Бакинский саммит: без головокружения от успехов и неудач

Прежде всего, в таком формате встреча проходила впервые. Инициатива ее проведения исходила от азербайджанской стороны. Как утверждают бакинские издания, предложение выдвинул президент Азербайджана в феврале этого года в телефонном разговоре со своим российским коллегой. Понятно, что форум нуждался в тщательной политико-дипломатической подготовке, на что необходимо было время. В тот момент некоторые турецкие СМИ намекали, что Алиев намерен даже пригласить на саммит в Баку президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и помирить его с Путиным.

Однако в первых числах апреля вспыхнула карабахская война, которая грозила подорвать и без того очень хрупкую стабильность в регионе. Небывалые по своей масштабности боевые действия на линии соприкосновения конфликтующих сторон, заявления Анкары о том, что «она всегда будет на стороне Баку», не только сорвали «турецкий проект», но и вынудили президента Путина лично принять участие в действиях по упреждению силового сценария решения нагорно-карабахской проблемы. В конце апреля вновь по инициативе азербайджанской стороны в Баку состоялась встреча министров иностранных дел России, Ирана и Азербайджана, которые, наряду с обсуждением перспектив урегулирования нагорно-карабахского конфликта, обсуждали и возможность саммита с участием президентов. И в дальнейшем события развивались фактически под звуки нагорно-карабахского «дудука».

В Вене при посреднических усилиях глав внешнеполитических ведомств стран – сопредседательниц Минской группы ОБСЕ состоялась встреча президентов Азербайджана и Армении Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна. Правда, Баку, приняв одобренные решения, тогда не подписал общее заявление. Продолжен был венский процесс в конце июня в Санкт-Петербурге при посредничестве президента Путина и участии Минской группы ОБСЕ. В отношении механизмов урегулирования нагорно-карабахского конфликта были закреплены позиции, согласно которым на линии соприкосновения конфликтующих сторон вводится система мониторинга, появляются международные наблюдатели, и только после этого, когда блокируются возможности силового варианта, начинается переход к широкому политико-дипломатическому урегулированию конфликта. В дальнейшем Баку официально и неофициально пытался либо дезавуировать достигнутые соглашения, либо придать им свою интерпретацию. Однако накануне Бакинского саммита трех президентов Путин заявил, что «Россия не навязывает сторонам готовых решений, в этом вопросе нужен сбалансированный компромисс между Арменией и Азербайджаном», а сама «Россия готова поддержать тот вариант решения проблемы, который устроит все вовлеченные стороны, выступить вместе с другими посредниками гарантом урегулирования».

Будучи в Баку на трехстороннем саммите, глава России на переговорах с Алиевым заявил буквально следующее: «Вы упомянули о Карабахе. Это действительно проблема, которая нам досталась из нашего советского прошлого. Знаю, насколько это острый вопрос и для Азербайджана, и для Армении. Мы будем стремиться к одному, мы будем стремиться к тому, чтобы Армения и Азербайджан нашли такое решение, которое является компромиссным, но приемлемым для обеих сторон. Чтобы здесь не было победителей, а победителями были народы двух стран, и оба государства чувствовали, что они решили эту сложную задачу в интересах сегодняшнего дня и будущих поколений». Таким образом российская сторона дала понять Азербайджану, что она не намерена в какой-либо форме разыгрывать армянскую и нагорно-карабахскую «карты».

15 июля в Турции была предпринята попытка переворота. Президент Эрдоган пошел на резкое обострение отношений со своими западными партнерами, обвиняя их в том, что, в отличие от Москвы, они не оказали ему поддержку и даже способствовали попыткам дестабилизации обстановки в стране. Затем он заявил о стремлении наладить сотрудничество с Ираном и Россией с целью «навести порядок» в регионе. Во внешней политике Анкара стала демонстрировать – правда, пока только на словах – стремление изменить отношение к Сирии и желание развивать более тесные торгово-экономические и другие связи на восточном направлении, включая в первую очередь Россию, но и не порывая с Западом. Таким образом, к началу Бакинского саммита геополитическая ситуация на Большом Ближнем Востоке стала резко меняться, что быстро почувствовали и в Азербайджане.

Так что на трехсторонней встрече Баку выступал преимущественно в роли хозяина, принимающего уважаемых гостей, тогда как политическая инициатива была в руках Москвы и Тегерана, которые интенсивно развивают многопрофильное сотрудничество на двусторонней основе. Поэтому выводы некоторых московских геополитиков, которые заявляют о формировании оси Москва – Баку – Тегеран, что «изменит ход истории в регионе», «резко изменит баланс сил», «лишит Запад возможности продолжать политику провокаций в отношениях трех евразийских держав», являются преждевременными. Нет никаких серьезных признаков того, что Баку и его стратегический союзник Анкара готовы выходить из сферы влияния атлантизма в Евразии, а нынешний их дрейф на этом направлении – это не всего лишь вынужденный тактический ход.

Что же касается декларируемого на Бакинском саммите проекта международного транспортного коридора «Север – Юг», то его пока легче нарисовать на географической карте, нежели осуществить на практике из-за сложной ситуации в Афганистане, да и в Пакистане. Как отмечает помощник президента России Юрий Ушаков, представленные на встрече три страны «сталкиваются со схожими проблемами, включая глобальный экономический кризис, ситуацию у наших границ, в частности у границ с Афганистаном, и в целом на Ближнем Востоке, вопросы борьбы с терроризмом». Другое дело, конечно, иметь в виду выход с Севера на Персидский залив, в перспективах наращивания трехстороннего сотрудничества в торгово-экономической сфере с акцентом на энергетику или разведку и разработку нефтегазовых месторождений в Каспийском регионе.

Но и тут, как ни крути, Россия и Иран – крупные мировые энергетические державы, а роль Азербайджана просматривается в основном в качестве транзитной стороны. В этом же последнем качестве можно рассматривать и Армению, эти два транзитных проекта могут развиваться параллельно, если будет и дальше сохраняться противостояние между Баку и Ереваном из-за нагорно-карабахского конфликта. Тогда, чтобы сохранить баланс сил в регионе при отсутствии готовности конфликтующих сторон к поискам взаимоприемлемых компромиссов в урегулировании нагорно-карабахского конфликта, необходимо также готовить трехсторонний саммит Россия – Иран – Армения. Как говорит директор Четвертого департамента стран СНГ МИД России Алексей Павловский, «отношения России и Армении союзнические, между тем отношения с Азербайджаном – это не отношения союзников, мы характеризуем их как стратегическое партнерство», поскольку «Азербайджан не является союзником России, в отличие от Армении, с которой у нас военно-политический союз, ряд договоров по взаимопомощи, в том числе военной».

Вот почему, с одной стороны, участие Азербайджана в альянсе с Россией и Ираном способно сдерживать его от силового варианта решения нагорно-карабахского конфликта, с другой – создает возможность для Азербайджана оказывать давление на эти страны. Если же пытаться интегрировать в обозначенную транзитную сеть Армению, то политика Азербайджана должна претерпеть радикальные изменения. Возможно ли такое? Бакинский саммит формирует в регионе еще только потенциально новые геополитические реалии. До внятного «завтра» тут очень далеко.

Станислав Тарасов