Отсутствие амбиций как способ управления

Нам удалось в прошлом году «посадить» свою экономику на 14%, и, может, когда-нибудь это будет отмечено в Книге рекордов Гиннесса в номинации «сопереживание». Сельское хозяйство пострадало дико, апельсин, ввозимый издалека, стоит в полтора раза дешевле отечественного яблока. И тут уже не поймешь, то ли разрушительность погодных условий сказалась, то ли деструктивная сила экс-министра сельского хозяйства, имеющего стойкую репутацию записного говоруна.

Теперь того министра нет, и погоды, по закону цикличности, должны стать получше, однако премьер Саркисян планирует рост сельскохозяйственной отрасли всего на 10%. Т.е. отечественное яблоко будет уже стоить дороже импортного апельсина не в 1,5, а всего лишь в 1,35 раза. Получается, что если новый министр проявит хоть толику компетенции, то весомую часть урожая придется просто сжечь или закопать, чтобы оправдать прогноз.

Низкий уровень амбиций в сочетании с высочайшим уровнем виртуальных стал уже фирменным брендом правительства. То мы устраиваем у себя Кремниевую долину, то становимся финансовым центром, но при этом темпы развития выбираем себе минимальные. Понятно, что за такие темпы легче отчитаться, но народ волнует не развитие вообще, а именно его темпы. А тут уже точно не избежать недовольства. Тем более, что и согласно предвыборной программе президента мы сегодня должны были бы иметь дело с принципиально иной цифирью.

Надо сказать, что и проекты как-то помельчали. С высот ожидающей нас наукоемкой экономики мы уже спустились к гораздо более простой в изготовлении продукции. Премьер, посещая разные предприятия, говорит о колоссальном экспортном потенциале то рыбы, то сыра. А еще на территории аэропорта Звартноц планируется открыть свободную экономическую зону по торговле сельхозпродукцией, что-то вроде продуктового дьюти-фри. Может, дело это и неплохое, но на роль локомотива экономики явно не тянет. Да и вообще, не правительственное это дело – сыроварение обсуждать. Было бы гораздо лучше позаботиться о бизнес-среде, в которой можно будет изготавливать и продавать за рубежи отчизны сыр без премьерских указаний.

Сказать, что в этом направлении ничего не делается, было бы несправедливо. Что-то делается, но чаще всего – к вящему неудовольствию бизнесменов, не способных оценить правительственную заботу. Например, недавно премьер Саркисян принял делегацию Международной финансовой корпорации (IFC). После обмена любезностями стороны подвели некоторые итоги. В частности, в течение 2010 года правительство Армении осуществило ряд законодательных изменений, в результате которых на 30% сокращено время, расходуемое хозяйствующими субъектами на подготовку налоговых отчетов, а с 1 января 2011 года налогоплательщики получили возможность представлять отчеты по НДС электронным способом.

То, что все т.н. хозяйствующие субъекты, от мала до велика, перегружены отчетностью – сомнению не подлежит. За нарушение же требований отчетов предусмотрены драконовские штрафы. И это в условиях, когда отчетные требования поражают не столько простотой изложения, сколько многообразием смысла - отточенным оружием бюрократа. Так что, насколько заметны эти 30% в непростых отношениях бизнеса и государства - сказать трудно. Уж лучше было сделать яснее требования, глядишь, и времени бы сэкономили побольше. Как бы то ни было, будем считать эти 30% реформаторским завоеванием. Однако то, что в 21-м веке еще не всю отчетность можно пересылать по электронной почте, а только отчеты по НДС – это, мягко говоря, странно. А то, что Министерство юстиции еще только внедряет систему регистрации юридических лиц по принципу «Одного окна», да и то в течение 3-х дней - вообще наводит на грустные размышления. Эта тема стала обсуждаемой еще в начале века, но так и не может найти своего разрешения. Казалось бы, чего проще? Выбрать название фирмы, которое не нарушает ничьих авторских прав, и получить в ответ пакет необходимых документов. И не в течение 3-х дней, а сразу. Подсмотреть, как это делается у других, и сделать у себя. С этим справится любой компьютерщик, но никак не бюрократическая машина. Потому что прежний порядок оброс таким количеством актов и норм, что теперь придется разбирать законодательные завалы на этом прогрессивном пути. При наличии политической воли эта проблема могла быть решена очень давно, но не решается, кочуя из одной предвыборной программы в другую. Может, этот пункт стал политикам настолько привычен и дорог, что просто рука не поднимается провести его в жизнь и таким образом утратить навсегда.

Итог реформаторской медлительности – недовольство граждан, которое стало закономерно обретать политические формы. В авангарде этого процесса оказались челноки, импортирующие товар из Турции и Китая, в ответ на 4–8-кратное

повышение таможенных пошлин на их товар. Премьер, комментируя недовольство челноков, отметился развернутым ответом: «Инфляция - это вызов для всех развивающихся стран, и последние исследования показывают, что все развивающиеся страны идут по обратному пути, снижают или ликвидируют все ограничения, которые есть в сфере импорта. Мы не можем в 2011 году позволить себе такую роскошь, как повышать таможенные пошлины».

Однако это заявление, видимо, никак не повлияло на таможенную политику правительства, и челноки пошли выражать свое неудовольствие в офис АРФ Дашнакцутюн. Обычно оппозиционные партии ограничивались в обсуждении экономических вопросов традиционным «Доколе?» и пытались выжать слезу у внимающей публики страшными примерами экономической безнравственности властей. Кого-то из дома выгоняют, у кого-то ребенок недоедает. Копание в цифири и экономическая рутина изящно заменялись краснобайством. Однако АРФ Дашнакцутюн начала видеть в экономических вопросах политический ресурс – видимо, 120 лет на политической сцене что-то значат. Но на Дашнакцутюн в парламенте из-за малочисленности фракции особого внимания не обращают, и вопрос этот утонул в обсуждениях, оставив пока на поверхности официальную версию: повысили тарифы то ли таможенники, то ли перевозчики.

Возможности таможенников, надо заметить, велики. Хотя бы потому, что таможенная цена товара определяется не выданным продавцом инвойсом (по-советски – счетом-фактурой), а представлениями таможни о цене товара. И перед владеющей мощным инструментом самостоятельного определения цены таможней, наделенной правом презирать любой инвойс, естественно, открываются широчайшие возможности. От вульгарной коррупции до не менее вульгарного протекционирования собственному бизнесу, на зависть конкурентам.

Это же положение существовало и в России, однако она решила отказаться от этой экономической дикости. Объяснение же ее простое – инвойс можно состряпать в пользу покупателя. Но если вы собираетесь сорвать большой куш, занизив цену товара, то вам же и придется потом платить больший налог с прибыли. Ан нет! Заплатит только тот, у кого нет могучей крыши, кто сир и убог в экономическом поле. А те, которые сполна берут от радостей дружбы с властью, могут и не заплатить. Потому и вся торговая цепь работает в ручном режиме, а добавления и убавления в благородном деле растаможивания товара делаются практически в режиме нон-стоп.

Что же касается перевозчиков, то в Армении, как известно, принято жаловаться на ограниченное товарное сообщение с миром. У нас всего два пути в большой свет - через Грузию и через Иран. Однако удивительно то, что эти самые немногочисленные коммуникации обложены колоссальным налогом. Так, средняя таможенная пошлина на ввозимый товар составляет 10%, но рассчитывается от товара с добавленным НДС в 20%, который с вас берут заранее, до того, как этот товар принесет добавленную стоимость. Итого – 32%. Плата же за грузоперевозку считается не отдельно, а вместе с товаром. Т.е. в условиях ограниченных коммуникационных возможностей цена перевозки автоматически поднимается на треть.

И вполне вероятно, что таможенные пошлины были подняты именно правительством, а не отдельными таможенниками или грузоперевозчиками. Но даже в этом случае поднятие таможенных пошлин есть не столько акт государственного самоуправства, сколько порочное представление о том, что все можно делать в ручном режиме, келейно, не обращая внимания на общественное недовольство. Показалось кому-то, что так можно выжать лишнюю копейку в бюджет – и нет проблем. Ведь традиция принимать решения только после того, как будут просчитаны их польза, риски и отложенные последствия, пока не сложилась. Не говоря об общественном одобрении. И сейчас будем надеяться, что это ограничение на торговлю дешевой турецкой и китайской одеждой, имеющую скорее социальный смысл, позволяющую челнокам кормить свои семьи, будет снято. А вот неприятное чувство останется.

Арен Вардапетян