Я шагаю по Москве...

Однако и сегодня осчастливленные демократией народы продолжают слушать «Свободу», хотя уже не с таким трепетом, как прежде. Временами и свои радиостанции проявляют чудеса свободомыслия. Взять хотя бы «Эхо Москвы». Армянское радио знаю похуже, чем анекдоты о нем, но вот вам любопытный факт. Армянское вещание на радио «Свобода» считается одним из самых рейтинговых. То есть слушает его наибольший процент потенциальной аудитории. Для справки: армянские представительства «Свободы» имеются в главном офисе, в Праге (высокое здание из стекла и бетона рядом с оперным театром), в Иерусалиме, Париже, Лос-Анджелесе, Москве. И в Ереване, разумеется.

Аза Бабаян работает на радио «Свобода» вот уже 8 лет. Последние три года – в московском представительстве. Познакомился я с ней в Ереване как раз тогда, когда вопрос с ее переездом в Москву был решен и она с воодушевлением собиралась в путь-дорогу. Муж работал дипломатом в одной из бывших соцстран, где она бывала не раз, и, тем не менее, более всего и безмерно любила Москву.

— С мужем?

— Нормально. Хотя восторг поубавился. Я родилась в Карабахе, училась в русской школе, в середине восьмидесятых переехала с родителями в Ереван, закончила опять же русскую школу, затем исторический факультет университета. И, конечно же, как у всех людей, воспитанных на русском языке, впитавших русскую культуру, к Москве отношение было особо трепетным. Восторг поубавился по нескольким причинам. Во-первых, я поняла, что мегаполис усиливает чувство одиночества. Во-вторых, стало ясно, что Москва не самое райское место на земле. Но для этого надо было пожить тут и иметь возможность сравнить. Как это пелось в старой советской песне? «Я другой такой страны не знаю…» Откуда было знать? В-третьих, к сожалению, отношение к иноземцам в Москве оставляет желать лучшего. Правда, лично я на себе этого не ощущаю. Но часто общаюсь с соотечественниками, которые живут в напряжении, можно сказать, в страхе. Вот-вот остановит либо милиция, либо парни с пивом. Детей часто боятся выпускать на улицу.

— Ходит. Но это, скажем так, «продвинутая» школа, да и живем мы в престижном районе. Вообще, ксенофобия более заметна среди так называемого простого народа. Заболевание специфически плебейское. Нормальный русский человек этой дурью не страдает. Помнишь, какой интерес проявляла русская интеллигенция к нашей стране, к нашей культуре в прежние времена?

— Кстати, о кругозоре. Раньше армяне с русским образованием чувствовали себя привилегированными по отношению к армяноязычным соотечественникам. Они были более начитанны, более эрудированны и в какой-то степени делали погоду в республике. При этом всегда тянулись к России, к Москве. Москва для них была не просто столица большой империи, а чуть ли не земля обетованная. Но беда в том, что весь остальной мир остался для них за бортом. То есть целый пласт мировой культуры оказался вне поля зрения, вне понимания. Сегодня люди с армянским образованием – относительно молодое поколение – больше общаются с другим миром, чаще бывают на Западе и, между прочим, лучше владеют английским.

— Да, тяга в ту сторону заметна. Но мой сын, получивший армянское образование, прекрасно владеет и армянским, и английским, и русским. Хотя если ему предложить на выбор поездку в Москву или в Париж, он, конечно же, выберет Париж. Особенно после того, как, приехав ко мне в Москву, ощутил на себе отношение к кавказцам. К слову, он знает русскую культуру гораздо лучше, чем его московские ровесники.

— Это у него от родителей. Но вот тебе интересный факт. Недавно я проводила на улице опрос. Случайные прохожие. Очень хорошо отзывались об армянах. Некоторые – с восторгом. Правда, это происходило в центре города. Возможно, картина была бы иной, проводи я опрос где-нибудь в «спальных» районах.

— Ненависть или неприязнь заметна независимо от того, как он ответит. Вот этой неприязни я, проводя опрос, не заметила. Хотя негатив, безусловно, имеет место, и это удручает. Удручает, что из всех бывших союзных республик наша наиболее дружественна по отношению к России, но здесь от рук негодяев продолжают гибнуть соотечественники. Есть в том и наша вина. Наш менталитет таков, что в любой армянской общине тут же образовываются свои противоборствующие группировки. В этом смысле нам трудно жить сообща и делать что-то сообща. В прошлом году были убиты шесть армян, в этом году - двое. Хоть раз Министерство иностранных дел Армении выразило по этому поводу протест? В этом смысле большего уважения достойны грузины. У них есть чувство собственного достоинства. В прошлом году от сердечного приступа здесь умер грузин. Грузинские власти обратились в Европейский суд по поводу того, что пострадавшему не была оказана вовремя медицинская помощь. Когда сам себя не уважаешь, требовать уважения от других нет смысла.

— Нравится. Я по характеру человек независимый и внутренне свободный. Всегда была такой. Да и политика, которая составляет девяносто процентов вещания, мне ближе, чем любая другая область. Возможно, оттого, что я по образованию историк.

— Конечно. Стараюсь приглашать интересных людей. Из первых наиболее сильное впечатление произвел на меня Армен Джигарханян. А из вторых… Пожалуй, Рубен Вартанян. Много общалась с юристами, адвокатами. И все же с политиками общаюсь с особым интересом. Были у меня в гостях и министр иностранных дел Грузии Гела Бежуашвили, и министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров, и экс-президент Азербайджана Аяз Муталибов … Но больше всего порадовала встреча с армянскими студентами МГУ. Замечательные ребята, умные, эрудированные, талантливые. Они мало похожи на родителей, тех, кто в 90-е приехал зарабатывать. Тогда, если помнишь, много сетовали по поводу того, что люди уезжают из Армении. Но глядя на этих ребят, я подумала: а может, и хорошо, что случилась эта миграция. Иначе не было бы сегодня этого замечательного поколения. Выросли бы в Ереване, и все было бы подчинено более или менее известной схеме. А тут качественно иная категория, иной пласт. Ведь кем-то из них когда-нибудь мы будем гордиться. Я считаю, что каждый образованный армянин должен пожить в ином мире, в иной культуре.

— А кто сказал, что все? Москва очень разная. С одной стороны, время от времени появляется ощущение дежавю. Что-то напоминает привычные советские времена, и, кажется, вот-вот выстроятся очереди за колбасой, появятся те же пионеры и комсомольцы, и кто-то скажет: «Поиграли в свободу – хватит!» С другой – жизнь содержательна и далеко не монотонна. С одной стороны, самый популярный лозунг «Россия для русских», а с другой – многообразие лиц, событий, идей, характеров… В этом многообразии, кстати, и преимущество мегаполиса. Поэтому довольно трудно, пожив здесь несколько лет, привыкнуть к ритму маленького города.

— Совсем нет. В Ереван каждый год еду с удовольствием, и чем дальше, тем больше по нему скучаю. Не успеваю, да и не хочу замечать какие-то недостатки. Две-три недели живу, как в сказке. Эти замечательные кафе на каждом шагу, уютный центр города, территория вокруг Оперного театра…Севан, Эчмиадзин, Цахкадзор… Я не успеваю всем этим насладиться. Хотя если бы пожила подольше, наверное, стала бы ощущать какой-то дискомфорт. Подруги и родственники говорят, что зимой там серо, холодно, уныло. Но в моем сегодняшнем восприятии Ереван – это праздник, с которым не хочется расставаться.

Выйдя из офиса «Свободы», мы сели в новый автомобиль Азы. Маленький, озорной «Матис». Оказалось, довольно сносно водит, хоть и недавно села за руль. Я попросил подбросить меня до «Боровицкой».

— Знаешь, — сказала она по пути, — машина вывела меня из депрессии.

— У пешехода одно восприятие Москвы, у человека за рулем – другое. Битком набитое метро, где никто никого в упор не видит – один мир, а широкие проспекты, на которые ты взираешь из окна своего автомобиля – совсем другой. Ездить по Москве лучше, чем шагать по ней.