Турция между Европой и Россией

Турецкий президент оптимистичен. «Мы завершили процесс нормализации, больше не хотим произносить такое слово, как «нормализация». Хотим установить взаимное доверие», – заявил Реджеп Тайип Эрдоган по окончании переговоров в Кремле. Владимир Путин также констатировал, что отношения между Россией и Турцией восстановились на всех уровнях. Оба президента председательствовали на шестом заседании Совета сотрудничества высшего уровня России и Турции (ССВУ), прошедшем 10 марта т.г. В заседании также приняли участие кабинеты министров обеих стран. Непосредственно перед заседанием турецкий и российский лидеры встретились в узком кругу. В октябре прошлого года главы России и Турции встречались на Всемирном энергетическом конгрессе в Стамбуле, а заседания Совета сотрудничества не проводились с декабря 2014 года. По предложению Эрдогана следующее заседание Совета пройдет в Стамбуле.

Несмотря на общий оптимизм, по итогам встречи Эрдоган отметил, что санкционные меры отменены Россией не по всем направлениям. Поэтому Турция ожидает, что Россия ликвидирует оставшиеся экономические ограничения. Только так, по словам Эрдогана, можно достигнуть стратегической цели в $100 млрд годового оборота в дву-

сторонней торговле.

Эрдоган напомнил, что Анкара также ждет, чтобы Россия пересмотрела свое решение о визах для граждан Турции. Безвизовый режим для турецких граждан Россия отменила с января 2016 года. «Мы договорились о том, что этот запрет [на наем турецких строителей в России] будет снят, это произойдет в ближайшее время, вопрос носит чисто технический характер», – сообщил президент Путин.

До кризиса в своих отношениях Россия и Турция вели переговоры по двум крупным энергетическим проектам: строительство АЭС «Аккую» и прокладка газопровода «Турецкий поток». По словам Путина, «Газпром» готов приступить к прокладке «Турецкого потока» – двух ниток по перекачке 15,75 млрд куб. м в год каждая. По первой топливо пойдет на внутренний рынок Турции, по второй – через территорию Турции в Европу, сказал Путин. Отметим, что первоначальные планы предусматривали прокладку четырех ниток газопровода. Но турецкая сторона затянула переговоры, а после визита В. Путина в Ереван и его участия в мероприятиях по столетию геноцида армян стала искусственно тормозить весь процесс работы над газопроводом. В результате две нитки были переориентированы на «Северный поток-2».

Еще один важный для Турции проект – возведение АЭС в Аккую, к строительству которой приступает «Росатом». По словам российского президента: «Рассчитываем, что в ближайшее время [этому проекту] будет присвоен статус стратегической инвестиции». Вопрос предоставления статуса стратегической инвестиции обсуждается не первый год, в том числе на встрече в августе прошлого года. Однако статус пока так и не предоставлен. Российско-турецкие договоренности о строительстве АЭС «Аккую» на южном побережье страны были достигнуты в мае 2010 года. Стоимость проекта оценивается примерно в $20 млрд. Церемония закладки фундамента АЭС состоялась в апреле 2015 года. Однако после инцидента со сбитым российским самолетом проект был заморожен, и работа над ним возобновилась лишь в августе 2016 года.

Одним из итогов саммита стало решение создать новый совместный инвестиционный фонд с капиталом до $1 млрд. Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) и Суверенный фонд Турции вложат в создание российско-турецкого инвестфонда до $500 млн с каждой стороны, говорится в сообщении РФПИ.

Особое место в переговорах занял вопрос урегулирования ситуации в Сирии. Путин подчеркивал, что без взаимодействия России, Турции и Ирана невозможно было бы достичь перемирия в Сирии. Эрдоган о роли Ирана не упомянул. Турецкий лидер рассказал о ходе операции «Щит Евфрата» на севере Сирии, в ходе которой удалось освободить от террористов запрещенной в России террористической организации ИГ 2200 кв. км. Эрдоган указал, что Анкара продолжит свою операцию, в том числе против курдских отрядов самообороны.

Сохранение территориальной целостности как Сирии, так и Ирака крайне важно для Анкары, подчеркнул Эрдоган: Турция имеет с этими странами и их народами глубокие культурные и исторические связи. «В Турции сейчас более 3 млн сирийских и 300 тыс. иракских беженцев. Необходимо добиться, чтобы люди без опаски вернулись на ту территорию, которая им по праву принадлежит», – заявил турецкий лидер.

Исходя из этого, отметил Эрдоган, одной из задач турецкой операции на севере Сирии можно назвать освобождение этих земель от террористов и возвращение их хозяевам. «Мы не стремимся ничего оккупировать, мы хотим, чтобы в тот же Манбидж вернулись жители этого города, его хозяева», – провозгласил Эрдоган. В августе Манбидж освободили от исламистов курдские отряды, которые удерживают его до сих пор. При этом военизированные организации сирийских курдов Эрдоган в ходе выступления неоднократно называл «террористическими группами».

Главное в турецкой концепции – не допустить создания на сирийской территории автономии сирийских курдов, несмотря на то, что Дамаск, хотя и не в восторге от этой цели курдов Рожавы, вынужден терпеть своих курдских оппозиционеров-союзников в борьбе с ИГИЛ. Вторая цель Турции – борьба с ИГИЛ-ДАИШ, который угрожает самому существованию пока еще светской Турции. При этом не вся Турция успела перестроиться, и есть свидетельства как минимум сочувствия делу исламистов со стороны их турецких единомышленников.

Таким образом, в восстановлении отношений Турции и России действительно достигнут существенный прогресс. Несколько иначе складываются отношения Турции с Европой, и мы стали свидетелями существенного обострения отношений турок и европейцев.

Эрдогана крайне рассердил запрет на агитационные выступления в Европе. Напомню, что в 2015 году тот же Эрдоган агитировал в Германии турок, проживающих там, за свое избрание на пост президента. Тогда немецкие власти это допустили, и он решил, что может и дальше поучать немецкие власти и Европу и командовать турками, объясняя, как им жить, нужно ли пытаться стать «новыми немцами», оставив свою турецкую идентичность в прошлом. Он был категорически против интеграции турок в местное общество и призывал их оставаться турками, ходить в мечети, молиться, соблюдать обычаи и традиции своей первой родины.

Однако важно другое: весь пафос сегодняшнего обострения отношений с Голландией, Германией и другими странами ЕС нацелен не на турок Голландии, Германии или Франции (где, кстати, дали выступить министру иностранных дел Турции Чавушоглу). Он направлен на собственно турецкого избирателя в самой Турции. Эрдогану не хватает голосов. Турецкий электорат очень подвижен, он быстро меняется, и Эрдоган всерьез опасается, что референдум будет сорван. Пока что у него формально есть определенное большинство, но не факт, что оно сохранится до дня референдума.

Отсюда и задача – продержать избирателя в напряжении, в состоянии мобилизации. Для этого и нужно активно мобилизовать своих сторонников внутри страны на массовые протесты против «безобразий» со стороны стран Евросоюза, который якобы нарушает международное право, выдуманное самим Эрдоганом. Международное право не предполагает никаких политических выступлений в чужой стране. Экстерриториальности турок на территории Германии, Голландии и других стран нет и быть не может. Они обязаны подчиняться законам стран, в которых проживают.

Эрдоган крайне эффективно использовал пропагандистский эффект от отказа турецким министрам в европейских «гастролях», и ему удалось серьезно растормошить турецкий электорат. В знак протеста против действий европейских властей в Турции прошли массовые демонстрации. Рядовые турки не понимают, что права Эрдогана как турецкого президента не касаются территорий других государств, а международному праву их не учили. В их понимании, если Эрдоган сказал, что это так, значит, так и есть.

Немцам или голландцам трудно это понять, но в настоящее время они вопреки своей воле стали инструментом в руках Эрдогана.

Конечно, у европейцев свои проблемы, свои избирательные кампании. Турецкий фактор постарались использовать политики в Голландии, к выборам президента готовится Франция, раздираемая беспрецедентными скандалами вокруг практически всех кандидатур, в Германии тоже ожидаются выборы, и немцы тоже пытаются найти «поведенческий баланс». В Голландии правые постарались извлечь пропагандистскую выгоду из резких оскорбительных высказываний Эрдогана.

Почему турецкий президент так резок? Чтобы вызвать более жесткую реакцию Европы, к которой турки и так относятся с немалой обидой. При этом всерьез ожидать, что он сумеет собрать большое количество голосов в Европе, трудно. Количество избирательных участков вряд ли будет достаточным, а вопрос их организации находится в компетенции местных властей.

Для Эрдогана победа на референдуме и конституционная реформа имеют принципиальное значение. Турция должна превратиться в президентскую республику с небывало широкими полномочиями президента. Пост премьер-министра будет упразднен, появится несколько вице-президентов, которых будет назначать сам президент. По новой конституции число депутатов Великого национального собрания будет увеличено с 550 до 600, а возрастной ценз для депутатов будет снижен с 25 до 18 лет. И президент, и депутаты будут избираться на пятилетний срок, но главное – президент сможет оставаться членом партии. Если же турецкий лидер пожелает остаться на второй срок, ему понадобится только согласие парламентариев. Также президент сможет предлагать план бюджета, по собственному желанию назначать перевыборы в парламент и вводить режим чрезвычайного положения.

Таким образом, полномочия президента распространятся на все ветви исполнительной власти. С точки зрения европейских союзников Турции, такие полномочия президента – нарушение демократических принципов, но турецкое население так не думает. Эрдоган уже давно успел внушить большей части турок, что иного выхода у них нет – иначе развал, терроризм, гибель страны. Таким образом, Эрдоган успешно реализует свое прозвище – Султан.

Вместе с тем полной уверенности в поддержке населением его планов у Эрдогана нет. Результаты опросов тоже неоднозначны. Примерно половина электората страны готова поддержать план президента, но поднять свой рейтинг крайне полезно. Примерно 30% турок не хотят жить в исламизированном государстве. Это сторонники «глубинного государства» – из Народно-республиканской партии, созданной Кемалем Ататюрком. Даже крайние националисты из партии «Националистическое движение» хотя и пошли на союз с Эрдоганом, но ориентированы больше на турецкий национализм с пантюркистским уклоном, чем на исламизацию. Против изменений конституции и прокурдская Демократическая партия народов плюс внепарламентская оппозиция. Категорически против плана Эрдогана все левые группировки. Конечно, сопротивление «глубинного государства» удалось в значительной степени преодолеть. Армейскую фронду удалось серьезно ослабить и отстранить от вмешательства в политические процессы. Потеряно до трети высшего комсостава, серьезно пострадали, например, ВВС – до трети истребителей осталось без летчиков. Серьезно пострадала и часть правящей верхушки – сторонники Фетхуллаха Гюлена, которые в свое время помогли Эрдогану прийти к власти, а потом вместе с ним осуществляли преследование военных, левых, центристов. Оппозиционное поле им удалось серьезно зачистить, но до конца избавиться от оппозиционеров не удалось. Кроме того, далеко не все, кто голосует за Эрдогана, голосуют за его партию, к тому же турецкий электорат в значительной степени фрагментирован. Поэтому перед Эрдоганом и стоит задача его сплотить.

Конфликт турецкого руководства с государствами ЕС в России воспринят спокойно. Россия не выражала своего отношения ни к действиям европейцев, ни к стремлению турок агитировать турецкую диаспору поддержать конституционные изменения. Более того, сам визит Эрдогана в Россию, его встречи и переговоры с российским руководством и дальнейшие шаги России по нормализации отношений двух стран сыграли в пользу администрации турецкого президента. Это, несомненно, означает, что Россия отнюдь не стремится присоединиться к хору антитурецких высказываний и мер со стороны европейцев. Впрочем, в условиях постоянно возобновляемых санкций против России эта позиция вполне логична.

Вместе с тем у многих обозревателей постоянно возникает чувство неуверенности в долговечности российско-турецкого сближения. В самом деле, риторика турецких официальных лиц продолжается в том же ключе, как и раньше. По-прежнему турецкая пресса наполнена измышлениями о «нарушении прав» крымских татар, подразумевая террористов «крымско-татарского батальона» в Николаевской области и так называемого «меджлиса», сидящего на турецком коште, требованиями «вернуть Крым» и заявлениями о поддержке «территориальной целостности Украины», призывами «свергнуть режим Асада» в Сирии, вымыслами о «терроризме» сирийских курдов, плюс еще и вторжение в Сирию, оккупация ее северных территорий, государственный террор против как собственных, так и сирийских курдов.

К тому же министр иностранных дел Турции заверяет США и НАТО в непоколебимой верности Турции союзническим обязательствам. При этом Турция продолжает блокаду Армении – единственного союзника России в Закавказье.

Насколько надежным может быть российско-турецкий союз в борьбе с ИГИЛ? Цели России и Турции разнятся. Конечно, удалось освободить Алеппо и Турция в этом помогла, российская авиация оказала поддержку турецким войскам и Свободной сирийской армии в освобождении города Эль-Баб. В то же время Россия не может позволить туркам аннексировать север Сирии, к чему, похоже, стремится Анкара, заверяя, что собирается разместить в этой полосе сирийских беженцев. Удалось избежать столкновений курдов и турок с их союзниками в районе Манбиджа. Курдские подразделения передали сирийской армии освобожденные ими районы. Там же дислоцирован российский спецназ и американский. Таким образом, фактически разъединены курдские отряды и турки с их союзниками.

Однако следующая цель – Ракка. Турки давно собираются принять участие в этой операции. Против турецкого участия в операции выступает как сирийское правительство, так и отряды «Народной самообороны» курдов – наиболее эффективная сила на севере Сирии. В случае начала военных действий между сирийцами и курдами с одной стороны и турками – с другой взаимодействие России и Турции в этом конфликте может закончиться. При этом сирийские курды будут вынуждены взаимодействовать с правительственными войсками и их союзниками из Ирана, «Хезболлы» и арабского ополчения.

Таким образом, расхождение интересов России и Турции очевидно, и все зависит от координации российских и турецких сил в дальнейших войсковых операциях при наступлении на Ракку. Если США решат прекратить поддержку сирийских курдов, то Россия окажется единственным сторонником автономии курдов из внешних игроков, участвующих в урегулировании сирийского кризиса. При этом конфронтация России и Турции может оказаться не менее острой, чем после уничтожения российского бомбардировщика.

Виктор Надеин-Раевский, директор Института политических и социальных исследований Черноморско-Каспийского региона