Признание НКР – это реализация национально-политических прав народа
Политика
Просмотров: 6785
Вопрос о признании НКР время от времени обсуждается в политических кругах Армении, причем замечено, что чем далее, тем менее принципиально и конъюнктурно происходит это обсуждение. Было бы неплохо вспомнить одну из позорных страниц недавней отечественной истории, а именно экстренное, целенаправленное забвение решения Верховного Совета Армении и Национального Совета Арцаха от 1 декабря 1989 года о воссоединении.
Тогда рвущиеся к власти лидеры АОД, способствующие этому решению в связи с их эгоистическими целями, буквально на следующий день после принятия решения сделали все, чтобы обречь его на положение «детской игры» и вообще пустякового балагана. Мотивы такого отношения вполне понятны – решение стало бы головной болью для будущего режима.
В 1992 году была создана Нагорно-Карабахская Республика, но решение 1 декабря не было отменено, что говорит о созданном прецеденте – полном игнорировании, пренебрежении решениями государственных органов. НКР и сейчас продолжает оставаться в маргинальном состоянии в политико-государственном поле Армении. Этим и объясняется нынешнее пренебрежительное отношение армянских предпринимателей к НКР. Если в обществе нет достаточных политических сил для формирования нужных векторов, то этим занимаются власти предержащие, но если отсутствует и этот фактор, наступает период самых чудовищных ожиданий. Старые идеи продолжают жить и оставаться актуальными, если они не заменены другими, более или менее равнозначными. Ретро иногда бывает не только полезным, но и играет роль резонатора новых процессов.
Не так давно созданная партия «Наследие» (Heritage) заявила о необходимости признания НКР, видимо, речь идет о политическом признании суверенитета. Вообще-то позиция этой партии напоминает лакейский патриотизм, а цели шиты белыми нитками. Не хотелось бы применять эмоциональные и субъективистские оценки, но я не верю ни этой, ни какой другой партии или политической группе, которая призывает признать НКР. Аналогичным образом невозможно доверять Республиканской партии и властям в целом, которые призывают прагматично рассматривать этот вопрос.
Признание Арменией НКР – идеальный катализатор региональных процессов и, несомненно, приведет к созданию совершенно новой международной ситуации или, вернее, усилит уже существующую тенденцию развала «малых империй». Различные аргументы в отношении возможного возобновления военных действий не имеют ничего общего с реальностью. Азербайджан не может достичь необходимого уровня суверенности для принятия самостоятельных решений о начале войны-реванша за карабахскую провинцию.
Ни Турция, ни Азербайджан не придают никакого значения договорам и обязательствам, они располагают своим видением международных отношений и способны игнорировать любые политические условия. Решение о начале азербайджано-армянской войны может быть принято только и только в Анкаре. Именно исходя из этого следует рассматривать позиции США и России в отношении данной перспективы.
Но, что означало бы признание НКР?
Прежде всего, следует понять, кто и для чего инициирует это признание. Если вслед помпезному признанию в угоду ближним политическим целям предстоит испытать очередной позор, связанный с забвением «исторического решения», то лучше помалкивать об этом. Поставить в нынешнем армянском парламенте этот вопрос – все равно что внести икону в трактир. (Перекрестятся и плюнут, запив дешевым коньяком.) Армянский политический класс просто не представляет себе, что делать с этим признанием, которое должно стать началом большой работы. Это совершенно неприемлемо и для администрации в Степанакерте, относящейся к НКР, как к фольклорному сюжету. В результате парламентских и президентских выборов в НКР создана надежная политическая база для сдачи азербайджанцам земель Низинного Карабаха. Политический класс Армении может отказаться от этой цели только в одном случае – если убедится, что нет совершенно никаких причин капитулировать. Но дело даже не в предпочтениях правящих кругов.
Нынешний парламент Армении – это команда твердых и последовательных сторонников конформизма, как базового политического стереотипа поведения. Хотя в этом содержится и несомненно позитивная роль не только парламента, но и всего политического класса. Чем больше конформизма, тем лучше, чем больше безразличия, тем лучше. Безучастность армянского общества – это благо, нужно всячески поощрять такие мотивации. Эти историю делать не будут, историю будут делать другие. За 20 лет ничего не изменилось, так было всегда. Ничего нового в этом нет, и ничего, прорвемся, всегда прорывались, вопреки армянскому обществу.
Признание НКР в данных политических и социальных условиях означает не что иное, как отказ от Низинного Карабаха, от 7600 квадратных километров нашей Родины, в угоду внешним силам и ради снятия головной боли с руководства. Если и армянский парламент способен принять решение о признании, то только в границах бывшего советско-армянского гетто под названием НКАО. Кому нужно такое признание и новое гетто уже в условиях «либеральной демократии»? Утверждение армянской национальной государственности на всей территории карабахской провинции требует применения функциональности, всесторонней деятельности и преданности государственности и идеалам. А суверенитет на «куске шагреневой кожи» – это возможность спокойного существования или иллюзия спокойного существования. Совершенно понятно, что, помимо армянских политиков, это нужно политическим проектантам из организаций типа «Международная кризисная группа» и их патронам. Вот и получается, что подобные инициативы – суть политики пресловутого урегулирования, которое приводит всего лишь к гашению конфликтов, а не к реализации национально-политических прав нашего народа.
В утверждении НКР как второго суверенного армянского государства заинтересованы ведущие державы Запада и Востока, но даже при всем этом не стоит превращаться в чуждый проект, а вести свои игры на чужом поле. Но это уже другая тема, для других людей. Рассуждая на тему признания, приходишь к выводу, что практически любая точка зрения базируется на эгоистических целях, и даже националисты рассматривают данное признание, как инструмент для «расстройства» чьей-то игры. Можно согласиться, что это задача по дезорганизации определенных аспектов международной и региональной политики, если, конечно, эта политическая операция станет частью армянской внешней политики и будут предприняты серьезные приемы. Однако, во-первых, этого вовсе и не ожидается и, во-вторых, если даже националисты рассматривают вопрос признания как инструментарий, плохи дела. Вопрос политизирован, причем достаточно смешно и пошло политизирован. Возникают подозрения, что цели и задачи «карабахского дела» никогда не были известны и понятны нынешней ереванской элите. В настоящее время главным игроком в это признание стали власти, так что какие-либо политические партии обвинять просто глупо. В действительности, умело подброшенный армянскому обществу принцип самоопределения окончательно завел Армению в тупик и усилил маразм в обществе. Армянский народ разделен на территории своей Родины и вынужден тщательно скрывать этот факт, обращаясь к ложным принципам. За 20 лет принцип самоопределения абсолютно ничего не внес ни в правовые основы решения и признания, ни в усиление безопасности. Принцип самоопределения в беспринципном мире, который каждое десятилетие предлагает очередное решение в рамках двойных стандартов, стал рычагом давления и закабаления Армении. Признание НКР в реалиях современного мира и так называемых правил международных отношений имеет только один политический смысл: создание второго армянского государства как актуальный фактор переустройства нынешней геополитической конфигурации, причем не только на Южном Кавказе, но и в более обширном регионе. Вопрос признания, несомненно, является центром силы и Запада и Востока как способ внесения серьезных корректив в геополитическое устройство. Нужно отметить, что в этом смысле карабахская проблема в значительной мере отличается от аналогичных по форме. Ни абхазская, ни осетинская, ни приднестровская проблемы не вносят ничего принципиально нового в геополитику нынешней Европы и Большого Ближнего Востока. Дело в том, что у данных проблем, в отличие от карабахской, нет никаких перспектив в решениях, которые могли бы явиться альтернативными элементами российской стратегии. Независимая НКР, как бы это ни опровергали давно неинтересные эксперты западного сообщества и России, могла бы стать примером решения вопросов и существования на ее территории российских войск. Этот фактор имеет немалое значение для любой политической элиты как в Европе, так и в США. В связи с тем, что в Армении отсутствует серьезное аналитическое сообщество, нашему политическому руководству и обществу почти немыслимо поверить в то, что ряд серьезных групп политических проектантов в США вполне предметно и конкретно рассматривают возможность признания НКР. По крайней мере, американцам гораздо более предпочтительно видеть независимое государство в карабахской провинции, нежели скорректированные признанные границы между двумя государствами на Южном Кавказе. При этом нужно понять, что заинтересованность США в НКР обусловлена различными причинами и факторами. Эта заинтересованность имела место до окончательного выяснения отношений между США и Турцией как способ по внесению геополитических корректив, а также, уже после развязки в этих отношениях, как способ усиления барьера между Турцией и Евразией. Европейские аналитики никогда не получали таких задач и далеки от такого рода мышления, понимая, что целью стран Европы является обеспечение безопасности в соседних регионах, то есть на Балканах, Кавказе и в Северной Африке. Вместе с тем, европейцы демонстрируют солидарность с США в отношении турецкой проблемы, и американские идеи, в той или иной форме, все более находят понимание в европейских «мозговых центрах», прежде всего, во Франции и Германии. Вполне понятно, что без соучастия Великобритании трудно продвигать в Европе такую идею, как признание НКР, но нет ничего невозможного, в особенности в связи с резким ослаблением позиции Лондона в мире и в региональной политике.
Армянская дискуссия очень мелка и ограничена в части идей и способности решать вопросы в режиме инициатив. Если ранее Армению «вели» и можно было существовать в режиме ведомых, то сейчас внешняя среда требует более интересного общения и более решительных инициатив. Можно согласиться с тем, что все это тоже смахивает на подмену фундаментальной политики тактикой инструментариев, но это в нашем мире не самое худшее, не самое беспринципное. Напротив, пора выстраивать внешнюю политику с учетом истинной политики, то есть политики непубличного характера. Вскрытие многих секретов мировой политики, которое происходит сейчас в Интернете, должно подсказать армянскому руководству, какой информацией нужно пользоваться при принятии решений во внешней политике.
И все же имеется одно противоречивое обстоятельство. Признание НКР международным сообществом, а вернее, мировыми центрами силы может очень успешно произойти, но при условии недопустимых территориальных уступок. Да, но кому нужна такая независимость на крохотной территории 4400 квадратных километров? Это было бы формальным решением. Поэтому независимо от мотивации центров силы по вопросу о признании следует соотнести подлинные интересы Армении. И тем более, когда политические инициаторы столь огульно призывают признать НКР, хорошо бы понять, что предполагается при этом – создание реального государства или решение в угоду внешним заинтересованным сторонам, которые хотели бы только зафиксировать свои геополитические позиции и интересы.
Азербайджанская Республика с самого начала своего возникновения испытывает глубокий национально-государственный кризис, обусловленный, прежде всего, отсутствием целостного национального самосознания, искусственностью внешних границ.
В футуристическом докладе ЦРУ, посвященном будущему различных государств, Азербайджан рассматривается, как временно существующее государство, которому предстоит утрата многих территорий и, возможно, коррекция в части роли государствообразующих этносов. Данная фундаментальная ущербность Азербайджана как государственного образования усугубляется результатами системного социального и экономического кризиса, связанного с распадом советского общества, возрождением этнического самосознания иранских и дагестанских народов, населяющих эту страну и составляющих до 35–40% населения.
Азербайджан, как государство, и общество испытывают хроническую нестабильность и развитие крайних форм авторитаризма. Развитие нефтяной промышленности, получение доходов от нефти представляются серьезным шансом для выживания данного государства, но ведущим фактором в существовании Азербайджанской Республики, является внешняя поддержка и партнерство с крупными государствами Запада и Турцией. Однако и фактор нефти, и фактор интеграции с западным сообществом могут обусловить усиление кризиса страны и общества.
Для азербайджанской государственности и общества в равной мере опасны внешние позитивные и негативные вызовы. Азербайджан с большим трудом адаптируется и к тем и к другим вызовам. Азербайджанская государственность может существовать в перспективе только при большом влиянии в обществе или даже при становлении исламского государства на Восточном Кавказе. Но, как ни странно, даже Иран не заинтересован в усилении исламского влияния в Азербайджане, если это приведет к усилению этой маргинальной государственности и повысит влияние в стране различных государств Ближнего Востока. Азербайджан не имеет геополитической перспективы в любом политическом режиме существования: исламском, секулярном, демократическом и в каком угодно. Не пора ли заново осмыслить значение признания НКР для Армении в серьезном, а не в местечковом формате?
Игорь Мурадян
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 15 человек
Оставьте свои комментарии