Тамара Гвердцители: Мишель Легран стал для меня учителем на всю жизнь

Нынешняя постановка осуществляется по специальному соглашению с театральной компанией Эндрю Ллойда Уэббера The Really Useful Group Ltd, предполагающему всего шесть выступлений в армянской столице. Примечательно, что это не банальный перевод привычной классики, а новая интерпретация знаменитого сюжета с оригинальными постановочными решениями. Для ереванского спектакля российский театральный режиссер Антон Музыкантский написал свою версию либретто, где действие происходит в павильонах старой заброшенной киностудии, для архаичного антуража которой киностудия «Арменфильм» предоставила раритетное кинооборудование середины прошлого века: старые софиты и кинокамеры, катушки для пленок и коробки для хранения кинолент. Спектакль пройдет в сопровождении Армянского государственного симфонического оркестра под управлением обладателя Российской национальной театральной премии и фестиваля «Золотая маска» маэстро Мириам Барской. Как отмечают организаторы – продюсерская компания Погоса Арутюняна SKYFIST Studio Corporation, – в культурном пространстве Еревана появится новая театральная постановка с особым международным статусом и эксклюзивными афишными пометками «Впервые в Армении» и «Впервые на территории СНГ». Эксклюзивность заключается еще и в том, что впервые музыкальный спектакль прозвучит на русском языке в переводе Дарьи Аксеновой, а участие в нем примут артисты из России, Армении, Грузии, Казахстана. Главная роль в мюзикле рассчитана на участие звезды с мировым именем, а потому в образе Нормы Дезмонд блистали исключительно первые леди музыкального олимпа – Пэтти Люпон и восьмикратная претендентка на «Оскар» Гленн Клоуз. Не случайно и в Ереван на главную роль была приглашена звезда международного класса, обладательница многочисленных премий и наград, народная артистка Грузинской ССР и Российской Федерации неподражаемая Тамара Гвердцители.

– Тамара Михайловна, в чем заключается главная интрига мюзикла, о котором сегодня так много говорят в Ереване?

– Звезда немого кино Норма Дезмонд вдруг становится невостребованной после того, как кинематограф «заговорил». А следом появились новые звезды, новые персонажи. Замкнувшись на целых двадцать лет в своем мире иллюзий и воспоминаний, она все же ждала своего часа. В целом это очень масштабная и трагическая история женщины, потерявшей привычные ориентиры в мире, куда неожиданно для нее ворвалось звуковое кино, которому до нее теперь не было никакого дела. Впрочем, на мой взгляд, сюжет мюзикла не столько о профессии, сколько о любви и верности к профессии, о самоотверженном служении ей, и вместе с тем – о предательстве. Отсюда и коллизии сюжета. Это очень женская голливудская история, но при этом общечеловеческая, потому что ситуативно каждый может оказаться на ее месте.

– Говорят, чтобы искренне сыграть роль, надо проникнуться ею, вжиться в образ...

– На первый взгляд Норма представляется гламурной голливудской дивой, и, казалось бы, между нею и мной нет ничего общего. Но когда я углубилась в образ, то поняла, как мы все-таки похожи. Ее ирония, ее умение смеяться над собой или улыбаться миру очень созвучны моему отношению к жизни. Я вижу ее трагической фигурой, когда звезда в одночасье становится ненужной кинематографу. Но, думается, это не стечение обстоятельств, а ее осознанный выбор. Вероятно, при желании она могла бы сниматься в звуковом кино, но предпочла остаться верной себе и своему призванию. В этом и заключается вся суть трагедии. Подспудно понимая, что новая среда ей чужда, актриса не нашла своего места ни в творчестве, ни в семейной жизни, ни в новой эре Голливуда. На ереванской сцене мы с режиссером Антоном Музыкантским создаем свою Норму Дезмонд. Меня восхищает глубина ее чувств, а найденный нами образ главной героини должен стать частью нового прочтения «Сансет Бульвара». Я очень благодарна всем, кто подарил мне эту роль в копилку моей творческой биографии. И хотя там очень мало от Тамары Гвердцители, тем не менее есть и моя частичка: то, как я вижу свою героиню. Я благодарна интернациональному коллективу, с которым мы очень плотно работаем в эти дни. Надеюсь, ереванский зритель благосклонно примет нашу премьеру.

– У Вас прозвучало слово «интернациональный», что, по сути, Вам знакомо с самого детства, Вы впитали это с молоком матери, Вы росли в интернациональной среде. И наверное, вам есть что сказать по этому поводу?

– Я действительно выросла в интернациональной среде. В нашем грузинском дворике жили грузины, армяне, русские, евреи, греки, ассирийцы, немцы, осетины, а потому и речь была перемешана словарным запасом вроде бы чужой лексики. Но это только на первый взгляд – чужой. В принципе чужого в этом плане ничего не было, даже в кухне, где всегда присутствовали кулинарные изыски народов, представители которых проживали в нашем дворе. Женщины делились секретами своих гастрономических шедевров, любили черный армянский кофе. А свадьбы справлялись по русским, армянским, еврейским обычаям – в зависимости от того, что это за семья. Но тосты всегда поднимались по грузинской традиции. А вот застольные песни в нашем многонациональном дворе звучали на разных языках. И это было обычным явлением, наверное, в любом тбилисском дворике.

Кстати, я до сих пор очень люблю слушать советскую эстраду из грузинских, армянских, узбекских, латышских песен. У времени есть удивительное свойство, оно может сотворить то, что не под силу человеку: когда тебя нет физически, твои песни, твоя музыка продолжают жить. Например, часто слушаю записи Дживана Гаспаряна. У меня была всего одна встреча с всемирно известным дудукистом, и признаюсь, я была просто очарована этим легендарным человеком.

– В Вашей творческой биографии бывали ли еще встречи с армянской творческой интеллигенцией?

– Конечно, бывали. И многие из них – судьбоносные. Например, основатели ансамбля «Мзиури», тбилисцы – армянин Рафаэль Казарян и грузин Гурам Джаиани – в 10 лет пригласили меня к себе в ансамбль, где я вскоре стала солисткой музыкального коллектива. Кстати, именно Рафаэль Аркадьевич предрек мне тогда всесоюзную славу. А в 20 лет, будучи начинающей певицей, мне посчастливилось познакомиться с такой глыбой, как Арно Арутюнович Бабаджанян. Позже он даже написал для меня песню «Раскаяние», а мне до сих пор непонятно, как в одном человеке могли сосуществовать два гения – великий композитор и виртуозный исполнитель фортепианной музыки. Как-то он пригласил нас с мамой к себе в гости. И я была приятно удивлена армянскому гостеприимству в центре Москвы, которое организовала его супруга Тереза Сократовна. Это напомнило хлебосольство нашего грузинского дворика.

– В Вашей биографии была встреча и с легендарным Мишелем Леграном, который не мог выговорить вашу фамилию...

– Действительно, был такой немного забавный эпизод, когда Легран все никак не мог произнести мою фамилию, а потому даже пытался заранее отрепетировать ее произношение. Когда-то маэстро разглядел меня после прослушивания записи неизвестной певицы из СССР. Он стал для меня учителем, вожатым, поводырем на всю жизнь, и даже сейчас, когда его уже нет с нами, я продолжаю вести с ним сокровенные диалоги об исполняемом мной произведении: понравится ему или нет?

– Но у Вас действительно редкая фамилия, которую на самом деле трудно выговорить. Что она означает?

– В переводе с грузинского «цители» означает «красный», а «гверд» – «бок». Вот и получается, что фамилия Гвердцители образована соединением двух грузинских слов. Как гласит семейное предание, в XIV веке генерал, основатель нашего рода, был ранен в одном из боев с турками во время войны за независимость Грузии. Он не покинул поле боя и, истекая кровью, оставался в строю до тех пор, пока сослуживцы не вынесли его в более безопасное место. Увидев рану, они стали говорить: «красный бок», то есть «окровавленный бок». Вот так это событие вошло в нашу фамилию напоминанием о героическом прошлом моих предков.

– Ваши песни сразу же становятся хитами – от победного, почти гимна «Виват, король, виват» до лирической «Мамины глаза». У каждой из них своя история. «Мамины глаза» была посвящена Вашей маме?

– Нет, она была написана для мамы другого человека, но в принципе посвящается всем мамам и, конечно, моей. С ней у меня всегда были особые отношения, особая нереальная связь. После ее смерти моя жизнь и мюзикл, работы над которым были приостановлены на тот момент, стали неинтересны мне. Однако через несколько дней после смерти мамы в Тбилиси приехал Антон Музыкантский и, можно сказать, за разговорами вернул меня в реальность. А еще через несколько дней мне сообщили, что спектакль восстановили и начинаются наши виртуальные репетиции. Удивительно, но в ту же ночь мне приснилась мама, которая благословила меня на эту роль. Проснувшись, я поняла, что это знак от нее продолжить работу, и она будет рада, если у меня все получится в новом мюзикле «Сансет Бульвар».

– В Армении женский праздник длится целый месяц – с 8 марта до 7 апреля. Премьера мюзикла «Сансет Бульвар», повествующего о женщине, тоже состоится в эти дни. Госпожа Гвердцители, что бы Вы пожелали нашим читательницам?

– Конечно, мира, любви, тепла, доброты.

– А вам удачи на ереванской премьере!

– Спасибо.

Беседу вела Наталья Оганова