От демографии – к стратегиям развития

Директор научно-образовательного фонда «Нораванк» Гагик Арутюнян:

– Собственно переписью населения фонд «Нораванк» не занимался, однако у нас есть определенный опыт анализа демографических данных, в том числе и достоверности данных по переписи населения. Не секрет, что демографическая ситуация в республике неважная: после распада СССР численность населения РА значительно сократилась, и процесс этот, к сожалению, продолжается. Убыль населения следует воспринимать в качестве наиболее фундаментального внутреннего вызова, брошенного нашей Третьей республике. С учетом нарастающей глобальной геополитической турбулентности, плюс наши региональные проблемы, я думаю, что демографической сфере следует придать, пользуясь принятой в национальной безопасности терминологией, статус «критической структуры». Этот статус предполагает как особое отношение, так и применение специальных мер для улучшения положения. Возможно, что именно эти обстоятельства побудили руководство Министерства труда и социального обеспечения РА обратиться к «Нораванку» как к фонду с опытом работ в сфере нацбезопасности с предложением изучить проблему и представить соответствующие предложения. Особо отмечу, что руководитель этого ведомства, министр Артем Асатрян, позитивно воспринял наши доводы, что «нораванковские» методы исследования могут отличаться от общепринятых, в которых чаще всего основной упор делается на анализ статистических данных по рождаемости и декларирование необходимости улучшить ту или иную социальную сферу. Иногда можно встретить даже рекомендации по адаптации передового шведского опыта в деле организации детских яслей, но это, слава Богу, нечасто. В нашем же случае, я считаю, нам повезло встретить в госструктуре человека с широким мировоззрением, и это стало добрым знаком для нашей работы.

– Анализ статистических данных по демографии требует определенных методик, которыми оперирует социология, национальная же безопасность всего лишь использует социологические выкладки. Ваш путь, как я понимаю, отличается от устоявшихся стандартов?

– Да. Мы попытались придать исследованию междисциплинарный характер с привязкой полученных результатов к стратегическим моделям развития страны. И методы пришлось подбирать соответствующие. Был проведен, в частности, ряд семинаров с привлечением широкого круга ученых, экспертов, общественно-политических деятелей и предпринимателей, по ходу которых применялись «мозговые штурмы» и экспертные опросы. Вдобавок был изучен демографический опыт как Второй республики, в которой эта проблема была решена, несмотря на огромные потери в годы Отечественной войны, так и некоторых региональных стран. Не обошлось и без переосмысления статистических данных, провоцирующих негативное отношение общественности к их достоверности. Наш, скажу без ложной скромности, замечательный социолог и специалист в области математических методов анализа Самвел Манукян критически проанализировал и существенно подправил некоторые излишне оптимистические прогнозы весьма солидных международных организаций относительно демографического будущего Армении.

– Я так понимаю, что это можно воспринять как заявку на объективность. Теперь остается выяснить, насколько все плохо?

– По ряду позиций – да. Впрочем, давайте по порядку. Известно, что основной вклад в сокращение численности населения вносит эмиграция, обусловленная множеством причин. Однако определяющей является социально-экономическая ситуация – по показателю ВВП на душу населения РА занимает в мире скромные позиции в конце списка. Низкий уровень ВВП опять же имеет в основе ряд объективных и субъективных причин, которые нуждаются в комплексных исследованиях, однако отсутствие экспертных оценок по генезису вопроса затрудняет как правильную оценку настоящего, так и, естественно, разработку путей улучшения состояния дел в будущем. Не зная происхождения болезни, невозможно ее лечить.

Ко всем этим вопросам мы еще вернемся, но сейчас необходимо зафиксировать главнейшую, на мой взгляд, проблему, которой раньше не уделяли должного внимания. Она состоит в том, что в результате оттока населения изменилась структура нашего общества. Если в количественном измерении оно уменьшилось на пару с лишним десятков процента, то качественные показатели ухудшились в разы. Согласно экспертным оценкам, число людей, которые занимаются так называемой «сложной работой» – имеется в виду весь диапазон профессионалов: от квалифицированного рабочего до физика-теоретика, – сократилось примерно в 10 раз. По уже официальным данным, до шести раз уменьшилось число научно-технических работников. Тем самым общество лишилось творческо-профессионального сегмента общества, того интеллектуального и человеческого капитала, который обеспечивает развитие любой страны и народа. Примечательно, что важность этого стратегического фактора хорошо сознавали руководители Второй республики, и в первую очередь – Александр Мясникян, который в труднейшие 20-е годы прошлого века заложил основу восстановления и развития страны, организовав приезд в Армению целой плеяды представителей науки и культуры. Как я уже отметил выше, мы изучили в демографическом контексте (эти работы проводили сотрудники фонда С. Саруханян, К. Веранян и историк А. Арутюнян) не только собственный, но и опыт других стран. И что любопытно: в некоторых из них для решения своих проблем сегодня применяют, по сути, такую же стратегию развития, что и Мясникян в свое время.

– Однако отношение власти к деяниям Мясникяна было, скорее всего, пользуясь современной терминологией, «напряженным». Причины аварии самолета, в которой погиб Мясникян, до сих пор не имеют однозначного толкования. Бережное отношение к кадрам Мясникяна и абсолютное пренебрежение ими в сталинскую пору не могли не вступить в противоречие. Как бы то ни было, создав уникальный по сути мясникяновский опыт, мы легко отдали его другим. И что же взамен?

– Для уточнения того, что мы получили взамен, мы попытались «диагностировать» нашу «постреволюционную» экономику, избегая внедренных в сознание общества нескольких нелепых (или же ловко придуманных) понятийных штампов. К примеру, некоторые международные финансовые институты считают, что нынешняя экономика Армении подчиняется законам «переходного периода». Естественно, что и принимаемые ими решения подчиняются логике именно этого понятия. Между тем, это не совсем корректно: «переходные реформы» осуществляются уже четверть века, и конца этому не видать, а термин «переходный» содержит в себе, как минимум, ограничения во времени. В последнее время применяется и термин «развивающаяся экономика», что также не соответствует действительности, учитывая хотя бы отсутствие заметной положительной динамики показателей ВВП на душу населения.

Учитывая, что в Армении закрылись сотни предприятий, в результате чего доля промышленности в экономике Армении упала примерно в два раза, причем основной удар был нанесен по высокотехнологичной продукции, мы посчитали, что корректнее определять РА как «деиндустриализованную» страну. Эта характеристика – следствие тотальной и малообдуманной либерализации экономики, характерной для всех постсоветских стран за исключением разве что Белоруссии. Кстати, после введения западных санкций политику реиндустриализации стремятся проводить и в РФ, где актуализирована задача обеспечения самодостаточности хотя бы в военно-промышленном комплексе.

– В свое время я интересовался у знающих людей о мотивах массовой приватизации. Если помните, вначале утверждалось, что приватизация – это замена неэффективного собственника эффективным и объект приватизации должен в течение определенного количества лет не менять своего профиля. Потом лозунги поменялись, и главным оказалось лишить возможный реванш большевиков экономической базы. Что-то типа «так не доставайся ты никому!» Потом – руины.

– Потом – деиндустриализация, которая позволяет уточнить социальные координаты армянского общества. В СМИ иногда можно встретить мнение, что Армения является постиндустриальной страной с «информационным обществом». Такая формулировка предполагает, что в обществе преобладает производство «новых знаний» в широком понимании этого слова. При нормальном развитии подобное определение, безусловно, было бы оправданным, так как даже сегодня РА по своему рейтингу научно-технической активности занимает относительно высокие места в мире. Однако это обусловлено, скорее всего, высоким творческим потенциалом и упорством (в самом лучшем понимании этого слова) тех ученых и технологов, которые, несмотря ни на что, продолжают свою созидательную работу. Вообще же говоря, и это приходится констатировать с сожалением, у нас сегодня преобладает «размножение» и «потребление» уже имеющейся информации, нежели создание новой. Эти обстоятельства вынуждают характеризовать наше общество как «мнимо» или «квазиинформационное». Еще раз подчеркнем, что превратные «понятия», список которых довольно длинный, создают иллюзорное восприятие реальности и не способствуют принятию адекватных экономических решений. Что сильно бьет по демографической обстановке.

– Получается что-то вроде «качество общества и демография». Но ведь мы говорим о промышленности, о развитии которой сказано так много, Известно, что ей мешают монополизм, причем чем дальше – тем больше, правовая незащищенность, отсутствие «священного» института собственности…

– Наши же исследования показывают, что качественно улучшить демографическую ситуацию вполне реально. Но для этого необходимо, в первую очередь, выправить дисбаланс в обществе и в нужном количестве «восстановить в правах» творческих профессионалов. Очевидно, что в таком деле полагаться только на «невидимую руку рынка» не приходится, а особо следует помнить, что при отсутствии собственных проектов выполняются чужие. Примерно как с армией: кто не кормит свою – будет кормить чужую. Предлагаемый нами концепт предполагает придание технологическому сегменту экономики приоритетного статуса, разработку стратегии его развития и, что самое главное, претворение этой стратегии в жизнь. Особо подчеркнем, что термин «технологический сегмент» интерпретируется, как это и принято в мире, достаточно широко и под ним подразумевается, как минимум, следующая «триада» технологических отраслей, которые разрабатывают и, несколько условно говоря, «производят»:
«материализованную» продукцию – технологии, оборудование для «реального сектора экономики» и другие товары,
«нематериализованную» продукцию – программные или теоретические разработки (к примеру, т.н. soft ware),
«гуманитарно-общественную» продукцию, а именно – политические, социальные и другие технологии подобного рода.

– Предположим, что ваша концепция выдачи приоритетного статуса технологическому сегменту экономики будет признана властью безупречной, этот сектор будет выведен в правовой рай, будет огражден от попыток грубого вмешательства в его деятельность, интеллектуальная собственность будет признана священной и т.д. Но тут возникает еще один вопрос – а деньги? Кто раскошелится на такой масштабный проект? И если это не делалось в «тучные» годы, то как же это будет сделано в «худые»?

– Очевидно, что при «нормальных» условиях можно было бы перечисленные технологические направления объединить в один пакет. Они взаимно дополняют и усиливают друг друга, поэтому их совместное развитие дало бы так называемый синергетический – усиливающий эффект. Но, увы, времена наши ближе к кризисным, и от пакетного решения придется отказаться. В условиях же дефицита ресурсов, как финансовых, так и организационных, мы почли за благо провести сравнительный анализ приоритетности упомянутых выше технологических отраслей с точки зрения их выполняемости. У нас получилось, что лучше всего было бы начать дело с «гуманитарных» технологий, которые в принципе могли бы сформировать необходимую информационную и идеологическую среду, комфортную с точки зрения экономического подъема и улучшения демографической ситуации. Однако работы в этой сфере, особенно на первом этапе и в условиях дефицита организационных ресурсов, весьма трудно реализовать в привлекательной для общественности и политической элиты форме.

Положение в сегменте «soft ware» сегодня более или менее удовлетворительное. Вовлеченное в эту сферу сообщество высоко интеллектуально и довольно организованно, оно умеет защищать свои специфичные интересы в самых разных инстанциях и на разных площадках. То есть, несмотря на множество проблем, представители данной сферы уже пытаются реализовать стратегию собственного развития.

В наиболее «неустроенном» положении находится сфера «материализованных» технологий, которая как бы символизирует «деиндустриализированность» нашей страны. Между тем полученные в этой области результаты могут стать наиболее ощутимыми для всех слоев общества. Известно, что структурам данной области присущ механизм мультипликации – они порождают «себе подобных» и разветвляются. К тому же работники таких предприятий более привязаны к своим рабочим местам, т.к. труд там более коллективный, у каждого – своя специализация, как бы свой прибор или станок. Практика показывает, что отток специалистов из подобных предприятий наиболее низкий, что с точки зрения демографии крайне важно. Исходя из всего этого, мы посчитали, что целесообразнее начать работу именно в этом направлении. Что же касается ресурсов, то вовсе не обязательно строить на первом этапе промышленные гиганты. Можно и нужно начинать с небольших высокотехнологичных структур, которые по ходу своего развития будут укрупняться. Известно, что для запуска подобных предприятий требуются относительно небольшие финансовые вложения, которые, при разумной организации, окупаются довольно-таки быстро.

– Малые предприятия хайтека. Им так долго давали зеленый свет без каких-либо позитивных подвижек, что иногда складывалось впечатление, что под флагом развития с ними элементарно сводят счеты. И сегодня возникают сомнения – остались ли в Армении хоть какие-то предпосылки для развития этой сферы?

– В наших семинарах участвовали ученые – авторы замечательных разработок, технологизация и внедрение которых в практику дали бы серьезный экономический и социальный эффект. За короткий срок у нас набралось более чем 20 вполне зрелых предложений. Проекты, кстати, представили и наши соотечественники из Москвы: к примеру, высокотехнологичный проект Гранта Ростомяна уже прошел обкатку в России и вполне созвучен интеграционным тенденциям в рамках ЕАЭС. Пусть это не звучит высокопарно, но исторический опыт армянского общества и особенно сформированные Второй республикой научные и производственные традиции говорят о том, что в стране существуют все предпосылки для развития технологической сферы.

Вместе с тем, нам следует полагаться не только на государственные структуры. Сложившееся неважное положение в экономике и демографии является следствием и того, что так называемый «армянский капитал» (как за рубежом, так и на родине) не совсем корректно представляет себе положение Армении и диаспоры в современной глобальной системе координат, когда происходит болезненный процесс перестройки миропорядка. В частности, наше «капиталистическое сообщество» никак не хочет воспринимать важность развития интеллектуального потенциала, что сегодня является единственной гарантией нашего общего существования и как нации, и как государства. В результате многие «патриотические» шаги зачастую проявляются в виде размещения очередного хачкара или же строительства церкви. Конечно, это весьма благочестивые поступки, но есть же и другие, не менее богоугодные дела.

Арен Вардапетян, Ереван