Петросяны: дорога жизни в полтора века

С окончанием русско-турецкой войны 1877 – 1878 годов из районов, занятых русскими войсками, была сформирована Карсская область Кавказского наместничества Российской империи. Она вобрала в себя и местечко Кагызман (Кагызван). За оттоком мусульманского населения и притоком христиан из районов Западной Армении и Закавказья удельный вес армян в области заметно вырос. Если в 1887 году в области проживало 38 тысяч душ армян, то к 1897 году насчитывалось их уже 73 тысячи. Желая упрочить свои позиции в этом регионе, царское правительство заселило эти земли еще и 20 тысячами русских.

1885 год выдался в Кагызмане урожайным на черный виноград. Рядили-думали, куда его деть, и отец присоветовал Геворгу, знавшему толк в вине, свезти весь урожай – налитые солнцем гроздья в плетеных корзинах – в Эривань (центр одноименной губернии Российской империи), на винодельческий заводик друга семьи. Позаимствовав у соседей к своим двум еще четыре арбы, Геворг с женой Осанной пустились в путь.

Первые 27 верст двигались они по Кагызмано-Игдырской дороге, все еще пребывая в родной Карсской области. Сравнительно быстро доехали до села Кульц Эриванской губернии, затем пошли проселочные ухабы и рытвины. Вконец устав от тряски, добрались наконец до Эривани, некогда мощной крепости, штурмом взятой русскими войсками и прозванной императором Николаем I «глиняным горшком». Сентябрьский Эривань встретил их гомоном торговцев и ревом ослов, груженных овощами и фруктами.

Давним друзьям семьи Геворг рассказывал о красотах Кагызмана и, как ни странно, гордился тем, что в свободное от полевых работ время ходили они с отцом на ближнее к селу болото, где отлавливали на продажу лекарям и знахарям пиявок. Денег с продажи пиявок с трудом хватало, чтобы покрыть урон, нанесенный хозяйству двумя неурожайными годами, засухой и градобитием. В добрые времена со своих двух небольших участков земли собирали Петросяны неплохой урожай озимой пшеницы и ярового ячменя, благо мягкий, теплый климат позволял это. Семья растила еще и рис, чечевицу, просо и кукурузу, а еще клочок земли неизменно засевала табаком лучших сортов – Самсун и Трапзунд.

Наслушавшись его рассказов, хозяин заводика, ходивший вместе с отцом Геворга в проводниках у русских в последней русско-турецкой войне 1877 – 1878 годов, предложил молодой чете остаться работать у него. Благо Геворг в виноделии толк знал. Поразмыслив, дал согласие.

Хозяин-винодел поселил Геворга с Осанной в своем доме, и с тех самых пор они только и делали, что свозили к нему виноград, теперь уже со всех виноградников Кагызмана. Излишки Геворг сбывал на эриванском базаре, где русские покупатели имя его переделали на свой лад: звали Егором.

Отменное вино шло нарасхват, хозяин был доволен своими работниками, а в семье Геворга и Осанны один за другим пошли дети – четверо сыновей и две дочери. В последний раз жена Геворга разрешилась близнецами. Осанна была еще на сносях, когда хозяин подарил им небольшой дом с садом. Теперь они могли принимать у себя и родню. Первыми пожаловали брат Арутюн с женой Зало. Детей у них не было, и как-то за ужином Арутюн бросил:

– Геворг, как погляжу, невестка наша еще двойню подарит, а нас вот Бог обошел своей милостью.

На что Геворг отшутился:

– Коли и впрямь двойняшки у меня будут, клянусь Богом, одного вам отдам.

На свет появились близнецы – два братика. Через неделю Бог взял одного из них на небеса, но верные данному слову, Геворг и Осанна второго отдали бездетной семье брата.

Усыновив мальчика, Арутюн крестил его в эриванской церкви Сурб Петроса и Погоса (Святых Петра и Павла). В метрической книге за 1897 год значился младенец как Петрос, сын Арутюна Петросяна.

Биография Петроса Петросяна укладывается в пару страниц. За скупыми строками целые отрезки жизни, исполненной испытаний.

Окончив в 1915-м Михайловское финансовое училище Министерства торговли и промышленности Российской империи в Баку и проработав год по специальности, Петрос Арутюнович, он же Петр Артемьевич, призывается на службу в царскую армию. Воюет на турецком фронте Первой мировой. В июне 1918 года набравшийся боевого опыта офицер записывается в армию Республики Армения. Выпадает ему повоевать с турками, зачинщиками геноцида армян, и здесь. Но на карте мира происходят необратимые события. Власть Советов в конце ноября – начале декабря 1920 года приходит и в Армению.

Поскольку правительство Советской Армении еще не было окончательно сформировано, большую часть организаторских функций взяло на себя командование XI Красной Армии. О том, как отнеслось оно к офицерам армии Первой Республики, узнаем из прошения шести армянских офицеров на имя губчека города Рязани. Их письмо начинается словами:

«После советизации Армении прибыл в Эривань командарм XI Красной Армии т. Геккер и… предложил командировать в штаб XI армии до 10 лиц комсостава Главштаба для изучения дела и возвращения в Армению с целью инструктирования остальных лиц комсостава штаба».

Выехав из Еревана 14 декабря 1920 года, они прибыли 21 декабря в Баку, в штаб XI Красной Армии. Офицеры пишут, что в первые дни по прибытии с ними обходились вежливо, как «с командированными лицами дружественной союзной державы». Но уже на следующий день их взяли под стражу, «на время фильтрации». 1 января 1921 года их под конвоем отвезли на вокзал, где комендант Особого отдела XI армии заявил, что армян «отправляют в распоряжение Рязанского губернского комитета для назначения по специальности в частях Красной Армии». Однако по прибытии в Рязань все они оказались в концентрационном лагере принудительных работ. Им дали понять, что теперь они военнопленные.

Прошение шести офицеров заканчивалось просьбой – их «дело отправить в Москву на предмет освобождения и возвращения в Красную Армию Армении».

Массовая высылка офицеров армии Первой Республики началась 24 января 1921 года. По распоряжению ЧК и военных властей Советской Армении в этот день все офицеры старой армии были приглашены на сборные пункты для повторной регистрации. Все они наивно полагали, что это обычные сборы. Но на месте им объяснили, что они должны срочно, прямо с места сбора выехать в Баку для продолжения дальнейшей службы в составе Красной Армии. Так как железная дорога все еще находилась в руках турок, они должны были отправиться в Баку пешком, через Севанский (Семеновский) перевал (Ереван – Дилижан – Иджеван) до Акстафы. Оттуда поездом в Баку.

Имя Петроса Петросянца находим в «Списке бывших офицеров, которые зарегистрировались в здании Вагаршапатского гарнизонного клуба, согласно приказа Предчека Армении за № 3» на бланке с шапкой «С. С. Р. А. Политбюро Эчмиадзинского уезда». Список за подписью «Председатель ЧК ССР Армении» датирован 24 января 1921 года и включает в себя 102 фамилии. Петрос Петросянц значится под

№ 76 как штабс-капитан штаба 2-го отделения стрелковой бригады.

Маршрутом Ереван – Дилижан – Иджеван – Акстафа – Баку предстояло пройти и ему. Но провидению было угодно, чтобы он приболел и угодил в лазарет в Дилижане. А уже 18 февраля «Комитет Спасения Родины» под началом последнего премьер-министра Первой Республики Симона Врацяна взял власть в Ереване в свои руки. Советское руководство искало спасения в Дилижане. Попадает в тот же лазарет и первый секретарь ЦК партии большевиков Советской Армении Геворг Алиханян. Там они с Петросяном и сдружились.

После провала восстания в начале апреля Симон Врацян с верными ему силами и значительной частью интеллигенции покинули пределы большевистской Армении и ушли в Зангезур, где Советам все еще досаждали боевые отряды Гарегина Нжде.

Руководство Советской Армении, куда входили председатель Ревкома Саркис Касьян, секретарь Ревкома Асканаз Мравян, комиссар иностранных дел Александр Бекзадян, первый секретарь ЦК Геворг Алиханян и полномочный представитель Армении в РСФСР Саак Тер-Габриелян, из Дилижана тут же вернулось в Ереван. Алиханяну удалось уговорить Петросяна ехать с ним: он гарантировал ему полную безопасность.

В конце апреля в Армению вернулся и Первый армянский кавалерийский полк, принимавший участие в советизации Грузии. Расквартировали его в Аштараке и стали готовить для отправки в непокорный Зангезур.

Петрос Петросян, направленный в полк, вместе с офицерами штаба рьяно взялся за боевую выучку кавалеристов. Командовал полком полковник Александр Мириманян, в начштаба значился Артем Агаронян, в прошлом штабс-капитан. Оба они служили в армии Первой Республики и по прежним временам знали штабс-капитана Петроса Петросяна как истинного патриота. К 14 мая 1921 года численность рядов армии Республики составляла 6.669 человек, из коих 2.899 входило в Армянскую 1-ю стрелковую бригаду, созданную на базе Первого кавалерийского полка.

В армии ощущалась явная нехватка кадровых офицеров. Еще в разгар событий, описанных в советской историографии как «Февральская авантюра дашнаков», 26 марта 1921 года коминдел республики Александр Бекзадян направил в адрес ЦК РКП(б) (копии Ленину, Троцкому и Сталину) послание, в котором говорилось, что за три месяца существования Советской власти в Армении были арестованы 1.400 офицеров армянской армии (в том числе 20 генералов, 30 полковников). Главным виновником этих массовых репрессий Бекзадян считал руководителя ЧК Армянской ССР Георгия Атарбекова. «На заседании Ревкома и ЦК армянской компартии Атарбеков, – пишет Бекзадян, – ссылаясь на инструкцию ВЧК, потребовал спешной и безусловной высылки за пределы Армении всех бывших офицеров (как состоящих, так и не состоящих на службе в Красной Армии)».

Казалось бы, послание Бекзадяна должно было способствовать возвращению толковых спецов в Армению. Но некие темные силы, о которых до сих пор мало что известно, приложили максимум усилий к тому, чтобы помешать их возвращению.

Уже кадровым офицером Красной Армии Петрос Петросян случайно узнал, что грузинам удалось почти без потерь вернуть офицеров, служивших в армии меньшевистской Грузии, из Рязани на родину. Почему то же не произошло с офицерами-армянами, терзался он. Его не оставляло чувство, что к черному этому делу приложил руку Лукашин, чужак на армянской земле.

По сути, так оно и было. В отличие от руководителей Грузии и Азербайджана – Махарадзе и Нариманова, армянин Сергей Лукашин (Срапионян), уроженец Нор-Нахичевана-на-Дону, ни разу и не поставил вопрос о судьбе заключенных офицеров армии Первой Республики. Не знал ни языка, ни обычаев своего народа, верил только в ЦК партии большевиков и правительство Советской России, полагал депортацию офицеров необходимой мерой.

Петр Артемьевич в 1922 году женится на двадцатилетней большевичке Маргарите Туманян. Все трое ее братьев – Арсен, Тигран и Гарегин – окончили Лазаревский институт восточных языков в Москве. В 1928-м, прожив с человеком довольно сложной судьбы шесть лет, возможно, под влиянием долгих доверительных бесед при свечах Маргарита Гарегиновна решается, сославшись на семейные обстоятельства, просить партию вывести ее из своих рядов. В семье никто так и не осмелился вдаваться в подробности подобного поступка.

В ту пору молодая Советская Республика остро нуждалась в опытных специалистах. Петр Артемьевич, финансист по образованию, добросовестно работает там, куда его направят. В 1950-х Петросян возглавляет финансовую службу на винно-коньячном комбинате «Арарат», в 1960-х состоит главным бухгалтером Министерства культуры республики.

Есть в его биографии и такая страница. Руководитель Осоавиахима Семен Буденный, герой Гражданской войны, маршал Советского Союза, 11 декабря 1945 года награждает Петра Петросяна, председателя первичной организации Осоавиахима «Арарат-треста», почетной грамотой «в ознаменование 25-летия Армянской ССР и за успешное выполнение заданий по подготовке резервов для Красной Армии».

Хоть Петр Артемьевич и не был голубых кровей, человеком был редкой выдержки и обладал хорошими манерами. В 1969-м его не стало.Внук Петра Артемьевича, Геворг Грантович, вспоминает:

– Если за столом дед, обращаясь к сыну Гранту, произносил фразу «Будьте добры подать мне соль!» – это могло лишь означать, что дед чем-то в поведении сына недоволен. И хотя случалось подобное редко, обед или ужин продолжались в молчании.

Родные братья Петроса – Абгар и Тигран – до прихода большевиков владели известной на весь Ереван мясной лавкой, располагавшейся на месте нынешнего кинотеатра «Москва». Жили они рядом – в двух половинах дома на пересечении улиц Абовяна и Туманяна. Колбасы и сосиски братьев Петросян были нарасхват. Секретами вкуса своих изделий они ни с кем не делились.

Геворг Грантович вспоминает:

– Для семейных торжеств дядья наши готовили свои фирменные сосиски. И были они на объеденье. Помнится, в 1973-м, когда ереванский «Арарат» выиграл Кубок СССР, а совпало это с 80-летием дяди Абгара, он тряхнул стариной и удивил всех не только сочными сосисками и колбасками, но и кизиловым вином, какого мы сроду не пробовали. Когда 20-литровый баллон к вечеру опустел, дядя Абгар молча спустился в подвал и выставил своим многочисленным племянникам заначку. Думаю, за «Арарат» и общего любимца Иштояна никто и никогда столько тостов за один вечер не произнес.

На юбилее в гостях у Абгара Петросяна был и министр мясо-молочной промышленности республики. Он упросил его поделиться рецептом приготовления деликатеса. Через день министр прислал за ним машину и он поехал на мясной комбинат. Пробыв у технолога минут 15, Абгар вылетел от него в крайнем возбуждении и вконец расстроенный. Министр справился: в чем дело? Выяснилось, что технолог то и дело предлагал Абгару заменить ингредиенты на более дешевые, ссылаясь при этом на невозможность выдержать в производственных условиях рецептуру.

Рассказав эту историю, Геворг ухмыльнулся и произнес:

– Чудеса, да и только. При своей небольшой лавке дядя Абгар с братом Тиграном могли себе это позволить, а гигант-комбинат бессилен.

Москвичка Лаура Гегамовна, дочь Гегама Петросяна, старшего брата Петра Артемьевича, рассказала нам, что лишилась отца в 10 лет в марте 1940-го. На Ереванском станкостроительном заводе им. Дзержинского был он начальником цеха. Услышав про Пакт между СССР и Германией, имел неосторожность обронить: «Напрасно все это. Германия, история это еще раз подтвердит, все равно нападет на нас». На другой день за ним приехали. И только в 1956 году, когда отца реабилитировали, она узнала, что в 1943-м сгинул он в Алтайском крае. Участник Первой мировой, Гегам Петросян награжден был Георгиевским крестом, до прихода большевиков владел кинотеатром «Аполлон» в центре Еревана. А сын его Эдуард, завершивший Отечественную в Австрии, был участником Парада Победы в Москве.

Грант Петрович Петросян, дитя любви, родился в декабре 1923 года и рос в тепле и холе. В семейном архиве нашли мы три рассказа-впечатления о Гранте, любовно сшитые в поздравительную папку к его 40-летию.

Свое сочинение о сыне Петр Артемьевич назвал «Первый полет Гранта». В нем описан детский восторг 9-летнего мальчика, впервые в 1932 году поднявшегося в воздух на двухместном самолетике У-2. Летчик Ереванского аэроклуба Пеняев, мастер фигурного пилотажа, дал отцу и сыну увидеть Ереван с пригородами с высоты птичьего полета. Полет на У-2 удался, уже на земле бывалый пилот, похлопав Гранта по плечу, одобрительно бросил: «Из парня отличный летчик получится». Так оно и случилось. Грант дни и ночи пропадал на летном поле аэроклуба, учась летать. А когда разразилась Великая Отечественная война, навыки, полученные в Ереванском аэроклубе, помогли ему обучать молодых пилотов.

Вспоминая о сыне, мать Гранта Маргарита Гарегиновна описала, казалось бы, невообразимый случай. Когда малышу исполнилось пять, она увезла его к своим родителям в Кировабад (название г. Гянджа с 1935 по 1991 г.). Пока взрослые пили на балконе чай с кизиловым вареньем, малыш залез на фиговое дерево – нарвать для мамы самого спелого инжира. Долез до самой верхушки деревца, сорвался и полетел вниз. На вопли матери и ее родни из-под куста раздался ровный голос Гранта: «Не бойтесь! Это я на самолетике вниз спустился».

Когда Гранту стукнуло 13, родители отпустили его одного на летние каникулы к родичам в Москву и Ленинград. И очень удивились, получив от сына письмо из Выборга. Оказалось, что на Финляндском вокзале Грант случайно познакомился с полковником Красной Армии, едущим с семьей в Выборг. Упросил взять его с собой как члена семьи. Не поленившись прогуляться по Выборгу с подростком, офицер посадил Гранта на вечерний поезд в Ленинград.

«О семье в час любой
Помни, Грантик, родной.
В каждой встрече с тобой
Сердца радость, покой».

Так на 40-летие мужа выплеснула свои чувства к нему Анна Ивановна, жена, в девичестве Федченко, уроженка Черниговщины. Расписались они в самый разгар войны в ноябре 1943-го. В 1948 году родился сын Геворг (Гурик), названный в честь прапрадеда. Брат его, Карен, появился на свет семью годами позже.

Анна Ивановна, верный друг и спутница жизни Гранта Петровича, родилась седьмым ребенком в большой крестьянской семье. В ночь перед раскулачиванием один из батраков предупредил отца семейства о готовящихся аресте и ссылке, и вся семья, погрузив нехитрый скарб на повозку, убыла в неизвестность. Оправились они от страхов и осели уже в Ростовской области.

Старший брат Анны руководил летной школой в Закавказском военном округе. Там сестра и встретила своего суженого – летчика-армянина Гранта Петросяна. Семья мужа приняла ее как родную. В ее трудовой книжке одна-единственная запись: «Учитель русского языка и литературы в школе № 8 им. А.С. Пушкина в г. Ереване». За плечами 45 лет работы.

Что муж, что его друзья души в ней не чаяли: и примет Аня радушно, и на стол подаст роскошные армянские блюда, и споет за компанию, и дружно выпьет со всеми.

В годовщину памяти мужа Анна Ивановна скажет: «Я могу считать себя действительно счастливым человеком. Я попала в прекрасную семью. У меня были прекрасные свекор и свекровь, прекрасный муж. Их у меня нет. Но я имею прекрасных сыновей и внуков, которые с первых дней, когда судьба отняла у меня мужа, окружали меня огромным вниманием, заботой и любовью. Я счастлива».

Из автобиографии Гранта Петросяна:

«В 1941 г. окончил без отрыва от учебы аэроклуб, добровольно вступил в ряды Красной Армии, до 1943 г. был курсантом Цнорисского (ж/д станция Цнорис-Цкали в Грузии) авиационного училища. По его окончании получил звание мл. лейтенанта и работал в качестве летчика-инструктора. С 1944-го до июня 1946 г. был старшим летчиком 25-го Краснознаменного истребительного авиаполка».

Вечернюю школу Грант окончил уже после демобилизации. В 1952-м окончил Армянский сельскохозяйственный институт, успев пару месяцев поработать секретарем парторганизации родной «альма-матер», позже стал секретарем райкома партии. Но там не задержался. Возможно, памятуя о выходе матери из рядов ВКП(б). И ушел с головой в науку.

Грант Петросян в автобиографии пишет:

«В 1956 г., после окончания аспирантуры работал ассистентом кафедры общего земледелия, а затем с мая 1958 г. деканом агрохимического факультета. С сентября 1958 г. назначен директором НИИ почвоведения и агрохимии».

С тех пор вся его жизнь была связана с проблемами мелиорации и освоения засолено-солончеватых и переувлажненных почв.

Солончаки подобны проплешинам на зеленой благодати Араратской долины. Как-то, съездив с журналистами на засоленные эти земли, Петросян заметил: «Солончаки – это смерть для всего, что растет, что тянется вверх, живет. Они погубили Месопотамию, одну из древних цивилизаций».

Организуя визиты для зарубежных своих коллег, а таких поездок было более трехсот, Петросян, приводя их на участки земли, выглядевшие райскими уголками, непременно подводил к небольшому клочку почвы, подернутой бело-серой пленкой, и, тыча пальцем, говорил: «С этого мы начинали». И вновь вел гостей к изумрудным полям сочной люцерны, к розовой герани и говорил: «Это та же земля». Потом сопровождал к виноградникам, где золотились в резной листве тугие, налитые солнцем гроздья. «И это та же земля», – утверждал он.

Писатель-почвовед Борис Можаев, обеспокоенный судьбами земель и крестьянской доли, 15 мая 1985 года в «Литературной газете», в очерке «Самостоятелен и безусловен», рассуждает, как надо вести хозяйство. И подкрепляет конкретным примером:

«А ведь есть же в пределах нашего Отечества примеры того, как можно избавиться и от бумажной волокиты, и от бракодельства одним простым решением. Вот вам один из таких примеров: директор Института почвоведения и агрохимии Армянской ССР Грант Петросович Петросян добился распоряжения, по которому мелиораторы обязаны сдавать институту не отдельные виды работ, то есть прорытые каналы, уложенный дренаж или протравленные солончаки, а всю работу целиком, в законченном виде: посеянную пшеницу на бывших солончаках.

«Уважаемые мелиораторы, – говорит им Петросян, – вы протравили солончаки – это хорошо. А теперь извольте посеять на этом участке пшеницу: и вот когда она взойдет в полный рост, тогда и увидим качество вашей работы. Взошла пшеница ровно на всем поле – акт о приеме подписываем. Если же посреди поля появились проплешины, извольте переделать, довести до кондиции».

Так иное поле армянские мелиораторы по четыре года сдать не могут. Сколько из-за этого шума! Сам министр приезжал, пытался поломать эту систему. Не вышло. И представьте себе, переделывают, доводят до этой самой кондиции.

Зато у Петросяна двести с лишком гектаров чудных полей и садов посреди солончаковой пустыни.

И урожаи предельно высоки. А в соседних совхозах даже при беглом осмотре видны среди пшеницы огромные проплешины пустующей земли. Вот вам и контрасты в работе одного и того же министерства. Я беседовал с мелиораторами: они сердятся на Петросяна. А он просто ученый и директор, самостоятельный в полном смысле, наделен правами хозяина по закону».

Спустя 12 лет после выхода в свет очерка Бориса Можаева, известный публицист Юрий Черниченко в статье «Уроки Армении», опубликованной в «Известиях» (30.09.1997 г.), писал:

«Национальный жизненный ресурс, Севан, сливали хищнически, как перед концом света: в считаные пятилетки размотали запас вод, скопленный со времен Урарту. В долине Арарата возникли болота, камышовые заросли. Грунтовые воды поднимали наружу соль, губя плодородие.

Я знал ученого, которому это буквально не давало дышать. Доктор Грант Петросян, почвовед и философ земледелия, принимал у себя (на местах высадки Ноя, как он шутил) почвоведов со всех континентов: регулярные семинары оплачивались ЮНЕСКО. Химией и терпением капитан Грант исцелял белые от соли пустыни, превращая их в райские кущи...

Умер Грант Петросович (его не стало в октябре 1987?г. – Авт.) от болезни тоскующих: рак. Умер совсем незадолго до того, как Совмин независимого Айастана негромко и буднично ввел плату за ирригацию и тем создал необходимость беречь воду. Ничего хитрого: вода – товар. Есть оптовые, есть розничные цены. Тебе нужно полить виноградник или люцерну? Готовь шесть драмов за кубометр…

Возник смысл остановить засоление – автоматически действующий национальный смысл. Севан дается один раз, он не сливной бачок в ночлежке бомжей, и экономность экономики начинается просто: остановить падение горного озера.

Наблюдатель с 25-летним стажем, могу свидетельствовать: болота-озера в Ноевой долине исчезли, камышей почти нет. Но насчет «реабилитации» сказанули точно: пашню, как политзэка, надо освобождать и оправдывать, на десятках тысяч га уровень грунтовых вод пока так высок, что и покойника не предашь земле. Как нужен был бы сейчас доблестный «капитан Грант».

Полную картину научного подвига Гранта Петросяна и его несомненных заслуг дают высказывания и оценки зарубежных коллег его труда и достижений возглавляемого им института, ныне – Научного центра почвоведения, агрохимии и мелиорации Республики Армения, носящего его имя.

Проф. М. Эльгабали, министр сельского хозяйства Египта:

«То, что я увидел как на поле, так и в лабораториях, выполненное армянскими учеными-почвоведами – это образцово и на высоком уровне».

По поручению обеих Америк проф. Амро Завалета, Перу:

«То, что мы узнали здесь – это самые последние достижения в этой области научных знаний».

Д-р Леон Хаятт, управление по охране окружающей среды США:

«Ваша экспериментальная станция одна из наилучших в мире, которой Вы можете гордиться, и Вы выполняете большую работу для Вашего народа и страны».

Д. Блекберн и С. Карниш, Австралия:

«Мы думаем, что Армянская республика, а также народы в различных частях СССР и во всем мире должны заинтересовываться великолепной научной и технической работой института Почвоведения по мелиорации засоленных земель, которая доведена для получения высоких урожаев высокого качества. Этот полный подход к решению проблемы – великолепен».

Проф. Новица Вучич, член-корр. АН Воеводины, Югославия:

«Будет правильно и полезно, если этот институт будет превращен в Международный центр для подготовки кадров – специалистов по мелиорации засоленных почв».

И. Рабочев, академик ВАСХНИЛ и АН Туркменистана:

«Армения, колыбель древнейшей цивилизации на Кавказе, имеет немало замечательных памятников истории ее развития. Сотрудники института воздвигали неповторимый памятник науки о современной культуре орошаемого земледелия, ранее не существовавшего ни в Египте, ни в Месопотамии, ни в Карфагене…»

Здесь уместно привести выдержку из статьи самого Гранта Петросяна – Мелиорация мелиорации рознь. Чем платит земля», опубликованной в газете «Правда» (30.08.1981 г.):

«Каждый гектар вчера еще бесплодной земли дает нынче по 45 – 50 центнеров озимой пшеницы, 120 – 130 – сухого сена люцерны, столько же – винограда, по 180 – 200 центнеров раннего картофеля, 250 – 300 центнеров розовой герани, арбузов и плодов… Чтобы земли Араратской долины, да и каждый обновленный гектар работали с полной отдачей, надо серьезно улучшить деятельность всех служб, ответственных за подготовку, эксплуатацию поля. Пора ориентировать их на достижение высоких конечных результатов».

Пройдет четыре года, и Грант Петросян с гордостью сообщит всесоюзному читателю («Сельская жизнь»,

21.08.1985 г.):

«В Армении только за четыре года этой пятилетки освоено и передано хозяйствам 23 тысячи обновленных гектаров. В нынешнем году прибавится еще 7 тысяч. Облагорожены десятки тысяч гектаров горных пастбищ. Вступили в строй пять водохранилищ, что позволит дополнительно обеспечить влагой свыше 30 тысяч гектаров».

Армянский НИИ почвоведения и его создатель и бессменный директор принимали активное участие в международных выставках ЭКСПО-74 и ЭКСПО-77 в Спокане и Лос-Анджелесе (США), в Югославии, на Кипре, в Канаде, Индии, Сирии, достойно представлены были на Международных ярмарках в Чехословакии и Германии. Петросян 20 лет возглавлял Научно-техническое общество сельского хозяйства республики и Армянский филиал Общества почвоведов СССР. Заслуги Гранта Петросяна перед Отечеством были отмечены двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом «Знак почета», орденом Дружбы народов, он был избран депутатом Верховного Совета Армянской ССР.

Грант Петрович и Анна Ивановна произвели на свет двух сыновей – Геворга и Карена. Младший, проработав главным инженером в совхозе, позже возглавил одно из отделений Госкомсельхозтехники Армении. Кандидат технических наук. Старший, Геворг, выпускник Академии Внешторга СССР, тоже кандидат технических наук, с 1996 года живет в Москве. С любимой женой Наирой, отменной хозяйкой и рукодельницей, воспитали двух сыновей – Армена и Гранта. Оба пошли по стопам отца: после института окончили в Москве Всероссийскую академию внешней торговли.

– Мне повезло с женой, – с нескрываемым восторгом говорит Геворг, – с годами мы не утратили чувства влюбленности друг к другу. С Наирой комфортно не только дома, но и в поездках – она прекрасный попутчик. Так что скука нам не грозит. У меня сложился довольно простой ориентир довольного мужа: это когда ты нехотя выходишь из дома и с явной охотой возвращаешься.

У Геворга Грантовича с сыновьями успешный бизнес. Они его надежда и опора. Отец рад, что ему нет надобности бывать в офисе каждый день, и считает это своей привилегией. Зато он взял на себя труд вести переговоры с возрастными партнерами, а когда есть в том нужда, и с чиновниками всех рангов.

Геворгу Грантовичу Петросяну пошел 66-й год, он всегда подтянут и собран, выглядит моложаво, одет со вкусом. Во внуках своих души не чает.

Геворг с Наирой, да и их сыновья с чадами вряд ли поедут жить в Армению. Но где-то в глубине души хочется надеяться, что Петросяны седьмого поколения все же пустят корни в родной земле, как это в далеком 1885 году сделал их родоначальник Геворг Петросян.

Марина и Гамлет Мирзояны