Великий мыслитель, преданный своей родине

Несколько залов галереи были отведены под экспозицию, объединившую многочисленные работы из семейного архива, запасников галереи, а также частных коллекций. Представленные вместе, они продемонстрировали всю ширину жанрового диапазона художника: от исполненных тончайшего лиризма маленьких композиций до сложных сюжетных полотен. Масштабность тем и многофигурные композиции, исполненные с большой эмоциональной силой, выдают художника мятежного и беспокойного.

Родился художник в 1914 году в городе Игдыре провинции Сурмалу Ереванской губернии (ныне Турция). Вскоре вместе с семьей он переезжает в Ереван, где учится сначала в Ереванском художественно-промышленном техникуме, а затем – в Тбилисской академии художеств.

В годы учебы в академии он особо был увлечен искусством французских романтиков, особенно Жерико и Делакруа. Последний был для Исабекяна точкой отсчета в живописи, художником, «подающим великий пример». Не случайно поэтому годы спустя, после возвращения с войны (он служил в 89-й армянской дивизии), появится работа, сделанная не без оглядки на замечательную картину Делакруа «Свобода, ведущая на баррикады». У Исабекяна молодая партизанка в героическом порыве страстно призывает к борьбе, к защите отечества. И сегодня эта работа поражает своей реалистической силой, интенсивной цветовой насыщенностью.

Нынче стали разменной монетой суждения о том, что в соцреализме нет души. Страшно подумать: такая мощная школа – реалистическое искусство, так много талантливых людей, и все кануло в прошлое... Исабекян был истинным приверженцем реализма в искусстве. Его картины помогают нам вспомнить эстетику 50-60-х годов прошлого века, ее внятную и человечную мораль.Творчество этого художника не было зомбировано социальными, моральными и культурными штампами. Как в своих иллюстрациях к историческим романам Дереника Демирчяна «Вардананк»

и Серо Ханзадяна «Мхитар Спарапет», так и в исторических полотнах «Давид Бек», «Аварайская битва» и других художник прибегал к подчеркнуто прозаическим, позаимствованным у натуры деталям. Это и мощь горного ландшафта, и запредельная синь неба, и стычки вздыбленных лошадей – во всех своих работах на историческую тему художник поражает своей неиссякаемой энергией.

Творчеством и работами Эдуарда Исабекяна нынче вплотную занимается его сын Арам Иcабекян – ректор Государственной академии художеств. Эта выставка – дань таланту его отца, «великому человеку, мыслителю, маниакально преданному своей родине». Эмоциональна была его речь на открытии выставки:

«...Отец был моим преподавателем на последнем курсе. Мы с ним постоянно спорили и во многом не сходились на предмет искусства. Но это не мешало нам уважать творчество друг друга. Он ненавидел «середняков» – средней руки профессионалов, компенсирующих малый талант своей ловкостью, демагогией и мимикрией под старых мастеров. Он говорил мне: «Арам, самое страшное в жизни – это быть воинствующим середнячком».

Рубен Дрампян, искусствовед, писал о романтической направленности искусства Эдуарда Исабекяна: «Художника влечет не к чему-то обычному, обыденному, а к праздничному, героическому». Мартирос Сарьян выделял «особый характер его монументального, оригинального творчества». Писатель Серо Ханзадян говорил о «многоцветье прекрасного сказа о тысячелетней истории нашего древнего народа». Поэт Ваагн Давтян, в свое время оказавшись на выставке художника, писал: «...И беглого взгляда достаточно, чтобы почувствовать, на какой земле он рожден, сыном какого народа, преодолевшего тяжелейшие пути истории, он является».

«Будьте реалистами, требуйте невозможного», – учили древние. Исабекян искал и нашел изобразительные средства, адекватные его мироощущению. Он никогда не был зажат образовательной системой, великодушно делясь знаниями со своими студентами. Общался с ними по-простому, доверительно.

В армянском искусствоведении есть термин – «Исабекяновский пейзаж». Для него характерны живописная насыщенность, тонкие переливы оттенков, передающие пронизанную светом атмосферу, сочетания теплых и холодных тонов. «Кажется, что в таком пейзаже естественно могли бы чувствовать себя герои национального эпоса», – писал искусствовед Погос Айтаян. Столь же выразителен Исабекян и в своих портретах, которые «в одних случаях являются подготовительным этапом к работе над историческими полотнами», в других же – «портретный образ рождается из глубокой симпатии и любви к изображаемому человеку».

О самом Эдуарде Исабекяне, вне творчества, вспоминают как о человеке непредсказуемом, сверхстремительном, взрывном, но и быстро отходчивом. К тому же он был очень хлебосольным.

Фараон Мирзоян, нынешний директор Национальной галереи, вспоминает: «Мне было 16 лет, когда Эдуард Исабекян, делая экспозицию работ художников, увидел мои работы и заявил, дескать, этот молодой человек должен учиться в Академии художеств в Ленинграде. Так оно и вышло. А годы спустя я экспонировал выставку армянских художников, среди которых были и работы Эдуарда Исабекяна. Картин художника было много – на всю стену. Но выставка была групповой, и надо было вместить работы и других художников. Словом, я отложил некоторые из исабекяновских полотен. Узнав об этом, Эдуард Амаякович пожелал немедленно увидеть меня. Я знал, какая буря меня ожидает. И тут я решил придумать что-нибудь, чтобы потянуть время и успокоить разбушевавшегося коллегу. Только появился я пред очи его и увидел его грозный вид, тут же сообразил, как можно нейтрализовать ситуацию: как ни в чем не бывало сказал ему, что не успел с утра позавтракать и не прочь до серьезного разговора разделить с ним утреннюю трапезу со свежим хлебом с сыром и глотком отменного вина. Тот сразу же изменился в лице, сменив гнев на милость – мы с ним с удовольствием позавтракали. Только после этого удалось по-дружески поговорить с ним и объяснить необходимость соседства с его работами картин других художников».

А еще рассказывают, что из всех блюд Исабекян более всего предпочитал хашламу и плов с ачаром. И был при этом прекрасным тамадой, выпивая по-гречески – вкруговую за здоровье пирующих.

Эдуард Амаякович был не только мастером кисти, но оказался и большим мастером слова. На склоне лет он написал эпопею о родной земле, в которой рассказывается о переселении армян Восточной Армении – о сурмалинцах, живущих в «цветущем крае под сенью Российской империи на земле, никогда не принадлежавшей туркам»…

Последние восемь лет Исабекян стал терять зрение – это было мучительно для человека, чувствующего и создающего цвет. Он старался не напрягать зрение, закрывал глаза, и все остальное происходило внутри, воссоздавалось из подсознания. А когда к нему приходили гости, он просил взять его книгу «Игдыр» и прочитать из нее то или иное место...

Семнадцать лет Эдуард Исабекян проработал в Национальной галерее. И каждый раз, приходя на работу, он за 10 копеек покупал входной билет и благословлял его на удачу – себе и галерее.

Кари Амирханян