Крутые повороты российско-армянских отношений

Начало этому процессу было положено в марте этого года, когда официальный Ереван сообщил о намерении подписать соглашение об Ассоциации с Европейским союзом до вильнюсского саммита «Восточного партнерства», намеченного на ноябрь. Соглашение, в частности, предполагало создание глубокой и всеобъемлющей зоны свободной торговли между Арменией и Евросоюзом. Многие в Армении рассматривали это как первый шаг на пути вступления в Евросоюз.

Произошло это в крайне неудачное время – когда президент России Владимир Путин уже достаточно основательно приступил к реализации своей новой стратегии по реинтеграции постсоветского пространства на новой основе – в рамках Евразийского союза. Ранее такой определенности у российского руководства не было. Существовало несколько конкурирующих концепций – и России как мировой державы в «блестящей изоляции», напоминающей что-то вроде положения современного Китая; и России как части евроатлантического пространства «от Ванкувера до Владивостока», поддерживаемой либеральным крылом российского истеблишмента. На этом фоне концепция реинтеграции постсоветского пространства выглядела всего лишь как одна из возможных альтернатив.

Однако начавшийся мировой экономический кризис и непрекращающаяся деструктивная политика Запада в отношении России расставили все по своим местам. У руководства страны сформировалось устойчивое представление о том, что создание Евразийского союза является единственно реальной выигрышной перспективой для российского государства и его стратегических союзников. И Владимир Путин шел на второй президентский срок с четким пониманием этой цели. Концепция Евразийского союза нашла отражение в одной из его предвыборных статей, а затем в соответствующих президентских указах и других основополагающих документах российской внешней политики.

Ядро Евразийского союза уже сформировано на базе Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана. Однако дальнейшее продвижение этой стратегической цели стало буксовать из-за активизации антироссийской политики ЕС и США, направленной на срыв процесса реинтеграции постсоветского пространства. Здесь уместно напомнить, что внешнеполитические задачи американской администрации, зафиксированные в концепции национальной безопасности, прямо указывают на необходимость препятствовать интеграционным процессам в Евразии и поддерживать на постсоветском пространстве «геополитический плюрализм».

Запад направил на срыв постсоветской интеграции целый набор средств. Однако ключевым элементом противодействия российской политике стало выдвижение Европейским союзом различных виртуальных интеграционных инициатив с целью отрыва бывших республик СССР от России.

Сначала появилось «Восточное партнерство». Затем, когда стало ясно, что этот инструмент не является достаточно привлекательным, появилась идея соглашений об Ассоциации с ЕС. Такие соглашения должны были сформировать у народов постсоветских республик иллюзию о возможности в будущем присоединиться к Евросоюзу. Характерно, что ЕС имеет такие соглашения об Ассоциации с некоторыми государствами за пределами Европы, в том числе в Африке. Понятно, что эти государства никогда не станут членами Евросоюза. Тем не менее, прозападные элиты постсоветских республик с радостью ухватились за миф о «европейском выборе» с целью дезориентировать собственные народы и «доходчиво» объяснить им, почему не следует вступать в Евразийский союз, предлагаемый Россией.

Первой в ловушку «европейского выбора» попала Украина. Несмотря на настойчивые усилия российского руководства, показывающие все преимущества интеграции с ТС, украинское руководство упрямо двигается на Запад. Во время борьбы за Украину похожие шаги нашего армянского союзника временно оказались в тени. Это было связано, скорее всего, с тем, что в отношениях между союзниками не принято выносить острые вопросы на публичное обсуждение. Обычно такие вопросы решаются по дипломатическим каналам. Однако и в дипломатической сфере российская сторона не сделала необходимого для того, чтобы своевременно предостеречь Армению от чрезмерного сближения с ЕС. И эта пассивность привела к нарастанию кризисных явлений в российско-армянских отношениях.

Думается, недопонимание между сторонами возникло как следствие инерции во внешнеполитических подходах как Москвы, так и Еревана. В Москве свыклись с проводимой Арменией уже добрый десяток лет «комплементарной» политикой. У российского руководства было понимание, что эта политика – в значительной степени игра, направленная на то, чтобы не антагонизировать Запад в нагорно-карабахском вопросе. Действительно, стопроцентная ориентация Армении на Россию привела бы к тому, что Запад перешел бы к односторонней поддержке Азербайджана. Поэтому Ереван постоянно лавировал, создавал ситуации, чтобы продемонстрировать многовекторность своей политики и незацикленность на российском направлении. Некоторые из этих шагов (например, участие Армении в учениях или операциях НАТО) Москве не очень нравились. Но поскольку они носили чисто символический характер и общей стратегической ситуации не меняли, то в Кремле и российском МИД на это закрывали глаза.

В этих условиях в Ереване, видимо, сформировалось убеждение, что комплементарная политика Армении является вполне приемлемой для Москвы. А следовательно, дальнейшее развитие отношений с Западом не приведет к серьезным осложнениям в двусторонних отношениях. В конце концов, Россия сама развивает связи с Евросоюзом, подписывает с ним различные соглашения о сотрудничестве, добивается взаимной отмены визового режима. Почему в этом случае Армения не может заключить соглашение об Ассоциации с ЕС? – резонно спрашивали в Ереване. И здесь армянское руководство допустило две ошибки.

Первой ошибкой явилось то, что в Армении неправильно оценили ту степень ущерба, которую могло принести подписание соглашения об Ассоциации с ЕС всей стратегии президента Путина на постсоветском пространстве. А ущерб был бы очень значительным. В ситуации, когда проект Евразийского союза забуксовал из-за нерационального поведения украинского руководства, переход на сторону ЕС еще и Армении означал бы сильнейший удар по всей концепции нового интеграционного объединения. Здесь надо особо учесть, что, в отличие от Украины, Армения является военным союзником России, членом ОДКБ, за безопасность которого Москва несет прямую ответственность. Поэтому не было ничего удивительного, что такие действия Еревана были расценены в Москве не просто как фронда в духе «батьки» Лукашенко, а как несоюзническое поведение.

Вторая ошибка официального Еревана состояла в том, что там не поняли или не захотели понять, что времена изменились, что Россия определилась со своей стратегией на постсоветском пространстве. И что Армении необходимо делать выбор – поддержать эту стратегию либо идти другим путем. Причем, намеки со стороны Москвы о желательности присоединения Армении к Таможенному союзу предпринимались уже достаточно давно. Они исходили, прежде всего, со стороны известных членов российского экспертного сообщества, но делались также и по официальным каналам.

Весной этого года Россия активизировала попытки подключить Армению к интеграции в рамках Таможенного союза. 10 апреля Ереван посетила делегация Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) во главе с ее председателем Виктором Христенко. Делегация провела переговоры с премьер-министром Армении Тиграном Саркисяном. В ходе встречи ее участники обсудили принципы функционирования Таможенного союза, существующие нормы и правила, в частности в сфере технического регулирования. Виктор Христенко заявил, что Армения является важным партнером стран Таможенного союза и потому первоочередная задача для ЕЭК – сделать так, чтобы деятельность комиссии была для армянской стороны максимально понятна. По итогам переговоров был подписан меморандум о взаимодействии между Арменией и ЕЭК.

В то же время подписание данного меморандума не рассматривалось армянской стороной как шаг на пути вступления в ТС. Как пояснил Тигран Саркисян, вступление в ТС для Армении «несодержательно в силу геополитических причин – отсутствия общих границ с Россией, Казахстаном и Белоруссией». Однако российской стороной этот тезис был поставлен под сомнение. Христенко прямо указал на это на брифинге после переговоров. Как заявил глава ЕЭК, наличие или отсутствие общей границы не является ключевым обстоятельством для участия в ТС. «Если подходить по такому принципу, что если нет общей границы – жить нельзя, то ни одно государство никогда не оказалось бы ни в каком союзе, ни в какой группировке», – отметил он.

Действительно, некоторые государства даже не имеют общей границы со своими собственными территориями, как, например, основная часть России с Калининградской областью. Но это не является препятствием для существования на территории России единого таможенного пространства. Тем более нет причин сомневаться в возможности применения общих таможенных правил и процедур для независимых государств, не имеющих общей границы. Поэтому в России данный аргумент армянской стороны не рассматривался как убедительный. В Москве все более убеждались в том, что он используется только как предлог для обоснования курса на интеграцию с ЕС.

Между тем, сторонники евроинтеграции в Армении продолжали настаивать на возможности двух параллельных интеграционных процессов – с ЕС и ТС. Они также пытались убедить в этом общественное мнение Армении и России. Так, в интервью армянской службе радиостанции «Свобода» в июне сего года премьер-министр Армении Тигран Саркисян заявил, что участие Армении в ТС не противоречит готовящемуся соглашению об Ассоциации с Евросоюзом. При этом он сослался на то, что это мнение разделяется и в России. «Мы рады, что и наши российские партнеры придерживаются подобной позиции. Они также говорят, что это не взаимоисключающие, а взаимодополняющие программы», – подчеркнул Саркисян.

Как уже отмечалось, пассивность российской дипломатии в этой ситуации привела к недопониманию между сторонами и нарастанию кризисных явлений в двусторонних отношениях. Поэтому определенная доля ответственности за последующие осложнения, возникшие между Москвой и Ереваном, лежит и на российской стороне. В какой-то мере затруднительное положение, в котором оказались российские дипломаты, можно понять. С одной стороны, с комплементарной политикой Армении все уже смирились, ничего нового не происходило, прямых указаний об изменении курса сверху не поступало, самим выступить с инициативой об изменении политики было боязно. Ведь можно было навлечь гнев начальства: почему проспали, почему вовремя не сигнализировали? В этих условиях пророссийские круги Армении оказались дезориентированы. Они не понимали, что происходит: если Москва молчит, то значит, все идет правильно, видимо, все согласовано с Кремлем. Поэтому каких-то сильных возражений с их стороны против курса на интеграцию с ЕС не возникло.

В этих условиях некоторые меры, предпринятые российской стороной, чтобы продемонстрировать свое недовольство политикой Армении, выглядели непонятно и были встречены армянской общественностью с явным раздражением. Сообщения о продаже Азербайджану современного оружия на сумму более 1 млрд долларов были расценены как «предательство». Решение Газпрома о повышении цены на газ, поставляемый в Армению, до 270 долл. за тысячу кубометров интерпретировалось как желание поживиться за счет небогатого стратегического союзника. Прозападные круги в Ереване сразу же стали эксплуатировать эти темы, представляя их как дополнительный аргумент в пользу того, что надо побыстрее дистанцироваться от «ненадежного союзника» и переметнуться на Запад. Эти круги грамотно раздували истерию вокруг проблемных моментов в российско-армянских отношениях, в то время как российская дипломатия оказалась не в состоянии развернуть эффективную контрпропаганду.

Между тем, назревающий кризис в российско-армянских отношениях вызвал тревогу в российском экспертном сообществе, особенно среди политологов, занимающихся кавказским направлением. Неуклюжее поведение властей обоих государств подхлестнуло широкую дискуссию на страницах печати и в Интернете о причинах столь неблагоприятного развития событий. Первым забил тревогу известный российский политолог Сергей Кургинян. В своем выступлении в Ереване в конце мая он фактически призвал армян присоединиться к российскому интеграционному проекту. А расчеты некоторых армянских политиков на вступление Армении в Евросоюз он назвал несерьезными.

В начале июля с комментариями на данную тему выступили директор Института стран СНГ Константин Затулин и лишившийся накануне должности посла в Армении Вячеслав Коваленко. Затулин, в частности, обратил внимание на несовместимость военно-политической интеграции Армении на Востоке и экономической – на Западе. «В Ереване не должны сомневаться, что гарантии безопасности ей дает не Евросоюз, а Россия… – подчеркнул он. – Армянские политики, отказывающиеся всерьез рассматривать вариант евразийской интеграции, возможно, полагают, что в вопросах безопасности Армении должна помогать Россия, а вот с экономикой они будут идти в ЕС. Мне не совсем понятно, почему они считают, что нас в России это не должно беспокоить».

Постепенно в дискуссию втягивались все новые и новые участники. Вскоре к ней подключились эксперты из Армении, Грузии и даже Азербайджана. Российские политологи обратили внимание на то, что текст соглашения об Ассоциации Армении с ЕС все еще скрывается от общественности. Это дало повод предположить, что в соглашении имеются некоторые положения, которые не встретят понимания в армянском обществе. Некоторые эксперты, как представляется, правильно нащупали уязвимое звено этого соглашения. Это – статус Нагорного Карабаха.

Действительно, было сложно представить, что Евросоюз согласился бы включить НКР в таможенную территорию Армении. А если так, то Армения косвенным образом признала бы принадлежность НКР к таможенной территории Азербайджана, поскольку никакой независимой таможенной территории НКР никто в мире не признает. И это стало бы первым шагом по сдаче Нагорного Карабаха Азербайджану. Однако армянских евроинтеграторов этот шаг, похоже, совсем не волновал. Не секрет, что прозападные круги Армении уже давно рассматривают НКР как обузу, которая мешает армянскому бизнесу зарабатывать больше денег. Настроения в пользу сдачи Карабаха особенно усилились в последние несколько лет под воздействием пропаганды различных НПО, существующих на западные гранты.

Другой острой темой дискуссии стал вопрос о возможности совместить экономическую интеграцию Армении на Западе с военно-политической интеграцией на Востоке. Понятно, что нигде в мире таких прецедентов нет и такое совмещение является выдумкой армянских евроинтеграторов. На это российские эксперты и обратили внимание своих армянских коллег. В ответ в армянском экспертном сообществе появились прогнозы о том, что Россия будет шантажировать Армению разрывом военного соглашения и выводом своей базы из Гюмри. А это поставило бы армянскую государственность перед лицом краха. Эти прогнозы не имели под собой никаких реальных оснований. Никаких намеков на отказ России от своих гарантий безопасности в отношении Армении не было и не могло быть. Просто Армении было дано понять, что если она проводит комплементарную политику, то и сама Россия будет поводить такую же. Например, продавать оружие не только Еревану, но и Баку.

А в области экономических отношений, если Армения хочет получать российский газ по низким ценам, то ей надо стремиться в Таможенный союз, а не в ЕС. Если же она хочет быть в составе ЕС, то придется платить за газ по европейским ценам. Думается, что и дальнейшие шаги России ограничились бы чисто экономическими мерами. Например, Россия могла бы запретить въезд на российскую территорию армянских трудовых мигрантов. А ведь их денежные переводы на родину составляют сумму, сопоставимую с годовым бюджетом страны. Но логика такова: если у вас – Ассоциация с ЕС, то пусть трудовые мигранты едут в ЕС, а не в Россию. В этом нет никакого давления, это лишь проза экономических отношений. Естественно, что ухудшение экономических отношений со временем привело бы и к негативным изменениям во всех других областях двусторонних связей. И неминуемо затронуло бы отношения в области безопасности и военного сотрудничества. Но это был бы долгий процесс, который растянулся бы на много лет.

Несмотря на остроту развернувшейся дискуссии, она сыграла весьма позитивную роль. В Армении в дискуссию вовлекались все более широкие общественные круги, в том числе пророссийской ориентации. Все громче стали звучать голоса тех, кто ставил под сомнение задачу евроинтеграции Армении, выступал за сближение с Россией и вступление в Таможенный союз. Усилились требования к властям Армении обнародовать подробности соглашения с Евросоюзом. На этом фоне 13 августа состоялся визит президента России Путина в Баку. В Ереване этот визит был интерпретирован некоторыми экспертами как поворот вектора российской внешней политики от Армении в сторону Азербайджана. И хотя никаких ключевых соглашений в ходе визита заключено не было и его основной целью было, скорее всего, обсуждение условий российской поддержки Ильхама Алиева на президентских выборах, в руководстве Армении серьезно забеспокоились. Там, похоже, начали понимать, что дело принимает опасный оборот.

В этих условиях президент Армении Серж Саргсян сообщил о своем намерении посетить Москву, чтобы прояснить ситуацию и попробовать урегулировать разногласия. В Кремле же дали понять, что визит с целью получить согласие России на евроинтеграцию Армении не будет иметь смысла. Это поставило армянское руководство перед выбором. Необходимо было решить, куда идти – в Европейский союз или в Евразийский союз. Комплементарная политика исчерпала себя. И надо отдать должное президенту Армении – он сделал правильный выбор, который отвечает коренным интересам армянского народа. Евроинтеграция Армении была остановлена.

Визит Сержа Саргсяна в Москву состоялся 3 сентября. В ходе визита были достигнуты ключевые договоренности, определившие стратегический курс Армении на годы вперед. Президенты подтвердили нацеленность России и Армении на дальнейшее развитие процессов экономической интеграции на евразийском пространстве. В этом контексте Серж Саргсян заявил о решении Армении вступить в Таможенный союз и предпринять в этих целях необходимые практические шаги, а в последующем – участвовать в формировании Евразийского экономического союза. Президент Путин поддержал такое решение армянской стороны и выразил готовность России всемерно содействовать этому процессу. Решение Армении о вступлении в ТС сразу же приветствовали Белоруссия и Казахстан. Таким образом, Армения в очередной раз подтвердила, что является надежным и проверенным союзником России. Взаимное доверие между Москвой и Ереваном было восстановлено.

В Армении решение президента было встречено с пониманием в широких кругах армянской общественности. Даже в среде армянской оппозиции не было однозначно негативного отношения к вступлению в ТС. Например, такой видный оппозиционный политик, как первый президент Армении Левон Тер-Петросян, не стал осуждать данное решение, хотя и раскритиковал то, как правительство управляло ситуацией на этом направлении. Он, в частности, отметил, что правительству следовало с самого начала учитывать, что путь евроинтеграции представляет угрозу для положения Нагорного Карабаха.

Против вступления в ТС выступила лишь небольшая группа экспертов, правозащитников и общественных активистов, получающих западные гранты. Однако их попытка организовать массовую демонстрацию протеста у резиденции президента Армении закончилась провалом. На нее пришли всего несколько десятков человек. Это, однако, не означает, что такие попытки не будут повторяться. Опыт Белоруссии показывает, что Запад просто так не успокоится и будет пытаться дестабилизировать ситуацию в Армении с целью привести к власти своих ставленников и добиться изменения внешнеполитического курса страны. Поэтому армянским друзьям России не стоит расслабляться. Основная борьба еще впереди.

Михаил Александров, политолог