Четыре года войны в Сирии: с призрачной надеждой на мир

Никто не утверждает, что у конфликта не было внутренних предпосылок, однако это вовсе не означает, что они искусственно не раздувались извне, доведя граждан некогда вполне благополучной по региональным меркам страны до крайней степени взаимного отчуждения. Итог братоубийственной бойни в Сирии, ставшей неизбежной, по крайней мере, с 2003 года (американское вторжение в соседний Ирак, который и по сей день пребывает в состоянии перманентного хаоса), выглядит поистине ужасающим. Так, общий экономический ущерб с момента начала конфликта весной 2011 года до конца 2014 года оценивается в 202,6 млрд долларов США. Уничтоженное национальное богатство Сирии оценивается в треть от этой суммы. Общий объем потерь ВВП оценивается в 119,7 млрд долларов США, из которых 46,1 млрд были потеряны в 2014 году. Уровень безработицы возрос с 14,9% в 2011 году до 57,7% к концу 2014 года – число безработных составило 3,720 миллиона человек, почти три миллиона из которых потеряли свои рабочие места во время конфликта. Потеря доходов этих людей отразилась на благосостоянии 12,220 млн граждан. Это, заметим, более половины довоенного населения страны, численность которого сократилась с 20,870 млн человек в 2010 году до 17,650 человек к концу 2014 года. Более половины населения (52,8 процента) были перемещены с мест постоянного проживания. Едва ли не полностью поменялась социальная структура общества – особенно на территориях, подконтрольных различным вооруженным формированиям и местным племенным лидерам. Сирийцы стали второй после палестинцев группой населения Ближнего Востока, составляющей большинство беженцев этого региона. Страна в буквальном смысле погрузилась во тьму – спутниковые снимки сирийской территории свидетельствуют о том, что освещение за четыре года сократилось на?83%. По оценке китайского исследователя Цзи Ли, ночные снимки экономической столицы Сирии Алеппо?показывают: в?этом городе, разрушенном в ходе столкновений, сохранилось только 3% довоенного освещения. Напомним, многие предприятия крупного промышленного района, существовавшего некогда на севере страны, были разграблены, а оборудование вывезено в Турцию. Туда же, а также в Египет и Иорданию устремились десятки тысяч сирийских бизнесменов, стремящихся вывести из разрушенной страны свои накопления. Уже на ранних стадиях конфликта был отмечен беспрецедентный уровень грабежей и поджогов государственных учреждений культуры, включая музеи в Хомсе, Хаме, Ракке, а также сотни мест археологических раскопок по всей территории страны.

Общее число погибших в ходе конфликта превысило 210.000 человек. 840.000 людей были ранены. Всего за время конфликта 6 процентов населения были убиты или ранены. Средняя продолжительность жизни сократилась с 75,9 года в 2010 году до оценочных 55,7 года в конце 2014 года.

Сирийская междоусобица серьезно повлияла на этнополитическую и демографическую ситуацию на Ближнем Востоке в целом в сторону ее дальнейшей деградации. Еще до начала «арабской весны» с учетом пестрой этноконфессиональной мозаики и ограниченности ресурсов ситуация в регионе была весьма напряженной, однако с притоком сирийских беженцев (по некоторым подсчетам, пятая часть всех беженцев в мире) все имеющиеся проблемы обрели принципиально новое качество. По оценкам той же ООН, около четверти населения Ливана сегодня составляют вынужденные переселенцы из Сирии, в Иордании их около 10 процентов населения. Массовый приток беженцев негативно сказывается на социально-экономической ситуации и безопасности принимающих стран. На этом фоне особо циничными выглядят рассуждения американских политиков и дипломатов относительно неких «усилий» их страны по стабилизации обстановки в Сирии и «помощи», оказываемой ее гражданам. В первые месяцы 2015 года ситуация в Сирии и вокруг нее приобрела явные тенденции к очередному обострению, что прямо свидетельствует: война в стране по-прежнему выгодна слишком многим, чтобы предпринять по-настоящему скоординированные и эффективные усилия с целью ее прекращения. В ходе «мероприятия в госдепартаменте по случаю 4-й годовщины сирийской революции», в котором приняли участие «представители сирийской оппозиции и диаспоры в США», заместитель Джона Керри Тони Блинкен заявил о «новой нелетальной помощи» сирийской оппозиции на сумму 70 миллионов долларов. Общие же обязательства американцев по поддержке сирийской оппозиции с момента начала революции составят около 400 миллионов долларов. Также в Вашингтоне объявили о намерении и впредь готовить так называемых «умеренных» сирийских боевиков, которые, как показывают реалии прошедшего года, без проблем могут оказаться в рядах «Исламского государства». Против этой террористической группировки, контролирующей значительные части территорий Сирии и Ирака с населением несколько миллионов человек и присутствующей на территориях ряда других арабских (и, видимо, некоторых европейских) стран, американцами и их союзниками вроде бы объявлена война, и даже периодически наносятся авиационные удары. Однако эту войну с полным основанием можно назвать странной, и реальные ее цели, по-видимому, состоят в том, чтобы удержать радикальных исламистов в некоторых рамках, одновременно прямо и косвенно их поддерживая и оставляя, тем самым, безусловным фактором региональной и мировой политики. Иначе, к примеру, трудно объяснить эффективное функционирование экономики «Исламского государства», которое по факту не сталкивается с какими-либо серьезными санкциями либо торговыми ограничениями. Что касается помощи, оказываемой противникам этого квазигосударственного образования, прежде всего курдским вооруженным отрядам «пешмерга», то она в лучшем случае способна привести лишь к локальным успехам наподобие снятия осады с курдского города Кобани на севере Сирии. Недавние успехи иракской армии в борьбе за Тикрит (насколько они могут переломить ход военных действий – покажет время) были обусловлены скорее поддержкой Багдаду со стороны соседнего Ирана, нежели единичными налетами авиации проамериканской «коалиции желающих».

Более того, в публикациях некоторых авторов упоминается о фактах прямой поддержки адептам Абу Бакра аль-Багдади, под знамена которого переходили многие из подготовленных США наемников вместе с вооружением, со стороны отдельных американских военных, политиков и специализированных структур. Во всяком случае, планы американцев по подготовке неких «умеренных» сирийских боевиков охватывают широкий спектр союзников – от Иордании до Грузии. Не менее опасным является акцент на боевое согласование формирований, представляющих отдельные этнические группы населения Сирии и Ирака (например, местных туркоманов), при значительной роли формирующегося турецко-катарского альянса. Это будет содействовать дальнейшей фрагментации региона, вовлечению внешних сил, в том числе – преследующих откровенно разрушительные цели. Резко возросшая поддержка террористов со стороны региональных союзников США, включая Турцию, особенно ярко проявилась в минувшем феврале, когда сирийская армия и местные силы самообороны предприняли значительные усилия, направленные на освобождение провинции Алеппо, и по сей день частично оккупированной террористами. Например, некоторые КПП на сирийско-турецкой границе оказались практически открытыми для боевиков, проникавших (со всем необходимым) на сирийскую территорию практически беспрепятственно. А в ночь на 22 февраля до тысячи турецких солдат при поддержке десятков танков, бронетранспортеров и авиации открыто вторглись на сирийскую территорию. Государственное сирийское информагентство в этой связи отмечало, что «турецкое правительство не удовлетворилось всемерной поддержкой, которую оно оказывает своим марионеткам из ИГИЛ и «Фронта ан-Нусра», а также другим террористам. Оно решилось на открытую вооруженную агрессию».

Формально действия турецких силовиков мотивировались необходимостью спасения гробницы Сулейман-шаха, расположенной на сирийской территории анклавом в 40 километрах от границы и являющейся турецкой национальной святыней. Согласно турецко-французскому договору 1921 года, заключенному в период французского колониального контроля над Сирией, место захоронения сельджукского эмира Сулеймана – деда основателя Османской империи – было объявлено турецкой территорией, что позже было подтверждено Дамаском. Согласно официальной версии Анкары, воинская группировка была введена с целью переноса останков Сулейман-шаха в Турцию и эвакуации охранявших гробницу солдат.

Впрочем, некоторые наблюдатели высказали предположение, что столь трогательная забота о национальных святынях в реальности стала не более чем предлогом для более широкой военной акции турок, постаравшихся не допустить разгрома сирийских боевиков в районе Алеппо. Ни для кого не секрет, что северные провинции Сирии традиционно рассматриваются в Анкаре в качестве турецкой сферы влияния и «неоосманские» амбиции турецких политиков в полной мере поддерживаются их партнерами из Великобритании и США.

Вторжение турецкой армии на сирийскую территорию будет, видимо, далеко не последней операцией такого рода, учитывая планы администрации Обамы добиться-таки решения сирийского вопроса в своих интересах. Военно-политические цели двух партнеров по НАТО, разногласия между которыми пытаются порой искусственно преувеличить, тем не менее, объективно совпадают. По мнению многих экспертов, Анкара сделает все необходимое для поддержания в северных и центральных провинциях Сирии постоянного очага нестабильности, и путей для дипломатического и военного отступления уже не существует. На севере Сирии будет создана так называемая «буферная зона» с целью создания для боевиков максимально комфортных условий. Вместе с тем, однозначная ставка на силы террористического интернационала не только подрывает стабильность в самой Турции, но и вряд ли будет способствовать эффективному политическому диалогу между Анкарой с одной стороны и Москвой и Тегераном – с другой.

Иран оказывает Сирии серьезную материально-техническую поддержку, включая (после захвата боевиками «Исламского государства» нефтяных полей в провинции Ракка) поставки энергоресурсов, в то время как Москва – политико-дипломатическую. Попытки положить конец гражданскому противостоянию предпринимаются при активном участии российской дипломатии. Участникам межсирийских консультаций, прошедших в столице России в конце января, удалось согласовать десять «Московских принципов». Наиболее важными из них являются признание безальтернативности политического урегулирования и необходимости совместной борьбы с террористической угрозой в лице действующих в САР джихадистских структур, наиболее опасной из которых является «Исламское государство».

Конечно, представители законных властей Сирии, активисты внутренних оппозиционных партий и общественных организаций, собравшиеся в Москве, не столь наивны, чтобы предполагать, что какой-либо документ сам по себе способен прочертить путь к миру там, где вот уже несколько лет господствует совершенно иная логика. К тому же представители ряда сирийских радикальных групп (в частности, действующих за пределами страны) не приехали в Москву, сославшись на якобы неприемлемый для них формат консультаций. Нельзя также не учитывать крайне разнородный характер сирийских оппозиционных организаций, часть из которых тесно связана с американскими, турецкими, саудовскими, катарскими и иными структурами. Очевидно, имея в виду именно эти деструктивные силы, в своем январском интервью американскому изданию Foreign Affairs Башар Асад подчеркнул, что он не видит особого смысла в переговорах с оппозицией, «часть которой является марионетками заграницы, а другая часть никого не представляет». Напомним, официальную делегацию Сирийской Арабской Республики на форуме в Москве возглавлял представитель Сирии при ООН Башар Джафари. Оппозиционные силы представляли 32 человека, среди которых бывший вице-премьер правительства Сирии Кадри Джамиль, лидер «Движения за мирные перемены» Фатех Джамус и ряд других политиков. В переговорах также принимали участие представители бедуинских племен северо-западной Сирии, христиан и курдов, делегацию которых возглавлял наиболее известный курдский политик нынешней Сирии, лидер Партии демократического союза, известный уже в Москве Салих Муслим. Военизированные формирования именно этой партии сыграли ключевую роль в затяжной битве с отрядами «Исламского государства» в районе города Кобани.

Сам по себе тот факт, что «светские» оппозиционеры, выводившие в начале 2011 года своих (столь же неискушенных) сторонников на так называемые «мирные манифестации», задумываются о том, какого джинна они выпустили из бутылки, вселяет некоторую надежду. Конечно, в силу ряда причин Сирии повезло гораздо меньше, чем одному из провозвестников «арабской весны» в лице Египта, которому, несмотря на активность боевиков на Синае, в целом удалось привести в чувство радикалов, сохранить территориальное единство и избежать сотен тысяч (или даже миллионов) жертв. В Сирии не затухает гражданская война, страна де-факто территориально расколота, и вопросы ее будущего государственного и территориального устройства вызывают острейшие разногласия. Например, одна из многочисленных линий раскола проходит между сторонниками федерализации и «унитаристами». К числу последних относятся, в частности, представители христианских общин страны, жестоко страдающих от разгула прикрывающихся радикальной риторикой местных экстремистов в отсутствие светской центральной власти. Очевидно, сформированные в ряде местностей отряды самообороны не в состоянии должным образом защитить разбросанные по всей территории страны поселения, жители которых вынуждены собираться в наиболее удобных для защиты районах.

Сказанное в полной мере относится и к армянской общине страны, которая также понесла серьезные потери. В преддверии столетия геноцида армян особо символичным стало разрушение боевиками «Исламского государства» памятника жертвам депортации и армянской церкви в Дер-эз-Зоре. Этот акт вандализма стал, после событий в Кесабе весной 2013 года, кульминацией враждебных действий против некогда влиятельной и процветающей армянской общины, которая в ряде местностей (прежде всего в Алеппо) во многом прекратила свое существование. По словам корреспондента Los Angeles Times Глена Джонсона, нынешняя массовая эмиграция армян из Сирии – потомков тех, кто вынужден был спасаться от геноцида армян в период с 1915 по 1918 год – является самым большим передвижением армянского населения с того времени.

3 февраля в зале Национальной библиотеки в Дамаске состоялась презентация книги посла Армении в Сирии, доктора исторических наук Аршака Поладяна «Мемуары очевидцев геноцида армян в Османской империи» на арабском языке. А спустя месяц в парламенте страны прошли слушания, посвященные столетней годовщине геноцида армян; состоялось и специальное заседание Народного собрания Сирии, посвященное этой теме. И это лишь некоторые мероприятия, приуроченные к трагической дате и проводимые с широким участием государственных и общественных структур. В предшествующие десятилетия, несмотря на важную роль, занимаемую представителями армянской общины в экономике и общественной жизни страны, данная тема не особенно поднималась, в том числе и по причине в течение почти целого десятилетия до начала «арабской весны» тесных отношений между Дамаском и Анкарой. Однако с началом вооруженных беспорядков в 2011 году ситуация резко изменилась – турецкое руководство во главе с Эрдоганом, как уже упоминалось выше, взяло курс на однозначную поддержку радикальной вооруженной оппозиции, жертвами которой становятся прежде всего местные христиане, в том числе армяне, о чем мы неоднократно писали на страницах «Ноева Ковчега».

Все происходящее делает проблему сопротивления новому геноциду более чем актуальной. Казалось бы, корпус соответствующих нормативно-правовых актов сформирован, более того, он, что называется, написан кровью. Это и Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 года; и Устав Международного военного трибунала, статья 6 которого предусматривает ответственность за убийства с использованием порабощения, истребления, ссылки и других жестокостей в отношении гражданского населения до войны или во время войны и преследование по политическим, расовым, религиозным мотивам; и Консультативное заключение Международного суда от 28 мая 1951 года «Оговорки к Конвенции о предупреждении геноцида и наказании за него»; и Женевские конвенции 1949 года с дополнительными протоколами, и многое другое. Однако все это, мягко говоря, работает сегодня далеко не в полной мере, и ссылки на сложности, возникающие при сборе и анализе необходимой информации, вряд ли являются вполне убедительными. Представляется, что фактическая неработоспособность основополагающих документов в сфере предупреждения и ответственности за преступления геноцида является важным признаком происходящего на наших глазах распада института международного права и единого понимания коллективной безопасности. Пока немногочисленные отряды самообороны ассирийцев и представителей других этноконфессиональных групп пытаются в неравной борьбе отстоять свои святыни и жилища, «миротворческие» планы, которые предлагаются, например, спецпосланником генсека ООН по Сирии Стафаном де Мистурой, способны вызвать разве что горькую усмешку. Любые же обсуждения «сирийского вопроса» в рамках ООН и ее Совета Безопасности неизбежно будут утыкаться в деструктивную позицию западных стран, по-прежнему выступающих за уход законного и легитимного правительства Башара Асада и не гнушающихся для этого никакими провокациями. Так, не могут не обратить на себя внимания бездоказательные обвинения по адресу официального Дамаска в применении химического оружия (на этот раз хлора). Между тем, как указывается в сообщении российского МИД, «…спецмиссия ОЗХО в ближайшее время продолжит расследование в Сирии в отношении поступающей информации об использовании там токсичных химикатов, включая сведения, переданные в организацию правительством Башара Асада в декабре 2014 года. Согласно этим сведениям, имели место случаи захвата на сирийской территории негосударственными субъектами промышленных объектов с запасами хлора, что дает веские основания предположить причастность боевиков вооруженной сирийской оппозиции к последующему использованию этого химиката в провокационных и террористических целях». К слову сказать, подобные случаи были неоднократно зафиксированы в Ираке.

Разумеется, попытки протащить какие-либо политически ангажированные и просто абсурдные бумаги, призванные подстегнуть разрастание насилия в Сирии, будут последовательно отвергаться, прежде всего Россией и ее партнерами по организации БРИКС. Напомним, год назад Россия и Китай совершенно обоснованно отклонили очередной проект резолюции по Сирии, потенциально открывавший путь к внешней интервенции в страну. Однако не приходится сомневаться в том, что подобные попытки будут продолжены, еще больше дискредитируя ООН в качестве ключевого института в сфере международной безопасности. Госсекретарь США Джон Керри заявляет, что для смены режима Асада в Сирии может понадобиться «военное давление», и создается впечатление, что именно установки Госдепа являются обязательными к исполнению функционерами ООН, в том числе самыми высокопоставленными. В своем странноватом заявлении, приуроченном к четвертой годовщине начала вооруженного противостояния в САР, распорядитель ООН Пан Ги Мун возложил основную ответственность за начало кровопролития на власти Дамаска. «В марте 2011 года тысячи сирийцев вышли на улицы, мирно призывая к проведению политических реформ. Это законное требование натолкнулось на жестокую реакцию со стороны сирийских властей. Со временем мирные жители ответили тем, что взяли в руки оружие, вмешались региональные державы, обосновались радикальные группы», – уверяет Пан Ги Мун, облекая в мягкие эвфемизмы деяния тысяч головорезов со всех концов света, ринувшихся в Сирию грабить и убивать… А его подопечные, испытывающие немалую гордость по поводу лагеря Заатари для сирийских беженцев, расположенного на территории Иордании, забывают упомянуть об использовании этого пункта в целях вербовки террористов так называемой «Сирийской свободной армии», отличимой от «Исламского государства» разве что под микроскопом. Хороша же международная организация, на средства которой, как о том свидетельствуют западные авторы, фактически содержится тюрьма для принудительной вербовки боевиков в структуру, обвиняемую распорядителем этой самой международной организации в совершении военных преступлений!.. Впрочем, в ситуации, когда многим отказывают рассудок и способность выстраивать элементарные логические взаимосвязи, думается, скоро станет явью и не такое…

События последних месяцев, в частности остро негативная реакция «международного сообщества» на предложение руководства Египта о совместной борьбе с экстремистами в Ливии, где под телекамеры были варварски казнены христиане-копты, ясно свидетельствуют: ждать от дислоцированных в Нью-Йорке институций каких-либо осмысленных действий по борьбе с террористической угрозой не приходится. Это просто не их задача. Следовательно, в ближайшие месяцы продолжится, пусть и медленно, формирование подлинно эффективных механизмов коллективной безопасности, которым придется не только бороться с группировками, подобными «Исламскому государству», но также сдерживать тех, кто им явно либо неявно покровительствует. Причем действовать придется на нескольких направлениях одновременно: например, Россия не может оставаться безучастной к тому, как органичной частью «Большого Ближнего Востока» становится соседняя с ней Украина. Сложно также не учитывать, мягко говоря, неоднозначную роль в сирийских событиях Турции, приглашенной Москвой к реализации амбициозных экономических проектов. Напротив, позитивная роль в урегулировании сирийского кризиса такой крупной арабской страны, как Египет, явно недооценена, и развитие диверсифицированных контактов между Москвой и Каиром (включая военно-техническое сотрудничество) может открыть здесь дополнительные возможности. Рассматривая положение дел в Ираке, некоторые эксперты делают вывод о возможности нового переговорного формата (условной «Женевы-3»), по итогам которого можно было бы наметить контуры мирного плана, включающего инициативы России, Египта и Ирана. Похоже, признаки разума возвращаются к руководству некоторых европейских стран, осознающих безальтернативный характер сотрудничества с Дамаском в вопросах, касающихся хотя бы их шкурных интересов: ни для кого не секрет, что сотни воевавших в Сирии молодых европейцев уже возвращаются домой…

Очевидно, придется налаживать альтернативные каналы доставки и контроля гуманитарных поставок, ибо ситуацию, при которой предоставляемая, в том числе Россией, и распределяемая по каналам структур ООН помощь рискует попасть прямиком к террористам, а не к тем, кто ведет с ними борьбу, вряд ли можно признать нормальной. Необходимо думать о механизмах, позволяющих хотя бы частично вернуть вывезенное за рубеж имущество сирийских предприятий, без чего немыслимо послевоенное восстановление разрушенной и разграбленной страны. Нуждается в поддержке также инициированный сирийским руководством (в частности, в инаугурационной речи Башара Асада в июле прошлого года) процесс национального примирения, в рамках которого боевики – уроженцы Сирии могли бы сложить оружие и взамен на амнистию за совершенные ранее преступления подписать обязательство не воевать впредь против своего народа. Частично это происходит, например, в районе Алеппо, где сложили оружие и были отпущены на свободу несколько сот из их числа, однако факторов противодействия, как мы убедились, более чем достаточно…

Выстраивание мало-мальски работающих форматов, призванных обеспечить региональную безопасность – путь, конечно, длительный и сложный, однако альтернативы ему не просматривается. Экспорт нестабильности с Ближнего Востока вполне открыто рассматривается в качестве инструмента «сдерживания» России на Северном Кавказе (и, вполне возможно, не только там), что вполне проявилось в рассуждениях ряда экспертов, в частности по факту попытки террористического прорыва в Грозный в начале декабря 2014 года. Недавно начался суд над лицами, подозреваемыми в организации теракта в Пятигорске в конце 2013 года; один из них проходил подготовку в лагере близ Алеппо, а затем вернулся в Россию с намерением продолжить «джихад».

«…Много россиян, в том числе из Чечни и Дагестана, отправились в Сирию. Россия озабочена тем, что они туда едут, и тем, что они могут вернуться обратно», – констатировал в ходе выступления во влиятельном нью-йоркском Совете по международным отношениям директор ЦРУ Джон Бреннан. Рискнем предположить, что там рассматривался не только «сирийский», но и «российский вопрос». Согласно оценкам ряда экспертов, реанимирован и полностью загружен так называемый «Панкисский маршрут», кратчайшим путем соединяющий подконтрольные «Исламскому государству» территории с российским югом. Сирия по-прежнему является «дальним рубежом» России, и она будет находиться под ударом сил международного терроризма, де-факто поддерживаемых «коллективным Западом». То есть ровно тех, кто особенно не скрывает своих экспансионистских планов по отношению в том числе к нашей стране, готовя на Ближнем Востоке проверенные «кадры» для употребления в широком географическом диапазоне – от Крыма и Кавказа до Центральной Азии и китайского Синьцзяна.

Андрей Арешев