Ненавистью пользуются неразумные

До и после войны 08.08.08 в отношении к Грузии в Армении сквозил определенный снобизм. Потому что войну не следовало начинать ни в коем случае, а если даже это была российская провокация, как считают в Грузии, то ни в коем случае нельзя было дать себя в нее втянуть. Эта война должна была еще более закрепить наше положение по разные стороны баррикад, но и это далеко не все. Армяне должны были сполна вкусить «похмелье в чужом пиру», потому что Россия – наш стратегический союзник – должна была выкатить нам претензии за недостаточную поддержку и отказ признать независимость отколовшихся от Грузии автономий. А многотысячелетний сосед – Грузия должна была выкатить нам претензии за недостаточную ее поддержку в военной авантюре. Однако обошлось, причем настолько, что Армения еще больше укрепила свою репутацию самой уравновешенной страны Закавказья.

Во время войны был разрушен мост около города Каспи, но в очень короткие сроки запущен альтернативный, по которому в Армению стали поступать бензин и зерно. Мне это напомнило спитакское землетрясение – первое, что мы увидели на въезде в Спитак – грузинские бензовозы, заправлявшие армянские машины. Потом подтянулась и строительная техника, и завалы мы разбирали вместе.

Мы – разные. Советская Армения была моноэтничной, грузины же претендовали на статус имперской нации, состоявшей из отдельных этнических кусков, своего рода мини-империи. Однако еще в 19-м веке этническое большинство грузинских городов составляли армяне, имевшие абсолютный перевес в среде ремесленников и торговцев. Это было мудро – привлечь армян к строительству и развитию грузинских городов. Непонятно, почему сейчас в Грузии принято отказываться от своего исторического прошлого. Тбилиси был интернациональным городом, определенным образом – плавильным тиглем, где смешивалась восточная и западная культура. Именно он дал миру Арама Хачатуряна и Сергея Параджанова, не говоря о других армянских и грузинских интеллигентах. Саят-Нова мог заявить о себе только в Тифлисе, и это замечательно, когда страна дает возможность любому таланту раскрыться. И стоит это большего, нежели способность самой нации к рождению талантов. Так зачем же от этого отказываться, воспринимая сегодня с напряжением негрузинские корни людей, так много давших Грузии?

Сказать, что бывшие армяне в Грузии как-то отличаются от грузин, трудно. Возможно, что они, наследуя своим предкам, изменившим фамилию ради больших возможностей, получили от них, наряду с конформизмом, и большую энергию и честолюбие. Если, конечно, эти качества имеют генетическую природу. Армянская кровь, надо полагать, способна к перевоплощению в грузинскую, обратных же примеров нет, и трудно судить, насколько грузинской крови присущи возможности армянской. Как бы то ни было, мы в чем-то и родственники, и конкуренты. Во времена Союза были популярны анекдоты о трех национальностях Закавказья. Армянин в Армении, естественно, выглядел лучше своих соседей. Тот же анекдот в Грузии рассказывался с переменой ролей – побеждал грузин. Общее же место анекдотов – грузин пытался выглядеть орлом, армянин был прагматичен, азербайджанец – не очень умен.

Стремление к орлиной стати, как объяснил мне знакомый грузинский социолог, обязано своим происхождением институту княжества. На весьма протяженных исторических отрезках Грузинское царство при пустой казне могло расплачиваться со своими отличившимися подданными присвоением княжеского звания, что-то вроде ордена без пенсии, и потому князья в Грузии развелись во множестве. В Армении такое обилие князей вызвало бы к ним ироническое отношение, в Грузии же княжеское звание, в общем-то, пользовалось уважением. И чем мог отличиться неимущий князь? Только повышенным уважением к своей персоне. Это – красивая осанка, горделивый взгляд и игра в богатство, которого нет. Впрочем, исторически это привело к большей элегантности грузин и царственным манерам грузинских женщин.

Критик Георгий Гачев пытался определить разницу между армянами и грузинами. Армяне у него получились прикованными к земле, как бы почвенниками, изводящими себя проблемой сути бытия. Грузин же, по его определению, живет легко, комфортно устроившись между небом и землей, и не очень обременен проблемами бытия. Армянин склонен к водке, грузин – к легкому вину. На самом же деле, сбросив княжеский лоск, грузин готов ко всей гамме понятных для армянина переживаний. И не всякую грузинскую чачу армянину дано вынести – среди этой домашней водки встречаются экземпляры, которые может воспринять только луженый желудок.

Тбилиси армянами воспринимался как город-праздник, правда, с оттенком зависти. Он во многом был построен армянами, но именно в Тбилиси, а не в Ереване развернулся строительный талант армян. И армянская культура тоже развивалась по большей части в Тбилиси – безусловном культурном центре Закавказья, а не в Армении. Институт кинто – мелких торговцев и ремесленников, воспетый, в частности, Габриэлом Сундукяном, замечательно характеризовал дух этого города. Кинто – это человек, живущий сегодняшним заработком, преданный своему окружению, с замечательным чувством юмора и свободный в душе. Кинто – это очень стильная униформа, с широченными штанами, заправленными в мягкие сапоги, подчеркивающая танцевальные па зажигательного «шалахо». С одной стороны. С другой – кое-кто полагает «кинтоизм» предтечей импрессионизма в грузинской живописи, обильно представленной армянами. Может, за «кинтоизмом» числятся и иные культурные завоевания – не знаю. Удивительно, что именно этот социальный класс, не отмеченный в иных культурах особым креативом, в Тбилиси оказался носителем творческого заряда, свободного мировосприятия, уравновешивающего в грузинском обществе княжеский снобизм.

Паспорт и в Армении, и в Грузии можно поменять бесплатно, кажется, за неделю, за срочность же надо платить. Можно привести еще парочку позиций, которые одинаковы как в Грузии, так и в Армении. Но совокупность реформ привела к тому, что в Грузии установился более благоприятный бизнес-климат, нежели в Армении. А бизнес весьма чувствителен к комфорту, и он начал закономерно перетекать в Грузию. Настолько, что склонные к преувеличениям армяне стали опасаться, что скоро он перетечет в Грузию целиком. Так что если сейчас рассказывать анекдоты про армян и грузин, то он станет победителем и в Армении. И это не столько победа грузинских реформ, претворенных в жизнь политической волей президента Саакашвили, сколько отсутствие той же политической воли здесь, в Армении.

Конечно же, реформы в Грузии не прошли и не могли пройти точку невозврата. Победить коррупцию внизу еще не значит искоренить ее полностью, но, тем не менее, ощутимый кусок пути к демократическим переменам Грузией пройден. И получается странная ситуация. Армения с проблемой Карабаха имеет сегодня достаточно сбалансированную внешнюю политику с провалами во внутренней. Грузия, склонная к авантюрам во внешней политике, достаточно прилично выглядит во внутренней. Исключая, правда, проблему Джавахка.

Тут, надо сказать, грузинская ментальность сильно отстает в толерантности от европейской. В самые худые для Грузии времена в Джавахке ни словом не обмолвились об отделении от Грузии. Однако болезненно воспринимающие потерю автономий грузины всячески боятся сепаратистских настроений в Джавахке. Их там нет, Джавахк, как и всякий грузинский регион, хочет развиваться и ищет для этого верные административные формы в пределах грузинского гражданства, на что грузинская власть отвечает неловкими шагами, воспринимаемыми джавахкцами с естественным подозрением. То пытаются переселить в Джавахк турок-месхетинцев, то – отстроить тюрьму всегрузинского значения. Климат там суров, переселенцы не выдерживают и сбегают в теплые края, джавахкские же армяне получают повод думать, что именно суровый климат и есть их главный защитник от вытеснения с земли предков. В принципе, джавахкские армяне, верный грузинскому гражданству христианский народ, населяющий суровый край, мог бы составить радость Грузинского государства, однако, как показывает опыт, не всегда. Тут идет накопление обид, которое может стать серьезной проблемой в армяно-грузинских отношениях. А хуже всего то, что все эти проблемы легко решаются, будь только чуть больше доверия друг к другу.

Что же касается грузинских отношений с нашим стратегическим партнером, с Россией, то я уверен, что в достаточно близкой перспективе они наладятся. Надеяться на партнера за океаном и враждовать с тем, кто рядом, не очень умно, и, как кажется, эта болезнь имеет высокие шансы на излечение. Российская интеллигенция продолжает высоко ценить грузинскую, грузины сегодня уже, слава Богу, достаточно комфортно чувствуют себя в России. А вот что несколько грузинских ресторанов во времена депортаций закрылись – это жалко. Среди них были очень приличные.

Одним словом, мы здесь, в Закавказье, живем давно, и у нас, как у всяких соседей, есть и будут проблемы. Но дело не в наличии проблем, а в умении их решать. Нам присуще закаленное в веках чувство юмора, и мы в состоянии разобраться в наших отношениях без обид. Я думаю, что не мешало бы нам устраивать совместные семинары по вопросу армяно-грузинской войны, по вопросу Джавахка, спорных церквей. Нам интересно общаться, многие из нас твердо знают, что святых в истории нет, а этническая принадлежность не является гарантией непогрешимости. А то, что нас разнесло по разные стороны баррикад – преходяще. Мы здесь живем давно и знаем, что нет ничего практичнее любви, ибо она одна способна к созиданию. А ненавистью пусть пользуются неразумные.

Арен Вардапетян