Человек, проповедовавший армянство

В Пятигорске ждал лысоватый парень лет тридцати, кажется, звали его Варданом, он встретил меня на вокзале и повез на своей видавшей виды вазовской «копейке» к пункту назначения. Раскуроченные дороги города-курорта ненадолго отвлекли меня от мыслей о предстоящей встрече: «Как он выглядит? Не разыгрывает ли меня? Зачем я ему понадобился?» Да, зачем?! Официальная версия – знакомство. Он лично мне позвонил, поблагодарил за инициативность и пригласил к себе, предложив компенсировать все расходы на дорогу и издание газеты. От денег я отказался, но не от встречи. Я был не в силах устоять перед его фантастическим обаянием, покорившим меня еще по телефону! И вот моя любознательность и Вардан привели меня в промзону Пятигорска, где работал Грант Романович.

Уже на подходе к его кабинету я отчетливо слышал ненормативную лексику: кого-то жестко отчитывали. Позже я понял, что это «фирменный HR-менеджмент» Гранта Романовича: аргументированная критика с точными и образными вкраплениями русско-армянского мата. Хвалил он тоже в подобном стиле. Но тогда я об этом, разумеется, не знал, поэтому с некоторой тревогой переступил порог офиса. А там ­– улыбающийся армянин с горящими и добрыми глазами, смотрящими на мир сквозь толстые линзы очков. Он обнял меня как родного и посадил рядом. В последующий час я стал невольным свидетелем рабочих процессов в небольшой продовольственной компании Гранта Романовича. Бухгалтер, покупатели, поставщики, друзья… Со всеми перезнакомился! Среди посетителей оказался и Вардан, работающий личным водителем руководителя. «Шеф, дай мне снова аванс, туфли порвались, новые хочу…» – заявил он без особого стеснения Гранту Романовичу. Со стороны это больше смахивало на обращение сына к отцу, а не сотрудника к боссу. Экспрессивная реакция, описанная выше, не заставила себя ждать, и шеф по-отечески наградил его не только авансом, но и парочкой крепких эпитетов! Вардан недавно приехал из Армении, находился в городе без документов, и чтобы как-то помочь человеку на первых порах, Грант Романович посадил его за руль своей «тридцать первой» «Волги». Наше общение мы продолжили в ней: «Ты, если честно, меня позабавил. На слуху столько нейтральных названий, а выбрал «Северную Армению». В любом случае твоя газета обязательно войдет в мою коллекцию армянской периодики». Звучит неплохо, учитывая тот факт, что в «хранилище» Гранта Романовича находились уникальные артефакты – от почтовых марок Западной Армении до редчайших книг и журналов прошлых веков. Но вся эта домашняя экспозиция не шла ни в какое сравнение с интересными и живыми речами их эрудированного владельца, который не просто собирал книги, он их читал и перечитывал. И был все время опьянен своей Арменией! Я к своим тридцати двум годам так и не встретил человека, столь горячо любящего свою Родину и буквально все, что с ней связано!

Мы направлялись в ресторан, как вдруг прозвучала команда «стоп». «Волга» «пришвартовалась» у магазина электроники. Спустя минуту, Грант Романович с молчаливой поспешностью складывал мне в руки разную технику. К кассе мы подошли с «набором» из видеомагнитофона, музыкального центра и еще чего-то. Расплатившись, он наконец-таки заговорил: «Завтра в Ессентуках состоится вокально-хореографический конкурс среди детей. Победителям, как обычно, дадут почетные грамоты, но видику, думаю, они обрадуются больше»

Описанный эпизод запомнился мне на всю жизнь. Когда становишься свидетелем подобной, если хотите, деятельной доброты, то сердце просто-напросто замирает и любые рассуждения на сей счет становятся лишними. Но замирало не только сердце. «Ты читал незаконченную поэму «Тазит» Пушкина?» – обратился он ко мне во время трапезы. «Эм-м, не читал…» – промямлил я. И он процитировал строки: «Поди ты прочь – ты мне не сын, ты не чеченец – ты старуха, ты раб, ты трус, ты армянин». Уверен, ты не ожидал такого от Александра Сергеевича!» Еще бы… Грант Романович не переставал удивлять. Сейчас у нас под рукой есть интернет и выяснить, что именно подразумевал под своими метафорами гений, можно менее чем за минуту. Но в 90-х годах компьютер использовали в основном как ЭВМ, и любознательный библиофил Саркисов, не найдя ответов в знакомых научных кругах, отправил письмо в Институт русской литературы, или, как его еще называют, Пушкинский дом. Ученые в свою очередь поведали о том, что в авторских черновиках изначально был записан вариант «ты раб, ты трус, ты христианин», но в отредактированной версии Пушкин заканчивает строку существительным «армянин». Иными словами, в поэме Александр Сергеевич, по сути, отождествляет понятия «христианин» и «армянин», противопоставляя библейское миролюбие кровожадным горским нравам тех лет. По сюжету именно за нежелание юного горца лишать жизни безоружного и раненого убийцу своего брата отец причислил его к людям, исповедующим чуждые ему принципы человеколюбия и всепрощения.

Мой мозг с жадностью «обрабатывал килобайты» занимательной информации. Будучи студентом филолого-журналистского факультета, я и не догадывался о таких фактах! Познания Гранта Романовича распространялись не только на литературу. Он знал хорошо историю, изучал лингвистику в контексте происхождения этносов, разбирался в гастрономических хитросплетениях кавказской кухни, так как был, без преувеличения, настоящим гурманом. Мог зараз в лучшем ресторане Еревана перепробовать пять-шесть блюд! «Ты не представляешь, с каким удовольствием я кушал кюфту, но после пятого «мясного шедевра» мне пришлось остановиться: душа требует, а разум противится! С моим диабетом лучше придерживаться диеты», – с привычной добродушной улыбкой признался он мне. Тогда я уловил то ли печаль, то ли тоску в его голосе. И вряд ли она была связана с болезнью, скорее с ее причинами. Но Грант Романович со своим притягательным обаянием продолжил: «Вот ты наверняка любишь шашлык, но об армянской этимологии названия, уверен, не догадывался! «Шаш» на древнеармянском означает мясо, а «лык», «лыкел» – натягивать, нанизывать. Имей в виду!» Конечно, его пример всего лишь теория, но почему ей нельзя сосуществовать с версиями тюркского или скифского происхождения слова? Хотя мой собеседник любил шутить и вполне мог меня разыгрывать, ведь на армянском шашлык – «хоровац».

Поздним вечером мы приехали к нему в Горапост. Не принимая отговорок, хозяин дома безапелляционно предложил мне остаться у него. Грант Романович познакомил меня со своей красивой семьей и показал «Маленькую Армению» – так он «представил» мне вышеупомянутую комнату с бесценными собраниями. После приятного ужина под красивым сумеречным небом Пятигорска глава семейства позвал домочадцев на «концерт». Взяв в руки синтезатор, он за считаные минуты создал вокруг себя удивительный праздник. Детки пустились в пляс, я аплодировал и наслаждался атмосферой тепла и безмятежности. Канадский пианист Гленн Гульд считал, что музицирование – не дело состязания, а дело любви. Действительно, с таким глубоким упоением мой новый друг перебирал клавиши, словно узрел истинное чудо. Играл исключительно на слух, невольно открывая для меня еще одну грань своего таланта. И главное, что он пел! Я, к своему стыду, не помню названий произведений, но уже слышал их прежде в его машине. Народные многовековые песни: и грустные, и веселые, возможно, из тех, что когда-то исполняла ныне почти забытая Рози Армен. И никакого застольно-танцевального рабиса, господствующего на армянской эстраде в последние лет сорок. «Кстати, «рабис» – это слоговая аббревиатура, производная от словосочетания рабочее искусство», – как будто угадывая чужие мысли, отметил он.

Во время «антрактов» мы рассуждали на разные темы: политика, история, музыка, бизнес. Грант Романович один из первых на юг России привез армянские варенья и соки. Правда, по его же признанию, на этой продукции в Пятигорске зарабатывать не получалось. От себя добавлю, что первооткрывателям всегда сложно, но благодаря их труду последователям гораздо легче, ведь потребитель уже проинформирован. Сегодня, спустя 13 лет, прежних проблем со сбытом нет, и армянская консервация представлена даже на прилавках крупнейших розничных сетей.

Коснулись и проблемы армянских СМИ в России, которые традиционно испытывают финансовые трудности. Грант Романович примерял на себя и роль мецената, и издателя, и автора, поддерживал связи с учеными, публицистами, журналистами разных стран, создававшими интереснейшие материалы для его проектов. Мимо его взора не прошла и моя 12-полосная газета, чей первый и последний тираж составил скромные 500 экземпляров.

Не буду на советский манер перечислять «по списку» его свершения. Меня покорили даже не масштаб и палитра деяний, а то, как он это делал: смело, честно и самозабвенно! Безусловно, лишь человек с сильной харизмой способен притягивать к себе людей и вести их за собой. Я даже по-доброму завидую тем счастливчикам, которым судьба подарила тесную многолетнюю дружбу с Грантом Романовичем. Трудно представить, как мощно он мог повлиять на их жизнь, если мое миросозерцание изменилось всего лишь за два дня.

Вторая наша встреча состоялась через девять лет – в 2012 году. «Качалацелес, ахпер!» – встретил меня он фразой на армянском, означающей дословно «Облысел ты, брат». Согласившись с «диагнозом», я перешел к делу. Для одной армянской выставки я хотел что-нибудь позаимствовать из личной коллекции Саркисова. Но ее к тому моменту уже не было: Грант Романович абсолютно безвозмездно передал бесценные экспонаты в музеи разных стран. Ну, а если честно, я просто хотел его увидеть, а все остальное – формальные поводы. Он с партнерами спешил и попросил меня не уезжать, чтобы дождаться вечера для полноценного общения. Почему я не остался? Стеснение, вежливость, одним словом – глупость. Выйдя из кафе и оказавшись на минуту без свидетелей, Грант Романович рассказал об очередном испытании в его жизни. Я не знал, что ответить. Мы обнялись, он сел на переднее пассажирское место своего «Пассата», доверив, как обычно, свою жизнь водителю… Кто мог подумать, что через год не станет моего просветителя?! Дикая мысль!

«Ценность человека должна определяться тем, что он дает, а не тем, чего он способен добиться», – отмечал Альберт Эйнштейн. Противоречивый тезис в контексте нынешнего эгоцентричного мира. Но целеустремленный Грант Романович смог стать и успешным, и ценным, ибо открыто делился с миром своей любовью, знаниями и верой. Нам не хватает его вездесущего армянства, его деятельного христианства, ведь так по-христиански – поверить в незнакомого юношу, принять как родного и предложить ему свой кров.

И вы не представляете, как здорово было получить к будущему сорокалетию лучший в жизни подарок – ВЕРУ в себя!

Карен Петросян