№ 5 (235) март (16–31) 2014 г.

Москва – Тбилиси: время уклоняться от объятий?

Просмотров: 2156

Украинские события несколько облегчили жизнь новой грузинской власти, которая сама, без принуждения, поставила себя в положение защищающегося. Защищаться приходилось от тех, кто хотел уточнить подробности «новой российской политики», провозглашенной месяц назад премьер-министром Грузии Ираклием Гарибашвили. Ко всем прочим неудобствам добавилась пресловутая карта Грузии на открытии сочинской Олимпиады, на которой территории Абхазии и Южной Осетии были скрыты двусмысленным туманом.

Между тем, грузинской власти, возможно, неожиданно повезло. Спасение пришло оттуда, откуда Тбилиси имел все основания ждать – из Киева.

Завет Бидзины Иванишвили

Бидзина Иванишвили, оставивший в наследство своим преемникам ожидания части вверенного им населения на скорое возвращение российско-грузинского братства, присовокупил к нему и несколько иных трудностей.

Будучи премьер-министром, Иванишвили проводил в жизнь – пусть не без некоторой экстравагантности, но вполне рационально – продуманную модель: ничего не менять по-крупному из того, что ему досталось от Саакашвили, отсекая крайности в мелочах. Если не считать громких судебно-политических процессов, так и получилось, и даже жалобы бизнеса на отнятые при Саакашвили активы так и остались грудами лежать в судах без движения.

Частью этой модели была и политика в отношении России. Ни в чем не меняясь в серьезной сути, она стала более приветливой во внешней риторике. Практика была разнообразна по форме и весьма невыразительна по существу. Ее воплощением стали винные сюжеты, в соответствии с которыми грузинское вино вроде бы вернулось в Россию. Но без видимого успеха у покупателя, уже нашедшего в этой ценовой нише недорогое и качественное вино со всего света.

Не получилось, не могло получиться, да никто, похоже, и не ставил всерьез такой задачи. Но для Иванишвили все это, по крайней мере, было собственной стратегией и собственной политической моделью. Он мог импровизировать, рисковать репутацией, зная, что ничего фатального ему не грозит, а на крайний случай у него всегда имелся вариант отхода, полного или частичного, как сейчас. В общем, полностью контролируя ситуацию, Иванишвили мог себе позволить сеять любые иллюзии, тем более что репутация неискушенного чудака-миллиардера служила неплохим прикрытием не только во внутриполитических, но и в дипломатических реакциях.

«Гражданин» и его премьер

И совсем в другой ситуации оказались те, кому Иванишвили доверил продолжать свою политическую линию.

Георгий Маргвелашвили, избираясь президентом, нисколько не возражал, кажется, против того, чтобы выглядеть человеком привычной западной генерации, которого с Саакашвили разделял не идеологический конфликт, а исключительно политико-этический: вести себя столь аморально и тиранически, как прежняя власть, объяснял он, недопустимо. Однако в Вильнюсе на церемонии парафирования Соглашения об ассоциации с Евросоюзом Маргвелашвили выглядел празднично, а на просьбу распределить в этом успехе доли новой власти и прежней, не вдаваясь в конкретику, объяснял, что Европа была целью всего политического поколения, которое совершенно не следует отождествлять с лицом одного политического режима.

Точно так же позиционировал себя и Гарибашвили – как человека из этого самого поколения, которое, в соответствии с пояснением к образу, появилось в Грузии вовсе не благодаря Саакашвили, а наоборот, Саакашвили был частью этого неизбежного процесса.

Но оба, что бы они ни думали об особенностях поколения, должны были следовать в русле идей Иванишвили, на которые никакого влияния не имели. А идеи говорили о том, что с Россией нужна новая политика.

А потом Бидзина Иванишвили презентовал свое НПО «Гражданин» и снова исчез. И снова стал той же загадкой, какой был до выборов, тем более что ту, первую загадку никто так и не разгадал. И все запуталось окончательно.

Ответственные исполнители

С одной стороны, обещание участвовать в Олимпиаде Иванишвили дал Москве давно, и даже если бы его сменщики хотели в этом что-то поменять, никаких полномочий у них не было, да они и не хотели ничего менять. Их реальной стратегической самостоятельности сегодня хватает лишь на выяснение, кто из них более функционален и значим с точки зрения реальной грузинской власти, притом что вся Грузия знает, кому эта власть в реальности принадлежит.

Но и консервировать эту ситуацию никто не может. Власть в Грузии поделена диковинно. Есть Иванишвили, который – грузинское все, но его не видно, никакой ответственности он не несет и в любой момент может обнаружиться хоть в Париже, хоть даже в Москве, и уже никто не удивится. И есть президент с премьером, которые игнорируют друг друга, не скрывают, что по любому поводу советуются с тем, кто не несет никакой ответственности. И, более того, считают такие консультации признаком хорошего политического тона, но при этом сами эту ответственность несут – и перед собственными гражданами, и перед миром, поскольку в этом мире представляют Грузию именно они.

Дружба по заветам барона де Кубертена

Словом, заявления о том, что с Россией надо выстраивать нормальные отношения, становились все более заученными и рутинными. Все продолжалось в том же двусмысленном ключе. Грузия собиралась на Олимпиаду, отправляя на нее символическую сборную, настроенную в полном соответствии с заветами Кубертена лишь с грехом пополам участвовать, но никак не побеждать. Власть отбивалась от подозрений в том, что за незаметным проходом горстки грузинских атлетов с VIP-мест для официальных глав государств будут наблюдать лидеры Абхазии и Южной Осетии. Спор, в каком все-таки качестве эти люди будут присутствовать в Сочи, приобретал на глазах характер исторического.

Грузинская власть оказалась в ловушке. С одной стороны, надо было продолжать отвечать на чаяния одной части избирателей, ободренных анонсами скорого открытия России. С другой стороны, немалая часть избирателей, отнюдь не все из которых являются почитателями Саакашвили, задавались вопросом: «Зачем?» Даже безотносительно Абхазии и Южной Осетии – зачем договариваться со страной, которая откровенно недружественна и от этих договоренностей дружественней становиться даже не обещает?

С одной стороны, любой процесс обязан, пусть даже по инерции, развиваться, и уже всерьез накануне Олимпиады заговорили о встрече грузинского президента с российским. С другой стороны, сама тема стала немедленно столь скандальной, что ее, судя по всему, действительно обсуждавшуюся в российско-грузинских кулуарах, пришлось срочно закрывать. Но и это не удалось, и спустя несколько дней не очень искушенный в системе интриг и утечек Маргвелашвили бесхитростно и, как ему, возможно, показалось, успокаивающе заявил, что готов провести консультации и принять решение о целесообразности такой встречи.

То есть не исключил и исключить не мог, поскольку всем в Грузии понятно, с кем именно президент намерен консультироваться; этот главный консультант, как всегда, никаких конкретных решений не предложил.

Что за «красными линиями»?

В соответствии со знаменитой китайской максимой, лучше вести переговоры, чем не вести их. Но в грузино-российском случае все несколько сложнее.

Практически все, что располагалось до «красных линий», уже обсуждено. Остались, пожалуй, только визы, с которыми, как понимают обе стороны, Москва будет дозированно тянуть. Все остальное так или иначе теперь будет касаться запретных тем, на которые ни Москве, ни Тбилиси говорить не хотелось бы.

Для России появление абхазской или югоосетинской темы в повестке дня означает косвенное или скрытое признание того, что в принципе возможна ревизия решений пятилетней давности. Для Грузии это риск получить продвижение передовых российских постов в Южной Осетии еще на несколько десятков метров вглубь российской территории.

Словом, это продолжение сюжета, начавшегося почти полтора года назад, когда обе стороны попали в западню иллюзорного потепления отношений. И дело клонилось к чему-то бессмысленному вроде действительно встречи двух президентов либо к мучительным маневрам по ее откладыванию. В самом деле, о чем говорить Маргвелашвили с Путиным? Да за одно рукопожатие с человеком, который для доброй половины Грузии является воплощением потери ее автономий, Маргвелашвили грозит обструкция, и если бы хоть что-то он мог получить взамен.

Олимпиада прошла, полемика слегка поутихла, в Грузии обострились темы куда более внутриполитические – тот же Мерабишвили, который получил очередной срок; муниципальные выборы, которые даже важнее Мерабишвили; исчез не только Иванишвили, но и Саакашвили уже тоже демонстративно самоустранился от грузинских коллизий. Вроде можно бы и передохнуть, но ведь в любую минуту вновь кто-то вспомнит о подготовке московской встречи или что-то просочится случайно с грядущей встречи Карасина с Абашидзе.

И тут на счастье – Украина.

Украинский коридор для Грузии

Грузия вновь, помимо собственной воли и без всякого ее участия, вернулась на мировые передовицы. Пусть и в качестве воспоминания и исторического примера. Как Судеты. Только новее. Крым живо напомнил то, что происходило 5 лет назад в Южной Осетии, и Москва будто специально сделала все, чтобы своими массированными учениями это сходство сделать особенно выразительным.

А Гарибашвили как раз в это самое время – с визитом в США.

Тут следует заметить, что позиция Запада тоже в определенной степени способствовала грузинской двусмысленности. Устав от постоянных обострений времен Саакашвили, Запад будто бы тоже почувствовал возможность перевести дух и всемерно приветствовал провозглашение премьером Гарибашвили «новой российской политики», основанной на конструктивности, добрососедстве и далее по списку. Запад явно решил нормализовать свою ответственность за Грузию, и если Грузия решила стабилизировать на время то состояние, к которому после энергичной эпохи она пришла, то почему не минимизировать вместе с ней свои усилия и Западу.

Украина спутала все эти планы. Украинский кризис рискует стать самым системным и значительным за последние десятилетия и в качестве раздражителя может превзойти по своим внешнеполитическим последствиям 2008 год. Если же дело действительно обернется самым скверным продолжением, впору будет и вовсе вспомнить о 80-х годах прошлого века.

Словом, чем жестче и дольше будет продолжаться украинский кризис, тем очевиднее и проще будет для Грузии решаться проблема ее позиционирования. Тем, возможно, больше будет у Запада мотивов для более конкретных знаков внимания Грузии. И, может статься, очень вовремя Гарибашвили поставил вопрос о предоставлении Грузии программы членства в НАТО. Как и вообще очень вовремя оказался в Америке.

Интересно только, что на все это скажет Бидзина Иванишвили – если, конечно, сочтет это достойным поводом снова показаться стране.

Вадим Дубнов

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 13 человек

Оставьте свои комментарии

Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты