нибудь возникали хоть какие-то трения между людьми из-за «национального вопроса». Впрочем, как и во всем Мясниковском районе. Армяне, русские, украинцы (и далее по списку ста народов, живущих в России) вместе тут живут, вместе работают и отдыхают. И все дружно хотят счастья своим детям. А как иначе? Ведь, собственно говоря, мы для наших детей и живем.

В Александровке я познакомилась с Ариадной и Арменом Вартановыми – молодой семейной парой. Вартановы не армяне, а удины, потомки кавказских албанцев, которых мало уже осталось по всему свету, всего десять тысяч (из них около двух тысяч живут в Ростовской области). Когда-то семьи Ариадны и Вартана жили в Азербайджане, но вынуждены были бежать вместе с армянами. Нельзя было оставаться – притесняли всех христиан.

– Мы с родителями жили потом в Волгограде, а затем переехали сюда, – говорит Ариадна. – Одиннадцатый класс я уже в Александровской школе заканчивала. Замечательная школа, учителя хорошо учили, а председатель наш Аршак Маркарович всегда помогал и сейчас помогает и школе, и детскому садику. Он вообще никому не отказывает, если может помочь. Вот и нам он не отказал, когда пришли мы просить ссуду для покупки жилья по программе поддержки молодых семей. В Сбербанке мы взяли 400 тысяч рублей, еще 200 тысяч добавило хозяйство. На участке при новом доме стоял недостроенный магазинчик, мы своими силами его до ума довели и открыли свой малый бизнес.

Трехлетняя дочка Вартановых ходит в детский сад. Ариадна работает в хозяйстве бухгалтером и помогает мужу вести бизнес.

В прошлом году александровцы скрепя сердце отпустили своего председателя «на повышение». На выборах главы района он был независимым кандидатом и в жаркой схватке победил выдвиженцев всех партий. От «Единой России» шел молодой перспективный руководитель – глава Чалтырской сельской администрации Андрей Торпуджиян, но мясниковцы дружно поддержали 59-летнего Поркшеяна, который ему в отцы годится. Почему? Издалека, из Ростова или Москвы, этого не поймешь, просто народ так решил. А ему, народу, виднее.

Это в Ростове на последних выборах в городскую Думу было возбуждено четыре уголовных дела по фактам вбросов бюллетеней и прочих нарушений, а в Чалтыре, Больших Салах, Крыме, Недвиговке, как и во всех 23 населенных пунктах Мясниковского района, выборы были честными. Что же касается Андрея Торпуджияна, то он продолжает набираться опыта на своей прежней должности: новый глава района и не думал сводить счеты со своими вчерашними соперниками.

Долгий путь в Россию

Дорога из донской столицы в столицу донской Армении с населением 16 тысяч человек занимает всего полчаса на рейсовом автобусе. Правда, на деревню Чалтырь совсем не похож. При желании он давно мог стать городом и по численности населения, и по совершенно городской инфраструктуре. Но все местные жители, которых я об этом спрашивала, дружно заявляли, что «лучше быть первым селом, чем последним городом». Не хотят они менять свой патриархальный уклад жизни и превращаться в еще один спутник–пригород миллионного Ростова.

Звание самого большого российского села оспаривают сразу несколько населенных пунктов, зато в своей «номинации» у Чалтыря соперников нет. Последние 230 лет это самое большое армянское село России. Ансамбль районного дома культуры «Давул-зурна» специально к юбилею отрепетировал древнюю мелодию – «Хан азбар» («Дворец хана»). Она звучит сначала жалобно, потому что рассказывает, как чабан потерял овец, а потом радостно – когда он их, наконец, нашел.

Этот сюжет похож на саму историческую судьбу донских армян. Историки до сих пор спорят, облагодетельствовала ли Екатерина Вторая крымских армян, переселив их из Крыма на Дон, или обрекла на муки. Половина людей погибли за полтора года пути по замерзшим безлюдным степям. Руководил переселением Александр Суворов (кстати, его мать была дочерью армянского священника). Старый солдат выполнил царский приказ и, чем мог, пытался облегчить участь несчастных, но ему просто негде было взять столько продовольствия, теплых вещей и свежих лошадей для подвод.

В Крыму беженцы из разрушенного турками-сельджуками средневекового армянского города Ани и их потомки прожили три века. Уходя, бросили все нажитое: каменные дома, торговые лавки, поля и виноградники.

– В российской дореволюционной историографии сложились штампы, будто Екатерина хотела ослабить Крымское ханство, выселив оттуда христианское, самое трудолюбивое население, больше всех платившее налоги, – армян и греков. Но Крым тогда, между первой и второй русско-турецкими войнами, уже фактически принадлежал России. Там стояли русские войска, а крымский хан Шагин-Гирей был ставленник России. На самом деле это была депортация, и ее целью было заселение освободившихся земель славянским населением. Верхушку армянской общины взяли подкупом, остальных уговорили и запугали, – говорит доктор исторических наук, профессор Южного федерального университета Саркис Казаров. – Как ни странно, эти штампы перекочевали в научные труды советских историков, особо не жалующих российских самодержцев.

Всего переселенцев в начале пути было 12 тысяч человек. А до цели дошла, по сути, горстка людей, но они смогли в короткое время создать свой новый мир, малую родину – донскую Армению: процветающий экономически и просвещенный город Нор-Нахичеван (ныне часть Ростова) и пять селений, объединившихся уже при советской власти в Мясниковский район. Как им это удалось?

– Потому что работали! – с нескрываемой гордостью за предков сказал мне коренной чалтырец.

…Хотела ли императрица искупить свою вину, когда пожаловала тем, кто выжил, земли богато – 86 тыс. десятин рядом с крепостью Святого Дмитрия Ростовского, да еще и привилегии всякие? В Нахичеване был учрежден армянский магистрат. Под руководством городского головы он управлял всеми делами. В селах власть принадлежала духовенству и выборным старостам, которые подчинялись магистрату. Колония име­ла свой герб и печать. Герб изображал щит, разделенный на две половины наискось. В верх­ней половине, в серебряном поле, изображены золотые пчелы, а в нижней половине, в зеленом поле, – золотой улей, что символизировало трудолюбие армянских переселенцев. И это было правдой: уже в 1825 г. в Нахичеване чис­ло фабрик – водочных, рыбных, салотопенных, кожевенных, хлопчатобумажных и других – достигало 33, еще больше тут процветала оптовая торговля с Западом и Востоком. В Таганроге же тогда было 26 заводов, в Ростове-на-Дону – только 12. Ну а уж «малым бизнесом», выражаясь по-современному, в Нахичеване занимались практически все: художник держал торговую лавку, врач – молочную ферму.

Но в середине 70-х годов XIX века нахичеванская верхушка отказалась предоставить землю для железнодорожной станции, ее построили в Ростове, и с тех пор Нахичеван стал уступать Ростову прежде всего по части научно-технического прогресса. Богатые армянские купцы перевели свой бизнес в Ростов. А в самом Нахичеване еще в начале XX века русского населения было уже гораздо больше. Однако в городской Думе по-прежнему заседала местная элита, представители полутора десятков самых богатых фамилий, и царское правительство не решалось слить Нахичеван с Ростовом. Это сделали уже большевики. После чего стали закрываться армянские школы и училища, разрушены армянские церкви. Сегодня нахичеванские армяне в значительной мере ассимилировались, руководство культурным обществом «Нор-Нахичеван» перешло к эмигрантам из Армении последних лет. Так что язык донских армян и их национальная самобытность сохранились только в мясниковских селах. В школах тут изучают литературный армянский язык, а на свадьбах по-прежнему играют зурначи.

Старейший музыкант ансамбля «Давул-зурна» и его художественный руководитель Даглдиян – отец моей новой знакомой Розы. Асватуру Саркисовичу 82 года, и он настоящий народный артист: начинал трудовую деятельность колхозным трактористом, все его музыкальное образование – годичные курсы руководителей народных коллективов. Вслед за дедом в ансамбль пришли два его внука. Старший 32-летний Хачатур Килафян начал играть на национальных музыкальных инструментах и петь уже в пять лет, по образованию он инженер, по роду занятий – частный предприниматель, а по призванию – зурнач.

Асватур Даглдиян рассказал мне, что чалтырские мастера в 1900 году удлинили в два раза зурну, создав новый уникальный музыкальный инструмент – борозу. Ему нет аналогов ни на Востоке, ни на Западе.

– Это изобретение позволило сделать высокий звук зурны более мягким, как будто «жалобным», – рассказал мне Даглдиян. – К тому же чем больше в оркестре инструментов, тем богаче его звучание.

В Мясниковском районном дворце культуры к 230-летнему юбилею переселения на Дон была поставлена классическая армянская опера «Ануш» в исполнении профессиональных и самодеятельных артистов ансамбля районного ДК «Ани». Старшее поколение чалтырцев арии из этой оперы знает наизусть: когда-то музыкальную армянскую классику они изучали в школе. Сейчас, говорят, программа изменилась…

Анна Лебедева, Ростов – Чалтырь

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 17 человек

Оставьте свои комментарии

  1. Одним словом, молодцы! Успехов вам!
  2. Чалтырь - наше национальное достояние, там умеют беречь наши традиции. Молодцы!
  3. интересная, публикация. донские армяне (даже ассимилировавшиеся) яркие носители глубинного национального кода армянства.
  4. Всё это прекрасно. Но когда же уберут лохматого хрена с постамента Екатерины Великой в центре бывшего армянского города Нахичевани-на-Дону?!
  5. Вопрос кому задаете? На этот вопрос могут ответить в администрации области.
  6. В АДМИНСТРАЦИЮ ДОЛЖНО ОБРАТИТЬСЯ РУКОВОДСТВО ДОНСКОЙ АРМЯНСКОЙ ОБЩИНЫ.
  7. ВЕРНУТЬ НАХИЧЕВАНИ НАЗВАНИЕ НАХИЧЕВАНСКИЙ РАЙОН
  8. Спасибо строителям ААЦ в Нахичевани! Но мраморную доску о Герое Советского Союза, защитника Гростовского ж/д вокзала Гукасе Мадояне убрали со стены вокзала. А ему бюст полагается. Убрали армянские буквы с магазина ЕРЕВАН в Нахичевани и т.д. Словно мы бесхозная нация... Кто должен заниматься этими вопросами?
  9. СПасибо, Анна! А название, конечно же, надо вернуть - Нахичеван-на-Дону!!!
  10. Старое названте "Нахичевань-на-Дону" не вернут, поскольку такого города уже нема. Он теперь Пролетарский район Ростова-на-Дону с Марксом в жопе. Гнать этого дегенерата прочь, а район назвать Нахичеванским! Обращаться в Админстрацию??? Просить у волка не есть овец? Мы обращаемся туда и как можем, а на нас хрен положили. Не хотят вспоминать прошлое. Армяне здесь приговорены к ассимиляции. Нужно обращаться за поддержкой к казакам. Это казачья земля. Казаки хорошо помнят, как сионисты Троцкий и Свердлов устроили геноцид казачества и положили начало разгрома Армении и армянского города на Дону.
  11. Дорогой, не надо всюду писать об одном и том же. Поняли, знали, сочувствем.
Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты