Иран на Ближнем Востоке и на Кавказе: геополитическая напряженность и экономическое взаимодействие

Среди казненных был шиитский проповедник 56-летний Нимр Бакир аль- Нимр, арестованный несколько лет назад и приговоренный к высшей мере наказания за участие в антиправительственных выступлениях в шиитских восточных районах страны в 2011 году. Беспрецедентное событие, каким стала казнь аль-Нимра, за которого вступился в свое время генеральный секретарь ООН, вызвало взрыв возмущения во многих странах.

Действия Саудовской Аравии осудили лидеры Ирана, Ирака, Ливана и Сирии. Волна массовых протестов шиитов прокатилась по Бахрейну, Афганистану, Индии и Пакистану. Иранские власти сочли действия Эр-Рияда провокационной попыткой втянуть Тегеран в масштабный региональный конфликт, заодно углубив религиозные противоречия между шиитским и суннитским направлениями ислама.

В Иране не обошлось без крайних проявлений, включая стихийные митинги протеста и частичный разгром саудовских представительств в некоторых городах, чем не замедлил воспользоваться Эр-Рияд, разорвавший с Ираном дипломатические отношения и склонивший к этому некоторых своих «младших партнеров», в частности Бахрейн. Некоторые другие арабские страны понизили уровень отношений с Тегераном, однако политико-дипломатический конфликт вряд ли войдет в фазу открытого военного столкновения. Скорее всего, противостояние между Саудовской Аравией и Ираном будет продолжаться на территории третьих стран, прежде всего в Сирии.

Достижение в 2015 году договоренностей относительно так называемой «иранской ядерной программы», разумеется, не могло не встревожить региональных оппонентов Тегерана. В минувшем декабре Международное агентство по атомной энергии?приняло резолюцию, де-факто закрывающую иранское ядерное досье. В документе было отмечено полное соблюдение Ираном взятых на себя обязательств, зафиксированных в Совместном плане действий по иранской ядерной программе. В частности, в конце декабря из Ирана в Россию отправился корабль с 11 тоннами низкообогащенного урана. Таким образом, ключевое и наиболее трудоемкое условие Плана действий выполнено совместно корпорацией «Росатом» и иранским атомным ведомством.

Вообще, роль Москвы в решении ядерной проблемы Ирана переоценить сложно. Именно предложения российской дипломатии в рамках так называемой «шестерки» посредников и легли в основу подписанного минувшим летом соглашения. Иранская сторона сохранила за собой безусловное право на осуществление мирной ядерной программы, включая деятельность по обогащению урана, при условии международного контроля и с постепенным снятием всех ограничительных мер.

Несмотря на сохранение ряда санкций, вводившихся в одностороннем порядке американцами и европейцами и не имеющих никакого значения для остальных партнеров Ирана, эта страна постепенно освобождается от международной изоляции. Тем не менее, американская администрация предостерегает компании от вложений в иранскую нефтяную промышленность и другие сферы деятельности до полного исполнения Тегераном всех пунктов «ядерного» соглашения. Похоже, что новым элементом давления на иранцев станет программа разработки в этой стране баллистических ракет, что может быть использовано в качестве предлога для введения новых санкций. Естественно, что иранская ракетная программа никак не связана с мирной ядерной программой этой страны, и президент Роухани вполне логично указал военному ведомству страны на необходимость интенсификации усилий?по развитию ракетного потенциала страны.?

Все это, конечно, не может не беспокоить саудитов и их союзников, воспринимающих любое политическое, экономическое или военное усиление Ирана чрезвычайно болезненно. Можно предположить, что это беспокойство еще более усиливается по мере успешных действий сирийской армии на севере и юге страны, чреватых разгромом запрещенного в России террористического «Исламского государства» и других отрядов радикальной вооруженной оппозиции, опирающихся на широкую помощь со стороны Турции, Саудовской Аравии, Катара и ряда западных держав. Роль Москвы и Тегерана в поддержке сирийской арабской армии и союзных с ней формирований общеизвестна, и антииранские и антироссийские акции представляются в этой связи весьма логичным инструментом их «сдерживания». Все это предполагает более тесную координацию внешнеполитических усилий России и Ирана, а также ускоренное развитие между ними торгово-экономического взаимодействия.

Отличительной тенденцией 2015 года, помимо резкого охлаждения российско-турецких отношений, стало качественное улучшение российско-иранских связей по различным направлениям. Особенно радует то, что из фазы общих заявлений и зачастую не подкрепляемых конкретными действиями меморандумов двустороннее сотрудничество обретает реальное наполнение. Так, в 20-х числах декабря в иранской столице состоялась российская национальная промышленная?выставка «Торгово-промышленный диалог: Россия – Иран», способная открыть в двусторонних торгово-экономических отношениях новый этап. В Тегеран отправили своих представителей более ста отечественных компаний, а руководил проектом с российской стороны министр промышленности и торговли Денис Мантуров. Не менее высокий уровень представительства был и с иранской стороны: в обсуждении открывающихся перспектив сотрудничества с Россией участвовали министр промышленности, рудников и торговли Ирана Мохаммад Реза Нематзаде, министр связи Махмуд Ваэзи, вице-президент Ирана по науке и технологиям Сорен Саттари, глава Центрального банка Валиаллах Сейф. Участники выставки выражали заинтересованность в исправлении сложившейся ситуации, при которой незначительные объемы взаимной торговли и особенно промышленной кооперации явно не соответствуют высокому уровню политических контактов. Все последние годы российско-иранский товарооборот сокращался и колеблется вокруг отметки 1,5 млрд долларов в год.

В ходе ноябрьского визита президента России в Тегеран состояние двусторонних отношений обсуждалось на высшем государственном уровне. Были приняты конкретные решения, в частности о выделении Ирану экспортного кредита в целях поддержки проектов работающих в этой стране российских компаний. Кроме того, планируется подписать соглашение о взаимодействии в финансовой сфере, что приведет к упрощению расчетов в национальных валютах на переходный период, в течение которого западные санкции против Ирана не будут полностью сняты. На это же направлены договоренности о налаживании корреспондентских отношений между коммерческими банками двух стран, что придаст «второе дыхание» конкретным проектам (до 35 только первоочередных) в сфере авиастроения, атомной энергетики, строительства, возведения морских терминалов, прокладки железных дорог и других отраслях.

Наконец, успешное продвижение по пути решения так называемой «иранской ядерной проблемы» сняло последние, сугубо формальные препятствия, тормозившие поставку в Иран современных систем вооружений, имеющих оборонительный характер. В частности, российская сторона получила от Ирана аванс за поставку составных частей зенитно-ракетного комплекса С-300; кроме того, Иран также отозвал свой иск к России. Ранее президент РФ подписал указ, снимающий запрет на поставку этих комплексов в Иран.

Действия Ирана на кавказском направлении предполагают более тесное вовлечение Армении в орбиту взаимодействия Москвы и Тегерана. Возможно, что, несмотря на экономические трудности, получат наконец «путевку в жизнь» некоторые амбициозные коммуникационные проекты, о которых говорится уже не первый год. Так, еще летом 2014 года армянское правительство одобрило предварительную программу строительства железной дороги в Иран стоимостью 3,5 млрд долл. протяженностью 300 километров. 8 января 2016 года в ходе визита в Ереван министра транспорта и связи Максима Соколова российская сторона выразила готовность рассмотреть свое возможное участие в данном проекте, имеющем, конечно, не только экономический, но и геополитический характер.

Несмотря на сложные российско-грузинские политические отношения, при выстраивании взаимовыгодных схем экономического взаимодействия по линии «Север – Юг» без участия Тбилиси, конечно, не обойтись. В этой связи интересно отметить подписание 23 декабря 2015 г. в Ереване официальными представителями России, Грузии, Ирана и Армении «Меморандума о сотрудничестве в сфере энергетики», способного открыть новые перспективы для инвестиций и повышения эффективности энергетических систем четырех стран. Во встрече приняли участие главы профильных ведомств Армении (Ерванд Захарян), Грузии (Кахабер Каладзе), Ирана (Хамид Читчиан) и глава ПАО «Россети» Олег Бударгин. Подписанный ими документ создает возможности для синхронной работы энергосистем Армении, Грузии, Ирана и России. Предполагается создание координационного совета и регионального диспетчерского центра для повышения эффективности работы энергосистем, а также быстрого реагирования на кризисные и чрезвычайные ситуации. Кроме того, повышаются возможности по транзиту и торговле электроэнергией, а также созданию и развитию инфраструктуры для регионального сотрудничества в сфере энергетики на Южном Кавказе. Заключенное соглашение (заметим, конечно, если оно не останется только на бумаге и не станет очередной жертвой политических интриг) будет способствовать привлечению инвестиций и дальнейшему укреплению взаимного сотрудничества в энергетике между Россией, Арменией, Ираном и Грузией. В частности, строительство высоковольтных ЛЭП Иран – Армения и Армения – Грузия (соответственно в четвертом квартале 2017 года и годом позже) позволит расширить связь между энергосистемами этих стран. При этом в Иране видят даже перспективу соединения своей электрораспределительной системы с Евросоюзом через страны Южного Кавказа и Россию.

Заметим, строительство 400-киловольтовой линии электропередачи Иран – Армения уже началось иранской компанией Sunir, по словам представителя которой Хамида Реза Катузиана, ведутся земляные работы и расчищаются подъездные пути. Участок ЛЭП на иранской стороне, до армянской границы, уже 6 лет как готов, а теперь работы можно продолжить и в Армении. Весной строительство начнется в более низменных зонах, а летом – в высокогорье: «Строить начнем сразу на 6 участках: одна группа будет работать у Раздана, другая – у Ехегнадзора, третья – у Мегри, четвертая – у Норавана. Разделившись на участки, мы сможем быстрее соединить линию в одно целое. По возможности будем использовать знания и умения армянских кадров», – сказал Х. Катузиан. Линия будет доведена от Мегри до Раздана, где примерно в 10 километрах от Разданской ТЭС планируется построить подстанцию 440/220 кВ. От нее же, но уже по другой программе (кредиту немецкого банка KfW софинансированием EIB и Евросоюза, всего чуть более 105 млн евро) будет построена новая 400-кВ ЛЭП в Грузию.

Таким образом, в случае реализации заявленных планов энергосети всех четырех стран смогут работать в параллельном синхронном режиме с мощностью перетоков до 1200 МВт – этого хватит для коммерческих и бартерных, а также любых аварийных поставок.

Любопытна также информация иранских источников о переговорах о возможных поставках иранского газа через территорию Армении в Грузию, ведущихся между Тегераном и Тбилиси. Согласно заявлению главы Иранской национальной компании по экспорту газа Али Реза Камели, речь может идти об объемах от 8 до 15 млн кубометров в сутки, однако предполагаемая сделка должна быть экономически выгодной для Грузии. При этом газ будет предназначен для внутреннего потребления, так как для экспорта в Европу после окончательного снятия санкций Иран будет предлагать сжиженный природный газ. Напомним, Армения получает из Ирана около 500 млн кубических метров газа в год по трубопроводу пропускной способностью 2 млрд кубометров, так что резервы для наращивания и диверсификации поставок имеются. Министерство энергетики Грузии подтвердило переговоры о поставках газа с иранской стороной: «На данном этапе с иранской стороной не существует конкретного соглашения по поставкам природного газа, и соответственно не решен и вопрос о начале поставки природного газа. Здесь же следует отметить, что Иран является одной из крупнейших в мире стран – производителей газа и, естественно, продолжатся переговоры со всеми потенциальными поставщиками в регионе с целью обеспечения Грузии стабильных и непрерывных поставок газа в долгосрочной перспективе». Осторожность в формулировках вполне понятна, ибо любой коммуникационный проект с участием Грузии в связке с Арменией вызывает возмущение официального Баку, стремящегося обеспечить собственную монополию на энергетическом рынке Грузии. «В Баку неоднократно давали понять, что стратегия нынешних грузинских властей по «диверсификации источников энергоносителей» нуждается в более точном и детальном разъяснении. В первую очередь в части мотивов, поскольку для ее осуществления нет важнейшей объективной предпосылки – реальной нехватки природного газа», – пишет, в частности, издание «Вестник Кавказа». Между тем, мотив грузинских властей вполне понятен и состоит в попытке, пусть робкой и непоследовательной, избавиться от чрезмерной опеки со стороны восточного и западного соседей, которая вполне может обернуться реальной нехваткой способности принимать самостоятельные решения. Причем не только в сфере энергетики…

Расширяющееся сотрудничество иранских, российских и европейских хозяйствующих субъектов на Южном Кавказе создаст дополнительные возможности для многостороннего экономического сотрудничества, что крайне важно для региональной стабильности. В то же время, как показывает пример Ближнего Востока, экономические проекты сплошь и рядом становятся заложниками «большой геополитики», становясь объектами террористических атак со стороны поддерживаемых извне группировок. Именно по этой причине откладываются поставки иранского газа с месторождения «Южный Парс» в соседний Ирак (соответствующие договоренности были достигнуты еще в 2013 году). Можно вспомнить примеры и более близкого географического соседства: подрывы линий электропередачи имели место несколько лет тому назад на Северном Кавказе, а в 2015 году на территории Украины были демонстративно подорваны опоры ЛЭП, питающих российский Крым. К традиционным вызовам безопасности на Кавказе (постоянные провокации в регионе нагорно-карабахского конфликта, активность НАТО в Грузии) добавились новые (вероятная активизация боевиков террористического «Исламского государства» в Грузии и Азербайджане, более агрессивная политика официальной Анкары, являющейся соперницей как Москвы, так и Тегерана). Как представляется, в ходе реализации трансграничных проектов на Кавказе это следует учитывать в полной мере.

Андрей Арешев