Тайна библейских заповедей

Темы фресок – библейские сюжеты. Описывать их – задача не из легких: все их достоинства и смысл – в гармонии композиции и поэтического замысла. В галерее есть традиция – время от времени устраивать в зале фресок экспозицию того или иного художника, чьи работы могли бы органично вписаться в контекст пространства. На этот раз посетителям выставки были представлены картины петербургского художника Александра Некрасова. В название выставки – «Дух дышит, где хочет...» – легла фраза, взятая из Евангелия от Иоанна. Смысл Нового Завета автор передал через библейские сюжеты – «Распятие», «Троица», «Мария», «Тайная вечеря», «Воскрешение Лазаря»... Его работы будто повторяли мотивы настенных фресок.

Художник признается: «Я для себя, как мог, постигал тайну библейских заповедей. Мое творчество – «маленькое Евангелие», которым я делюсь с людьми. ?Каждый должен сам для себя открыть этот путь к Евангелию, к Богу». Еще давно, оказавшись в Национальной галерее Армении, Александр Некрасов дал себе зарок непременно выставить свои картины во фресочном зале. И такая возможность ему представилась. Посетитель же, оказавшись в зале фресок, может реально осознать истинность высказывания мыслителя о том, что «нет пространства и времени, а есть их единство».

Однако обратимся к древним фрескам. Кто сумел их вернуть из глубины веков? Лидия Александровна Дурново – художник с сильной интуицией и превосходный специалист в иконографии – в 1918-м создала копировальную мастерскую и привлекла к работе более 20 художниц. Их задачей было воссоздание научно поставленной техники воспроизведения фресок из древнерусских храмов. Художники мастерской Дурново оживили фрески в Новгороде, Киеве, Чернигове, Ярославле, Старой Ладоге, в Кирилло-Белозерском и Ферапонтовом монастырях.

Известно, что в 1937 году по приглашению Рубена Дрампяна – директора Картинной галереи Армении – она приезжает в Армению. Решение пригласить Лидию Александровну на постоянную работу в галерею было продиктовано не только желанием сотрудничать с профессионалом, могущим возглавить научную работу в новом отделе средневекового искусства, но и возможностью оградить Дурново от начавшихся в России сталинских репрессий. С 1937 года до 1951 года Лидия Дурново провела огромную работу по изучению и копированию средневековых армянских фресок и миниатюр.

Создавая свою группу копиистов армянских фресок, Лидия Александровна сознательно не обращалась к помощи профессиональных художников – она обучала мастерству копирования и реставрации членов коллектива галереи (в будущем для многих из них средневековое искусство стало профессией). Она так умело смогла организовать это дело, что в течение двух-трех лет небольшой коллектив проделал огромную работу, копируя древнеармянские фрески, из которых и была создана экспозиция нового отдела галереи.

На копиях фресок армянских церквей, представленных в галерее, сохранены все повреждения, однако это не умалило их значимость, а подчеркнуло ценность оригинала.

Копии эти делались с документальной точностью при помощи скрупулезно выполненных предварительных переводов на кальку, сохраняя при этом характер фресковой живописи – ее колорит и фактуру. Все это и составило образный каркас фресок.

В конце 30-х годов арменистика располагала ценнейшими историко-филологическими исследованиями. В частности, уже были опубликованы труды Гарегина Овсепяна, многое было сделано в области изучения армянской архитектуры – изданы работы И. Стржиговского и Т. Тораманяна, опубликованы работы Н.Марра, но изобразительное искусство средневековой Армении ждало исследователя, способного осмотреть и осмыслить все явления, увидеть их в целостной системе христианского искусства и дать им полноценную эстетическую характеристику. Таким человеком оказалась Лидия Александровна. Самым значительным ее вкладом в арменистику стало открытие неизвестных до того памятников монументальной живописи. Тем самым она смогла опровергнуть положение И.?Стржиговского о том, что Армения Средних веков не знала фресок.

Лидии Дурново удалось обнаружить раннехристианские произведения – фрески VII века в Лмбате, Аруче, Киликии, Васпуракане. В них отразились первые поиски изобразительной системы, ставшей впоследствии канонической для всего христианского мира. Рассказывают, что Лидия Александрова денно и нощно посвящала себя работе. Так, во время работы зимой в?Татевском монастыре она тяжело заболела, но ни разу не остановила свою работу, т.к. понимала, что памятнику грозит уничтожение.

В 1945 году Дурново получила звание заслуженного деятеля искусств Армянской ССР. Спустя годы она перешла на работу в Институт искусств Академии наук Армянской ССР, где и прошли последние восемь лет ее жизни. Она успевает опубликовать свою книгу «Краткая история древнеармянской живописи». Одновременно, работая над книгой, она готовила публикации, посвященные татевской школе миниатюры и вообще Татевскому монастырю как очагу средневековой культуры, накапливала и систематизировала материал для альбома, посвященного армянскому орнаменту, работала над хачкарами, над созданием творческого портрета киликийского миниатюриста XIII века Тороса Рослина...

Когда речь заходит о культурном наследии, о памятниках старины, приходится встречать беспочвенные притязания азербайджанских ученых на их принадлежность. Вот и архитектор Давуд Ахундов в своей статье «Архитектура древнего и раннесредневекового Азербайджана», основываясь на размышлениях Лидии Дурново о сюжете фрески, изображенной в храме Дади, сделал заключение, что фреска эта имеет чисто албанское происхождение. Сама фреска, украсившая храм, представляла собой крупномасштабную сцену возвращения Николаю Чудотворцу митры и омофора... В своем труде Дурново писала, что культ Николая Чудотворца не имел распространения в Армении даже в более поздние века и появление такого редкого сюжета должно было иметь «особые причины». Прыткий архитектор Ахундов, быстро сориентировавшись, вырвал понравившуюся фразу из рассуждений Лидии Александровны и, не цитируя ее, выдал за свою.

Кинорежиссер и публицист Борис Баратов полностью разрушил эту версию. В его книге «Карабахские хроники», богато иллюстрированной фотографиями, есть такой фрагмент:

«...Итак — Николай Чудотворец, «особые причины» и «чисто албанский» культ. Через два часа Михаил и Гайказ принесли лестницу, и все «особые причины» отпали сами собой, фреска приоткрыла нам свою тайну.?

Мы перекрыли фанерой струящийся снаружи дневной свет, аккуратно удалили с фрески вековую пыль и многочисленные автографы туристов, сделанные прямо по фреске углем, губной помадой и мелом, затем подняли камеру на высоту трех метров и включили аккумуляторный свет. Только теперь, в ярком свете прожекторов, я ясно увидел ошибку прежних исследователей. В руке Христа не митра — головной убор епископа, а книга!?Я делаю снимок, меняю оптику и укрупняю руку Христа на фреске. Сомнений больше нет — это книга в дорогом окладе! Это Евангелие! Но если это Евангелие, то на фреске изображен вовсе не Николай Чудотворец, а один из апостолов. Именно апостолам Христос явил благую весть — Евангелие...». Оказывается, вот какую «особую причину» отмечала Лидия Дурново в своих записях.

Сегодня уже очевидно, что титаническая работа, проделанная Лидией Дурново, – не просто открытие армянских фресок миру. Она проложила новый путь к их изучению, трудом всей своей жизни поставив заслон невежественному, антихудожественному, непрофессиональному подходу, профанирующему то, что является эталоном высокого искусства. Для нее современность никогда не была отрезана от истории, но драгоценна прикосновением и свидетельством о ней. Фрески, представленные в Национальной галерее Армении, – прямое тому доказательство.

Кари Амирханян