№3 (278) март 2016 г.

Сорок лет бессмертия

Просмотров: 11085

Одной из черных страниц истории советской авиации стала катастрофа пассажирского самолета Ил-18, следовавшего рейсом 72408 по маршруту Москва–Ереван. Трагедия случилась ровно сорок лет назад, в ночь с 5 на 6 марта 1976 года, в небе над селом Верхняя Хава Воронежской области. «На высоте 7800 метров полета произошел отказ электрооборудования, приборов и автопилота, а также потеря экипажем пространственной ориентации», – отмечалось в заключении государственной комиссии по расследованию ЧП, одновременно подчеркнувшей, что «на 52-й минуте пилотирование самолета в создавшихся условиях стало невозможным, в силу чего экипаж не смог выйти из аварийной ситуации». Связь с воронежским диспетчером оборвалась практически сразу после последних слов экипажа: «Падаем, отказали все приборы».

Старожилам тот день запомнился завершением работы XXV съезда КПСС, который транслировался по радио и телевидению, а еще сильной метелью, особенно разбушевавшейся ближе к вечеру. На фоне главного партийного события Страны Советов факт случившейся авиакатастрофы власти решили не афишировать, чтобы не омрачать статистику развитого социализма. Однако в самой Верхней Хаве, да и в Воронеже, несмотря на информационную тишину официоза, разговоры о ней были в каждом доме. В ту ночь жители поселка видели, как ревущий самолет сделал в небе три круга. Экипаж, видимо, понимая серьезность нештатной ситуации, успел слить топливо в семи километрах от крайних домов Верхней Хавы. С годами трагическое происшествие стало обрастать слухами. Рассказывали, что пилоты сознательно увели обреченную машину от райцентра с населением в 10 тысяч человек и пытались посадить ее на снег.

Как вспоминали потом местные жители, на поле колхоза «Россия», ставшего местом гибели самолета, снега навалило по колено. «Часа в три ночи меня разбудил начальник и велел поднимать трактористов, чтобы расчистить дорогу в поле. Что произошло, толком тогда не понял, – написал много лет спустя в местной газете заместитель директора районной «Сельхозтехники» Станислав Могилин. – Я сидел вместе с бульдозеристом. В морозной наледи мы первыми пробили двухкилометровый туннель. Подъехали – мать честная! Гора снега метра три высотой и оттуда торчит хвост самолета. Когда посветили фонариком, то увидели страшное зрелище: куски обшивки, кресел, багажа… Сильно пахло керосином, который потом долго держался на этом участке стерни».

При столкновении с землей под углом в 35 градусов машина ушла в землю на глубину 15 метров, а ее фрагменты еще долго находили в радиусе полукилометра. Вскоре прибыли милиция, пожарные, районное начальство. Место падения оцепили военные. Утром областная прокуратура возбудила уголовное дело. Для расследования причин авиакатастрофы из Еревана срочно вылетела комиссия, возглавляемая начальником Главного управления Гражданской авиации Армянской ССР Дмитрием Атбашьяном. «Уазик», на котором они ехали по заснеженному полю к месту катастрофы, занесло в кювет. Чудом никто не пострадал, и лишь начальник безопасности полетов Гражданской авиации Армении Николай Оганов ощутил сильную боль. Но от медицинской помощи отмахнулся – тут такое горе, не до того. Потом армянские врачи скажут, что именно та серьезная травма послужила отправной точкой неизлечимой болезни, а коллеги до сих пор поминают его имя в числе жертв, случившихся уже на земле.

Согласно официальным данным, в ту ночь погибли 111 человек, в числе которых один ребенок и 11 членов экипажа. Однако в некоторых источниках указывается неподтвержденная цифра 118 человек с учетом семи жителей прилегающего поселка. Засекреченность темы до недавнего времени не позволяла уточнить не только информацию о количестве погибших, но даже поименный список летевших тем злополучным рейсом пассажиров. И все-таки благодаря упорству местных активистов и Министерству диаспоры Армении эти сведения удалось получить в сентябре 2010 года. «На мраморных плитах памятника наконец выбиты имена всех жертв авиакатастрофы, среди которых 45 армянских фамилий, 50 – русских и 16 – представителей других народов бывшего СССР», – отметил весной 2011 года заместитель председателя Воронежского регионального отделения САР Размик Петросян на церемонии открытия мемориала.

Но это произойдет лишь через 35 лет после трагедии, а в первые дни у символической братской могилы поставили временный полутораметровый дюралевый постамент. И хотя по настоянию областных властей его вскоре убрали, местные жители и приехавшие родственники решили высадить здесь небольшую рощицу из берез и тополей. В 2003 году сыновья одного из погибших пассажиров привезли из Армении хачкар, за которым верхнехавцы бережно ухаживают многие годы. И лишь в 2011 году на средства армянской общины в районе катастрофы был установлен созданный по эскизам Генриха Гуланяна монумент. Кто-то называет его «оправой для хачкара», которая гармонично объединила туф, мрамор и медь. Кому-то силуэт памятника в виде арки с колоколом, крестом и мраморными плитами по бокам напоминает взмывающий в бессмертие самолет. Как говорят в Воронежской области, это место уже давно стало святым и для россиян, и для армян: «Смерть выбирает людей не по национальному признаку. Когда пришла беда, никто не задумывался над тем, сколько погибло русских людей, сколько армян. Для старшего поколения был шок от случившегося. Трагедия объединила людей. И сегодня очень хочется, чтобы это единение осознавалось не только в печальные моменты».

Марина Оганян

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 45 человек

Оставьте свои комментарии

Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты