Мариам Саркисян поет произведения Тиграна Мансуряна

– Как возникла идея проекта записи произведений Тиграна Мансуряна?

– В прошлом году на фирме Brilliant Classics вышел диск Armenian composers, записанный мной с пианистом и композитором Артуром Аванесовым, который посвящен памяти жертв геноцида. В альбом вошли произведения Тиграна Мансуряна и Романоса Меликяна, а также отрывки из цикла Аванесова Feux follets. Альбом имел большой успех, и мы решили продолжить сотрудничество. Я предложила записать произведения Тиграна Мансуряна. В настоящий момент в Москве на студии «Мосфильм» мы реализуем этот проект совместно с прекрасными музыкантами Александром Рудиным и его камерным оркестром Musica Viva, кларнетистом Юлианом Милкисом, скрипачом Антоном Мартыновым и пианисткой Дарьей Уланцевой. Композитор активно работает с нами над записью, что бесконечно ценно для нас всех.

– Слушаете ли Вы собственные записи и меняется ли со временем Ваша оценка записанного?

– У музыканта может быть три основных реакции на собственные записи: «надо же, не так ужасно, как я думал, когда играл (пел)», «кошмар какой… ну вот, «на...ал в вечность» по Раневской» (это, конечно, самый распространенный вариант) и «я совершенно уверен, что больше никогда в жизни так хорошо не сыграю». Причем эти мнения могут чередоваться в зависимости от времени года и настроения и взаимоисключающими не являются.

У Долухановой я разглядывала обложки ее дисков, испещренные ее же замечаниями: «Ну куда же ты так гонишь!» или «И зачем был нужен весь этот напор в верхах?». То есть она прослушивала свои записи и поправляла себя. Как видите, даже великим хотелось бы что-то изменить в уже записанном.

– Часто ли Вы исполняете армянскую музыку?

– Произведения армянских композиторов я включаю во многие свои концертные программы. Надо сказать, что западная публика особым образом реагирует на армянскую музыку, в большинстве случаев не имея возможности сопоставить ее с чем-то уже знакомым. К примеру, Романоса Меликяна, после очерка об одном из моих парижских концертов, стали называть «армянским Равелем».

– Какая область Вашей профессиональной деятельности занимает Вас больше всего на данный момент?

– Уже больше двух лет меня интересуют исключительно две области: преподавание и камерная вокальная музыка. Я нахожу, исполняю и записываю незаслуженно забытое «старое», а также вдохновляю современных композиторов на пополнение камерного вокального репертуара. В основе оперы – театр, в основе камерной вокальной музыки – поэзия. Учитывая то, что меня «воспитали» великие музыканты прошлого века, ставившие камерную музыку, в том числе и вокальную, выше всех остальных дисциплин, задача «восстановления» и обогащения репертуара занимает меня на данный момент больше всего.

– А кто из великих музыкантов воспитал в Вас любовь к камерной музыке?

– Среди близкого окружения моих дедушки и бабушки были Святослав Рихтер, Нина Дорлиак (кстати, бабушка очень надеялась, что именно она будет моим первым педагогом по пению), Мстислав Ростропович (он и отправил меня учиться вокалу к своей первой большой любви Заре Долухановой, хотя я тогда уже жила в Париже) и Эдисон Денисов. Благодаря Эдисону Денисову меня отдали учиться игре на флейте, дабы развить дыхание в надежде на то, что когда-нибудь оно мне понадобится для пения.

– Так как же Вы пришли к классическому вокалу?

– Моя бабушка с материнской стороны пела в молодости, но заболела туберкулезом и петь больше не смогла, она преподавала латынь в мединституте и грустно шутила, что готовилась заниматься «живым спектаклем» (дословный перевод с французского: spectacle vivant – это опера, театр, балет и т.д.), а пришлось – «мертвым языком». Вынужденно оставив вокал, она ждала, что в семье появится музыкально одаренный ребенок, чтобы «заразить» его своей любовью к пению. Это ей удалось со мной. Правда, пришлось пройти через фортепиано и флейту, к которой я не питала особых чувств. Я родилась в Москве, игре на обоих инструментах училась до 12 лет в Ереванской спецшколе имени Чайковского, затем вернулась в Москву, а в 1996 году окончательно переехала в Париж. Сначала была флейтисткой, параллельно начала заниматься вокалом у Долухановой в Москве и позже окончила в Париже Высшую школу музыки имени Альфреда Корто (Ecole Normale de Musique de Paris).

– Как известно, в формировании певца многое зависит от концертмейстера. С кем Вы работали в начале певческого пути?

– Так получилось, что первым моим концертмейстером был… скрипач. Мой прекрасный друг Ашот Саркисян (мы с ним вместе учились еще в Чайковской спецшколе в Ереване), ныне играющий в квартете Ардити, а в ту пору состоявший в ансамбле «Интерконтампорен» Пьера Булеза в Париже. Так вот именно с ним мы и показали мои первые вокальные открытия Ростроповичу, который и направил меня в Москву к Долухановой, являвшейся, по его мнению, самой сведущей в вокале.

– Кто участвует в Ваших проектах и концертных программах?

– Мои друзья и коллеги, в основном – солирующие инструменталисты, так же, как и я, влюбленные в камерную музыку. В прошлом месяце, к примеру, у нас было несколько концертов во Франции с музыкантами, участвующими в записи Мансуряна. Мы исполняли незаслуженно забытую и новую камерную музыку. К камерной музыке музыканты пришли разными путями. Так, замечательная пианистка Дарья Уланцева, ученица Владимира Мануиловича Троппа, влюбилась в камерную музыку благодаря Валерию Петровичу Самолетову, педагогу, руководителю камерного ансамбля РАМ имени Гнесиных, основавшему во Франции два фестиваля камерной музыки – в Мормуарон и Керси. Разносторонне одаренный скрипач Антон Мартынов (солист, композитор, дирижер и даже пианист) специально для нашего последнего концерта в парижском зале Корто написал интереснейшее произведение для голоса, скрипки и фортепиано на стихи нашего друга, современного французского поэта Алена Дюо. Кстати, на этом же концерте мы исполнили красивейший, незаслуженно забытый цикл Ипполитова-Иванова для голоса, скрипки и фортепиано на стихи Рабиндраната Тагора, который так любила Зара Александровна Долуханова. А с Юлианом Милкисом, кларнетистом, мы исполнили «Шесть немецких песен» Луиса Шпора и написанный для нас цикл на стихи Федерико Гарсиа Лорки Ильи Димова, замечательного израильского композитора, живущего в Америке. Ну а сейчас в этом же составе приехали в Москву для записи с Александром Рудиным и его оркестром произведений Тиграна Мансуряна.

– Какие новые записи появятся в ближайшее время?

– В апреле следующего года к годовщине геноцида на фирме Megadisc Classics выйдет диск произведений Александра Арутюняна, в который войдет, в частности, впервые записанный мной и пианистом Даниэлем Проппером цикл «Памятник матери». В будущем же году во Франции появится мой очередной «первооткрывательский» альбом – камерные произведения Жака Оффенбаха, – подготовленный с пианистом Даниэлем Проппером и моей подругой и ученицей колоратурным сопрано Фанни Круэ. В этой записи также участвовали мои друзья – виолончелист Левон Аракелян и кларнетист Юлиан Милкис. А в конце 2017 года выйдет альбом Тиграна Мансуряна, над которым мы сегодня работаем.

– Выступаете ли Вы в Армении и России?

– В апреле этого года я впервые выступила в Армении с моими дорогими друзьями Артуром Аванесовым и Юлианом Милкисом. В России же не выступала еще ни разу. Но мы планируем представить новый диск и во Франции, и в России.

Беседу вел Григор Григорян