Грузия: старый президент, новые проблемы

Прошедшие выборы в Грузии представляли значительный интерес по нескольким причинам. Во-первых, интересна динамика самой избирательной кампании безотносительно к геополитической ситуации вокруг Грузии в частности и Южного Кавказа вообще. Таким образом, избирательная кампания в этой стране дала богатую пищу не просто для досужих размышлений, но и для сравнительного анализа выборных процессов на постсоветском пространстве. Во-вторых, выборы в Грузии имели (как, впрочем, и любая избирательная кампания в Евразии) геополитическое измерение. Голосование 5 января стало, среди прочего, и плебисцитом по вопросу о выборе внешнеполитических приоритетов государства Южного Кавказа.

По данным Центризбиркома Грузии, победу в первом туре (преодолев заветный барьер в 50%+ 1 голос) одержал Михаил Саакашвили, третий президент этого государства (на момент голосования ушедший в отставку и временно получивший к своей должности приставку экс-). Даже не дождавшись оглашения итогов голосования Центральной избирательной комиссией Грузии, Михаил Саакашвили (основываясь на данных некоторых социологических исследований) начал праздновать свой очередной триумф. «Сегодня победила вся Грузия»,- заявил Саакашвили, выступая перед своими сторонниками и соратниками в Тбилисской филармонии.

Естественно, как это бывает практически во всех избирательных кампаниях в СНГ, где существует свобода «ограниченного радиуса действия», оппозиция оспорила эти результаты. Снова, как и осенью 2007 года, противники Саакашвили вышли на улицу. Противникам нового старого президента удалось собрать 80 тыс. человек, недовольных итогами выборов. По словам кандидата от «объединенной оппозиции» Левана Гачечиладзе (занявшего второе место на выборах, получившего немногим более 20 % голосов), «Саакашвили напрасно празднует заранее… Нам немного осталось до победы, Саакашвили проиграл на всех участках, а мудрому народу Грузии пытаются промыть мозги. Голову положу, но не дам Саакашвили украсть у народа победу».

Впрочем, представители международных (прежде всего, американских) инстанций в «сжатые сроки» признали победу Саакашвили. По словам помощника заместителя госсекретаря США Мэттью Брайзы, «это были одни из самых выделяющихся выборов - тем, что была реальная конкуренция между различными кандидатами…Правительство США - активный сторонник демократии в Грузии. Это означает поддержку демократическим процессам, которые должны обеспечить свободное и справедливое волеизъявление народа. Если кто-либо, в любом правительстве или вне его, игнорирует выбор грузинского народа в условиях свободных и демократических выборов, он поступает недемократично». Глава делегации Матиас Йорш пришел к выводу, что досрочные выборы президента Грузии, «хоть они и не были безупречными, позволили грузинскому народу демократически выразить свою реакцию на сложившийся политический кризис… Грузин следует поздравить с тем, что они доказали свою приверженность демократическим принципам в день выборов. Теперь очередь за властями - они должны услышать критику и немедленно отреагировать на зарегистрированные значительные нарушения».

В этой связи возникают вопросы. Насколько оправданны триумфаторские настроения Михаила Саакашвили? Насколько прочны позиции грузинской власти на перспективу? 5 января 2008 года Саакашвили решил главную свою задачу. Он выиграл в первом туре. С другой стороны, его результат никоим образом не похож на его триумф четырехлетней давности. Напомним, что в январе 2004 года Саакашвили получил 95 % голосов. Тогда очарование молодым лидером «революции роз» было в Грузии всеобщим. В 2004 году без применения серьезного административного давления Саакашвили получил практически стопроцентную народную поддержку.

Четыре года спустя ситуация существенно изменилась. На этот раз административное вмешательство в ход выборов было впечатляющим. Во-первых, само инициирование избирательной кампании (досрочного голосования) прошло в условиях «явного преимущества» власти. Оппозиционные митинги были жестко разогнаны, а старт избирательной кампании был дан в условиях режима ЧП. Между тем, многие из одиозных (с точки зрения западной демократии) ноябрьских решений Саакашвили были вскоре отменены. 16 ноября 2007 года был отменен режим ЧП, все ТВ- и радиоканалы возобновили свою работу, за исключением «Имеди». Во-вторых, у власти было информационное преимущество. 12 декабря вечером и опальная ТВ-компания возобновила вещание. Интересно то, что это вещание началось с показов кадров 7 ноября 2007 года, на которых было запечатлено, как в офис телекомпании ворвались бойцы грузинского спецназа. Но 26 декабря 2007 года руководство канала приостановило вещание в знак протеста против политики грузинских властей. В данном случае это было «суверенное» решение руководства компании. Таким образом, у оппозиции был только один информационный рупор – канал «Кавкасия» (именно в эфире на этом канале Леван Гачечиладзе заявил о своей победе 5 января 2008 года). В-третьих, Саакашвили получал явное административное преимущество для встреч с избирателями. К таковым следует отнести его встречу с грузинскими беженцами из Абхазии в мэрии Тбилиси, а также его обращение к грузинским избирателям из дворца спорта в самый канун выборов. В-четвертых, в руках властей был сосредоточен судебно-прокурорский ресурс (отсюда и выдвижение обвинений против оппонентов президента Грузии, и возможность занести над ними дамоклов меч уголовного преследования).

Однако было бы неверно прийти к выводу о том, что выборы в Грузии стали сплошной демонстрацией административной мощи режима. Уже тот факт, что результаты голосования за Саакашвили и действующую власть вообще динамично менялись на протяжении четырех прошедших лет, о многом говорит. В марте 2004 года объединенный блок Михаила Саакашвили и Нино Бурджанадзе «Национальное движение – демократы» одержал победу на парламентских выборах, получив более 76% голосов избирателей. 5 октября 2006 года в Грузии прошли досрочные муниципальные выборы, на которых грузинская партия власти «Единое национальное движение» получила 56 процентов голосов. В этой связи победа Саакашвили с чуть более чем 50%-ным результатом говорит лишь о том, что внутриполитическая жизнь в Грузии усложняется. В этой связи выводы о том, что режим Саакашвили стремительно теряет общественную поддержку, опираясь исключительно на репрессивный аппарат, мягко говоря, преждевременны. Власть Саакашвили сдала по сравнению со своей изначальной популярностью, что, в общем, оправданно. Поддерживать неизбежно стопроцентные рейтинги можно только в условиях жесткого авторитарного или тоталитарного (но не гибридного, каковым является грузинская власть) режима. Лидер государства, делая ошибки, проводя непопулярные меры, теряет сторонников. За 4 года многие из соратников Саакашвили по «революции роз» (и просто соратники) ушли в жесткую оппозицию к его курсу. В этом ряду и Георгий Хаиндрава, и Ираклий Окруашвили, и Саломе Зурабишвили. На наш взгляд, справедливым представляется мнение известного грузинского политолога Гии Нодия о том, что режим Саакашвили «ослаб относительно начального пункта, когда у президента действительно не было оппонентов и он пользовался всеобщим доверием. Поэтому он довольно неряшливо обращался с общественным мнением. В этом была его ошибка. Я думаю, что Саакашвили извлек уроки из первого срока. И в случае своей победы он будет более внимательно работать с общественным мнением». В это же время оппоненты Саакашвили и сегодня имеют возможность для критики (в том числе и довольно жесткой). В ходе досрочных президентских выборов в Грузии на всем их протяжении сохранялась интрига. Была и конкуренция внутриполитических проектов. Кандидат от оппозиции Гачечиладзе выступал за отмену президентской формы правления в Грузии. Давид Гамкрелидзе, представитель партии «Новые правые», занявший пятое место на президентских выборах, не исключил возможности установления в Грузии конституционной монархии. О том, что второй тур неизбежен, писали даже те институты и эксперты, которых в Грузии традиционно рассматривают, как провластных (как, например, Фонд международных и стратегических исследований). Интрига не исчезла и в момент публикации первых данных exit-polls (были данные и о предстоящем втором туре, и о лидерстве Левана Гачечиладзе). Политическая интрига сохранилась и после того, как ЦИК Грузии начал обнародовать первые предварительные итоги. Интерпретация результатов голосования - также важная часть любого выборного процесса. И здесь у власти никакой монополии не было. Впрочем, интрига сохраняется и сегодня, накануне парламентских выборов, где оппозиция намерена «дать бой» грузинской партии власти. Учитывая то, что в ходе парламентских выборов не будет жесткой персонификации кандидатов, успех оппозиции может быть большим, чем в январе 2008 года.

Таким образом, Саакашвили-2008 – это не Саакашвили- революционер. На этот раз его поддержка стала вполне среднеевропейской. Зашкаливающих результатов нет. Если сложить совокупный оппозиционный потенциал, то станет ясно, что сегодня по отношению к персоне лидера государства Грузия если и не расколота пополам, то отнюдь не демонстрирует тотального единения. И это притом, что по отношению к России, США, перспективам евроатлантической интеграции все кандидаты на пост президента демонстрируют единство взглядов. Сегодня именно Запад (как в середине 1990-х гг. Россия) видится в Тбилиси в качестве стратегического партнера. Следовательно, в предстоящей парламентской кампании партия власти Грузии «Единое национальное движение» будет держать гораздо более серьезный экзамен, чем то испытание, которое прошел 5 января 2008 года Саакашвили.

По словам Гии Нодия, президенту Грузии «вряд ли удастся сохранить в новом парламенте лояльное конституционное большинство. Речь идет теперь о получении просто большинства. Соответственно, оппозиция имеет все шансы увеличить свое представительство в парламенте. Это не так сложно, как кажется, поскольку в нынешнем парламенте численность оппозиции ничтожна». Выборы президента 5 января 2008 года показали, что оппозиция и ее лидеры имеют серьезный потенциал. Особенно, если ее лидерам удастся объединить усилия, сформировать прочную избирательную коалицию. Сегодня именно такая тактика (получение в парламенте мощного представительства, последующая критика исполнительной власти и главы государства, выдвижение альтернативных инициатив и подготовка к следующему избирательному циклу) кажется более перспективной. Уличная тактика оппозиции не выглядит слишком успешной. Особенно после того, как в ноябре 2007 года власть показала свою эффективность и готовность к жестким действиям (без каждодневной оглядки на Вашингтон и Брюссель). Поэтому задача грузинской оппозиции сегодня - не уличные действия (хотя и они необходимы), а расширение «ограниченного радиуса» свободы путем подготовки к парламентской кампании. Благо уже скоро они смогут подвергнуть жесткой критике Михаила Саакашвили. В ходе своей избирательной кампании он не раз обещал решить абхазский вопрос уже в новом году (об этом он сказал и в своем новогоднем обращении к избирателям). За популистские заявления подобного рода придется нести ответ. Таким образом, у оппозиции будет повод и для критики, и для завоевания популярности. Другой вопрос, что во взглядах на «единство Грузии» оппозиционеры не многим более демократичны, чем действующая власть. Впрочем, это уже отдельная тема, которую в 2008 году придется, по всей видимости, неоднократно поднимать.