Сближаться осмотрительно, но не задерживаясь

– Мне особенно приятно отметить, что в России сохранилось уважение к ученым степеням и званиям. Несмотря на то, что процессы интеграции уже вступили в стадию бюрократического оформления, в которых на первое место выходит его величество чиновник, тем не менее, интерес к квалифицированному мнению высок. И еще одно обстоятельство. В Прохоровке, где были заслушаны основные доклады, вся инфраструктура, позволяющая проводить заседания высокого уровня, была отстроена при содействии сопредседателя Межпарламентской комиссии (МПК) армяно-российского сотрудничества Николая Ивановича Рыжкова.

– Я так понимаю, что на этих духоподъемных чувствах и началось обсуждение перспектив вхождения Армении в ЕврАзЭС. Не сделали они Вас более податливыми, чем этого требуют интересы страны?

– Отнюдь. И не потому, что мы были тверды как кремень в отстаивании интересов нашей страны, а еще и потому, что наши объяснения воспринимались с глубоким пониманием. Строительство евразийского пространства уже достаточно хорошо иерархировано. Действует Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) – это постоянно действующий наднациональный регулирующий орган Таможенного союза (ТС) и  Единого экономического пространства (ЕЭП).  Основной ее задачей является обеспечение условий функционирования и развития ТС и ЕЭП и выработка предложений по интеграции в эти объединения. Сфера полномочий комиссии – практически весь спектр экономических отношений стран – членов союза. Что-то вроде оргкомитета ЕврАзЭС.

Нашу делегацию возглавляла сопредседатель МПК с армянской стороны Эрмине Нагдалян – умелый организатор с политическим опытом. Вел заседание Николай Рыжков, и его природная доброжелательность способствовала тому, что встречи наши прошли очень продуктивно.

– Итак, что же это такое – Таможенный союз? Кажется, что просто свод правил по гармонизации таможенных законодательств стран, в него входящих.

– Это только малая часть забот ТС, в который на сегодня входят три страны – Белоруссия, Казахстан и Россия. ТС предполагает свободное перемещение товаров, услуг, капиталов и людей, и это часть идеологии союза уже определена. Выработаны соглашения, дело за их применением на практике. Перемещение товаров – беспошлинное, что рождает множество вопросов сразу. Известно, что у нас весомая часть бюджетных поступлений формируется от импорта товаров, и какой-то группе влиятельного чиновничества импорт кажется полезным – взял на границе в виде пошлин, акцизов и НДС – а дальше хоть трава не расти. Развитие производства, в том числе импортозамещающего, – это не к ним.

При отсутствии пошлин внутренний рынок, если не выработаны противоядия, станет уязвим для товарной агрессии. И это только часть интеграционных проблем. Свободное же перемещение капиталов в Армению должно всячески поощряться. Российский капитал в Армении представлен наиболее весомо, и ничего плохого в том, что наряду с другими странами Россия еще больше поднимет свою долю инвестиций в экономику Армении. Следующий пункт – это свободное перемещение людей. На сегодня оно в той или иной мере существует. По крайней мере, для нас режим посещения стран ЕврАзЭС – безвизовый. В то время как во всех договорах с ЕС свободное передвижение людей не предусмотрено, режим как был, так и останется визовым, с послаблениями или без. А это естественным образом затрудняет контакты между людьми, в том числе и деловые.

– Складывается впечатление, что ныне дружба народов определяется волей консульского чиновника. После двух недель непонятного лежания документов в посольстве захочет – хлопнет печать, не захочет – не хлопнет. Пусть у вас весь паспорт испещрен визами – им все равно. Ответственность за работу не предусмотрена, и чиновник с печатью становится богоравным.

– Все верно. Но плохо то, что могут возникнуть таможенные преграды для товаров и свободного перемещения людей и для стран, которые до 2015 года не войдут в ТС. Чиновники, понятно, любят грозить запретами, в этом их сила, но есть и общая тенденция – концентрироваться на деталях, на размере таможенных пошлин, а не на стратегическом смысле ЕврАзЭС, предполагающем в нынешней редакции согласованную макроэкономическую, сельскохозяйственную и промышленную политику. Если же будет применяться согласованная тарифная политика по энергоресурсам, то и наши товары, производство которых предусматривает высокое энергопотребление, станут конкурентными. Сегодня же цена на газ неуклонно повышается. Поднимает цену Россия, и Армения тут же поспешает со своей 30% надбавкой, пополняющей бюджет.

Инвестиционная политика, трудовая миграция – это все глобальные направления, требующие глобальной же проработки, поскольку ТС, а тем более

ЕврАзЭС фактически входят во все важные сферы жизни Армении. Надо все внимательно просчитать, что требует времени. Даже брак по любви нуждается в осмотрительности – как бы не загубить нежные чувства. Да, Армении выгоден союз, но не во всем сразу. Можно входить в союз частями, секторально, чему есть множество примеров. Швейцария, например, находясь в центре Европы, имея множество договоров с ЕС, сохранила свою валюту и определенный визовый режим. Норвегия, желая сохранить суверенность своего рыболовства и рыбоводства, имеет с ЕС секторальные соглашения. Мое основное предложение в этом и состоит – секторальный и поэтапный подход пойдет на пользу делу эффективной интеграции в ЕврАзЭС. Отсутствие общей границы – это тоже проблема, которая накладывает печать своеобразия на членство Армении в ЕврАзЭС. На таких вводных будет не очень просто сформировать общую промышленную политику.

– Если говорить вообще, то в чем эффективность любого добровольного союза? В том, что его члены в союзе чувствуют большую безопасность?..

– Кроме общей безопасности, очень важна и экономическая, важным показателем которой является увеличение темпов экономического роста. Предварительный расчет экономического эффекта вхождения в ТС для Украины – это дополнительные 2% экономического роста. Для Армении пока расчетов нет, это то, что мы должны будем сделать в кратчайшие сроки. В идеале, конечно же, всеобъемлющее содружество дружественных государств для маленькой страны – это весьма перспективное будущее.

– У нас принято противопоставлять ЕС и ЕврАзЭС. В представлении адептов западного пути ЕврАзЭС – это реинкарнация тоталитарной империи, в то время как ЕС – это наше светлое будущее, решающее все проблемы разом. И войдя в ЕврАзЭС, мы утратим светлую перспективу войти в европейскую семью.

– Для нас это два совершенно разных союза, с разной степенью вовлеченности. Выбор «или – или» здесь просто не стоит, и совершенно не обязательно с большевистской прямотой заявлять, что «кто не с нами – тот против нас». Вхождение Армении в том или ином статусе в ЕС – это долгая и весьма туманная перспектива, не предусматривающая свободного перемещения людей. Страны – члены ЕС как были странами затрудненного доступа, так ими и останутся. И странно, что некоторые европейские чиновники уже высказывают страхи по поводу армянских намерений войти в ТС. Конечно, можно нарисовать в европейском воображении алармистские сценарии. Допустим, Армения, получив ограниченное членство в ЕС, пользуется мягким таможенным режимом. А со странами ЕврАзЭС у нее режим беспошлинный. Тогда Армения может открыть у себя совместное армяно-российское предприятие, выпускать на нем товар как армянский и поставлять в Европу, пользуясь таможенными льготами. Либо просто переправлять в Европу российский товар под брендом армянского, став своего рода duty free между Россией и Европой. Безусловно, такое может случиться, но такое очень легко предотвратить. В конце концов, производственные мощности Армении по сравнению с Европой весьма ограниченны, и если что и проскочит в Европу невыясненного происхождения, то только в мизерном количестве. Серьезные количества сразу вызовут подозрения.

– А если все-таки придется выбирать либо одно, либо другое, если полезный плюрализм будет запрещен?

– Напомнив еще раз о разной степени вовлеченности в эти союзы, я бы отдал предпочтение ЕврАзЭС. Хотя бы потому, что мы находимся в стратегическом союзе с Россией и у нас есть опыт согласования спорных вопросов. Более того, именно в России мы видим защитника в нашем неспокойном регионе. И я не вижу смысла отказываться от практически единого экономического пространства с Россией, Белоруссией и Казахстаном во имя чего-то эфемерного типа интеграции с Европой, в которую нас не особенно и зовут. Так что на уровне намерений вопрос этот решен, но технология вхождения в союз требует работы – от экономических расчетов до прогнозных сценариев.

Необходимы и некоторые критерии справедливости, хотя в экономике этот термин не очень принят. Он заменен согласованием интересов, которое не всегда бывает справедливым, потому что иногда определяется всего лишь ресурсами договаривающихся сторон. Главный ориентир для нас – это сами основополагающие принципы

ЕврАзЭС. Наши союзники должны понимать, что Армения находится в блокаде, это, в отличие от их стран, во многом самодостаточных, маленькая страна, и любой ненужный риск чреват негативными последствиями – ростом безработицы, эмиграции, резким падением ВВП. Ослабление союзника недопустимо, и я могу сказать с уверенностью – это знают все. А сказать, что ЕС в состоянии гарантировать нам экономическое спокойствие, было бы большим преувеличением. Кроме Кипра и Греции, в прибалтийских республиках тоже не все складывалось гладко, несмотря на европейский путь их развития. В 2009 году ВВП Латвии рухнул на 17,8%, Литвы – на 14,7%, Эстонии – на 14,1%. Об этом не принято говорить, но Латвия явно обошла нас по негативным последствиям кризиса. Так что опыт интеграции в Европу является не только положительным.

Страхи ЕС в чем-то обоснованны, в чем-то – не очень, и нам следует стремиться к тому, чтобы стать переговорной площадкой между ЕС и ЕврАзЭС по спорным вопросам. Я думаю, что это снимет возможные противоречия между политиками и чиновниками обоих союзов. Но есть, конечно, еще варианты – это если Россия становится ассоциированным членом ЕС. Либо ЕС становится членом ЕврАзЭС – хотя сегодня это кажется фантастикой.

– Мы пытаемся рассмотреть внешние угрозы для нашей экономики. Но достаточно ли мы внимательны к внутренним? Набившие оскомину проблемы трехкратного перевеса импорта над экспортом, в чем, конечно же, свою долю вины имеет и лобби импортеров, коррупция, как следствие недостаточной зрелости гражданского общества и непрозрачности чиновничей деятельности, и пр. и др.

– Конечно, коррупция – это внутренняя проблема, и никакой союз не поможет ее искоренить. Или, например, недостаточность инвестиций. Все прибыльные компании у нас представляют собой закрытые акционерные общества. Правильно было бы назвать их просто закрытыми обществами, своего рода «экономическими орденами». В открытой экономике акции котируются на рынке согласно дивиденду, который они приносят. И тогда становится видна деятельность предприятия, чем, в конечном итоге, определяется и налогообложение. Прозрачность экономики – это необходимое условие привлечения инвестиций, после чего нужно выстроить стройную систему их защиты. Для стран с трансформируемой экономикой, как наша, инвестиции рискованны, и потому всякий инвестор хочет понять, какие у него риски и на какую минимальную прибыль он может рассчитывать. Если он на свои вопросы не получит ответы, то и инвестировать не станет.

– Теперешняя команда уже второй срок находится у власти. Что-то конкретное делается для открытия нашей экономики навстречу внедрениям?

– Интеграция поможет решению этих проблем, это определенно. Но – поможет, а не решит. Какая-то работа в этом направлении, безусловно, ведется, но носит пока конфиденциальный характер. И также понятно, что конфиденциальный этап несколько затянулся. Когда мы увидим существенный структурный экономический рост, рост промышленности, рост занятости, резкое сокращение торгового дисбаланса – тогда мы сможем сказать, что переход в новое состояние произошел. Дополнительная капля в полупустой стакан для людей незаметна. Но если полупустой стакан будет восприниматься как наполовину полный, т.е. появится экономический оптимизм, тогда можно будет поговорить о достижениях.

– Теперь о нашем окружении, которое в ЕврАзЭС не стремится. В частности, об Азербайджане, которому наш президент выдал неблагоприятный прогноз: через 2-3 года, по его словам, со ссылкой на экспертов, Азербайджан ждет фиаско. Вы, как экономист, разделяете позицию президента?

– Экономика Азербайджана находится в рисковой ситуации из-за своей недиверсифицированности и зависимости от «трубы». На фоне спада добычи энергоносителей любое резкое снижение цен на них сразу отражается на экономике. Если добавить к этому распределение доходов от продажи энергоресурсов согласно авторитарной модели, то становятся вероятными социальные взрывы, направляемые или нет борющимися за власть кланами. Есть, конечно, страны типа Саудовской Аравии, которые пока избегают сильных потрясений, но там часть нефтяных доходов отводится на соцпрограммы, что снижает уровень социального противостояния. И, кроме того, это мусульманские страны со своим своеобразным восприятием власти. Азербайджан, представляющий собой светское государство с мусульманским населением и авторитарным режимом, не совсем понятен, а во всех государствах с непонятным управлением накапливаются противоречия.

– И последнее. В России сегодня НПО с западным финансированием считаются иностранными агентами. Как у нас?

– У нас в этом плане все гораздо спокойнее, и НПО не воспринимаются как пятая колонна. У нас есть как российские, так и западные НПО. И те, и другие трогать – себе дороже.

Арен Вардапетян