Айк Газарян: «Пушкин» смог постоять за себя»

Защищались ребята от хулиганов и мародеров, которые под предлогом протеста против убийства афроамериканца Джорджа Флойда полицейским Дереком Шовином устраивали ночные беспорядки: крушили, поджигали и грабили магазины, банки, рестораны. Айк Газарян решил отстоять свое дело, которое далось ему кровью и потом. Недолго думая, он призвал на помощь товарищей. Молодые люди с оружием в руках встали плотным кордоном у входа в ресторан и одним своим видом отпугнули агрессивную толпу. «Ночные дежурства» продолжались целую неделю. Мало кто решался даже приблизиться к «Пушкину». Весть о том, что ресторан защищает вооруженная «русская мафия», разлетелась как по Америке, так и за ее пределами.

Так кто же он на самом деле – этот мужественный армянин, владелец русского ресторана в Сан-Диего? Корреспондент Dalma News побеседовала с Айком Газаряном.

– Одно из изданий выдвинуло сразу три версии того, почему Ваш ресторан назван «Пушкин». Согласно первой, Вам нравится одноименный ресторан на Тверской в Москве. По второй версии, до отъезда в Штаты Вы учились в школе им. Пушкина в Ереване. Ну а третья предполагает, что Вы являетесь большим поклонником таланта великого русского поэта.

– (Улыбается.) Верна версия третья – я люблю Пушкина. Моя мама – учительница русского языка и литературы, она с детства прививала мне любовь к литературе, в том числе к стихам. Ну а когда ты еще ребенок, то понятно, что ближе всего тебе стихи Александра Сергеевича Пушкина – классика, посвятившего массу произведений детской аудитории.

– Расскажите о себе.

– Я чистокровный армянин. Мои корни из Кировабада (со стороны отца) и Шамхора (со стороны матери). Судьба свела родителей в Азербайджане, когда мама училась в Кировабаде и подружилась с моей будущей тетей. Она-то и познакомила подругу со своим братом. После свадьбы родители уехали в Узбекистан. Это был 1982 год. Обосновались в Самарканде, но когда должен был появиться на свет я, отец захотел, чтобы роды проходили под контролем врачей – наших близких родственников. Поэтому мама поехала в Кировабад. А когда мне исполнился месяц, семья вновь вернулась в Узбекистан. Де-факто я родился в Азербайджане, но де-юре в моей метрике в графе «место рождения» значится Самарканд.

Затем родители решили вернуться в Кировабад, и мы прожили там до начала печально известных событий, связанных с карабахским конфликтом. Потом жили в Георгиевске, в Ставропольском крае. Подростком я не раз приезжал погостить в Армению к двум своим тетям. А незадолго до переезда в США целый год прожил в Ереване, учился в школе на Третьем участке. Выучил там армянский язык, умел и читать, и писать по-армянски.

В Ереване я бывал и ранее, причем довольно часто – приезжал погостить на летние каникулы даже в сложные годы энергетического кризиса. Воспоминания о том, как я, мальчишкой, таскал воду на 7-й этаж, до сих пор живы в памяти. Армения всегда была и остается для меня исторической родиной. Я горжусь тем, что я армянин, и надеюсь никогда не уронить честь нации.

– Вы не только не уронили ее, но и подтвердили… Как пришло решение дать вооруженный отпор агрессорам?

– За день до того, как мы стали защищать «Пушкин», начались протесты в небольшом городе Ла-Меса в округе Сан-Диего. Протестующие вышли на марш, после многие разошлись по домам. Оставшиеся начали мародерствовать, поджигать различные объекты, крушить и грабить. Поджигали даже банки, что уж говорить о мелком бизнесе рядовых американцев, который в прямом смысле слова горел «синим пламенем». Причем все это снималось на камеру и выкладывалось в сеть, в «лайф»: шел человек и показывал, как били витрины, как заходили внутрь люди и поджигали имущество, заодно прибирая к рукам то, что плохо лежало. Постройки у нас сплошь деревянные, поэтому в считаные минуты от них оставалась груда пепла. Зрелище было не для слабонервных.

На следующий день сел в машину и взял с собой сынишку, чтобы показать ему на наглядном примере, что играть со спичками нельзя. Мы проехали по этому району. Наблюдали плачевную картину – дымящиеся пепелища на месте еще вчера процветающих объектов; американцы с лопатами и метлами, расчищающие свой район, едва не со слезами на глазах; разграбленные ювелирные магазины… Словом, я понял: происходит нечто страшное и пускать ситуацию на самотек нельзя. Вот почему, когда демонстрации перекинулись уже на Сан-Диего, недолго думая, я позвонил ребятам. И десять моих замечательных друзей оказались в ресторане едва ли не через минуту.

– Но почему на выручку горожанам не пришли полицейские?

– Дело в том, что полицейские просто не успевали контролировать толпу, которая то и дело разбивалась на группы. Не говоря уже о том, что «приставить» к каждому ресторану или магазину по полицейскому было нереально.

Толпа протестующих была огромной. Группа, которая двинулась непосредственно на нас, насчитывала около тысячи человек. В это время я снимал происходящее на камеру и сначала даже не понял, что «под прицелом» вот-вот окажется и мой «Пушкин». Но вовремя сориентировался, дал ребятам знак, и они заняли заранее оговоренные позиции.

– Вам было страшно?

– Несомненно. Потому что никто из нас не знал, как поведут себя эти люди в приступе агрессии. Тем более что, пока они добиралась до нас, успели разгромить магазин известной сети супермаркетов, не пощадили и другие торговые точки, даже секс-шоп. Приближались они к нам уже изрядно разгоряченные. Однако завидев в окнах ресторана дюжину парней с дробовиками, прошли мимо, не попытавшись что-либо предпринять. Более того, многие из толпы одобряли нас, говорили: вот молодцы ребята, защитили себя.

– Тем не менее Вы дежурили до утра?

– Да. Толпа прошла, а мы остались на посту примерно до 3:30. И, как выяснилось, не зря. За это время было предпринято несколько попыток ворваться в соседний магазин, которым владеют наши хорошие соседи, беженцы из Ирака. Они узнали о происшедшем лишь утром и были безмерно благодарны нам за то, что дали отпор хулиганам.

– А владельцы других ресторанов последовали Вашему примеру?

– Да, на удивление и радость нам. Очень многие люди, когда увидели нас по ТВ, встали на защиту своих объектов буквально на следующий день. Это имело место и в Лос-Анджелесе, и в Нью-Йорке. Многие в Бруклине вышли на улицы защищать свои рестораны, свои интересы… Покатилась «защитная» волна, простые американцы поняли, что должны и могут отстоять то, что имеют. И я рад, что примером послужил наш сплоченный «коммьюнити».

– Ваш «коммьюнити» не только сплоченный, но и интернациональный?

– Так оно и есть. В составе нашей «команды» есть и русские, и армяне, и украинцы, и бухарские евреи, и азербайджанцы. Кстати, многим тот факт, что имущество армянина защищали азербайджанцы, показался фантастическим. Но в Америке все дружат со всеми, это нормально. В нашем городе есть несколько ребят азербайджанцев, с которыми я дружен, и на мой звонок они сразу же откликнулись. Это далеко не первая сложная ситуация, когда они пришли мне на помощь, впрочем, как и я им. Я горжусь тем, что дружу с ними. Кстати, после публикации фотографий к этим ребятам были определенные претензии со стороны их соотечественников. Но тот аргумент, что я родом из Азербайджана, оказался весомым и успокоил противников их дружбы со мной. (Улыбается.)

– А как обстоят дела с протестными акциями в Сан-Диего сегодня?

– Вроде все успокоилось. Но спустя примерно шесть дней после нашего первого выхода на оборонительные позиции началась еще одна масштабная протестная акция. И, как ни странно, в тот день ресторан был заполнен посетителями! Люди не побоялись прийти к нам, так как знали из американских СМИ, что ресторан «Пушкин» смог постоять за себя.

Но поначалу новость о нашей обороне «взорвалась» конечно же в России. В итоге в минувший уикенд мы оказались единственным рестораном в даунтауне, который был открыт в дневное время, несмотря на общую ситуацию и пандемию коронавируса. Я уже не говорю о том, что к нам обратилось большое число людей, желающих оказать помощь. Американцы предлагали прийти со своим оружием и защищать ресторан. И сегодня мне постоянно звонят по телефону, пишут в соцсетях. Кто-то поздравляет, кто-то выражает восхищение. Некоторые просто приезжают из других городов штата. На днях мы принимали посетителей из Лос-Анджелеса, которые, едва переступив порог, заявили: «Мы о вас слышали, мы хотим у вас поужинать, поддержать вас!»

– То есть эта ситуация репутацию ресторана упрочила?

– Выходит, так. Но поверьте, когда мы взялись за оружие и выстроились у фасада здания, меньше всего думали о выгоде для собственного имиджа и имиджа ресторана. Мы просто защищали наше дело, только и всего. Но, судя по всему, поступили правильно, поскольку только за одну ночь число подписчиков ресторана «Пушкин» в инстаграме выросло с 2,5 тысяч до 10 тысяч человек! И их число продолжает расти… Каждый, кто приехал в ресторан в тот злополучный день, привез с собой по два ствола – дробовики, пистолеты. В общей сложности мы располагали 24 единицами разного огнестрельного оружия…

– Скажите, а претензий к Вам со стороны правоохранителей из-за наличия оружия не было?

– Абсолютно никаких. В Калифорнии оружие разрешено. Существует, правда, масса законов, запрещающих определенные виды огнестрельного оружия. Скажем, если в Техасе ты можешь купить автомат, который выпускает всю обойму разом, то у нас такое оружие – полное автоматическое – под запретом. Что касается права на оружие в помещении, то при наличии соответствующей лицензии это законно. Кстати, один из наших друзей – русский полицейский – после передачи новостей пришел поддержать нас.

– Вы были вооружены задолго до этих событий. Зачем и от кого надо обороняться в мирной Америке?

– (Смеется.) В США при обычной ситуации обороняться, конечно, не от кого. Мы приобретали огнестрельное оружие вовсе не для этого, а потому, что в какой-то мере увлекаемся оружием – часто ходим в тиры, стреляем ради удовольствия. В тот день пустить его в ход, к счастью, не понадобилось!

– Некоторые, увидев ваши фото в шапках-ушанках и кокошниках, не очень поверили в серьезность происходящего. Откуда эти головные уборы?

– Когда друзья пришли в ресторан, было еще светло и большой опасности не было, толпа активизировалась ближе к ночи. Я предложил организовать фотосессию на память, но без оружия. В качестве аксессуаров решили надеть головные уборы, которые держим в ресторане для клиентов. А когда надели, выяснили, что кому-то шапок и шляп не хватило. Ребята не растерялись и водрузили на головы кокошники. Вот эта-то фотография с подписью «Мы не русская мафия, мы просто любим борщ» и разлетелась по миру. Композиция действительно выглядела забавно – ребята позировали в шляпах Наполеона, в кокошниках, с баяном в руках. Мы вообще довольно веселые и позитивные люди. Впервые нам пришлось «стоять на страже порядка». Надеемся, больше это нам не понадобится!

– Вы решили отстоять свое дело и справились с этим…

– Да. Хотя дело даже не столько в бизнесе. Моя семья так часто переезжала с места на место, так часто начинала новую жизнь, боролась, что называется, за свое место под солнцем, что на этот раз ситуация меня окончательно вывела из себя. Ведь жизнь проходит, а ты вынужден постоянно выживать. К тому же моя память до сих пор хранит истории, которые рассказывал отец, о событиях в Кировабаде 1988 года. Тогда папа со своими друзьями дежурил у моста над рекой, которая разделяла армянский район города от азербайджанского. И точно так же по ночам с товарищами и соседями он держал оборону, чтобы мы с братом и мамой спокойно спали. Эти рассказы я не забываю. Сделать то, что некогда сделал мой отец – отстоять и защитить, – было для меня честью.

– Айк, как Вам удалось открыть ресторан, да еще и на чужбине?

– Это далось непросто. Мне никто не оставил наследства, я всего добился сам. Когда только переехал в Сан-Диего, открыл с другом кальянную. Потом сам основал небольшое кафе. Друг уехал, оставил дело. И я открыл уже свой ресторан на средства, заработанные на кальянной. Поначалу было сложно, работали вместе с супругой, которая ждала ребенка. Юле приходилось работать в ресторане, ей было нелегко, вдобавок нас душили финансовые проблемы. Но мы выстояли. Спустя год после открытия «Пушкина» мы, отработав очередную «смену», закрыли ресторан и поехали в госпиталь рожать! На свет появился наш любимый Арэн. Ребенок, без преувеличения, вырос не как я «на Пушкине», а «в Пушкине». Уже на 3–4-й день после рождения малыш поселился в специально оборудованном для его сна уголке на втором этаже. Супруга одной рукой укачивала сына, а другой управляла другим нашим «детищем». Сейчас Арэну 4 года, а в октябре этого года мы отметим пятилетие «Пушкина». За пятилетку рейтинг ресторана вырос до достаточно высоких в масштабах Америки позиций – на FB он составляет почти 5 звезд, а в таких сервисах, как TripAdvisor – 4.5.

Кроме того, сейчас я открываю второй ресторан – узбекский. Он должен был распахнуть двери в те самые дни, когда начались погромы. Но все еще впереди, и я надеюсь, что «Самарканд» «заживет» уже в течение ближайших двух недель!

– А когда же появится ресторан «Ереван»?

– Я с удовольствием открыл бы и армянский ресторан. Потому что армян здесь знают, любят и уважают. Каждый раз, когда к нам заходят американцы, они называют фамилии друзей-армян. Но русских все же знают лучше, поэтому, когда я брался за дело, делал ставку на маркетинг. Тем не менее считать «Пушкин» рестораном исключительно русской кухни все же нельзя. В нашем меню – сборная солянка: от оригинальной подачи селедки под шубой, знаменитого борща, мяса бизона или страуса до блюд кавказской кухни – рулетов с баклажанами, домашней икры, аджарских хачапури, баранины на кости, шашлыков, а зимой даже хаша.

Армянский акцент в «Пушкине» присутствует. Но этого, конечно, мало. Уверен, что придет время – и я непременно открою истинно армянский ресторан, где в тонире будет выпекаться хлеб и лаваш, в казанах томиться толма, на вертелах поджариваться свинина. Где посетителей будет охватывать запах кухни моей исторической родины. Ну, а пока им «пропитана» моя душа.