«Минск-2» – попытка замирения Украины

День 12 февраля 2015 года имеет шанс на то, чтобы попасть в учебники истории. Правда, сегодня никто со стопроцентной точностью не скажет, с каким знаком его будут рассматривать. Возможно, эта дата станет поворотной точкой в истории украинского кризиса, вылившегося в самое масштабное вооруженное противостояние в Европе после распада Югославии. Но не исключено, что 12 февраля останется одной из многочисленных и не вполне удачных попыток остановить насилие и приблизить мир не только на Украине, но и в отношениях между Киевом и Москвой, Россией и Западом.

Однако прежде чем оценивать результаты «минского марафона», следует сказать, что начало февраля 2015 года выдалось горячим из-за галопирующей военной эскалации в зоне конфликта. По данным Управления верховного комиссара ООН по правам человека, к 3 февраля 2015 года число погибших составило цифру в 5358 человек, а число раненых – 12 тысяч 235 человек. Впрочем, ооновские данные, опирающиеся по большей части на официальные источники, вызывали и вызывают определенный скепсис. Так, 8 февраля 2015 года известное немецкое издание Frankfurter Allgemeine Zeitung со ссылкой на данные немецкой разведки сообщило, что в боевых действиях на юго-востоке Украины погибли 50 000 человек (и гражданских, и военных). В одном только Донецке к началу февраля 2015 года уже было разрушено 5168 объектов городской инфраструктуры. Из-за боев на Украине резко выросло число внутренне перемещенных лиц. К началу второго зимнего месяца оно превысило 921 тысячу человек. Еще около 600 тысяч стали беженцами в других странах, в основном на территории России.

Между тем, любой конфликт не сводится к одной лишь статистике. Не менее важны и качественные параметры. Новое обострение противостояния вплотную подвело нас к черте, за которой словосочетание «балканизация Украины» перестало быть яркой публицистической метафорой. Украинские вооруженные силы, предприняв в конце января неудачные попытки наступления, получили серьезные неприятности в районе Дебальцево и на мариупольском направлении. Для Киева новые неудачи на юго-востоке Украины были чреваты не только потерей контроля над тем или иным населенным пунктом, но и серьезными проблемами для центральной власти.

Если бы в нынешнем конфликте Украина и Россия оказались в противостоянии один на один, то его исход был бы более или менее очевиден. Москва могла бы поставить жирный крест на североатлантических планах Киева, пойдя на поддержку некоего аналога Приднестровья на территории Донецкой и Луганской областей. Однако сегодня Украину поддерживают США и их европейские союзники. И февральские неудачи Киева подтолкнули вашингтонских «ястребов» к новой активности, на этот раз далеко выходящей за рамки риторического формата. Особую остроту приобрел вопрос о поставках на Украину так называемого «летального вооружения», что, по мысли сторонников данного подхода, способствовало бы исправлению той «форы», которая имелась у донбасских ополченцев и стоящей за ними России.

Так, комментируя положение дел на украинском юго-востоке, сенатор от штата Южная Каролина и председатель комитета по вопросам обеспечения вооруженных сил Линдси Грэм (он в свое время был одним из инициаторов резолюции о российской «оккупации» Грузии и сторонником бойкота Олимпийских игр в Сочи) заявил, что американские поставки «могли бы улучшить ситуацию». Логика Грэма такова: «Это повысит расходы на российское вмешательство на Украине. Мы сейчас начинаем работать на консенсус с демократами и республиканцами о том, что нашим интересам национальной безопасности, интересам мира соответствует поддержка Украины – политическая, экономическая и предоставление оборонного потенциала для противодействия тому, что российские власти отрицают». В унисон Грэму выступил его коллега от штата Аризона Джон Маккейн. По его словам, США виноваты в том, что при обстрелах городов Донбасса украинские силовики используют кассетные заряды, так как своевременная поставка американского оружия могла бы подобные эксцессы предотвратить. Оригинальная интерпретация заботы о правилах ведения войны! И хотя администрация, как обычно, выступила намного сдержаннее законодателей, в ходе конференции по безопасности в Мюнхене 7 февраля 2015 года вице-президент США Джозеф Байден не стеснялся в выражениях, посоветовав Владимиру Путину «убраться вон с Украины».

Таким образом, эскалация насилия в Донбассе грозила повышением градуса противостояния. Ведь в случае начала регулярных поставок американского вооружения украинским силовикам выстраивалась бы опасная цепочка. Одной из особенностей конфликта в Донбассе является то, что ополченцам (именуемым в Киеве сепаратистами и террористами) противостоит не единая вертикально построенная структура в виде армии Украины, а силовой блок, включающий в себя также Национальную гвардию и добровольческие батальоны, представляющие фактически самостоятельные формирования. После «второго Майдана» и разрастания украинского кризиса мы все не раз становились свидетелями того, как отдельные комбатанты пытались фрондировать и вести свою собственную политическую игру.

В этой связи обладание американским оружием создавало бы дополнительные риски не только победы «над имперской Россией», но и новой внутриполитической дестабилизации на Украине с превращением этой страны в проблему для всей европейской безопасности. Неконтролируемое распространение оружия в центре Европы – это уже не конфликт между Киевом и Донбассом и не комплекс российско-украинских двусторонних проблем. При таком раскладе Москва вряд ли осталась бы безучастной к ситуации и закрыла бы пресловутый «военторг». Напротив, его работа, не исключено, стала бы более активной.

Можно спорить о том, что является конечной целью Кремля. Но то, чего Москва не хочет, более или менее очевидно. Российские власти готовы к участию в совместном развязывании украинского узла, но только не вследствие полного поражения ополченцев (аналогично разгрому непризнанной республики Сербская Краина хорватскими силами в 1995 году). В ответ на поставки вооружения Донбассу Россия могла бы подвернуться еще большим санкциям. Но никто не дал бы Западу гарантий, что в этом случае Москва стала бы сговорчивее. Скорее всего, наоборот, позиция Кремля стала бы еще более радикальной, так как была бы менее связана различного рода ограничителями.

В этой ситуации представители Европейского Союза попытались выйти из тени на первый план. Лидеры самых влиятельных стран ЕС (ФРГ и Франции) решили активизировать дипломатические поиски, хотя еще недавно их интерес к контактам с российским президентом был невысок. Связь с Владимиром Путиным «по умолчанию» ограничивалась телефонными переговорами. Однако опасность гонки обычных вооружений из-за конфликта в центре Европы заставила внести корректировки в прежние подходы. Во-первых, федеральный канцлер Германии Ангела Меркель подчеркнула публично, что поставки американского вооружения на Украину, скорее всего, не будут способствовать разрешению конфликта. «Украина нуждается в прогрессе, но его нельзя достичь путем поставки оружия. Военным путем невозможно решить конфликт – в регионе и так много оружия, и мы не получили никаких шансов на урегулирование этого конфликта», – заявила она в ходе своего выступления на мюнхенской конференции. Во-вторых, лидеры Франции и Германии совершили визиты в Киев и в Москву, где провели сложные переговоры с главами Украины и России. В-третьих, был учтен американский фактор. В сегодняшних условиях трудно представить себе прямые переговоры руководителей США и России. Однако на полях мюнхенской конференции состоялась встреча глав внешнеполитических ведомств двух стран, а визит Ангелы Меркель в Вашингтон должен был убрать все иллюзии относительно того, что Европа предпринимает что-то без американского участия. Таким образом, встреча в Минске в так называемом «нормандском формате» (а также параллельно с контактной группой в «минском формате») была серьезно подготовлена.

Длительность переговоров в столице Белоруссии не случайна. Это связано не только с неуступчивостью сторон и разнонаправленностью интересов. В последний год и Россия, и Запад переживали дефицит дипломатического общения. Вместо диалога по поводу преодоления кризиса звучало несколько монологов, а главным каналом обмена мнениями стал телефон. В итоге позиции «окуклились», что теперь крайне усложняет пространство для маневра. Как бы то ни было, а соглашение о прекращении огня начиная с 15 февраля 2015 года было достигнуто. По итогам «минского марафона» был принят комплекс мер по реализации минских договоренностей, поддержанный не только международно признанными участниками переговорного процесса, но и самопровозглашенными «народными республиками» Донбасса.

Будет ли он выполняться на практике? На этот вопрос нет однозначного ответа. И не было бы при разрешении любого конфликта. Различные его участники по-разному понимают его конечные цели и возможную победу. И в истории бывали нередки ситуации, когда по итогам заключения какого-то соглашения вчерашние союзники, а не противники начинали борьбу за «чистоту идеалов».

Между тем, любой конфликт развивается не по линейке, и определенные тактические достижения совсем не гарантируют стопроцентный стратегический успех. Но какие промежуточные итоги от «Минска-2» мы можем зафиксировать? Прежде всего, разговоры о том, что минский процесс можно считать оконченным, а сентябрьские договоренности прошлого года сдать в архив, оказались несостоятельными. И дело здесь не в какой-то особой гибкости участников игры, а в отсутствии у каждого из них ресурсов для полной и безоговорочной победы. Для Киева наращивание наступления чревато вовлечением России, для РФ и ополченцев неудачи Украины опасны санкциями и усилением американского вмешательства (а уж если Вашингтон вмешивается во что-то, то не останавливается на половине пути, пример Югославии – лучшее доказательство сказанного). Европе же «гонка вооружений» из-за противостояния в Донбассе грозит отнюдь не гипотетической «афганизацией». Отсюда невозможность победить и прагматическая необходимость договариваться. Хотя бы вокруг зыбких тезисов, которые зачастую допускают множественность интерпретаций. И сразу же после прекращения огня мы уже увидели двойные и даже множественные трактовки.

Текст соглашения, определяемый как комплекс мер, в самом деле имеет много уязвимых мест. В особенности это касается реформ управления внутри Украины, а также контроля за российско-украинской границей. Очевидно, что эти вопросы затрагивают более широкие контексты. Тот же контроль над межгосударственным рубежом неизбежно ставит вопрос о будущем статусе Украины на международной арене. Естественно, помимо текстовых замечаний есть и общие политические соображения. Как будут истолкованы соглашения? Как слабость России, провал ее политики или как поражение курса Порошенко и попыток использовать «российскую угрозу» для консолидации украинского общества (сценарий, опробованный в Грузии Михаилом Саакашвили)? Насколько Киев смирится с фактической утратой контроля над юго-восточными территориями? Ведь отказ от АТО могут воспринять как возможность для атаки на Порошенко внутри страны. Чтобы избежать ее, украинский президент может предпринять отнюдь не мирные действия. Так делали в недавнем прошлом многие постсоветские лидеры, вовлеченные в политические конфликты. И тогда «Минск-2» может стать лишь очередной попыткой, но не этапом замирения. В любом случае останавливаться на этом невозможно. Украинский кризис выпукло обозначил необходимость серьезного пересмотра подходов не только к отдельной постсоветской стране, но и к европейской безопасности в целом. Будет ли она обеспечиваться с участием России или посредством ее маргинализации? Каким образом организовать кооперацию Москвы и Запада и как избежать конфронтации с превращением территорий бывшего СССР в большую конкурентную площадку? Эти вопросы должны рассматриваться уже сегодня, точнее еще вчера. Возможно, в этом случае есть робкие шансы на выход из украинского противостояния.

Сергей Маркедонов,
доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ