Кабинет по заявкам

ГРУЗИНСКИЙ ПАРЛАМЕНТ УТВЕРДИЛ НОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО, КОТОРОЕ МАКСИМАЛЬНО БЫСТРО ДОЛЖНО ПОМОЧЬ МИХАИЛУ СААКАШВИЛИ ВЕРНУТЬ ПОШАТНУВШЕЕСЯ ДОВЕРИЕ ГРАЖДАН

Зловонные подземные переходы в центре Тбилиси очищены от стихийных торговых точек и реконструированы. Теперь здесь чисто и светло: электрические лампочки ярко освещают стены, украшенные спрятанными под стекло портретами грузинских царей и цариц. Исчез огромный баннер у входа в Государственный музей Грузии, рекламирующий экспозицию под названием «Музей советской оккупации». На модной улице Шарден, называемой еще майданом, появилось кафе под названием «КГБ следит за тобой» — говорят, сейчас это самое популярное кафе в этом районе. Антисоветская и антироссийская риторика сменяется иронией, граничащей с симпатией.

То, чего последние месяцы добивались на улицах Тбилиси тысячи недовольных грузинской властью, свершилось: президент Саакашвили услышал свой народ и пошел ему на уступки. Так, во всяком случае, это выглядит с точки зрения власти.

Действительно, перестановки в правительстве Грузии прямо указывают на то, что Михаил Саакашвили понял свои ошибки и теперь семимильными шагами будет исправлять бедственное положение своего народа. Не случайно новоназначенный министр труда, здравоохранения и социальной защиты Сандро Квиташвили заявил накануне утверждения своей кандидатуры в парламенте Грузии, что намерен усилить контроль над программой преодоления бедности. Особое внимание он обещал уделить процедуре присвоения семьям, находящимся за чертой бедности, соответствующего статуса. Это значит, что бедных в Грузии скоро не будет.

Впрочем, чиновники осторожно признают, что программа по преодолению бедности даст результаты минимум через два года. Только через два года пенсия в Грузии приблизится к $100. Однако обещания таких министров, как Сандро Квиташвили, призваны успокоить народ и заставить его поверить властям.

Эту же цель преследует отставка госминистра по реформам, известного бизнесмена Кахи Бендукидзе. Несмотря на многолетнее знакомство с Грузией, я так и не поняла, почему Бендукидзе здесь настолько не любят. Да, он слишком прямолинеен и иногда ругается матом в прямом эфире. Да, он автор либеральных реформ, которые оставили без работы десятки тысяч человек. Да, он «распродал все государственное имущество», то есть минимизировал расходы государства на содержание таких отраслей, как энергетика, отдав ее в руки частных инвесторов. Но ведь все это Каха Бендукидзе делал с благословения президента. Ведь это президент Саакашвили одобрил такую программу. И, как признают независимые эксперты, программа Бендукидзе оказалась эффективной: бюджет Грузии вырос в 6 раз, она вышла на 1-е место в мировом рейтинге стран-реформаторов и на 18-е — как страна, в которой созданы благоприятные условия для бизнеса.

И вот Бендукидзе уволен. Не то чтобы совсем. Как специалиста, который еще пригодится грузинскому правительству, Каху Бендукидзе нельзя обижать. Поэтому он стал главой госканцелярии Грузии. То есть свадебным генералом.

Теперь, по мнению экспертов, у народа есть иллюзия, что Саакашвили «наказал плохих мальчиков», в том числе и Бендукидзе. «Отставкой Бендукидзе власть дает понять народу, что старые линии, вызывавшие раздражение в обществе, например в приватизации, будут закрыты»,— считает эксперт Рамаз Сакварелидзе.

Только один человек мешает Михаилу Саакашвили добиться полной иллюзии своего перерождения в «хорошего президента». Этот человек — министр внутренних дел Вано Мерабишвили, который не только сохранил пост, но и усилил свои позиции. Ведь нового министра юстиции Нику Гварамию и нового генпрокурора Эку Ткешелашвили, которые в прежнем правительстве тоже занимали знаковые должности, называют людьми Мерабишвили. Именно эта деталь больше всего и раздражает грузинскую оппозицию, которая обвиняет Мерабишвили в криминализации МВД.

«Все кадровые перестановки, которые происходят на данном этапе в правительстве Грузии, сделаны для прикрытия, — утверждает директор Международного центра конфликтов и переговоров Георгий Хуцишвили. — В правительстве остались старые люди, просто они поменяли должности». Эксперту вторит оппозиционер Каха Кукава: «Саакашвили не отказался от силовиков, потому что они являются главным звеном в его власти, а это значит, что никаких перемен в управлении страной не будет».

Похожая картина складывается и в грузино-абхазских отношениях. Смена госминистра по конфликтам Давида Бакрадзе на политолога Тимура Иакобашвили, а главное — переименование этого ведомства в министерство по реинтеграции призваны показать грузинскому обществу, что политика в отношении Абхазии меняется. Абхазский вопрос — самый болезненный для грузин, и Михаил Саакашвили уже не раз намекал на то, что вернет Абхазию в состав Грузии в течение своего президентского правления, причем мирным путем. Однако создание министерства по реинтеграции уже вызвало такую острую реакцию абхазской стороны, что стало совершенно очевидным: вернуть Абхазию в ближайшие пять лет, да еще мирным путем, Саакашвили не сможет.

«Мы готовы говорить с Грузией на равных, как независимое государство,— откликнулся на создание министерства по реинтеграции глава Абхазии Сергей Багапш.— Мы готовы налаживать нормальные добрососедские отношения с Грузией. Другой разговор в другом формате просто невозможен». Точку в этом вопросе поставил глава МИД непризнанной Абхазии Сергей Шамба, заявивший, что «это решение — последний шаг грузинской стороны по окончательному срыву переговорного процесса, поскольку никаких переговоров по реинтеграции мы, совершенно очевидно, вести не будем».

Я беседую с оппозиционером-республиканцем Ивлианом Хаиндравой, который убеждает меня, что своими действиями Михаил Саакашвили, по сути, завершил процесс выхода Абхазии из Грузии. «Ни грузинский народ, ни оппозиция не просили Саакашвили вернуть Абхазию в кратчайшие сроки,— говорит оппозиционер.— Он сам поставил этот вопрос во главу угла. Он поднял его накануне последних президентских выборов, полагая, что эти популистские заявления добавят ему голосов. И он сейчас заложник своих обещаний. Эти лозунги и обещания отдалили от нас абхазов еще больше, чем это было после грузино-абхазской войны. К тому же Грузия, в которой происходит 7 ноября, для абхазов не может быть привлекательной. Она опасна».

Наконец, третий и, пожалуй, самый многообещающий шаг Михаила Саакашвили—замена прежнего главы МИД Гелы Бежуашвили на бывшего министра по конфликтам Давида Бакрадзе. Стоит напомнить, что фигура Бежуашвили, запомнившегося своими резкими выражениями в адрес России, крайне раздражала российские власти, почти так же, как фигура самого Саакашвили. И отставка этого министра демонстрирует, что данное грузинским президентом своим избирателям обещание наладить отношения с Россией начало претворяться в жизнь. В сегодняшней Грузии недовольство антироссийской политикой властей достигло высшей точки. На многотысячных митингах в Тбилиси я не видела ни одного человека, который одобрял бы закрытую границу с Россией и экономическое эмбарго на грузинское вино. Прозападной оппозиции приходилось делать вид, что ее антироссийская политика грузинских властей тоже не устраивает. Она не могла сказать, что Россия сама виновата в том, что потеряла Грузию. Если бы оппозиция это сказала, то лишилась бы той многотысячной поддержки, которая сделала ее сильной.

Я наблюдала, как на митинг к американскому посольству в Тбилиси оппозиционная Партия народа собрала несколько тысяч человек. Официально митинг был посвящен осуждению американской политики, «поддержавшей фальсификацию Саакашвили на выборах». Осуждение было очень мягким: Америку прозападная Партия народа считает партнером Грузии. Большие плакаты на английском языке сообщали американцам, что грузинский народ им верит и их любит, но просит их быть повнимательнее с поддержкой таких людей, как Саакашвили. Однако те, кто стоял под этими плакатами, громко говорили, что «ради американцев Саакашвили поссорился с Россией» и что «в Америку грузины ездить не будут, а в Россию ездили и хотят ездить». Лидер партии Коба Давиташвили так объяснил мне эту парадоксальную ситуацию: «К России в Грузии нормальное отношение, но Россия сама подтолкнула нас в НАТО своей поддержкой сепаратистских регионов. И именно этот вопрос стал решающим в том, что большинство грузин высказалось за вступление в НАТО». Впрочем, мне почему-то показалось, что если предложить митингующим на выбор признанную независимой Абхазию и открытые границы с Россией или непризнанную, но все равно не подчиняющуюся Тбилиси Абхазию и российско-грузинские отношения в состоянии холодной войны, то они выберут первый вариант.

Пообещав восстановить российско-грузинские отношения, Михаил Саакашвили надеялся обеспечить победу не только себе на президентских выборах, но и своей партии -на парламентских. Ведь если на весенних парламентских выборах большинство голосов наберет оппозиция, страна лишится института президентства. И президент Саакашвили это понимает. Другое дело, что сменой главы МИД реализация президентского обещания, скорее всего, и закончится. Совершенно очевидно, что Россия пойдет на какие-либо уступки только при условии невступления Грузии в НАТО. Если Грузия откажется от интеграции в Североатлантический альянс, Россия даже откажется от признания Абхазии после создания косовского прецедента. На это намекнул и Сергей Лавров, заявивший после встречи с Михаилом Саакашвили, что «Россия никогда не обещала признать Абхазию и Южную Осетию сразу после признания Косово».

Однако грузинские лидеры не намерены жертвовать своей мечтой и считают, что такой обмен слишком неравноценен. Как бы в подтверждение того, что вступление Грузии в НАТО – процесс неостановимый, в Тбилиси прибыла комиссия НАТО для оценки выполнения Грузией обязательств по Индивидуальному плану действий партнерства с НАТО (IPAP). Этот визит предваряет весенний саммит НАТО в Бухаресте, в ходе которого, как надеются грузинские власти, страна получит новый план — MAP (Membership Acting Plan), дорожную карту по вступлению в альянс.

Таким образом, у Михаила Саакашвили слишком мало времени, чтобы претворить свой новый план в жизнь. Поэтому к победе на парламентских выборах у него есть лишь один путь — дискредитировать оппозицию или внести раскол в ее ряды. Учитывая, что до выборов остается чуть больше трех месяцев и оппозиционные кандидаты объединяются, эта задача представляется едва ли более выполнимой, чем борьба с бедностью или выстраивание дружбы с Россией.