Экономика Абхазии: между антитурецкими санкциями и российской помощью

Часть переселенцев со временем ассимилировалась, утратив свое самосознание и забыв язык предков, другая часть до сих пор связывает себя с Абхазией и готова если не вернуться на родину, то, по крайней мере, помогать ей в меру своих возможностей, выполняя связующую роль между двумя странами. Вернулось же и осталось в независимой Абхазии, по различным оценкам, от 400-500 до 3000 потомков махаджиров. Несмотря на это, по абхазскому законодательству все этнические абхазы, в какой бы стране мира они ни проживали, имеют право на автоматическое получение абхазского гражданства. Поэтому число граждан Абхазии в Турции, и без того весьма значительное, может существенно вырасти. Именно для них на выборах президента Абхазии в 2014 году в Стамбуле был открыт избирательный участок.

Отметим, что репатрианты из Турции, обосновавшиеся в Абхазии, хотя и являются мусульманами, не отличаются высокой степенью религиозности. Это вполне светские и толерантные люди, преодолевшие первоначальную замкнутость, расселившиеся по всей территории Абхазии, вписавшиеся в полиэтнический абхазский социум и находящиеся в нормальных повседневных отношениях со всеми национальными общинами республики, в том числе с армянской. Нет сведений о каких-либо конфликтах между репатриантами и другими гражданами Абхазии на национальной почве за все годы независимости.

Отношения между Абхазией и Турцией носили, конечно, преимущественно неофициальный характер, но были многоплановыми и открывали для полупризнанной республики дополнительное «окно» во внешний мир, возможность развития экономических и культурных связей, источник потенциальных инвестиций. «Теневой» характер отношений обусловил их взаимоисключающие оценки: по одному мнению, у Турции никогда не было никакой особой политики по отношению к Абхазии, а оперировать термином «турецко-абхазские отношения» нет смысла. По другому мнению, разрыв абхазо-турецких торговых отношений доведет многих жителей Абхазии буквально до нищеты, резко понизив уровень жизни в республике.

Истина, вероятно, лежала посередине, поскольку визиты в Абхазию турецких парламентариев (членов правящей партии) и сотрудников МИД Турции, поездки в Турцию абхазских политиков (начиная с первого президента Владислава Ардзинбы) свидетельствуют все же о наличии у официальной Анкары явного и постоянного интереса к бывшей грузинской автономии. В то же время между Абхазией и Турцией, за исключением краткого периода в 1990-х годах, отсутствовало пассажирское сообщение, хотя грузовые перевозки по морю не прерывались никогда. Это сигнализировало о неготовности турецкого руководства к строительству открытых и долгосрочных отношений с Абхазией, выходящих за рамки получения прибыли.

В условиях конфликта с Москвой Анкара тем более не способна пойти на расширение контактов с Абхазией. Логика противостояния подталкивает турецкое руководство к дальнейшему выстраиванию оси Анкара-Тбилиси-Баку, враждебной по отношению к Армении, Нагорному Карабаху, Абхазии и Южной Осетии как союзникам России. Хотя, конечно, Анкаре будет крайне сложно «подтолкнуть» Грузию с ее вполне адекватным правительством к началу военных действий против бывших автономий по тому сценарию, который только что был апробирован в зоне нагорно-карабахского конфликта. Вряд ли Тбилиси захочет «таскать каштаны из огня» в интересах Эрдогана.

Для самой Абхазии ситуация резко изменилась в конце 2015 года. 11 января 2016 года Сухум присоединился к санкциям против Турции. Санкции не носят всеобъемлющего характера, затрагивая исключительно деятельность в республике турецких НПО, строительных и иных фирм, а также поставки в Абхазию турецких товаров, в первую очередь продуктов питания. Хотя подобные поставки сократились еще до этого, после падения российского рубля, став невыгодными и незначительными.

Более важен символический аспект подобных санкций. Кроме того, реальные проблемы для абхазо-турецких отношений создают не подобного рода санкции, а введение визового режима для въезжающих в Россию граждан Турции. В Абхазию они могут въехать почти исключительно через территорию России, поэтому визовая преграда неизбежно сократит визиты турецких абхазов на родину предков. Сократит это и инвестиции – ведь многие турецкие абхазы приезжали в Абхазию с деньгами, собираясь открыть там бизнес (в большинстве случаев гостиничный, строительный или по производству продуктов питания) или приобрести недвижимость. То есть российско-турецкий конфликт и присоединение Сухума к антитурецким санкциям не нанесет серьезного ущерба турецкой экономике, но негативно скажется на ситуации в абхазском обществе, на его настроениях и контактах.

Представители турецких репатриантов в Абхазии (сейчас, вероятно, самым известным из них является Сонер Гогуа – президент международного фонда «Апсны», ветеран грузино-абхазской войны 1992-1993 годов, депутат парламента республики IV созыва) неоднократно заявляли как о своей лояльности по отношению к России, так и о том, что ни разу «представители нашей диаспоры, проживающие здесь и проживающие в Турции, я имею в виду официальные структуры, против интересов Российской Федерации не сделали ни одного шага». В настоящее время потенциал абхазской диаспоры, заинтересованной в нормализации отношений между Турцией и Россией, явно не используется Москвой.

Насколько же на самом деле значимы абхазо-турецкие экономические связи? По некоторым непроверенным оценкам, на Турцию приходилось более 60% импорта и около 45% экспорта Абхазии. Сонер Гогуа утверждает, что именно Турция занимает первое место по инвестициям в Абхазию. Впрочем, он подчеркивает, что «ни одна чисто турецкая компания здесь не работает», «все наши турецкие партнеры работают через представителей нашей диаспоры». То есть санкции не закроют турецким фирмам доступ к абхазской экономике: как работали они через граждан Абхазии и этнических абхазов, так и будут работать в дальнейшем. Один из примеров – добывающая с 2002 года уголь в Ткуарчале компания «Тамсаш» (глава – репатриант Тайфун Ардзинба), ставшая в 2009 году ООО «Ткуарчалуголь». Фирма изначально турецкая, добытый уголь вывозится в Турцию, но она является абхазским юридическим лицом, учрежденным гражданами Абхазии и исправно выплачивающим налоги в абхазский бюджет, являющимся градообразующим предприятием в Ткуарчале. В Турцию вывозятся абхазский лес, рыба, металлолом. В результате, по оценкам того же Сонера Гогуа, внешняя торговля между Абхазией и Турцией составляет около 200 млн долларов США. Возможно, теперь ее объем уменьшится, хотя и не катастрофически.

Другим ключевым, а для Абхазии важнейшим фактором экономического развития является российская экономическая помощь. 24 ноября 2014 года между Абхазией и Россией был заключен «Договор о союзничестве и стратегическом партнерстве», поднявший отношения двух стран на очень высокую ступень. Но проблема в том, что широкие слои абхазского общества возлагали на этот договор очень большие, даже завышенные ожидания. А скорых изменений к лучшему не происходит. Кроме того, «переходное время» совпало с глобальным экономическим кризисом, непосредственно затронувшим как Россию, так и Абхазию. Нельзя забывать и о напряженной международной обстановке. Конечно, в таких условиях возможности России более ограниченны.

Подводя итоги 2015 года, абхазское руководство сообщило, что собственные доходы за год составили 1 млрд 791 млн рублей, российская финансовая помощь была предусмотрена в размере 8 млрд 325 млн рублей. Из этих средств регулярно перечислялись зарплаты бюджетникам, и по итогам года эта сумма составляет 2 млрд 772 млн рублей. А вот из 5 млрд 438 млн рублей так называемой Инвестиционной программы содействия социально-экономическому развитию Республики Абхазия на 2015-2017 годы (которая должна была осуществляться за счет средств РФ) объем финансирования к концу года должен составить 450 млн рублей. В итоге бюджет Абхазии был секвестирован почти в два раза: доходная часть сокращена с 10 млрд 115 млн рублей до 5 млрд 189 млн рублей. То есть обещанные российские деньги в Абхазию пока не идут. Возможно, это объясняется кризисным состоянием самой российской экономики.

И все это притом, что действующая власть на самом деле пытается обеспечить не просто выживание, а нормальное функционирование республики, пытается работать, искать новые и нестандартные решения, бороться с коррупцией. По итогам года отмечается, наряду с очевидным ростом числа отдыхающих, заметное увеличение налогов и сборов, в первую очередь за счет доходов от Рицинского национального парка, Новоафонской пещеры, рекреационных объектов Гагринского района, налога за сдачу в наем частного жилья, рыболовства, а также активной борьбы с неплательщиками налогов. Как утверждает Министерство финансов Абхазии, доходная часть бюджета за 11 месяцев 2015 года возросла по сравнению с тем же периодом 2014 года на 600 млн рублей, и это за счет собственных возможностей и оптимизации администрирования.

В дальнейшем абхазские власти намерены попытаться ввести налоги на вывоз мандаринов, орехов (из Гальского района), но надо отдавать себе отчет и в том, что подобные действия вызовут недовольство в обществе, ударив по карману широких слоев населения. Как заявляет оппозиция, «залезть в карман крестьянину, чтобы как-то пополнить доходную часть бюджета – это не открытие новых производств и создание рабочих мест».

В итоге благодаря как усилиям власти, так и «запасу прочности» абхазского общества ухудшения экономической ситуации в республике не происходит. Но не заметно и улучшения, а завышенные и подпитываемые ранее ожидания, несбывшиеся надежды и невыполненные (пусть и по объективным причинам) обещания делают свое дело. Действующая власть всячески подчеркивает, что и в условиях фактического отсутствия российской финансовой помощи не допустила коллапса социальной сферы и экономики республики, обеспечила без задержек выплату зарплат и т.д. Впрочем, в широких слоях абхазского общества к этим самим по себе бесспорным утверждениям относятся достаточно критически (обращается внимание на то, что при явном улучшении администрирования определенных видов налогов рост доходной части бюджета произошел в первую очередь благодаря инфляции), напоминая действующей власти о невыполненных обещаниях. Как результат, несмотря на профессионализм и ответственность власти, база для оппозиционных настроений не может не расти. Основным фактором, ослабляющим позиции действующей абхазской власти и укрепляющим базу общественной поддержки ее оппонентов, является отсутствие российских финансовых вливаний.

В 2016 год экономика Абхазии вошла в достаточно сложном положении. Республика поставлена в ситуацию, когда вынуждена не развиваться, а выживать.

Александр Скаков