Человек, умеющий рассмешить, оставаясь серьезным
Имя Рафаэля Котанджяна давно уже стало брендом. В свое время он умудрялся за какие-то шесть-семь месяцев – сняться в десятках фильмов, заработав себе репутацию самого покупаемого актера. Котанджян сыграл в 50 спектаклях, снялся в 30 художественных фильмах и более чем в 25 телевизионных спектаклях. При этом он прекрасно разбирается в режиссерских воззрениях Станиславского и Аджемяна, Брехта и Брука, часто сопоставляя и сталкивая их концепции. В беседе актер умеет говорить с обычной для него шутливой серьезностью, оснащая речь добрым юмором человека, способного рассмешить, оставаясь серьезным...
– Несмотря на характерную сатиричность образов, присущих Вашим героям, в них порой улавливается откровенная ироничность. Чем это можно объяснить? Может быть, чертами Вашего характера?
– Характер тут ни при чем. Скорее всего, это идет от моей приверженности театру Брехта: речь идет об известном «эффекте отчуждения», благодаря которому образ несколько отстраняется, «психологизируется», апеллируя к аналитической, критической позиции по отношению к изображаемым событиям.
Что же касается сатиры, то я всерьез скучаю по той, что была прежде, по той образности, которая превращала юмор в антитезу зла. Хорошо по этому поводу высказался Аркадий Райкин: «Юмор – когда все смеются. Сатира – когда все смеются, а один молчит». Так вот, у нас в Армении и на телевидении, и на радио все осложнилось тогда, когда исчез институт редакторов. Если в советское время мы вынуждены были говорить завуалированно, метафорично, и в этом была своя стилистика, которая требовала от актера особого профессионализма, то теперь все говорится прямым текстом. Прямолинейность современного юмора делает его плоским и скучным.
– Еще в 1997 году, создавая образ турецкого визиря Ибрагима-паши в 26-серийной украинско-российской «Роксолане», Вы, надо полагать, шли от известных параллелей?
– Да, это был образ очень емкий, много говорящий о вероломстве турецкой политики. Главный визирь – это действительно государственный чиновник, через которого проходят все заговоры Османской империи. И, тем не менее, 20 лет он остается у руля власти, что говорит само за себя: такой человек им нужен – тот, кто с легкостью может перечеркнуть сегодня все, что с назойливой убедительностью говорилось вчера.. Сюжет повторяется во времени, и все то, что делали и продолжают делать сегодняшние политики, происходило и тысячу лет назад. Да, параллель с Алиевым была не случайна. Он, будучи советским руководителем, восхваляющим коммунизм и партию, ныне становится демократическим руководителем, с той же восторженностью теперь уже поющий дифирамбы своему народу, Корану и меджлису… Кстати, сейчас в Турции идет многосерийный фильм (уже 80-я серия!) на тот же сюжет. После того как Украина сняла фильм «Роксолана», турецкие режиссеры не на шутку всполошились и поняли, что теряют очень интересную тему... И сняли ее, разумеется, по-своему проставив акценты.
– Вы совмещаете игру в Сундукяновском театре с преподавательской деятельностью, имеете также диплом режиссера. Не появлялось ли у Вас желание создать свой театр?
– Для того чтобы создать свой театральный коллектив, необходимо набрать свою труппу – свой курс в институте, которому предстоит еще поучиться как минимум 5–6 лет, чтобы набраться определенных актерских навыков и всех тех знаний, которые могли определить сущность эрудированного человека. Это принципиальные для меня соображения: в вопросах обучения я весьма консервативен. Все это требует определенного времени, которое мною уже отчасти потеряно. …Мне порой бывает жаль незаполненных минут, часов-пустот, создающих ненужную паузу, расхолаживающих личность. Я стараюсь всегда быть в форме, быть в процессе – это внутренне очень организует, ведет.
– Что Вас сегодня беспокоит более всего?
– Тотальная лживость и агрессивная зависть, которые имеют свойство расползаться и заражать. Во всем – в политике, в отношениях между людьми.
С этим трудно бороться, с этим и невозможно сосуществовать.
Но более всего меня беспокоит состояние наших театров, театральная среда. Уровень посетителей театров становится все ниже и ниже. Более того, им не нужны именно театральные постановки. Им нужно шоу. А большинство театральных режиссеров идет по легкому пути – намеренно ставят некачественные спектакли для того, чтобы угодить массе, а истинные любители театра просто не желают посещать их. Так они потихоньку стареют, их становится все меньше и меньше. Не удивляйтесь поэтому, что нынче не прекращается отток творческих людей из Армении. О какой культурной или театральной среде в Армении мы можем говорить, когда происходит такое? А происходит это потому, что культура у нас не востребована – наш народ культурно зомбирован. Кучка интеллигентов мало что может решить. И потому армянская интеллигенция себя легче находит за рубежом, и особенно в России, где сильна еще духовность. Наше культурное пространство не взращено. Вот и уезжают, кто куда может.
– Вы много путешествуете, работаете за границей, но всегда возвращаетесь на родину. А ведь за «бугром» Вам жилось бы куда радостнее…
– У Бенджамина Спока, всю свою жизнь посвятившего детскому психоанализу, постоянно менялось отношение к вопросу воспитания. Сначала он ратовал за мягкость и терпеливость, затем – за твердость и некоторую суровость в воспитании, но в конце жизни пришел к единственному выводу – воспитывать надо собственным примером. Точно так же актер, равно как и художник или кто-то другой, на кого равняется молодая поросль, должен своим примером, своим отношением к реалиям сегодняшней жизни подавать пример. Иначе никак нельзя.
– Какое самое бесовское искушение в Вашей жизни?
– Не знаю, черт меня попутал или снизошла на меня благодать, но я задумал осуществить один проект, основанный на «игре одного актера». Это будет очень сложная и интересная работа. Трудно найти режиссера, который согласился бы реализовать эту задумку – их пугает объемность работы. Представьте, в рамках одного произведения будут сплетены пьесы разных драматургов. Они будут перетекать одна в другую, дополняя и актуализируя общую фабулу. Из известных соображений я не стану называть героев выбранных пьес, но скажу, что мне всегда интересно показать те недосягаемые глубины, где души человеческие мучаются и страдают…
– Вот и Поприщева по Гоголю Вы сыграли так, что до сих пор мороз по коже… Но при этом Вас совсем не видать в сериалах, столь популярных нынче на телевидении...
– Недавно я получил предложение сняться в сериале, однако не принял его, так как почувствовал всю его несостоятельность и невнятность. Отрицательным качеством армянских сериалов является то, что сценарист не знает, что будет, скажем, в третьей серии. А такое расхолаживает. И, несмотря на то, что найти финансирование для сериала сегодня легче, чем для фильма, я принял принципиальное решение: снимусь в сериале только в том случае, если он будет внятным и близким к реальности. Пока же в большинстве своем сериалы, мягко выражаясь, не внушают доверия.
К тому же они создают неверное мнение об Армении. У меня много друзей за рубежом, которые не позволяют своим детям приезжать в Армению, так как у них создалось впечатление, что в Армении детей крадут и требуют за них выкуп…
Актера сегодня может спасти только та работа, которая заполнит его чем-то духовно и художественно аутентичным, чтобы избежать полной опустошенности. Я следую этому принципу и приобщаю к нему своих студентов.
Кари Амирханян
Оставьте свои комментарии