Один из десяти тысяч
В результате гражданской войны в Сирии множество армян покинули страну, ставшую их второй родиной: около 10.000 человек уехали в Ливан, 10.000 – в другие страны, в Армении сейчас находится примерно 10.000 человек.
В гражданской войне в Сирии (2012-2013 гг.) погибли более 70 сирийских армян, несколько десятков похищено, разрушены и разграблены армянские церкви и образовательные заведения.
Нубар Кешишян – один из десяти тысяч сирийских армян, приехавших на свою историческую родину вместе с семьей. Нубару 50 лет. Женат, отец троих детей, старшей дочери 18 лет, младшему сыну – 7. В Алеппо Нубар жил в армянском квартале, где у него имелся собственный дом и две ювелирные мастерские, одна – с магазином, в котором он сам и продавал ювелирные изделия. Еще у него была дача в 117 км от Алеппо, семья часто ездила отдыхать за границу. Побывали в США, во Франции, в Греции, а уж в Турцию ездили, как к себе на дачу. Родители его перебрались в Сирию из Турции. Отец служил в турецкой армии и вовремя дезертировал. До сих пор в местности Лман-лер высится гора, которая до недавнего времени носила имя его рода – Кешишян, а теперь носит имя Демиреля.
Впрочем, к бизнесу Нубара все эти не совсем лирические отступления не имеют отношения. А бизнес у него процветал. В мастерской у него работали 7 ювелиров. Но после 2000-го пришлось туже затянуть пояса, всех семерых уволил, остались работать только три его родных брата вместе с сыновьями. Кешишяновская ювелирка – обручальные кольца и браслеты – отличалась большим разнообразием и необычайной дешевизной, отчего шла нарасхват. Покупали преимущественно жители близлежащих сел, арабы. Он с ними часто общался, от них первых и узнал, что в провинции начались волнения. Поговаривали, что все это дело рук наемников из Турции, Египта, Саудовской Аравии и Афганистана. Но это все были слухи, хотя информация в СМИ мало чем от этих слухов отличалась.
Нубар никогда политикой особо не интересовался, и поскольку в Алеппо было спокойно, никак не ожидал, что волнения докатятся до города, а про войну и вовсе не мог подумать. Хотя она становилась все ближе и ближе. Ровно год назад уже на подступах к их дому начались перестрелки, потом умер друг: подорвали его машину, остановившуюся неподалеку от воинской части. Потом взорвали жилой дом, в котором проживала теща Нубара. Погибли одна христианка и три террориста, заложивших бомбы. И когда в пяти метрах от его дома взорвалась бомба, Нубар в тот же день купил авиабилеты на ереванский рейс и отправил семью к дальней родне. А через десять дней и сам на автомобиле добрался до Еревана. Было это 18 сентября 2012 года. Нубар Кешишян последним пересекал границу. «Освободительная армия», как называет Нубар армию повстанцев, заняла местность Талабиад, и граница оказалась закрытой.
Семьи брата и свояченицы остались в Сирии. У них нет сбережений, чтобы выехать. В настоящее время единственный путь в Армению – через Ливан. Но родные Нубара вряд ли снимутся с места. Они едва сводят концы с концами. Работают в магазине, получают гроши. С продуктами помогают церковь, мэрия.
Казалось бы, Нубару повезло: вывез в Армению не только семью, но и кое-какое золото. Поселились Кешишяны на съемной квартире. Поначалу платили 300 долларов в месяц, но сейчас хозяева повысили плату еще на две сотни. Нубар не из бездельников, с самого начала искал работу, пару раз побывал в Министерстве диаспоры, обещали позвонить, если найдется подходящая работа. Пока проедают золото, которое он вывез. Очередь уже дошла до украшений жены.
Вместе с женой Соней Нубар посещает курсы менеджеров при американской организации UN, которая даже оплачивает их проезд и, более того, обещает устроить на работу. Жена, помимо американских курсов, учится парикмахерскому делу. Пригодится. В Армении хорошие парикмахеры хорошо зарабатывают.
Возможно, если бы сразу по приезде Нубар вложил свои сбережения в небольшое дело или купил бы недорогую квартиру, сейчас ему и его семье жилось бы намного легче. Но жизнь не приемлет сослагательного наклонения. Сегодняшняя ситуация для семьи Кешишянов не самая лучшая. Жившие всегда в достатке, теперь они не могут позволить себе ничего лишнего, на ужин, как правило, хлеб с сыром, арбуз.
«Я хочу жить в Ереване, я дважды терял родину: родители – в Западной Армении, я – в Сирии. Но пока я не вижу никакой надежды. Если ситуация в Сирии улучшится, наверное, вернусь обратно. Но и эта надежда на возвращение угасает», – говорит Нубар.
Я пришла к Нубару Кешишяну в их съемную квартиру. Сын сидел с недовольным видом, дочь сказала, что не видит своего будущего в Армении. Кроме Кешишянов, в доме находились гости – их друзья, мужчина и женщина средних лет и еще двое подростков. Учебный год только начался, и мужчина, очевидно, что-то объяснял подросткам, делая какие-то записи в тетради.
Нубар представил друга, объяснил, что тот свободно владеет, кажется, пятью языками. Я сказала, что другу уж точно легче будет найти работу. Наверняка он уже подыскал себе что-то, а если нет, то непременно надо обратиться в Министерство диаспоры.
– Обращался, – недовольно и не очень любезно ответил друг.
– И что? – не отставала я.
– Сказали, что есть работа в Гюмри. За 250 долларов. «В день?» – спросил я. – «Нет, в месяц». И еще обещали обеспечить квартирой.
– Прекрасно! – обрадовалась я.
– В Гюмри?! За двести пятьдесят долларов?! – друг возмущенно дернул плечом и, не попрощавшись, вышел.
Двести пятьдесят долларов – в Армении хорошая зарплата. Не разживешься, но на пропитание и оплату электричества и газа хватит. А помимо Еревана, в Армении есть и другие города. Но все хотят жить в Ереване и получать зарплату, как банковские служащие высшей категории. Я, разумеется, не успела узнать, на что или на кого возлагает надежды друг Нубара, но Нубар, кажется, решил обратить взоры на Запад, конкретнее – Францию: в Париже живут две его свояченицы. Достойно живут. И социальные пособия во Франции неплохие. А там дети встанут на ноги. Глядишь, все и образуется.
Доводилось мне видеть сирийских армян, у которых положение намного хуже, чем у Кешишянов. Вряд ли забуду, как мать с сыном-дошкольником, выбрав малюсенькую килограммовую дыньку, которая стоила всего-то полдоллара, с сожалением отложили ее. Владелец магазина, поняв ситуацию, сказал: «Ладно, сколько дашь. – Потом махнул рукой: – Бери, ничего не надо».
Но знаю и другие случаи, как без проволочек устроился в одну из ереванских больниц врач из Дамаска. А другой его родственник тоже без помех открыл галантерейный магазинчик. Оба оказались в Армении примерно тогда же, когда и Нубар. Оба переехали из Сирии в Армению в самые тяжелые времена, когда в стране не было ни света, ни газа. При свете генераторов строил в 1994-м свой первый магазин в Ереване сирийский армянин Вазген Мкртчян. И дом возвел, и внуки его здесь, в Армении, родились. Хотя все тогда стремились покинуть Армению. Мир его праху.
Из беседы с руководителем аппарата Министерства диаспоры Ф. А. Захаряном выяснилось, что приток сирийских армян начался с весны 2012 года. Приехали более 15.000 человек, 5.000 вновь вернулись в Сирию. Сейчас в Армении проживают 10.000 сирийских армян. Организовать транспортировку наших соотечественников из Сирии не представляется возможным, поскольку нет ни воздушного, ни наземного пути. Несмотря на это, с конца августа в Ереван прибывает все больше сирийских армян. Дважды в неделю из Ливана рейсом Бейрут – Ереван вылетают наши соотечественники. Большинство пассажиров – сирийские армяне. Имеющим статус беженцев предоставляется общежитие. Наиболее легко на новом месте реализуют себя те, у кого малый бизнес – автосервис, кафе, ресторан, магазин, ювелирное дело.
Роза Егиазарян
Оставьте свои комментарии