Нубар. Нубар-паша. Погос Нубар-паша

ЗОРАВАР НУБАР, СПОДВИЖНИК ДАВИД БЕКА

В конце 20-х годов XVIII века, когда героическая борьба сюникцев под началом Давид Бека и Мхитара Спарапета пошла на убыль, спасаясь от гонений персов и турок, предводители повстанческих отрядов вынужденно покидали родные места. Одного из видных вдохновителей движения – военачальника Нубара, родом из Капана – пути-дороги привели в Смирну. Его имя упоминает в своем труде «Давид Бек, или История капанцоц» ученый монах с острова Сан-Лазаро Гукас Себастаци из конгрегации мхитаристов, что в Венеции. А записал эту «Историю» Себастаци со слов купца из мегринского села Ванк Степаноса Шаумяна, который в свое время привел Давид Бека из Тифлиса в Сюник, на землю предков. Среди покинувших родину не по своей воле оказался в Венеции и сам купец.

В 1725 году полководец Торос, владетельный князь капанского Чавандура, желая отвести от родных мест угрозу вторжения полчищ Фатали-хана, собрав войско, двинул на Ордубад. Уже в пути его настигает письмо армянского мелика Франгула, князька села Арцваник, в котором тот слезно просит Тороса идти на Баргушат, где закрепились отряды ордубадского Фатали-хана. Мелик-Франгул заверял его, что и он готов примкнуть к борьбе против хана. Узнав, что армяне готовы дать ему отпор общими силами, Фатали-хан решает поспешить на выручку своим в Баргушате.

Улучив момент, Торос бросает свое войско на неприятеля и начинает громить его. Тут-то коварный Мелик-Франгул, имея под началом две тысячи сабель, и проявил себя: переметнулся к неприятелю, и вместе с Фатали-ханом они с двух сторон пошли теснить силы Тороса.

Вот как в своей «Истории» Гукас Себастаци описал этот кровавый эпизод: «Так и побили они войско Тороса, сам он был убит и лишь тысяче четыреста воинам из шести тысяч удалось спастись и добраться до Чавандура».

Далее Себастаци пишет, что вместе с уцелевшими воинами Тороса закрепился в Чавандуре и военачальник Нубар, который, получив поддержку от мегринского полководца Папа, решил поквитаться с Фатали-ханом. Но тот, прознав о подмоге, повернул назад и засел в Ордубаде. В своем труде Себастаци именует Нубара то зораваром-военачальником, то спарапетом-главнокомандующим.

Лет пять Нубар с повстанцами еще держал оборону, но неравенство сил вынудило его отбыть в Смирну. Туда же, но уже в 1795 году, спасаясь от нашествия перса Ага-Мохаммеда, хана Атрпатакана, подались земляки Нубара из Сюника. Триста семей оказались на западной оконечности Турции, на берегу Эгейского моря. Город Смирна (теперь это Измир) дал приют и этим несчастным. Не пройдет и четырех лет, как беженцы откроют для детей своих школу Месропян, которую спустя годы окончит и праправнук зоравара – Нубар Нубарян.

НУБАР-ПАША, ПРЕМЬЕР-МИНИСТР ЕГИПТА

Нубар Нубарян (Нупар Нупарян) родился 4 января 1825 года в городе Смирна в семье купца-армянина Мгрдича Меликяна. Довелось ли знаменитому зоравару увидеть своего правнука Мгрдича, отца которого тоже звали Нубар, я не знаю. Известно лишь, что Мгрдич женился на сестре Богос-бея Юсуфяна, влиятельного министра при дворе вали-губернатора Египта Мухаммеда Али-паши, вассала халифа Махмуда II, султана-падишаха Высочайшего Османского государства.

В одну из своих поездок по торговым делам в Египет Мгрдич взял с собой сына Нубара. Тот пришелся по душе родному дяде Богос-бею – вельможе армянских кровей. Богос-бей решил принять участие в судьбе племянника, определив его на учебу сперва в Швейцарию, в город Веве на берегу Женевского озера, а затем отправив к отцам-иезуитам в Тулузу, где Нубар при мужском ордене Римско-католической церкви, живущем под девизом «К вящей славе Божией», в совершенстве овладел французским. В 17 лет Нубар возвращается к своему благодетелю Богос-бею и поступает на государственную службу. 18 месяцев он состоит секретарем при Богос-бее, имевшем к тому времени два портфеля – министра иностранных дел и министра торговли Египта.

Шел 1844 год. Проявившего сметливость и проворство ума Нубара дядя продвигает во вторые секретари Мухаммеда Али-паши. В том же году в возрасте 69 лет от роду Богос-бей Юсуфян, покровитель Нубара, уходит из жизни.

Став в 1805 году первым правителем Египта, Мухаммед Али-паша всерьез взялся за перестановки в иерархии общин, охотно пользуясь услугами сирийцев, греков, евреев и армян. Зачастую диктовалось это соображениями внешней политики. Египетских сирийцев он использует для налаживания и упрочения связей с Сирией, а греков – мореходов и торговцев – отряжает в морские экспедиции. Тогда-то и назначил вали Богос-бея Юсуфяна, выходца из Смирны, заниматься внешними и экономическими делами, что фактически возвело его в ранг руководителя кабинета. Не падкий на мзду и подношения, решительный и энергичный Богос-бей пользовался безграничным доверием у Мухаммеда Али-паши, привлекая в аппарат управления Египтом знакомых богатых купцов-армян из крупных городов Османской империи – Стамбула и Смирны. Разделяя тревоги этих предприимчивых людей за свою жизнь и капиталы, он активно вовлекал их в торговые интересы Египта. Более того, он завез в страну около двухсот армянских ремесленников – ювелиров, строителей, каменщиков, оружейных дел мастеров, кожевенников: они пополняли своим трудом казну Египта. А после массового оттока греческих банкиров Богос-бей стал назначать своих соплеменников на заметные должности: сарраф-баши (главного казначея), главы монетного двора. Стараниями армян в 1818 году была пущена первая фабрика по выделке шелка. Армяне же производили 90 % табака в стране.

В 1845 году Нубара берет к себе первым секретарем прямой наследник Мухаммеда Али-паши – Ибрагим-паша аль-Масри, которого он сопровождает в специальной миссии в Европу. Сменив в сентябре 1848 года больного отца (занявшись вопросами ирригации страны, тот за отсутствием денег не справился с задачей и на этой почве сошел с ума) в качестве вали Египта, Ибрагим-паша через год умирает. Власть вновь оказывается в руках Мухаммеда Али-паши, но всего на 10 месяцев: болезнь сводит его в могилу. Править Египтом с августа 1849 года начинает внук Мухаммеда Али-паши – Аббас I Хильми-паша.

Одаривает Нубара доверием и он: в 1850 году новый вали отправляет его в Лондон – отстаивать от притязаний османского султана права Египта и семьи Мухаммеда Али-паши, ибо по подписанному соглашению за родом Мухаммеда Али было закреплено право на преемственность. Успешно справившись с поручением, Нубар удостаивается чести зваться Нубар-беем.

* * *

Избранницей Нубара Нубаряна становится очаровательная Фолик, дочь Геворга Ерамяна, сарраф-баши двора султана Оттоманской империи. 2 августа 1851 года в Каире у них рождается сын Погос, любимец Аракела, младшего брата Нубара. Зибу, старшую из дочерей Нубара, возьмет в жены князь Тигран де Апро-Багратуни, ставший в 1881 году министром иностранных дел Египта. Другая дочь – Ева, выйдет замуж за графа де Аршот-Шоенховена, прямого потомка принцессы Бельгии и Австрии Стефании цу Виндишь-Гратц.

* * *

В 1853 году с новой миссией в качестве полномочного министра Нубар-бей едет в Вену, где и остается до кончины Аббаса I в 1854 году. Преемник Аббаса I Мухаммед Саид-паша сперва выводит Нубара из состава своего кабинета, но года два спустя назначает старшим секретарем. В эти годы Нубар-бей способствует завершению работ по строительству железной дороги между Каиром и Суэцем. Тяготясь капризами Саида, он соглашается снова ехать в Вену. Оттуда Саид-паша вновь призывает его к себе, на сей раз уже основным секретарем. В этой должности и пребывает он вплоть до смерти паши в январе 1863-го.

Вступив в должность наместника, племянник Саид-паши, 33-летний вали Исмаил-паша, успевший сдружиться с Нубар-беем, не раз признавался в том, что жизнью своей обязан ему: Нубар отговорил его от поездки поездом, во время крушения которого погиб его старший брат принц Ахмед, смертью своей открывший Исмаилу путь во власть. Случилось это в мае 1858 года.

Проницательный и дальновидный Исмаил-паша отряжает своего доверенного Нубар-бея в Константинополь, чтобы тот оформил в надлежащем порядке у Абдул-Азиза, султана Османской империи, факт его вступления в права вали Египта, проложив к тому же и путь к реализации честолюбивых проектов, а в их числе была прокладка Суэцкого канала, призванного соединить Средиземное и Красное моря.

Нубар сумел убедить султана в необходимости выделить на строительство канала баснословную сумму. Удовлетворенный результатами визита Нубар-бея к султану, Исмаил-паша поручил ему (а христианам подобное доверяли редко) взяться за завершение работ по Суэцкому каналу. Нубар-бей съездил в Париж – утрясти спорные вопросы между Египтом и французской Canal Company. Решение вопроса было вынесено на арбитраж императора Наполеона III. Вся эта затея обошлась Египту в 4 миллиона фунтов стерлингов. По возвращении из Парижа Нубар-бей занял кресло министра общественных работ и был удостоен титула паши.

В 1866 году Нубар-паша, теперь уже в качестве министра иностранных дел Египта, едет в Константинополь. В июне 1867 года по настоянию Нубар-паши султан Абдул-Азиз возводит Исмаил-пашу в ранг вице-султана – хедива, правителя Египта с правом наследования власти по первородству, что ставило его выше других наместников Османской империи. И хедив не преминул воспользоваться этим ради достижения широкой внутренней автономии Египта в Османской империи.

Обустройство Суэцкого канала длиной 162,5 километра под присмотром Нубар-паши, занявшее в общей сложности 11 лет, подошло к концу. 17 ноября 1869 года состоялось его торжественное открытие для судоходства. Очевидец этого события

Ф. Тернер в путевых заметках «Поездка на Суэзский канал» (ежемесячный журнал «Вестник Европы», 1869 г., декабрь, С.-Петербург) писал:

«Войдя в Саидский порт, мы очутились посреди весьма многочисленного флота военных и коммерческих судов всех наций. Везде было движение, кипела жизнь, везде замечалось какое-то особенное праздничное настроение. Вдруг все суда расцветились флагами, матросы разошлись по реям, началась пушечная пальба. При входе в порт показался красивый французский пароход «Эгль», на палубе стояла императрица Евгения, окруженная блестящей свитой. Скоро после нее вошел пароход «Грейф», на котором находился австрийский император, затем пароход «Грилле» с прусским наследным принцем; затем показался русский флаг – это паровой клипер «Яхонт», на котором прибыл русский посол генерал Игнатьев со свитой из Константинополя. Каждое приходящее судно салютовалось, со всех находящихся в порте военных кораблей, и отвечало им на салют, — канонада продолжалась все утро, представляя совершенно подобие морской битвы. Наконец, около 11 часов все несколько успокоилось в порте, суда заняли указанные им места, в два часа должна была происходить религиозная церемония на берегу, а на другой день рано утром был назначен вход судов в канал… Возле нас раздался оглушительный выстрел огромного орудия, которым вооружен клипер, затем последовал другой, третий, вдали показалась лодка, украшенная красным бархатным шитым золотом балдахином, под ним сидело два человека в красных фесах и темно-синих богато вышитых золотом мундирах; это были вице-король, хедив Измаил-паша и его министр иностранных дел Нубар-паша. Двенадцать, одетых в красивые мундиры, египетских лодочников дружно ударяли по воде веслами, лодка быстро приближалась, плавно обогнула корму нашего парохода и пристала к трапу. Вице-король – человек среднего роста, довольно полный, черты лица его, несколько смуглого, имеют южно-европейский характер; он свободно объясняется по-французски и вообще во всем своем обращении напоминает более европейца, чем властелина Востока. Нубар-паша выше ростом, чрезвычайно красивый и стройный мужчина; судя по умному и хитрому взгляду его, Нубар-паша должен быть человеком далеко не обыкновенных способностей и по-видимому чрезвычайно проницательный; вместе с тем его ловкое и несколько самоуверенное и важное обращение напоминает, что он долго вращался в дипломатических кружках в Париже. Нубар-паша армянин; благодаря своему уму и знанию обращаться с людьми, он пользуется необыкновенным влиянием в Египте и почти безусловною доверенностью вице-короля. Если вопрос о замене консульской юрисдикции международными судами будет окончательно проведен в Египте, то это только благодаря такту и уму, с которым Нубар-паша, председатель комиссии, повел все это дело».

* * *

Концовка отрывка из путевых заметок Ф. Тернера, приведенная мною, требует разъяснения.

Устарелая судебная система, действовавшая в Османской империи с XV века, требовала коренной ломки. В Каире размещались 17 консульств, и при каждом из них был свой суд со своим особым кодексом. Француз имел право подать иск только во французский суд, высшая инстанция которого находилась в городе Экс-ан-Прованс; итальянцу приходилось апеллировать в далекую Анкону, а русскому – в Москву.

Стараниями Нубар-паши в 1876 году неразбериха была устранена и все эти 17 судов были заменены смешанными Международными судами с единым кодексом.

Потерпев поражение в войне с Абиссинией, вконец истощившей казну, Исмаил-паша вынужден был уступить англичанам пакет своих акций компании Суэцкого канала: долг Египта в 1876 году вырос до 10 миллионов фунтов.

Неимоверные траты побудили Исмаил-пашу прекратить выплату процентов по долгам, как и зарплату своим чиновникам. При этом хедив удвоил налоги. Но Европейский суд Александрии принудил его погасить долг и даже наложил арест на его дворец в Рамлехе, что под Иерусалимом. Великобритания и Франция даже создали целую комиссию по изучению финансового состояния Египта. В этот критический момент Исмаил-паша и бросается к Нубар-паше с просьбой возглавить правительство. 28 августа 1878 года Нубар-паша принимает на себя обязанности премьер-министра так называемого «европейского кабинета». По настоянию англичан пост министра финансов занимает британец Чарльз Вильсон, а французы ставят маркиза де Блиниэра управлять министерством общественных работ Египта. Страна фактически теряла даже относительную независимость.

* * *

После победоносной русско-турецкой войны 1877-1878 годов по Сан-Стефанскому русско-турецкому договору от 3 марта 1878 года Россия заметно расширяла свое влияние на Балканах и в Малой Азии. Этого европейские державы допустить не могли, почему в июне того же года в Берлине ими был созван конгресс, призванный пересмотреть итоги войны. Согласно 16-й статье Сан-Стефанского договора Турция обязалась перед Россией, что в областях, населенных армянами, она без промедления осуществит реформы. Именно по итогам этого конгресса архиепископ Мкртич Хримян обронил свое знаменитое изречение: «Наш черпак оказался бумажным».

Весть о намеченном в Берлине конгрессе побудила Патриарха Константинополя Нерсеса Варжапетяна направить в столицы Европы своих полномочных посланников, дабы заручиться поддержкой лидеров мировых держав: они побывали в России, Италии, Франции и Англии.

В Санкт-Петербурге посланники Патриарха общались с графом М.Т. Лорис-Меликовым, генералом И.Д. Лазаревым, канцлером А.М. Горчаковым. 18 марта их принял император Александр II. Почти в то же время миссию архиепископа Мкртича Хримяна приняли в Италии.

К самому началу работы конгресса (13 июня – 13 июля 1878 г.) Армянская национальная делегация во главе с Мкртичем Хримяном прибыла в Берлин, надеясь включить Армянский вопрос в повестку дня. Однако представленный ею проект самоуправления Западной Армении и Меморандум, адресованный западным державам, не были приняты во внимание. Не была допущена на конгресс и сама делегация.

В глухую стену неприятия уперся и проект Нубар-паши. Участники конгресса обошли вниманием и его программу по облегчению положения армян Османской империи.

Искусный дипломат Нубар-паша в своей программе держался мысли, что западные армяне не претендуют на политическую независимость, но при этом им должны быть предоставлены гражданские свободы и права, призванные обеспечить как их безопасность, так и честь и достоинство их жен и дочерей, не говоря уже о неприкосновенности имущества.

По глубокому убеждению Нубар-паши, для обеспечения успеха предложенных им реформ султан должен ввести должность правителя в армянских областях, которую занять должен армянин, пользующийся покровительством государств Европы. Реформы Нубар-паши касались трех сфер: создания охранного отряда при правителе для прекращения разбоя; судебной реформы; изменения налоговой системы. При этом размер налогов определяло само население армянских областей, и часть средств непременно должна была идти на содержание армянских школ и церквей.

Трудно сказать, какая из представленных армянами Берлинскому конгрессу программ перебежала дорогу другой, но факт, что отсутствие единомыслия и сплоченности привело к печальному финалу, сформулированному в 61-й статье – рыхлой и ни к чему не обязывающей: «Блистательная Порта обязуется осуществить, без дальнейшего замедления, улучшения и реформы…» В разочарованных армянах вызрело убеждение в том, что освобождение Западной Армении от турецкого ига возможно только путем вооруженной борьбы.

Пройдут годы, и Мкртич Хримян, теперь уже Католикос Всех Армян Мкртич I Ванеци, направит Нубар-паше едва ли не покаянное письмо: «…хочу напомнить Вам, Ваше Высокопревосходительство, что 17 лет назад я в качестве представителя армянского Патриарха Нерсеса, вместе с нашим драгоманом г-ном Черазом находясь в Париже, представил Вашему Высоко-превосходительству Меморандум, содержавший новое решение Армянского вопроса, который мы намеревались представить Берлинскому конгрессу. Вы весьма охотно согласились уделить ему внимание. Изучив и рассмотрев в разных аспектах этот Меморандум и сочтя его чрезмерным и неприемлемым, Вы подготовили другой, новый Меморандум, сделав с присущей Вам мудрой прозорливостью выдвинутые в нем требования более умеренными и исполнимыми. Этот новый умеренный Меморандум я отправил в Константинополь Патриарху Нерсесу. К сожалению, как он сам, так и его ближайшие советники с величайшим упорством настояли, чтобы именно их Меморандум без всяких изменений был представлен конгрессу. Получив в Берлине телеграмму с этим решением, я был охвачен столь великим горем, что, уединившись, расплакался как дитя, ибо ясно представил себе, каким будет конец… Я не могу забыть этот случай. Я безусловно верю, что если бы Ваше Высокопревосходительство находились в Берлине и конгрессу был представлен составленный Вами Меморандум, то 61-я статья получила бы более непреложную, решительную и реально исполнимую формулировку, а не такую слабую и неопределенную».

* * *

В начале 1879 года правительство Египта решило уволить две с половиной тысячи офицеров. Не получая жалования полтора года, они подняли мятеж. 18 февраля группа офицеров в Каире преградила путь карете Нубар-паши, в которой ехал и министр финансов Вильсон. Оба были арестованы. Но томились они взаперти недолго: хедив Исмаил-паша вскоре вызволил их.

Да только время было упущено. 23 февраля 1879 года Нубар-паша подал в отставку. Французы и англичане пытались удержать его, но поняв тщетность своих усилий, обратились к султану с предложением – сменить хедива и поставить на его место сына последнего – Мухаммеда Тауфик-пашу.

Памятуя обо всем добром, что сделал для Египта Нубар-паша, Тауфик-паша 10 января 1884 года, с позволения султана Абдул Гамида II, назначает его премьер-министром правительства, в котором ключевые посты уже были в руках англичан. К тому времени давление Великобритании на Египет возросло настолько, что Нубар-паша вынужден был открыто признать: «Мне дано не Египтом управлять, а британским правительством Египта. Я здесь разве что в качестве смазки колес этой машины».

В 1886 году, оказавшись в Лондоне, Нубар-паша добивается для Египта послабления и небольших уступок. При этом он не скрывал, что британские порядки лично его угнетают. 9 июня 1888 года он подает в отставку.

Став после смерти отца хедивом, Аббас II Хильми-паша 16 апреля

1894-го просит Нубар-пашу возглавить его правительство. Однако уже спустя полтора года, то есть 12 ноября 1895-го, Нубар-паша, обеспеченный достойной пенсией, слагает с себя полномочия премьер-министра. Коротает дни между Каиром и Парижем, где 14 января 1899 года угасает, оставив состояние в 100 млн франков. Тело его было предано земле на армянском кладбище Гелиополя, христианского пригорода Каира (ныне Гелиополис). Но память о нем жива: именем Нубар-паши, великого реформатора Египта, в Каире названа улица. Есть она и в Александрии, где у входа в Театр оперы им. Мухаммеда Али-паши установлена его статуя.

* * *

Не могу не привести выдержку из «Путешествия по Советской Армении» Мариэтты Шагинян: «В Египте армяне Погосбей Юсифиан и Нубар-паша превратились уже в беев и пашей и помогали своим хозяевам проводить колониальную политику». Так в кривом зеркале советской пропаганды выглядели добросердечные сыны нации.

ПОГОС НУБАР-ПАША, БЛАГОДЕТЕЛЬ НАЦИИ

Нубар Нубарян, именитый отец, заботясь о будущем сына Погоса, отправляет его получать среднее образование в Швейцарию. После отпрыск его продолжит учебу в Париже. В 1873 году, с блеском окончив столичную Центральную школу искусств и ремесел по специальности геометр-инженер и проработав короткое время на французских рудниках и железных дорогах, Погос возвращается в Каир.

Проверив себя на разных должностях в государственных учреждениях, Погос Нубар становится управляющим железными дорогами Египта и пребывает на этом посту с 1878 по 1879 год и с 1891 по 1898 год, заслужив у хедива титул паши. В промежутке состоял директором английской земледельческой компании в Александрии и Беере, успев основать как компанию по эксплуатации земель в Мензеле, так и первую трамвайную компанию в Египте: его усилиями в 1896 году в Каире пошел первый электрический трамвай. К его заслугам можно отнести создание предприятия по водоснабжению «Кемра» в Каире и омнибусной компании в Александрии. Входит Погос Нубар и в состав правлений крупных банков Египта: где председателем, а где и рядовым членом.

Человек пытливого ума, на Парижской всемирной выставке 1900 года за изобретение плуга для глубокой вспашки Погос Нубар удостаивается Золотой медали и награждается Крестом Почетного Легиона. Спустя шесть лет тот же «сельскохозяйственный механический плуг» отмечен был Золотой медалью и в Милане.

Возвращаясь к его деятельности в качестве управляющего железными дорогами Египта, замечу, что засилье англичан и их тотальный контроль над железными дорогами вынудили Погос Нубар-пашу в 1898 году подать в отставку, потому что видеть Египет колонией Британии он не желал. С тех самых пор в государственных учреждениях он более не служил.

Погос Нубар-паша отмечен был высочайшими наградами: имел орден «Оливера де Серва» от Земледельческого общества Франции, орден Нила на Большой цепи от правительства Египта, ордена «Мечидие» I степени и «Османие» I степени от султана, орден «Леопольда» от короля Бельгии.

* * *

Рожденный порывом души благотворительный союз стал венцом деяний Погос Нубара во благо нации. Об этом событии извещен был весь мир: «Сегодня, 15 апреля 1906 года, в первый день Св. Пасхи, мы, нижеподписавшиеся, собравшись в Каире в поместье Его Высокоблагородия Погос-паши, основали общество под названием Армянский всеобщий благотворительный союз». Под Уставом Союза стоят десять подписей: «Погос Нубар, Ерванд Г. Агатон, М. Андраникян, М. Маркософф, К. Шеритчян, Ягуб Артин-паша, Аракел Нубар, д-р Н. Тагаварян, Григор Егиаян, О. Акопян».

Появление Союза вызвало в обществе разброс мнений, ибо, за исключением доктора Тагаваряна, представлял он одних богатеев. Пошли кривотолки, будто фонд создан для наживы. Слухи слухами, но вопреки сплетням, целью своей Армянский всеобщий благотворительный союз (АВБС) ставил – объединить народ армянский, отстоять его национальную самобытность, помочь сиротам и обездоленным.

7 мая на прошении Погос Нубар-паши и Ягуб Артин-паши о регистрации Союза поступает ответ от Министерства внутренних дел Египта за подписью министра Мустафы Фехми, в котором сообщалось, что Союз узаконен как самостоятельная организация. В конце письма чиновник высокого ранга от имени правительства желал успеха Союзу в его деятельности.

9 мая Погос Нубар, избранный председателем Союза, просит Католикоса Всех Армян Мкртича I дать благословение свое «на благоденствие этого предприятия и в поощрение и одобрение нас и наших вспомоществователей». Благословив новосозданный Союз, Католикос пожелал ему долговечности и процветания, особо отметив его важность для армян российских. А еще дал понять, что хотел видеть в АВБС поистине общеармянскую организацию, которая успешно действовала бы как на территории Турции, так и в России.

Привлекательность Союза состояла в том, что членство в нем было доступно армянам обоих полов из всех слоев общества. В 1924 году Устав Союза, зарегистрированный в Швейцарии, претерпел изменения: четко были обозначены условия приема и размер вступительного взноса, который каждый член его определял сам. В равной степени оценивались как крупные пожертвования, так и волонтерская работа. Уставом предусмотрены были звания почетных, постоянных или исполнительных членов Союза.

Для всех, вовлеченных в АВБС (в одной только Турции насчитывалось 40 филиалов), благоговейно звучали слова гимна Союза: «Богатые и бедные, неграмотные и ученые, пойдем, поднимем из руин свой очаг, пойдем, создадим школы и заводы, дадим зерно и тягло земледельцу».

В своей поездке по Египту гениальный Комитас, воодушевленный благими делами Союза, написал музыку гимна на свои же слова. Однако по непонятным причинам Союз принял другой гимн.

В мае 1907 года, через год после основания, Союз насчитывал в своих рядах 815 членов, из коих 418 – в Каире, 282 – в Александрии, 72 – в различных городах Египта. Остальные благотворители разбросаны были по Франции, Австро-Венгрии, Джибути, Эфиопии… Следует отметить, что добрая половина денежных средств поступила от 10 каирских основателей Союза и 13 членов их семей. Львиная же доля пожертвований в кассу Союза шла от Погос Нубара. Ежегодно АВБС публиковал отчет обо всех поступлениях и расходах, воплощая в жизнь девиз Погос Нубара: «Союз должен быть как бы прозрачным домом для всех, где ничто не должно быть сокрыто касательно административных дел и целей его деятельности и всегда должен оставаться таким, каким предназначено ему быть нашим Уставом, без каких-либо отклонений от него».

После погромов 1909 года в Адане Союз бросил все силы на Турцию, где к 40 уже имевшимся добавил еще пару десятков филиалов. На средства АВБС были основаны семинария в Ване, приют и школа в Киликии, а также 38 приготовительных классов в курдоязычных и тюркоязычных армянских селах. В образовательный процесс было вовлечено более двух тысяч человек. С 1906 по 1912 год появились многочисленные филиалы и в Европе. Наипервейшей же обязанностью своей Союз считал обеспечение зерном и земледельческим инвентарем крестьян Западной Армении.

* * *

Единодушно избранный армянской общиной председателем епархиального совета Александрии, Погос Нубар первым делом покрыл все долги церкви, открыл торговые ряды, весь доход от которых направил на нужды епархии и школ при ней. Развернулся он и в Каире, основав гимназию Галстян, а в Гелиополисе – гимназию Нубарян.

В 1912 году Погос Нубар был провозглашен пожизненным председателем АВБС. Благодаря его авторитету к 1914 году в Европе, а также в Западной Армении, Киликии, США, Аргентине и Африке Союз имел уже 142 филиала, насчитывавших 8533 члена.

Погос Нубар-паша от имени российских армян принимал участие в обсуждении реформ в турецких вилайетах, населенных армянами. 10 февраля 1914 года великий везир Османской империи Саид Халим-паша предложил Погос Нубар-паше войти в состав его правительства: «Я буду весьма признателен Вашему высочеству, если Вы согласитесь занять пост министра и поможете мне проводить в жизнь предложенные Вами реформы».

Осознав опасность столь «лестного» предложения, Погос Нубар, сославшись на незнание турецкого языка, ответил великому везиру отказом. Погос Нубар увернулся от столь опасного предложения, ибо уже знал, что Саид Халим-паша не пользуется в стране авторитетом, что сим пытается прикрыть изъяны своей политики.

В 1914-м Погос Нубар окончательно покинул Египет и обосновался в Париже, резиденция же АВБС перебралась туда в 1921-м.

Первая мировая война и уж тем более геноцид внесли в судьбы армянского народа резкие изменения. Союз активно занялся созданием на Ближнем Востоке 18 приютов, школ и больниц для сирот и вдов: первый из приютов открылся в конце 1915 года в палаточном поселении в пустыне близ Порт-Саида (Египет), куда добрались спасшиеся от резни мусалерцы. Обездоленным детям давали здесь не только образование, но и обучали ремеслам. А по выходе из приюта его воспитанникам, с подачи Погос Нубара, выделялась определенная сумма, чтобы они обзавелись собственным делом. Там же незадолго до этого начало работать училище Сасун, где обучались 1222 сироты.

Не успели отгреметь последние бои Первой мировой, как Союз развернул работу по сохранению и распространению армянского языка, армянской индивидуальности и армянского культурного наследия через образовательные и гуманитарные программы. В Западной Армении и Киликии, где части армян удалось уцелеть, в первой половине 1920-х были открыты новые школы и приюты – Ванское училище, детский дом Дерт Йоли Келекян, Центральная начальная школа в Муфаргане и др.

* * *

В октябре 1912 года Католикос Всех Армян Геворг V Суренянц наделил Погос Нубара полномочиями – представлять интересы родного народа на конференциях по Армянскому вопросу, имевших место в странах Европы.

В разгар массовой резни армян 1915 года Погос Нубар пытается склонить европейских политиков к мысли, что истребляемое младотурками армянское население Османской империи остро нуждается в защите. Он разработал проект и даже закрепил его договором с Британией и Францией об участии армянских солдат-добровольцев против турецкой армии на сирийском и палестинском фронтах. По условиям договора страны Антанты обязывались создать в Киликии независимое армянское государство.

Активные действия Погос Нубар-паши не остались незамеченными правящей верхушкой Турции: в августе того же года он был вызван в военный суд Константинополя, где ему собирались вменить сотрудничество с дашнаками в деле создания независимой Армении и оказания помощи армянским добровольческим отрядам. Естественно, что в логово заклятого врага Погос Нубар ехать и не подумал. За «шпионаж и предательство» военный суд Константинополя приговорил заступника армянской нации к смертной казни заочно.

12 февраля 1919 года II съезд западных армян (I съезд прошел в мае 1917 года в Ереване и ратовал прежде всего за сохранение физического существования народа Западной Армении и восстановление разрушенной экономики), заседавший в Ереване, уже в столице Республики Армения (РА была провозглашена 28 мая 1918 г.), в своей «Политической резолюции» среди прочих поднял вопрос о создании кабинета министров Свободной и Объединенной Армении во главе с Погос Нубаром и выразил ему полное доверие.

А еще 30 января того же года страны Антанты на Парижской мирной конференции утвердили решение о ликвидации Османской империи. После ее расчленения в одной из ее частей должна была быть образована Западная Армения.

Воодушевленные радужными перспективами, 25 февраля армяне вынесли на обсуждение Конференции сводный вариант, в основу которого лег проект Погос Нубара. Дело в том, что на Конференции армяне были представлены двумя делегациями. Одну – от имени Республики Армения – возглавлял Аветис Агаронян, другую – Национальную делегацию – Погос Нубар. Между ними и разгорелась жаркая полемика вокруг вопроса о праве на формирование государственных органов еще не созданной «Великой Армении». Неоднозначно виделись и ее границы. В понимании Агароняна в состав Армении должны были, кроме Восточной Армении, войти вилайеты Ван, Битлис, Эрзрум и Трапезунд. А Погос Нубар требовал Армении «от моря и до моря» – Кавказскую Армению, Западную Армению из 7 вилайетов с 4 санджаками Киликии. Да только ни одна из стран союзных держав так и не протянула армянам руку помощи. Премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж заявил: «Армяне будут вынуждены ограничиться лишь своими собственными силами, а в таких условиях, по всей вероятности, они не способны овладеть Турецкой Арменией.

Я не могу брать на себя ответственность и согласиться на создание Великой Армении». Впоследствии тот же Ллойд Джордж иронически характеризовал потуги армян как «волшебные сказки Погоса» и «слепой оптимизм Агароняна».

10 августа 1920 года дело вроде бы сдвинулось с мертвой точки: в Севре (пригород Парижа) совместными усилиями Национальной делегации Погос Нубара и властей Республики Армения удалось добиться подписания мирного договора с Турцией, по которому Армения получала территорию около 170000 кв. км. Но уже по итогам Лондонской конференции 1921 года Погос Нубар понял, что европейские державы пренебрегли Севрским договором, напрочь отойдя от Армянского вопроса. Разочарованный в политике сверхдержав, он отказывается от должности председателя Национальной делегации и с головой уходит в благотворительность.

* * *

В 1924 году в Брюсселе Погос Нубар основал Армянский студенческий фонд Нубарян для поддержки одаренных молодых армян, обучавшихся в европейских вузах. Особо поощрялись те студенты, которые обязывались по завершении учебы уехать в Армению. В память о своем отце Нубар-паше Погос Нубар основал в Оксфордском университете кафедру арменоведения. Он же год спустя выделил средства на издание в Иерусалиме третьего тома капитального труда архиепископа Магакии Орманяна «Азгапатум».

В 1926 году АВБС заложила в Никосии школу – Мелконян варжаран, фонд «Воспитанники Нубара», который давал стипендии молодым армянам для продолжения образования в европейских университетах. При поддержке этого фонда АВБС издал более 20 представляющих огромную ценность арменоведческих книг. В 1927 году в Париже, в здании, подаренном Погос Нубаром, заработало книгохранилище – матенадаран Нубарян. Спустя три года там же, в Париже, распахнул двери Студенческий дом «Мари Нубар» – в память о дражайшей супруге благодетеля.

Трехэтажное строение несло на себе отпечаток национальных традиций. Проектировал и строил его архитектор Левон Нафилян, возведший армянскую церковь в Каире. Фасад Дома был выдержан в духе национальной архитектуры с вкраплением виноградной лозы, мифических созданий, птиц и букв армянского алфавита. Таков был замысел самого Погос Нубара.

По его завещанию в Доме должны были проживать до 70% студентов армянского происхождения, остальные места выделялись выходцам из других стран – для сближения культур.

Идею создания домов для студентов подал военный инженер Эмиль Деч де ля Мерт, разбогатевший на торговле боевой техники в годы Первой мировой. Своей идеей но поделился с филантропом Погос Нубар-пашой, и тот помог осуществить ее. Увы, сам благодетель на открытии Дома не смог присутствовать: он ушел из жизни за пару месяцев до этого знаменательного события. Но перед кончиной своей Погос Нубар успел организовать курсы по изучению армянского языка для тех студентов, которые не владели родным языком, ибо знание армянского и давало право селиться в Студенческом доме «Мари Нубар». По волеизъявлению благодетеля занятия по армянскому языку и достижениям армянской цивилизации велись под началом известного литературного деятеля и публициста Аршака Чопаняна.

Здесь уместно упомянуть, что Мари-Мариам, жена Погос Нубар-паши, была дочерью Ованнес-бея Дадяна из царственного рода Арцруни, а сын их Аракел повенчан был с Невзик, дочерью Геворга Асланяна, которую величали госпожа Аракел Нубар-паша. Она возглавляла Центральную дамскую комиссию Порт-Саида и всячески покровительствовала армянским беженцам и сиротам. Анна же, младшая сестра Невзик, вышедшая замуж за генерала египетской армии, известна была как госпожа Негиб-паша Гали. Анна, как и старшая сестра, стояла во главе Центральной дамской комиссии, но уже в Каире. Проявляла заботу о несчастных соплеменниках и она. Бутрос Бутрос-Гали, сын Анны и генерала Негиб-паши Гали из коптов- христиан, в конце XX века состоял Генеральным секретарем ООН, а до этого 13 лет возглавлял Министерство иностранных дел Египта.

Об отце почтенных сестер известно, что Геворг Асланян, брат матери сатирика Ерванда Отяна, в 1909 году был директором ведомства мостов и дорог Османской империи, а в 1914-м в Константинополе основал армянский «Османский банк».

* * *

Развернувшись на Ближнем Востоке и в Европе, АВБС уже в 1921 году выступил с заявлением о своей готовности помочь теперь уже молодой советской республике Армения. В 1924 году в письме Асканазу Мравяну, наркому просвещения и заместителю председателя Совнаркома Армянской ССР, Погос Нубар выражал глубокую благодарность правительству республики за готовность принять на постоянное жительство до 2 тысяч обездоленных армянских сирот старше 16 лет. АВБС тотчас изыскал средства для компенсации затрат по их приему на начальном этапе – по 100 долларов США на каждого юношу и девушку. Им были выделены и деньги – для открытия собственного дела по полученной ими специальности.

Называя за глаза Погос Нубара и других деятелей Союза «лакеями английского империализма», Мравян при этом не упускал ни малейшей возможности клянчить помощь для беженцев у этих же «лакеев империализма».

Откликнулся Погос Нубар и на призыв Комитета помощи Армении по сбору средств на восстановление разоренной страны. В одном только Париже летом 1924 года диаспора собрала 142 тысячи 930 франков. Из коих доля Погос Нубара составила 50 тысяч, а его сестры с сыном по 20 тысяч франков.

В 1926 году в американском филиале АВБС был брошен клич: «Поможем Армении в освоении необрабатываемых земель и солончаков, осушении болот и прокладке каналов». На эти цели лично Погос Нубар выделил 250 тысяч долларов.

Список его благодеяний можно продолжать бесконечно: жителям Ленинакана, пострадавшим от землетрясения 1926 года, Погос Нубар пожертвовал 400 тысяч долларов; на его же деньги в Ереване на улице Абовяна была построена и оснащена глазная клиника «Мари Нубар», на что ушло 14 тысяч 250 золотых монет; в столице Армении на средства благодетеля нации встал психиатрический диспансер.

В своем послании Погос Нубару руководство Армении писало: «Правительство ценит не только Ваше содействие, которое Вы оказываете в деле переустройства Армении, в частности, строительства глазной клиники, но и проявленный Вами интерес к ее дальнейшей судьбе». Появление клиники пришлось как нельзя кстати: в республике свирепствовали инфекционные заболевания глаз. Только в 1930 году излечились в клинике более 11 тысяч больных.

В апреле того же 1930-го между правительством Армении и АВБС было подписано соглашение о строительстве в предместье Еревана на 3200 гектарах поселка Нубарашен для репатриантов. По всей диаспоре набрали 300 тысяч долларов, а лично от себя к этой сумме добавил 100 тысяч Погос Нубар. Строительство началось летом под присмотром академика архитектуры Александра Таманяна. В богатом на репрессии 1937-м поселок переименовали в Советашен, а прежнее название – Нубарашен – вернули ему лишь в 1990-м. И, как ни странно, имело это место на закате советской власти.

Увидеть поселок своего имени, который стали обживать выходцы с Ближнего Востока и из Греции, благодетелю не довелось: его не стало 26 июня 1930 года. Согласно последней воле усопшего, хоронили его скромно. Скорбели в узком семейном кругу, а средства, которые могли быть потрачены на цветы и венки, по его же завещанию были розданы сиротам и беженцам. Свое последнее пристанище Погос Нубар-паша обрел на кладбище Пер-Лашез в Париже.

АВБС возглавил нефтяной магнат Галуст Гюльбенкян. Кстати, Араксия, родственница Мариам, жены Погос Нубара, вышла замуж за состоятельного купца, князя Саркиса Гюльбенкяна, став матерью известного нефтепромышленника, князя Галуста Гюльбенкяна.

Гамлет Мирзоян