Изоляция Карабаха лишь отдаляет перспективу перемирия

Соответственно Нагорный Карабах применительно к процессу конфликтного урегулирования, в котором решается его судьба и в котором он парадоксальным образом (как главная заинтересованная сторона конфликта) на данный момент не участвует, находится скорее в позиции «внешнего наблюдателя». Вместе с тем, даже полноценно не участвуя в настоящее время в переговорном процессе, официальный Степанакерт за два десятилетия выработал многоуровневые, но в то же время достаточно стройные и логичные подходы к сути и возможным целям карабахского урегулирования.

Позиция Нагорного Карабаха, в первую очередь, основана на идее легитимности и закономерности его борьбы за независимость по аналогии со многими случаями из мировой практики, такими, как Косово, Северный Кипр, Эритрея, Восточный Тимор, Южный Судан и т.д. При этом в Карабахе настаивают на том, что к карабахскому конфликту не должен применяться принцип нерушимости границ, так как речь идет об административных границах, установленных по произволу Сталина и являющихся пережитком советского режима. Решающими, по мнению карабахцев, являются два других принципа международного права: право наций на самоопределение и неприменение силы при решении международных споров и конфликтов.

Карабахские элиты апеллируют к тому, что в истории еще не было примеров, чтобы народ, победивший в войне за независимость и в течение двух десятилетий успешно строящий свою государственность, добровольно отказался от своих достижений. Соответственно переговоры об урегулировании конфликта должны, по их мнению, вестись при участии официального Степанакерта, поскольку достигнутые без его согласия договоренности все равно не смогут быть реализованы. Поэтому НКР настаивает на признании за Нагорным Карабахом права принимать участие в процессе урегулирования. Актуализация проблемы непризнанных или де-факто государств в мировой политике последних десятилетий вызвала кризис системы международного права и дала непризнанным государствам возможность аргументировать свою позицию в правовом поле.

С точки зрения международного права у проблемы непризнанных государств есть существенные аспекты, неотделимые от исторического контекста. Субъектами международного права являются в первую очередь государства, однако крупные исторические события, приводящие к возникновению «новых» или гибели «старых» государств, происходят вне правового поля и являются внешними по отношению к нему. Поэтому многие специалисты в области международных отношений полагают, что исторические события порождают новый правовой порядок. Классик мировой политической науки Раймон Арон полагал, что поскольку появление и исчезновение государств не представляет собой события метаправового (переходно-правового) характера, а признание того или иного государства со стороны других есть акт скорее политический, нежели юридический, или, во всяком случае, не образующий элементов права, то «юридическое существование нового государства зависит не от признания его другими государствами, а от объективного выполнения некоторых условий, предписываемых международным правом государству, могущему быть признанным».

Стремясь убедить международное сообщество в том, что НКР имеет все основные атрибуты государства, власти Нагорного Карабаха также обращают внимание, в частности, на практику формирования институтов власти в НКР на основе свободных демократических выборов, отличающуюся от той внутриполитической реальности, которая существует в соседнем Азербайджане.

Что же касается дипломатических усилий и переговорного процесса, то реальность, сложившаяся по итогам более чем двадцати лет переговоров об урегулировании карабахского конфликта, такова, что в настоящий момент возвращение Карабаха Азербайджану как таковое отсутствует на столе переговоров. При любом из ныне обсуждаемых вариантов мирного урегулирования (будь то Мадридские принципы или иные актуальные предложения посредников) Азербайджан теоретически может рассчитывать на возврат каких-то территорий, но должен будет согласиться с тем, что сам Нагорный Карабах, как минимум в административных границах советского времени вместе с наземным коридором для связи с Арменией, не будет возвращен под его юрисдикцию. Именно таково содержание предложений, находящихся ныне на столе переговоров Минской группы ОБСЕ. Ключевым элементом Мадридских принципов является референдум, который выступает как механизм международной политико-правовой легитимации отделения Карабаха от Азербайджана.

Позитивно с точки зрения Нагорного Карабаха на его позиции повлияли также косовский прецедент и признание независимости Абхазии и Южной Осетии со стороны России. Причем не только с точки зрения возможных параллелей с Карабахом в правовой или политической плоскости, а возросшей легитимности создания новых государств в восприятии международного сообщества и ведущих мировых держав. «Пятидневная война» между Россией и Грузией в августе 2008 г., ставшая для Грузии «блицкригом наоборот», была также воспринята в Баку как крайне негативный прецедент. Крах сценария Сербской Краины в Южной Осетии и Абхазии, потеря Грузией в обозримой перспективе надежды на восстановление своей юрисдикции над двумя сецессионистскими автономиями – все это вызвало к жизни неизбежные параллели с перспективой ведения войны в зоне карабахского конфликта.

При этом значительная часть общественности и политических элит Армении и Карабаха считает, что продолжающееся существование де-факто независимой Нагорно-Карабахской Республики закрепляет позиции армянских сторон, особенно с учетом мировой тенденции к суверенизации некоторых непризнанных государств и так называемого «косовского прецедента». По их мнению, каждый день фактически независимого существования Нагорного Карабаха лишь укрепляет суверенитет и необратимость процесса его государственного строительства.

Тот факт, что официальные лица в Азербайджане постоянно стремятся ускорить карабахский процесс и обвиняют Армению в его торможении, возможно, наиболее наглядно иллюстрирует то обстоятельство, на кого в действительности работает время в карабахском конфликте. Фактически в Азербайджане проявляется синдром «песочных часов», когда каждый дополнительный день потери Карабаха усиливает у его руководства ощущение безвозвратной потери. Это ощущение усугубляется чуть ли не каждодневными, но безрезультатными воинственными заявлениями, нереализуемость которых лишь усиливает пессимистический настрой внутри азербайджанской общественности в вопросе возврата Карабаха «любыми способами».

В контексте переговоров ключевой для Нагорного Карабаха является гарантированность физической безопасности его населения. На фоне опыта военных действий первой половины 1990-х гг., а также постоянно звучащих из Баку военных угроз Нагорно-Карабахская Республика хочет получить реальные гарантии безопасности, которые будут более действенными и эффективными (или как минимум равнозначными), чем имеющиеся у нее на данный момент, прежде чем пойти на любого рода компромисс с Азербайджаном. Нынешние гарантии безопасности Карабаха – это укрепленные и удобные для обороны границы, наличие транспортного коридора, связывающего Карабах с Арменией, а также буферной зоны вокруг административных границ Карабаха советского периода. При этом линия боевого соприкосновения карабахской и азербайджанской армий с севера ограничивается труднопроходимым Мравским хребтом, а с юга – границей с Ираном. Тем самым в несколько раз укорачивается линия фронта, что позволяет карабахской армии с меньшими силами устоять против нападения более многочисленной азербайджанской армии.

Ключевой элемент в позиции Нагорно-Карабахской Республики применительно к переговорному процессу строится на том, что вывод карабахских подразделений хотя бы из одного района по периметру границ Нагорного Карабаха ослабит линию обороны и – в отсутствие окончательного мирного соглашения – повысит реальность возобновления боевых действий, усилив искушение военного реванша со стороны Азербайджана в более выгодных для него условиях. На сегодняшний день укрепленная линия границ, прорыв которой потребует значительных потерь, является (наряду с бескомпромиссной позицией международного сообщества, отрицающей саму мысль о военном решении конфликта) самой действенной гарантией невозобновления боевых действий.

При этом равнозначной заменой имеющимся гарантиям безопасности в Карабахе считают лишь согласие Баку на независимость Нагорно-Карабахской Республики (или схожий статус) с заранее прописанным политико-правовым механизмом ее достижения, например путем дополнительного плебисцита при наблюдении международных посредников и последующим признанием международным сообществом и самим Азербайджаном.

При всем том Нагорный Карабах в последнее время стремится выйти из международной изоляции и участвовать в региональных проектах. Фактически изоляция Карабаха от международного сообщества лишь отдаляет перспективу примирения с Азербайджаном, формируя у карабахцев синдром «осажденной крепости» и неготовности к компромиссам, которая в будущем может только углубляться. Наиболее наглядным примером такого рода являются угрозы официального Баку применить силу против гражданских самолетов в случае открытия нового Степанакертского аэропорта, да и истории с Рамилем Сафаровым и Акрамом Айлисли, мягко говоря, также не добавили карабахцам оптимизма и доверия к позиции Азербайджана.

Сергей Минасян, политолог