Не напрасно звонит колокол

Так вот, насчет «горчичного зернышка». В губернаторы Гамлет Ашотович не рвался – своих дел хватает, – а вот усмотреть в крохотном зернышке многоликий и многослойный мир умеет виртуозно. Любая из его исторических хроник (со многими из них, написанными в соавторстве с Мариной Мирзоян, читатели газеты «Ноев Ковчег» прекрасно знакомы) свидетельствует об этом. Но более всего удивил меня его последний труд об истории Зангезурского края (ныне Сюникской области) и центра его, города Гориса, откуда автор родом. К стыду своему в Зангезуре я не бывал. В Занзибаре был, а в Зангезуре не довелось. Может, оттого, что свое «зернышко» кажется не таким привлекательным, как чужое? А между тем диву даешься, во что оно может прорасти и какие нити можно протянуть от крохотной, еле различимой на карте точки к большому миру, к точке этой, казалось бы, никакого отношения не имеющему. В щедро иллюстрированной книге Г. Мирзояна «Сага о Зангезуре», о которой веду речь, встречаешь не только тех, кто был так или иначе причастен к Армении и

Зангезуру – графа И.Ф. Паскевича, классика русской литературы А.С. Грибоедова, князя, героя Отечественной войны 1812 года генерал-лейтенанта Валериана Мадатова, министра внутренних дел Российской империи графа Михаила Лорис-Меликова, наместника царя на Кавказе Иллариона Воронцова-Дашкова, поэтов Валерия Брюсова, Ованеса Туманяна, писателя Серо Ханзадяна и множество других имен, – но и Жана-Батиста Мольера, Паоло Джакометти, Веру Комиссаржевскую, баснописца Ивана Крылова, поэта Иоганна Шиллера и не менее великое множество других известных имен. У последних отношение к теме более чем косвенное, отношения почти никакого, но в логику повествования эти имена вполне укладываются. Я сказал «повествования», потому что книга в пятьсот с лишним страниц представляет собой не только и не столько научный труд, сколько – по крайней мере, для меня – интересное чтение, если угодно, беллетристику. Не всякий роман в пятьсот с лишним страниц столь легко одолеешь. И это только первый том. На очереди другие тома. Биография классика армянской литературы Акселя Бакунца (1899-1937), который также родом из Гориса, легла в основу этой большой книги. Хотя история Зангезурского уезда и его культурного центра Гориса начинается задолго до рождения писателя. У Бакунца есть повесть под названием «Кёрес» (одно из ранних названий Гориса), и Г. Мирзоян часто обращается к отрывкам из этой повести, комментируя их и приводя массу новых фактов. Легенды и исторические реалии причудливо переплетены в «Саге о Зангезуре».

Есть места, где я поставил на полях восклицательные знаки. Вот такое, например. С четырнадцатого века дошла до нас легенда о том, что завоеватель Тамерлан подошел к границам Армении, собираясь перейти реку Аракс. И явился к нему некий алчный (!) ишхан и доложил, что в монастыре Хот есть большой колокол, который звонит каждый раз, когда к земле Сюника приближается войско неприятеля, посему надо заставить колокол замолчать. И сам же ишхан взялся помочь Тамерлану: ночью разжег под колоколом костер, и тот онемел. И когда вступил Тамерлан в Сюник, народ с удивлением вопрошал, отчего же не гремел набат. И был ответ: «Зангы зурэ» (то есть напрасно ждем звона), у колокола язык вырвали. Легенда легендой, но, как говорят французы, если и придумано, то придумано хорошо. Впрочем, легенды на пустом месте не возникают.

Или другой пример. Точнее, конкретный документ, письмо, датированное 1910 годом. «В город Баку получателю Степану Каспаряну от дражайшей половины. Коли тебе интересно знать, как мы поживаем, отвечаю – живы, слава тебе, Господи. Степан, целых семь лет ты в отлучке. И не надоела тебе еще доля твоя скитальческая?.. Что же стряслось с тобою, что не тянет в родные места. Как погляжу пандухтом ты записался... Чужие мужья раз в месяц, а то и два по платку присылают в подарок, шаль теплую, чтоб порадовать родных и близких, а мои подарки видать река унесла?.. А еще, скажу я тебе, новый год на носу, а за ним праздники престольные. Другие жены под руку с мужьями ходят-красуются...» И так далее. Письмо большое, и еще раз обращаю ваше внимание на то, что написано оно сто лет назад: в 1910-м, а не в 2013-м. А ведь актуальнее документа не сыщешь. Оно, конечно, есть и образцово-показательные, и очень даже удачливые «пандухты». И гостинцы присылают, и сами приезжают, и семью к себе забирают. Есть и были. Рассказана в книге удивительная судьба простого землепашца из села Караундж Аракела Цатуряна. Добравшись до Баку (читатель, конечно, понимает, что не было тогда Азербайджана), он устроился на работу к торговцу зерном, очень скоро стал его правой рукой, сам успешно торговал, а еще через несколько лет был уже солидным предпринимателем. Купил участки земли в Балаханах, собрал односельчан, знающих толк в зерне, и те уговорили его начать на участках не сельскохозяйственные, а буровые работы. К удивлению Аракела, ударил из недр фонтан нефти. Так и перевоплотился Аракел из землепашца в нефтепромышленника. А еще через два года он стал королем черного золота – наравне с Манташевыми и Лианозовыми.

Многие выходцы из Караунджа получили благодаря ему высшее образование, в родном селе были построены школа и церковь. Он активно помогал деятелям культуры – художникам, писателям. На деньги Цатурова издал несколько своих произведений классик армянской литературы Раффи. В частности, в 1881 году вышел в Тифлисе его знаменитый роман «Давид Бек», а в 1886 году в Санкт-Петербурге вышла книга Апреса Бекназарянца «Тайны Карабаха». С этой книгой связана любопытная, почти детективная история, которую не стану пересказывать – пусть читатель сам с ней ознакомится. Равно как и с другими подробностями биографии замечательного мецената Аракела Цатурова.

«Сага о Зангезуре» – это, по сути, книга судеб. Ее можно читать с начала, а можно с любой страницы. Сей фолиант, посвященный истории одного края, обретает более широкое звучание, чем заданная автором конкретная тема; раскрывая большую и разнообразную галерею портретов, рассказывает о людях, живших задолго до нас – не только в Зангезуре, – имевших те же помыслы, желания, цели, совершавших те же хорошие или дурные поступки, что и мы с вами, побеждающих или терпящих поражение, столь же корыстных и столь же благородных, столь же прекрасных и столь же неприглядных, сколь и человек нашего и любого другого времени. Снова и снова приходишь к выводу, что человек, по сути, не меняется, меняется только обстановка вокруг него. Историю можно переписать в зависимости от правящей идеологии, исторические события можно комментировать по-разному (что происходит сплошь и рядом), но факты человеческой биографии не перепишешь. Поэтому меня лично жизнь отдельно взятой личности интересует больше, чем история стран и народов. Один серьезный философ заметил, что люди рождаются и умирают, и если в промежутке происходит что-то стоящее, значит, повезло. То, что происходит в промежутке между рождением и смертью большинства персонажей этой книги, достойно внимания читателя, даже если он, этот читатель, никогда не бывал в Зангезуре. Я тому пример.

В бесконечной череде лиц и событий, замечу, то тонет, то вновь всплывает биография главного героя повествования Александра Тевосяна (Акселя Бакунца), которая, по замыслу автора, должна была пройти через всю книгу единой, непрерывной нитью. Куски, посвященные семье писателя, его детству (в первом томе рассказано только о детстве), по отношению к остальному тексту занимают более чем скромное место, так что, увлекшись иными событиями, читатель время от времени забывает о персонаже, выведенном в подзаголовок книги: «Аксель Бакунц и его Кёрес». Но вот что интересно. Не так много найдется в наше время людей, которые сумели бы проследить собственную родословную хотя бы до прадеда. Гамлет Мирзоян, чьи дедушка Алексан и бабушка Варсеник хорошо знали родителей Бакунца, прослеживает родословную своих земляков до седьмого колена. О далеком предке Александра Тевосяна – Бакунце Шинакане рассказана в книге следующая история.

Осенью 401 года приехал в Сюник из Вагаршапата вардапет Месроп, будущий создатель армянского алфавита. Вышли на берег реки Вараракн встречать высокого гостя митрополит Маштоц Сюни и князь Сюника Вагинак Второй. Гость стал говорить с селянами на сирийском языке, и народ возроптал: отчего не на своем? Пришлось Месропу переводить свою речь, толкуя смысл сказанного. И тогда вышел вперед Бакунц Шинакан, встал на одно колено, поцеловал край платья святого отца и ученого мужа и спросил, когда же у народа появятся свои письмена, когда он сможет, наконец, молитвы на родном языке читать – ведь так слово Господа скорее до сердца дойдет. Тронула вардапета речь Бакунца. Действительно, такая пора настала, согласился он. А через семь лет вновь встречали в Сюнике Месропа, теперь уже принесшего народу армянский алфавит. И решил тогда Месроп – и прилюдно объявил об этом – прибавить к имени своему имя владыки Маштоца, дабы зваться впредь Месропом Маштоцем.

«Не думаю, – пишет автор, – что Аксель Бакунц проследил путь предков от Бакунца Шинакана до своего прямого родича Бабур Огана, но в героях повести «Кёрес» проступают живые черты бакунцевской породы». В 1565 году в старом Кёресе построил храм Мелик Эган, отца которого также звали Оган. Мец Оган стал первым меликом Гориса, его-то как раз и величали Бабур Оганом (бабур на фарси – «тигр»). И пошли потомки от первых меликов-тигров. Но я о них рассказывать не буду. О них расскажет вам книга.

А я вот о чем подумал. Что книга эта станет настольной для зангезурцев – не сомневаюсь, что ее будут с интересом читать русскоязычные соотечественники – охотно допускаю и рекомендую. Но именно этот тяжеленный том заставил меня вновь задаться вопросом, ответ на который неоднозначен и непрост: как сделать, чтобы наши культурные ценности, коими мы гордимся, стали бы известны миру, чтобы слово «армянин» воспринималось иноземцами не в приложении к дудуку и горской экзотике, а к именам и явлениям другого порядка? Уж точно – не пафосным биением себя в грудь, а достойным разговором с миром на его же языке. Увы, современный мир не слишком образован и тянется к брендам. Есть брендовые народы и брендовые культуры, брендовые книги и брендовые авторы... Так, может, и мы научимся наконец делать бренды из того, что ценно?

Руслан Сагабалян