Стратегия политики аятоллы Хаменеи

Поддержка Вашингтона, а также других западных и арабских стран Саддама Хусейна в Ираке, а также война против Ирана в течение восьми лет заставили правящие в Тегеране круги наращивать военную мощь, а также принять необходимые меры для недопущения вторжения в Иран иностранных государств. Причем для многих иранцев восьмилетняя война с Ираком была войной «всех сил против Ирана», то есть проявлением стратегического одиночества Тегерана. Следовательно, для того чтобы защитить себя, Иран был вынужден сосредоточиться на укреплении собственного военного потенциала. В таких условиях вторжение США в Афганистан в 2001 г. создало обстановку новой региональной нестабильности. Два года спустя Джордж Буш и неоконсерваторы вторглись в Ирак. Однако их реальной целью было не свержение Саддама Хусейна, а попытка проложить путь к разрушению государственной системы Ирана.

Не представляется возможным реализовать на практике идею территориальной обороны Ирана без сохранения идеологических ценностей и противодействия угрозам, а также четкого понимания политических установок аятоллы Хаменеи, его стратегии внешней политики и национальной безопасности. Это важно, потому что в соответствии с Конституцией Исламской Республики Иран (ИРИ), Верховный лидер является Верховным главнокомандующим Вооруженными силами (ВС). При этом президент страны обладает некоторой независимостью, но больше во внутренней политике.

Необходимо отметить, что после заключения соглашения по ядерному вопросу с Ираном в США и на Западе появились две различные версии развития политики ИРИ в военной сфере. С одной стороны, некоторые считают, что Иран может постепенно изменить свою стратегическую доктрину для взаимодействия с Западом, а с другой стороны, стратегия Ирана и после заключения ядерной сделки будет носить наступательный характер и в регионе, и в мире. Такие противоположные позиции среди официальных военных и академических кругов Запада, как правило, исходят из двух основных источников. Во-первых, в Иране официально не опубликована соответствующая «Белая книга». Поэтому в ИРИ сложно исследовать масштабы угроз в сфере безопасности. Во-вторых, в стране отсутствует информация о структуре принятия решений в стратегической области, где Верховный лидер играет определяющую роль.

Более важным является тот факт, что встречи аятоллы Хаменеи с представителями всех ВС (национальная армия, Корпус стражей исламской революции) преподносятся как встречи с «главнокомандующим вооруженными силами». Это означает, что когда Верховный лидер освещает вопросы военной безопасности и обороны страны во время собственных выступлений, то его заявления немедленно рассматриваются как новые стратегические и военные инструкции для всех видов и родов войск. Поэтому заявления аятоллы Хаменеи, в отличие от многих чиновников в других странах, не противоречат реально проводимой политике страны в этих вопросах.

Некоторые считают, что изменения в последние годы на Ближнем и Среднем Востоке и в мире в целом дали Ирану однозначно выгодное стратегическое положение. Причем в последние 200 лет политической истории Иран не имел такой выигрышной позиции в регионе. Однако недавние события заставили Иран столкнуться с новыми угрозами в области безопасности и территориальной целостности страны. В связи с этим рассмотрим нынешние угрозы и постараемся определить региональную стратегию Ирана.

Для аятоллы Хаменеи, помимо США, еще одной серьезной угрозой для безопасности и стабильности страны является Израиль. Роль, которую в регионе играет Саудовская Аравия, больше сводится к материальному обеспечению деятельности радикальных антишиитских групп, включая международную террористическую организацию «Аль-Каида» и движение «Талибан», что у Тегерана вызывает серьезное беспокойство. Причем в Тегеране отчетливо осознают, что их страна расположена в самом центре стратегически важного региона. Как следствие, вокруг Ирана развернуты ВС США и их союзников, что угрожает национальной безопасности страны. В общей сложности там действует 422 военных аэродрома, расположенных не далее 2,8 тыс. км от ИРИ. Из них 331 военный аэродром находится вне зоны действия иранских баллистических ракет. В целом окружающая Иран территория является местом размещения не только многих военных баз Запада, но и их союзников и партнеров, включая Турцию и аравийские монархии Персидского залива.

Нужно обратить внимание, что, исходя из обязательств по безопасности со стороны Запада, Израиль недавно открыл свое представительство в штаб-квартире НАТО в Брюсселе. Это стало результатом ряда мер, направленных на укрепление сотрудничества между НАТО и Израилем, которые включали проведение совместных военных учений и обмен информацией. Открытие такого представительства служит прикрытием для укрепления сотрудничества в области военной безопасности Израиля с НАТО.

В противоположность этому стратегически Иран является изолированной страной, которая не является членом какой-либо крупной оборонительной коалиции. Он даже не получил членства в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в ходе недавней встречи в Ташкенте. В результате Иран оказался в окружении различных военных баз и в сложной ситуации в области безопасности. Следовательно, аятолла Хаменеи имеет веские основания для фокусирования своих стратегических заявлений на США, Израиле и Саудовской Аравии в качестве угрозы национальной безопасности.

С другой стороны, очевидно, что соседи Ирана переживают полосу кризисов. Некоторые из них, такие как Ирак и Афганистан, из такого кризиса не смогут выйти и в ближайшем будущем. Пакистан сталкивается с внутренней нестабильностью. Аравийские монархии Персидского залива (за исключением Омана) во главе с Саудовской Аравией начали против Ирана холодную войну. Террористические взрывы часто можно услышать в Турции, а попытка военного переворота в июле 2016 г. наглядно показала неопределенность и нестабильность в этой стране. Если такие тенденции сохранятся, то у границ Ирана может возникнуть анархия. При этом формирующиеся и развивающиеся антишиитские террористические организации, как «Исламское государство», «Аль-Каида», «Джебхат ан-Нусра» и «Ахрар аш-Шам», вызвали массовое возмущение на Ближнем Востоке, а затем и ужасные последствия: нестабильность, войну и терроризм, а также шиито-суннитский конфликт и ирано-арабский конфликт. Причем ситуация не контролируется со стороны региональных и мировых держав, поэтому Иран вынужден принимать меры против этих угроз.

Необходимо отметить, что во время президентства Обамы произошел разрыв в отношениях между Вашингтоном, Тель-Авивом и Эр-Риядом, что в основном играет в пользу Ирана.

Израиль и Саудовская Аравия в полной мере используют свое влияние, чтобы втянуть США в войну против Ирана. Первоначально они использовали ядерную проблему, что оказалось не столь успешным. На втором этапе была предпринята попытка воспрепятствовать реализации Совместного всеобъемлющего плана действий (ядерная сделка от 14 июля 2015 г.). Как следствие, ИРИ могла стать заложником в руках Совета Безопасности ООН, и самые жесткие санкции против нее могли быть продлены. Поскольку такие планы не увенчались успехом, Саудовская Аравия начала войну против Йемена, что активизировало споры по вопросу использования Ираном собственных «доверенных лиц» для свержения монархических режимов на Ближнем Востоке.

В связи с этим такие термины, как «шиитский полумесяц», «новый иранский порядок» и «подъем новой персидской империи», снова были введены в оборот. Причем это основано на устных заявлениях США, Израиля и некоторых арабских стран Персидского залива во главе с Саудовской Аравией. И как утверждается, «Иран пытается усилить нестабильность в регионе, чтобы захватить его полностью».

Понятно, что в такой ситуации Израиль воспользовался разочарованием в США Саудовской Аравии и некоторых арабских стран, перетянув их на свою сторону. При этом предложение Барака Обамы заключалось в том, что Иран и Саудовская Аравия участвуют в равной степени и пропорционально в развитии региона. А предложение Израиля – в устранении Ирана из региона. Для того чтобы приступить к реализации этой стратегии, Тель-Авив попытался «обезвредить предложения Обамы у него в стране» и «нейтрализовать Иран в регионе». В результате Израиль потратил миллиарды долларов, полученные им от аравийских монархий Персидского залива. Причем для усиления такой политики с целью сдерживания Ирана Израиль и Саудовская Аравия объединились.

Можно утверждать, что новая ось Тель-Авив – Эр-Рияд предоставляет основания для начала «нового конфликта между Ираном и США» в период правления американского президента Дональда Трампа. Это было понятно для аятоллы Хаменеи. И он считает, что Соединенные Штаты находятся в центре обширной системы союзов и коалиций на Ближнем и Среднем Востоке, а их ценность оценивается по влиянию на национальную безопасность Ирана. Это означает, что обязательства союзов и коалиций создают для ИРИ особый вид опасности, основанной на военном потенциале США. Последнее позволяет входящим в союзы государствам проводить рискованную политику по отношению к Ирану. Региональная политика Израиля и Саудовской Аравии является наглядным примером такой стратегии, которая не была принята Ираном.

Тем не менее эта новая ось рассматривает любую оборонительную политику или региональное поведение Ирана на Ближнем и Среднем Востоке как угрозу, что постоянно отражается в СМИ. Причем оборонная мощь Ирана, в частности его ракетный потенциал, который является только превентивным инструментом в таких опасных условиях, стала для США и их союзников основной заботой. В результате они пытаются предложить новое ядерное соглашение (ядерную сделку), чтобы ослабить и ограничить один из основных оборонительных факторов потенциала Ирана – его ракетную мощь.

Таким образам, по словам аятоллы Али Хаменеи, указанные угрозы показывают, что ВС Ирана должны иметь высокую боевую готовность, так как региональные и международные враги стремятся принести конфликт в Иран. В связи с этим Верховный лидер ИРИ утверждает, что «американцы и их союзники всегда угрожают Ирану. В то же время они ожидают, что Иран уменьшит свою оборонную мощь. Это шутка? Разве это не смешно?» В этом контексте иранские политические деятели защитили территориальную целостность и обеспечили политическую консолидацию внутри страны, а также предприняли меры по нейтрализации в регионе угроз со стороны США и их союзников (партнеров). И из этого абсолютно не следует, что ИРИ стремится к региональной гегемонии как стратегии внешней политики и национальной безопасности страны.

Кайхан Барзегар, директор Института стратегических исследований Ближнего Востока, Тегеран