Иран – Азербайджан: новое потепление или вечные заморозки?

Указанное обстоятельство достаточно наглядно проявлялось с первых же лет после распада СССР, когда, несмотря на кажущиеся теплые и почти братские отношения на момент распада СССР, спустя почти десятилетие Тегеран и Баку оказались почти что перед угрозой вовлечения в открытый вооруженный конфликт друг с другом.

Кроме традиционного клубка проблем и взаимных подозрений между сравнительно секулярным Баку и занимающим ключевые позиции в шиитском мире Тегераном, в последние годы на это серьезно повлияло также активизировавшееся сотрудничество между Азербайджаном и США, а также между Азербайджаном и Израилем в военно-политической сфере. Это усугубляется постоянными обвинениями Тегерана в предоставлении азербайджанской территории западным, в том числе израильским, спецслужбам для подрывных действий против ИРИ.

Сотрудничество в сфере безопасности между Баку и США вызывает также серьезное беспокойство Тегерана, особенно в рамках спонсируемой Вашингтоном программы «Каспийская стража», включающей, кроме всего прочего, установку двух РЛС начиная с января 2004 г. Достигающее миллиардов долларов военно-техническое сотрудничество Баку и Тель-Авива, усиливающееся за последние годы, также вызывает ярость Тегерана. Наконец, этническая и языковая близость Азербайджана к Турции, а в последние годы увеличивающаяся доля распространения через турецкие каналы суннитского течения в Азербайджане – также являются не самыми лучшими факторами, влияющими на ирано-азербайджанские отношения.

Со своей стороны, Баку всегда с подозрением и недовольством рассматривает фактическую поддержку Ираном Армении, как минимум – по многим вопросам экономического и политического сотрудничества Армении и Ирана. Наряду с этим как жесткое политическое и идеологическое, так и «мягкое» культурное и религиозное влияние Ирана на Азербайджан (хотя, естественно, существует и обратная динамика культурного влияния более открытого Азербайджана на клерикальный Иран) является одной из основных проблем, беспокоящих азербайджанскую власть и политическую элиту в отношениях со своим южным соседом. Это тем более беспокоит власти, что, несмотря на все противодействия азербайджанских государственных структур, действия Ирана находят достаточно ощутимую симпатию в некоторых регионах Азербайджана и среди определенных сегментов азербайджанского общества. К примеру, основанная в ноябре 1991 г. в поселке Нардаран недалеко от Баку Исламская партия Азербайджана пользуется достаточно высоким уровнем доверия населения и этого, и некоторых других регионов Азербайджана.

Перманентная иранофобия в Азербайджане и возрастающее ощущение угрозы со стороны Ирана уже вынуждают Баку частично переориентировать свой военный потенциал с карабахского направления на юго-восток с усилением военно-морской составляющей в рамках ВТС с Израилем. Это четко подтверждается анализом номенклатуры вооружений и военной техники, планируемых в рамках нашумевшего крупного контракта по закупке Азербайджаном оружия в Израиле на сумму примерно 1,6 млрд долларов (заключенного в конце 2011 г.). При этом надо особо отметить, что данный контракт имел очевидную «антииранскую» направленность.

Хотя надо также отметить, что в 2011-2013 гг. азербайджанское военно-политическое руководство настойчиво пыталось создать впечатление, что это вооружение направлено только против Армении и Нагорного Карабаха. Однако в реальности данные шаги вызывали еще более негативную реакцию в Иране, несмотря на довольно неуклюжие попытки Баку оправдать масштабные закупки предназначенных для боевых действий на море израильских вооружений тем, что они будут использованы против армян в Карабахе. Вряд ли в Тегеране забыли также призывы в азербайджанском парламенте переименовать их страну в «Северный Азербайджан», регулярные митинги протеста у посольства Ирана в Баку и многие другие подобные действия, особо актуальные в период президентства бывшего иранского президента Ахмадинежада.

Однако к настоящему времени напряженность несколько снизилась, что связано со снижением вероятности проведения США и/или Израилем военной операции против Ирана. К тому же, ради справедливости надо отметить, в настоящее время не вполне очевидна сама военно-техническая целесообразность использования азербайджанских аэродромов израильской военной авиацией. Использование аэродромов в Азербайджане представлялось слишком затруднительным и небезопасным на фоне более эффективного иракского маршрута.

Более того, кажущееся главное достоинство с точки зрения близости к ядерной инфраструктуре Ирана одновременно являлось и главным недостатком азербайджанских авиабаз. В случае базирования на них (даже в качестве промежуточного пункта на обратном пути после операции) самолеты ВВС Израиля были бы чересчур уязвимы для ответных ударов иранской армии. Геополитические ограничения в расчетах самого Азербайджана в комбинации с последствиями ответного иранского удара слишком повышали риски предоставления им своей территории для операции против Ирана. Вполне вероятно, что указанные военно-технические проблемы использования азербайджанской территории, в конце концов, были осознаны также и иранцами, что несколько снизило их озабоченность в вопросе произраильских реверансов Баку уже к исходу правления бывшего президента Ахмадинежада.

Впрочем, окончательно опасения Ирана не были ликвидированы и после смены Ахмадинежада, хотя заменивший его новый иранский президент Роухани и способствовал их существенному ослаблению. Тем не менее, очевидно, что в новых условиях, в случае постепенной отмены санкций (что становится более реалистичным, даже несмотря на достигнутое в конце ноября 2014 г. решение о пролонгации переговоров еще на очередные шесть-семь месяцев), Иран и Азербайджан будут существенно развивать и торговое, и экономическое сотрудничество, стремясь не ставить их в зависимость от цикличности ухудшения/улучшения политических отношений.

Наряду с этим можно также отметить некоторое смягчение позиции Ирана в вопросе демаркации каспийского шельфа, продемонстрированное в ходе последнего саммита каспийских государств, состоявшегося в конце сентября 2014 г. в Астрахани. Это также создало более благоприятный фон для продолжающегося смягчения атмосферы между Баку и Тегераном.

Украинский кризис и масштабные развития на Ближнем Востоке в связи с деятельностью так называемого «Исламского государства» аналогичным образом создали достаточно благоприятную основу если не для улучшения, то существенного смягчения отношений Ирана с западными странами, даже с США. И хотя еще многое предстоит сделать и Тегерану, и Брюсселю, и Вашингтону, сейчас уже ясно, что рано или поздно какая-то позитивная динамика станет ощутимой. Параллельно этим процессам многие эксперты предполагают более позитивные развития также и в азербайджано-иранских отношениях.

В частности, состоявшийся в середине ноября 2014 г. визит президента Роухани в Баку продемонстрировал, что позитивная динамика в отношениях Ирана и Азербайджана сохраняется. Было обсуждено значительное количество вопросов двустороннего сотрудничества, в том числе коммуникационные проекты, окончательная реализация которых долгое время откладывалась.

Не исключено, что под впечатлением действий России в ходе украинского кризиса Иран намеренно реанимирует или форсирует многие коммуникационные и экономические проекты с Азербайджаном, в том числе подключение железнодорожной ветки в Астаре, т.к. опасается, что в случае бездействия Тегерана на азербайджанском направлении или усиления напряженности с Баку это может лишь подтолкнуть Азербайджан к России или сделает Азербайджан еще более уязвимым для российского давления.

Однако с другой стороны, будет ли это означать стратегический прорыв во взаимоотношениях Ирана и Азербайджана, символизирующий новое потепление в их отношениях, или же будет тактическим ходом, неспособным существенно растопить фундаментальный лед в межгосударственных отношениях между Баку и Тегераном – покажет уже время.

Сергей Минасян, доктор политических наук,
заместитель директора Института Кавказа