Режиссер Татьяна Данильянц: попытка связать армянское и венецианское

Татьяна Данильянц – поэт, кинорежиссер, художник. Окончила Московский художественный институт им. Сурикова и Высшие режиссерские курсы. Дважды лауреат Международного фестиваля верлибра (1993, 1994; Москва), международной поэтической премии «Носсиде» (2008, 2011; Редджио-Калабрия, Италия), стипендиат государственной стипендии для деятелей искусства (Москва, 1997). Автор книг «Венецианское», «Белое», «Красный шум». Автор выставочных проектов «Anima Russa» («Русская душа»), «Венеция. На плаву», «В пробке», выставлялась в Русском музее, московском Музее современного искусства и др. С 1995 года разрабатывает тему Венеции в жанре документального кино, в поэтическом творчестве и в фотографии.

– Хотела признаться в неприличном: оба ваши фильма о Венеции – и «Сад, который скрыт», и «Венеция. На плаву» – я скачала с торрентов. Но я же знаю, что Вы и фотохудожник, и пишете стихи о Венеции – и, конечно, мне бы хотелось, чтобы появилось красивое издание, которое можно было бы держать в руках, рассматривать... Но, как мне кажется, для документального кино это пока несбыточный формат, нет? Вы снимаете документальное кино. И сразу встает вопрос – где его показывать?

– Я по образованию – «игровик», режиссер игрового кино. Сняла несколько игровых короткометражек. Однако последние годы, по разным причинам, снимаю документальное кино, и мне это нравится. И это всегда время, поиск денег, много занятого в проекте народа. Снимаешь такую работу, полную смысла, и потом оказывается, что у нее есть только два пути к зрителю. Первый путь – это фестивальный, он скоротечный. Второй – телевидение. Но телевидение в России – пока и практически – не заточено под документальное кино.

Я сняла диптих о Венеции, два абсолютно разных фильма о разных людях. Права на первый – «Сад, который скрыт» – принадлежат нашей компании. Я могу делать с ним, что хочу, в том числе записать DVD с тиражом хотя бы 500 экземпляров, с обложкой, чтобы диск лежал в магазинах. Но без некоторых вложений это невозможно.

«Венеция. На плаву» – второй фильм. Он о том, как живет Венеция в повседневности, – о том, чего не видят туристы. Но он мне, к сожалению, не принадлежит. Даже его длинная версия. Короткая версия (39 минут) была сделана по заказу канала «Культура». И для того, чтобы 63-минутная версия получила право выйти на DVD, надо выкупить у канала права на материал. Это дорого. Однако моя задача в том, чтобы эти фильмы – и тот, и другой – посмотрели люди, поэтому фестивальные показы – это выход.

– Вы показывали фильм в Венеции?

– Оба фильма были показаны на Венецианском кинофестивале, в 2008 и в 2012 годах. Их аудитория в основном состояла из венецианцев. Наверное, судьба фильма зависит от правильной аудитории. Если ты ее находишь, тогда все может получиться, вопрос только в правильной организации встречи фильма и аудитории.

А еще раньше, в 2007 году, известный венецианский патриот Альберто Гардин, владелец издательства «Editoria Universitaria Venezia» (оно специализируется на венецианских историях, стихах о Венеции, публикует венецианских авторов), издал мою книжку стихов о Венеции – «Venezianita» («Венецианское»). Мы сделали две презентации: одну на площади Сан-Марко, в кафе «Автора», рядом с кафе «Флориан»… Тогда это замечательное кафе принадлежало очень старой венецианской семье Радо. И один из отпрысков семьи, Франко Радо, стал артистическим директором этого вечера: мы с венецианским поэтом Умберто Сартори читали стихи: я – на русском, а он – итальянский перевод. А наши зрители – их было около 50 человек – сидели в гуще толпы, но в наушниках. И с одной стороны их обтекала толпа, а с другой – они получали поэзию в русском и итальянском звучании прямо в уши.

Вторую презентацию мы делали в известном книжном магазине Aqua Alta («Высокая вода»). Кто был там, помнит – посреди зала среди книжных полок стоит старая гондола. Мы с Умберто Сартори стояли в этой гондоле: я читала стихи на русском, он на итальянском, а вокруг клубился народ. А потом сидели в этом полузатопленном магазине и ели пиццу.

– Вы со своей четвертью армянской крови армяно-венецианские связи прослеживаете? Исторически они довольно крепки.

– Когда я бываю в стране, – особенно если я с ней связана генетически или каким-то иным образом – мне становится интересно строить мосты, соединяющие меня с нею. Соединяющие, например, Венецию и Армению через меня. Сейчас как раз предстоит строительство такого моста.

Между прочим, эта история началась прежде, чем я осознала себя армянкой. Если говорить честно, это произошло в 2007 году, когда я впервые попала в Ереван, в Армению. До этого я не была там ни разу и, наверное, не приехала бы, несмотря на все традиции армянские, которые поддерживались в моей семье, в семье моей тети, моего деда. Но в 2007 году стало понятно, что Армения ко мне имеет непосредственное отношение. Я была приглашена на «Кин» – кинофестиваль режиссеров-женщин. Я получила спецприз, мою первую «материальную» кинонаграду. Меня это потрясло: в России не давали, в Италии не давали, а дали в Армении. Что-то внутри дрогнуло, и я подумала: о, наверное, это она, моя национальная идентичность сработала, срезонировала.

И вскоре после той поездки в Армению я наведалась на армянский остров Сан-Ладзарро в Венеции. Экскурсию по монастырю нам провел монах, который, как нам объяснили, владел восемью языками. Я его запомнила очень хорошо: и по манерам, и по тому, что он рассказывал, падре мне показался очень красивым человеком. Спустя несколько лет я показывала фильм в рамках Венецианского фестиваля. На показ пришел один журналист, сообщивший мне: вас хочет видеть один человек на армянском острове. Снова приехав на остров, я увидела того же самого падре. Выяснилось, что это два брата: журналист, который живет в Париже, и монах на Сан-Ладзарро. Спасаясь от геноцида, они сначала осели в Марселе, потом один из братьев перебрался в Париж, второй уехал навсегда в Венецию. Я решила снять документальный фильм о потрясающей истории двух братьев. Но шло время, шли долгие переговоры с парижским братом о съемках. И однажды, когда я приехала в очередной раз в Венецию, узнала, что монах умер. Я тогда, помню, физически ощутила боль. И долгое время меня эта человеческая потеря мучила.

И вывод сделала такой: документальное кино никогда не следует затягивать – никто не знает, что станет с участниками фильма.

Это был первый опыт, попытка связать армянское и венецианское. Потом мне показали Санта-Кроче – церковь армянскую недалеко от Сан-Марко и коллегиум мхитаристов. И стал возникать объем – вкупе с параллельным знакомством с Арменией.

– Что Вы можете рассказать о своем новом проекте, который тоже можно условно назвать армяно-венецианским?

– Этот проект посвящен Параджанову. Этот год – год 90-летия со дня рождения Параджанова, в Москве уже состоялись три посвященные ему большие выставки. Но то, что я планирую показать в Музее современного искусства в Ереване – совсем другая история, связывающая Параджанова с Венецией. По моей версии – и я совершенно в этом уверена – в творчестве Параджанова очень много венецианского. Даже в выборе им материала. Это будет не документальный проект, хотя в него входят два видеофильма, в которых люди, армяне-венецианцы, которые помнят Параджанова, будут о нем рассказывать. Этим людям уже много лет...

– А где они с ним встречались?

– Параджанов один-единственный раз был в Венеции, в 1988 году, на ретроспективе, ему посвященной, в рамках кинофестиваля… незадолго до своей смерти. Об этом мало кто знает в России, удивительно, но этот факт прошел совершенно незамеченным исследователями. Благодаря Завену Саркисяну, директору ереванского Музея Параджанова, в моей личной коллекции оказалось несколько фотографий Параджанова в Венеции. Фильмом я хочу выразить и свою личную любовь, и любовь Венеции, тех людей, которые его до сих пор помнят, к Параджанову. Это будет такой жест через десятилетия, которые нас отделяют от его смерти.

Кроме того, как фотохудожник и скульптор, работающий с муранским стеклом (скульптуры из моего проекта «Anima Russa»/«Русская душа» были показаны недавно в Русском музее в Санкт-Петербурге), я произведу коллажи, в которых буду использовать венецианские материалы и несколько стеклянных объектов из муранского стекла. Тоже связывающие Параджанова и Венецию.

Этот проект, который называется «Дары Венеции – Сергею Параджанову», мы хотим осуществить в формате краудфандинга, то есть посредством сбора «народных» средств, «всем миром» то есть. В ответ дарителям подготовлены замечательные подарки.

Поучаствовать в истории очень просто: надо войти на страничку молодого, но же достаточно известного в культурных средах краудфандингового ресурса planeta.ru и набрать название моей выставки-посвящения «Дары Венеции – Сергею Параджанову» или по ссылке http://planeta.ru/campaigns/6229. Ну и кто сколько сможет. Там есть простые инструкции, как это сделать.

Факт, что мы собираем средства на проект таким образом, для меня очень важен: это такой коллективный жест любви и признательности, адресованный Сергею Иосифовичу. Который, кстати, всегда сам был дарителем, отдавал людям и свое время, и внимание, и красоту своего мира, и просто любил, очень любил делать подарки. И вот сейчас все мы делаем такой красивый, человечный и, надеюсь, эффективный жест.

Мы планируем, если все будет нормально, показать выставку сначала в Ереване, в Музее современного искусства, потом в Венеции, в одной небольшой, но милой галерее, а также в Москве. А еще, возможно, в Санкт-Петербурге. И очень хотелось бы в Тбилиси, конечно… Но там площадку пока не искали.

– Вы упоминали еще один будущий фильм, посвященный армянской музыке...

– Этот фильм связан с музыкальным Ереваном. Тема города через его музыкантов давно, с самых первых приездов, меня интересовала. Я считаю, что без них Ереван не стал бы таким открытым городом. Этот проект когда-то, в 2008-м, мог осуществиться при содействии фестиваля «Золотой абрикос». Но, к сожалению, не получилось. С тех пор я довольно долго и последовательно искала финансирование, и похоже, нам все-таки удастся сделать этот проект. Но предстоит большая и подготовительная, и производственная работа.

– Ереван – это джаз, или рабиз, или Тигран Мансурян?

– Он очень разный, там есть всё. Это сплав. Но не буду пока раскрывать карты и называть фамилии.

– Поедете на «Золотой абрикос» в этом году?

– Надеюсь. Чтобы принять участие в Параджановском круглом столе. На этот фестиваль фильмов не везу, кроме мыслей о Параджанове. Но надеюсь, если все получится, когда-нибудь показать фильм на «Золотом абрикосе», который я очень люблю!

– Вы чувствуете там отклик своим идеям?

– Фестивали вообще вдохновляют. А тут еще в двух «Абрикосах» я и сама участвовала как автор. Примечательно, что, когда я второй раз приехала в Ереван, уже на «Золотой абрикос», Арцви Бахчинян, который курировал кинопоказ, филолог и кинокритик, меня радостно приветствовал словами: «Здравствуйте, Татьяна, а я знаю вашу талантливую однофамилицу, которая пишет стихи». «Здравствуйте, – отвечаю, – это тоже я». Оказалось, он перевел мои стихи. Знаете, когда художники говорят и демонстрируют, что избалованы вниманием и всякие антраша поэтому выделывают – у меня это вызывает недоверие. Внимание ведь – вещь драгоценная, и его много не бывает. И вот выяснилось тогда вдруг в Ереване, что человек, который не знал тебя, видел только твои тексты, – взялся их переводить, потому что они в него попали. Это меня сразу обнадежило. Я поняла, что я среди своих.

Беседу вела Лиана Минасян