Грузия – Россия: отношения становятся все более прагматичными

Реакция Москвы на инициативу Саакашвили последовала почти что незамедлительно. Сначала Константин Косачев, первый заместитель председателя думского комитета по международным делам, заявил, что грузинские новеллы являются «исключительно пропагандистской акцией, призванной создать впечатление за пределами Грузии, что политика Саакашвили в отношении России – это политика в отношении ее властей, а не граждан». По его словам, нормализация двусторонних отношений – это процесс, не сводимый к либерализации визового режима. Действительное улучшение отношений между Москвой и Тбилиси, с точки зрения Косачева, произойдет тогда, когда грузинские власти признают ошибочность своей политики в 2008 году и откажутся от демонизации северного соседа. Вслед за реакцией парламентариев 2 марта 2012 года последовало и заявление МИД РФ. Оно было уже чуть более взвешенным и сбалансированным. По словам официального представителя министерства Александра Лукашевича, «российская сторона всегда выступала за сохранение и укрепление гуманитарного общения между нашими народами, максимальное облегчение контактов между людьми», но «военная авантюра грузинского руководства в августе 2008 г. и последующий разрыв грузинской стороной дипломатических отношений с Россией подорвали эти связи». Российский МИД выразил опасения, что «радушно» приглашая россиян в Грузию и обещая «устроить им как можно более удобный режим», М.Н.Саакашвили, разумеется, знает, что в Грузии действуют введенные им же законы, в силу которых значительная часть российских граждан при въезде в страну автоматически подлежит уголовному преследованию. Это касается всех, кто в последние годы хоть раз посещал Абхазию и Южную Осетию. Любой отдыхающий в Сочи курортник, уделивший несколько часов экскурсии на абхазское озеро Рица, считается, согласно пресловутому грузинскому закону «Об оккупированных территориях», преступником и подлежит лишению свободы от 2 до 4 лет или штрафу. Ряд наших граждан уже подвергался такому наказанию». В то же самое время, по словам Лукашевича, Россия готова к тому, чтобы ввести на взаимной основе безвизовый режим для граждан Грузии, и даже восстановлению дипломатических отношений, но только после того, как Тбилиси гарантировал бы безопасность россиян, посещающих кавказскую республику. Впрочем, ради объективности стоит заметить, что такого рода вопросы не разрешаются в стенах МИД. Без «визы» Старой площади отмена виз (прошу прощения за тавтологию) с российской стороны вряд ли произойдет. Но на сегодняшний день трудно со стопроцентной точностью определить, будет ли сделан ответный шаг в сжатые сроки.

Однако, какие бы эмоции ни кипели вокруг грузинской инициативы, никто не отменяет необходимости спокойного и сдержанного анализа причин и предпосылок появления указа грузинского лидера. На чем он основывался? Почему Саакашвили предпринял такой шаг именно в феврале 2012 года, а не месяцем или полугодом раньше? Можем ли мы ограничивать значение данного шага одной лишь пропагандистской сферой? И какие уроки Москва и Тбилиси могут из всего этого извлечь?

Попробуем начать ответы на эти вопросы не с привычного в таких случаях спора о том, кто больше прав и кто более ответствен за «пятидневную войну». Констатируем лишь, что в августе – сентябре 2008 года двусторонние отношения достигли нулевой отметки. Дипломатические отношения были разорваны, а две бывшие автономии Грузинской ССР получили признание своей государственности. Означало ли это, что между странами установилось некое подобие евразийской Берлинской стены? Ни в коей мере! Конечно же, обе стороны страстно желали ослабления друг друга, хотя данное слово крайне неудачно для характеристики сегодняшних отношений между Москвой и Тбилиси. Москва рассчитывала на скорый крах режима Саакашвили, рост массового недовольства населения в связи с военным поражением и новой национальной травмой. Тбилиси полагал, что Россия окажется в международной изоляции, как Советский Союз после начала афганской кампании. Но в итоге не произошло ни того, ни другого. Более того, две враждующие страны оказались повязаны таким количеством нитей, что разорвать их они бы не смогли при всем желании.

Во-первых, встал вопрос об обеспечении безопасности и элементарного выживания в зонах соприкосновения в Абхазии и в Южной Осетии. Здесь имеется широкий круг вопросов, начиная от энергетики (совместная эксплуатация Ингури ГЭС, без которой проблемы со светом будут и в Грузии, и в Абхазии) и заканчивая предотвращением вооруженных инцидентов, передвижением людей через границу, гуманитарными аспектами (образование, здравоохранение). Данная тематика стала предметом женевских дискуссий, которые превратились в важнейший (и практически единственный) канал официальных дипломатических контактов. Во-вторых, проблема диаспоры. Точнее сказать, диаспор. Обычно ее сводят только к этническим грузинам, проживающим на российской территории. Но в реальности, помимо них, свои диаспоры в России имеют и армяне из Джавахети, и азербайджанцы из Квемо Картли, и этнические русские, пусть и в небольшом количестве проживающие в Грузии и имеющие паспорт этой страны. У этих людей нередко бывает более чем один паспорт. Но их интерес к снятию барьеров довольно высок. И не случайно Джавахкская диаспора России, предельно критично настроенная в отношении грузинских властей и лично Саакашвили, поддержала февральское решение Тбилиси об отмене виз для россиян.

Вот как откомментировали свою мотивацию представители Джавахкской диаспоры на странице автора в «Фейсбуке»: «Возможно, у противников отмены виз есть веские мотивы, но мы подходим из простых бытовых соображений. Дело в том, что между Россией и Белоруссией прозрачные границы, а между Грузией и Белоруссией безвизовый режим. Поэтому суть визы теряется».

Кстати говоря, одним из важных двигателей процесса возобновления прямых авиарейсов между Москвой и Тбилиси, а также КПП «Казбеги – Верхний Ларс» на Военно-Грузинской дороге был именно фактор диаспоры. В-третьих, бизнес-контакты россиян и граждан Грузии после 2008 года не только не сократились, но и увеличились. Выросла сеть российской сотовой связи «Билайн», а также количество АЗС «Лукойла», отделений «ВТБ». Более того, по данным за 2010 год, Россия была третьей страной по объему прямых иностранных инвестиций в экономику Грузии вслед за Нидерландами и США. Это составило 9,3% от общего объема иностранного инвестирования.

Упомянутый нами «ВТБ» через свой инвестиционный проект «Энерджи Инвест» владеет Гардабанской газотурбинной теплоэлектростанцией, а также одним из крупнейших в СНГ производителем минеральных удобрений – компанией «Азот» (расположена в Рустави). Этому же банку принадлежит контрольный пакет акций «Объединенного банка Грузии», который имеет 14 филиалов во всех регионах страны. И таких примеров можно привести немало. Все они в совокупности и каждый по отдельности создали важную «критическую массу» для продавливания положительного решения о вступлении России в ВТО. В-четвертых, контакты двух православных церквей (Московского патриархата и Грузинской церкви). В отличие от светской власти, Русская православная церковь не признала Абхазию и Южную Осетию территориями вне канонического права грузинского православия. И это открыло еще один важный канал коммуникации между двумя странами.

Таким образом, февральское решение по визам опиралось на серьезные предпосылки. Оно не было каким-то спонтанным и непросчитанным актом. Грузия при всей своей североатлантической ориентации еще по очень многим параметрам нуждается в России. Открытие российских рынков для виноделов и производителей минеральной воды и сегодня рассматривается Тбилиси как важный приоритет. Эту продукцию в России намного лучше знают и ценят, чем в странах ЕС и в США, где известны совсем другие бренды. Естественно, инициатива Саакашвили не была абстрактным альтруизмом. Он решал свои вполне конкретные политические задачи. Прежде всего, ему было необходимо переиграть своего главного оппонента Бидзину Иванишвили на поле «изменения отношений с Россией».

На сегодняшний день трудно найти опции более радикального улучшения. И Саакашвили в канун нового предвыборного цикла (2012 год – парламентские выборы, 2013-й – выборы президента) это понимает. Именно поэтому он предпринял шаг по либерализации визового режима именно сейчас, чтобы ближе к выборам «раскрутить» эту тему с более удобных позиций. Кстати говоря, его февральский указ уже вызвал жесткую оценку со стороны оппозиционных партий, которые осознают, что некоторые их козыри уже не сыграют, как того хотелось бы. Конечно же, президент Грузии отправил сигнал Западу, продемонстрировав свою «добрую волю». Политически это ему ничего не стоило, но определенный репутационный прирост он получил. Ему также удалось тактически переиграть Москву, которая теперь вынуждена реагировать на его инициативу, доказывая, что ее стремления к «доброй воле» столь же открыты и действенны. Грузинского президента часто упрекают в том, что он – прекрасный пиарщик, для которого имидж намного важнее реальности. Все это так. Однако необходимо отметить некоторые нюансы.

Современный мир в информационный век – это мир восприятий и интерпретаций в неменьшей мере, чем мир твердых фактов. Многим политикам и общественным деятелям, рядовых людям рациональные и даже циничные резоны Саакашвили останутся неведомы. Но вот первенство в отмене виз они, скорее всего, запомнят. К сожалению, те же действия Москвы, такие как возобновление работы КПП на Военно-Грузинской дороге или прямых авиарейсов из российской столицы в Тбилиси, не были должным образом «распиарены». Более того, многие идеи об улучшении гуманитарной (не политической) атмосферы вокруг российско-грузинских отношений так и остались лишь на бумаге. Время было потеряно, инициатива утрачена.

Мораль же у этой истории такова, что любой этнополитический конфликт не превращает его участников в две абсолютно герметичные консервные банки. Поверх статусных споров формируются связи и контакты, которые в какой-то момент могут потребовать и политических перемен. Сегодня рано их ждать. Однако мы имеем все больше свидетельств того, что российско-грузинское противостояние перестает быть сакральным. Оно все больше прагматизируется. И ближайшая задача и для Москвы, и для Тбилиси не полностью выйти из конфликта (этого по многим причинам не удастся сделать), а рационализировать его, а также аргументы по разрешению запутанной ситуации. Снижение градуса эмоциональности – это также неплохой промежуточный результат.

Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, Вашингтон, США, обозреватель газеты «Ноев Ковчег»