Радикальные исламисты готовятся к Олимпиаде в Сочи

Несмотря на все усилия правоохранительных органов, проблема достаточно серьезна. Помимо «традиционных» вариантов использования террористок-смертниц (недавняя трагедия в Волгограде вновь напомнила об этом чудовищном способе устрашения), положение осложняется довольно большим (по экспертным оценкам, речь идет о нескольких сотнях) количеством исламистов, получивших боевой опыт, сражаясь на стороне противников законной власти в Сирии. Возвращение хотя бы части этих людей в Россию – а это практически неизбежно – серьезно осложнит ситуацию на Кавказе, да и в стране в целом.

Радикальный исламизм – одна из наиболее серьезных угроз общественному порядку и государственному строю Российской Федерации. Именно он в течение как минимум последних семи лет является главной движущей силой действующих на Северном Кавказе незаконных вооруженных формирований. Три года назад НВФ, мотивированные идеями политического ислама, впервые с конца девяностых вновь проявили себя и в Поволжье (Татарстане и Башкортостане). Конечной целью радикальных исламистов является построение на территории Северокавказского региона (в идеале – всей России) исламского халифата – государства, основанного на исламистской идеологии в наиболее жесткой ее форме.

При этом исламисты обожают мимикрировать под обычных мусульман, придерживающихся традиционного для России ислама. Согласно определению доктора философских наук Александра Игнатенко, исламизм – идеология и практическая деятельность, ориентированные на создание условий, в которых все проблемы государства, где наличествуют мусульмане, а также между государствами будут решаться исключительно с использованием норм шариата. «Иными словами, речь идет о реализации проекта по созданию политических условий для реализации исламских (шариатских) норм общественной жизни во всех сферах человеческой жизнедеятельности», – уточняет Игнатенко. Суть различий применительно к российским реалиям – отношение исламистов и традиционалистов к российскому государству и православию. Первые не скрывают ненависти к ним, вторые – лояльные граждане-патриоты, отличающиеся от православного большинства только вероисповеданием.

Среди основных тенденций, характеризующих исламский радикализм в России в целом и на Северном Кавказе в частности, можно выделить несколько основных.

Прежде всего, это подрыв позиций традиционного ислама путем физического истребления знаковых для мусульманского сообщества фигур. 19 июля 2012 г. был убит правая рука тогдашнего муфтия Татарстана Валиулла хазрат Якупов, сам муфтий Файзов – тяжело ранен. Убийцами оказались – в этом с самого начала никто не сомневался – представители татарстанского вооруженного исламистского подполья, которые впоследствии были ликвидированы. 29 августа 2012 г., на сороковины со дня убийства Якупова, террористка-смертница взорвала авторитетного дагестанского суфийского шейха Саида афанди Чиркейского. За несколько дней до нового года неизвестные (убийц так и не нашли) расстреляли заместителя главы Духовного управления мусульман Северной Осетии Ибрагима хаджи Дударова. Замены им так и не нашлось. Положение традиционного ислама, лишившегося столь ярких богословов и организаторов исламской жизни, увы, отнюдь не укрепилось.

Окончательно оформился «единый исламистский фронт», объединяющий исламистов Северного Кавказа и Поволжья. К нему постепенно подключаются все новые звенья – от северных нефтеносных регионов РФ до Крыма, где активно действует не запрещенная на Украине экстремистская партия «Хизб ут-Тахрир».

На наших глазах формируются эклектичная исламистская идеология и соответствующие оргструктуры. Грань между приверженцами различных исламистских течений становится все более размытой. Эклектичная идеология включает идеологические элементы как радикальных, настроенных на силовое противостояние с государственными структурами, так и относительно мирных исламистских течений, ранее находившихся в конфронтации между собой. У членов радикальных исламистских НВФ, нейтрализованных в Татарстане в 2010-2012 гг., была обнаружена как салафитская, так и «хизбовская» литература. В феврале текущего года в Дагестане, где несколько лет назад большинство исламистов, наверное, и не слышали о «хизбах», под знаменами этой партии прошел митинг салафитов с призывами поддержать «братьев в Сирии». Таких примеров множество.

Продолжает усиливаться ориентация на зарубежное, в первую очередь арабское исламское сообщество. Внешним признаком этого является архаизация радикальной части российской уммы («арабизация», «хиджабизация»). По недавним опросам, 3,3% ингушских мужчин и 2,3% женщин назвали арабов среди желательных для брака национальностей (они заняли пятое и четвертое место соответственно). Этот факт отражает не реальную брачную перспективу, а постепенную фундаментализацию ингушской молодежи. То же фиксируется и в ответах на вопрос о родном языке: арабский назвали таковым 1,1% ингушских женщин (среди мужчин подобный ответ не зафиксирован), тогда как в действительности родным для них является ингушский: опрошенные женщины не только не знали арабского, но и не были знакомы хотя бы с одним арабом. Аналогичные тенденции заметны и в Чечне, да и на всем Северном Кавказе. Зримым проявлением этого феномена является постепенная экспансия типично арабского варианта хиджаба, приобретающего (в некоторых случаях – насильственным путем) все большую популярность среди мусульманских женщин северокавказских и поволжских республик.

Единственный факт, внушающий некоторый оптимизм на фоне этих невеселых тенденций – полный провал федерального исламистского лобби, на протяжении последних двух лет тщетно пытавшегося доказать, что «исламисты бывают разные». Лоббисты радикалов призывали «налаживать отношения» с «ваххабитами-лайт», например, с отличившейся в ходе египетской «арабской весны» запрещенной в России умеренно-исламистской организацией «Братья-мусульмане».

Однако развитие ситуации в Египте ясно показало, что все исламисты одним миром мазаны и вести с ними переговоры, не говоря уже о допуске к государственной власти, смерти подобно. А ведь еще до этого фиаско, примерно год назад, идеолог «Братьев-мусульман» и проекта «умеренного ислама» «Аль-Васатыйя» шейх Юсуф аль-Кардави в эфире катарского телевидения призвал арабов «рассматривать Россию как нашего врага номер один», поскольку, поддерживая Асада, Москва якобы «выступает против сирийского народа». Надо сказать, эти заявления серьезно подорвали доверие к васатистским проектам в России.

Есть все основания предполагать, что в ближайшие годы дальнейшую эволюцию радикальной части российского исламского сообщества будут определять именно указанные процессы. Это неизбежно окажет влияние на сопредельные страны и регионы (на Азербайджан оказывает уже сейчас). Все перечисленные тенденции свидетельствуют о серьезности намерений фундаменталистов. Обострение борьбы традиционного ислама с исламистами, подкрепленными финансовыми вливаниями с арабского Востока, представляется практически неизбежным. Главным направлением развития российской уммы должно оставаться укрепление позиций традиционного ислама и ориентации российских мусульман на внутренние, а не внешние исламские авторитеты. Весь вопрос в том, как этого добиться.

Яна Амелина, начальник сектора кавказских исследований РИСИ