Москва армянская

Евгений родился в городе Владикавказе 1 февраля 1883 года в семье табачного фабриканта армянина Баграта (Багратиона) Сергеевича Вахтангова. Человек крутого нрава, отец держал семью в кулаке и лелеял надежду, что единственный сын станет продолжением семейного дела. Но Евгений еще с гимназических лет увлекся театром и, вопреки запрету отца, только мыслями о нем и жил.

Приводим будничную сценку в семье Вахтанговых, подслушанную и подмеченную кем-то из близких:

« – Так далее продолжаться не может. Твое полное небрежение к моему делу печалит меня и может повлечь за собой крупные неприятности. Одумайся, Яша, взвесь все. Представь только, что будет с твоей матерью и сестрами после моей смерти, – гудел басовитый голос отца, пальцы правой руки которого то и дело скользили по счетам, словно суммируя все поступки сына, пытаясь облечь его жизнь в цифровое выражение. – Ты даже для рабочих ничего не собираешься делать. А глотку рвешь: восьмичасовой труд, больницы, школы. Знаем мы ваши словечки, знаем, как умеете за спиной папаши кричать – эксплуатация. Господи, помилуй! А ты, ты на что живешь, на какие деньги, чьим трудом Не забывай, что на отцовской шее сидишь. И за твою гимназию я плачу.

Яша уныло смотрит на отца. Тот спокойно закуривает папиросу и собирается продолжить свою отповедь.

– Папа, мы не сойдемся. Не будем говорить: это расстраивает и вас и меня. Вы стоите на своей точке зрения, я понимаю ее, но не могу стать рядом с вами… – говорит Яша, перебивая намерение отца.

– Как вам будет угодно, милостивый государь, можете идти, – слышит он обычную фразу отца и выходит из кабинета».

В надежде, что сын в конце концов наберется ума-разума, отец позволил ему окончить гимназию. Однако его ожидания, что Евгений будет ему в помощники, не сбылись: сын уехал в Москву, где поступил на физико-математическое отделение Императорского университета. Там сразу же влился в студенческий театральный кружок. Через год, перейдя на юридический факультет, осмелился поставить спектакль «Педагоги» по пьесе О. Эрнста. Его режиссерский дебют состоялся 12 января 1905 года, а весь сбор пошел в пользу нуждающихся студентов. В дни декабрьских волнений того же года Вахтангов с фабричными и заводскими рабочими строит баррикады в одном из московских переулков и оказывает санитарную помощь раненым.

Мечта Багратиона Сергеевича женить сына на дочери своего компаньона-миллионера тоже рухнула: Яша женился на школьной подруге – Надежде Михайловне Бойцуровой. Вскоре у них родился сын Сергей. Отец в ярости лишил строптивого сына наследства, пожалев, что дал ему образование. Учась в Москве, Евгений наездами бывал во Владикавказе и в мечтах видел фабрику отца приспособленной под театр.

Летом 1909 года Вахтангову удается-таки создать в родном городе художественно-драматический кружок, где он ставит пьесы «Дядя Ваня» Чехова и «У врат царства» Гамсуна. Разгневанный отец корит сына, пытаясь внушить ему, что расклеенные по городу афиши его спектаклей позорят фамилию Вахтангов и наносят моральный ущерб табачной фабрике.

Однако режиссерские опыты оказались успешными. Зато отношения в молодой семье были далеко не безоблачными. Жена то и дело упрекала мужа в том, что он до позднего вечера пропадает в театре. И как результат – часто они жили порознь. Осознавая меру своей вины перед женой и сыном, в одном из писем Надежде Евгений писал:

«У тебя не будет счастья без меня, а у меня без тебя. Мы так прекрасно любим друг друга. И так много делаем глупостей. Так много я порчу. Теперь мне надо быть здоровым. И надо начинать снова нашу жизнь. Поддержи меня. Помоги мне, Надя моя, бог мой, часть души моей, часть тела моего. Я не мыслю себя без тебя. Мне вдруг так сейчас стало ясно: мы нашли друг друга. И мы никогда не должны разойтись. Люблю Вас, ваши руки целую. Ваш Женя. Пиши мне…»

Вахтангов настолько увлекся театром, что, забросив учебу в университете, поступил в 1909 году в Школу драмы А.И. Адашева в Москве, где его наставниками стали Л.А. Сулержицкий, В.В. Лужский, Л.М. Леонидов, В.И. Качалов. 27 декабря 1910 года Леопольд Сулержицкий едет в Париж и берет с собой любимого ученика, который на целый месяц погружается в театральную жизнь французской столицы.

Возвращаясь в Москву, учитель дарит ученику свой портрет на память:

«Так Вы мне милы и симпатичны, дорогой Женечка Вахтангов, талантливейший из моих учеников, что не могу и не хочу придумывать никакой надписи. Помните, что я Вас люблю.
Ваш Л. СУЛЕРЖИЦКИЙ.
Москва, 1911.V».

4 марта 1911 года, за несколько дней до окончания Школы драмы, Вахтангов попадает на собеседование к Владимиру Ивановичу Немировичу-Данченко, а уже 12 марта – к Константину Сергеевичу Станиславскому, создателям Московского художественного театра (МХТ). После задушевных бесед с корифеями сцены Вахтангова зачисляют сотрудником МХТ.

30 мая во главе труппы молодых актеров он едет в Новгород-Северск. Местные театралы тепло приняли его режиссерскую работу в спектакле «Огни Ивановой ночи» Г. Зудермана, где он исполнял роль Плеца. Ободренный успехом, Вахтангов начинает вести занятия на курсах драмы С.В. Халютиной. А 23 сентября в МХТ ему доверяют роль Цыгана в «Живом трупе» Л.Н. Толстого…

В ноябре 1913-го при театре была открыта Первая студия МХТ. А в конце того же года группа совсем молодых – лет по восемнадцать–двадцать – московских студентов решают организоваться в студенческую драматическую студию, намереваясь заниматься театральным искусством по системе Станиславского. 30-летний актер и режиссер МХТ Евгений Вахтангов дает согласие руководить занятиями. Он не обещает вырастить из студентов настоящих актеров, но держится мысли, что ему важнее, какими они станут людьми.

Начать решили с лирической пьесы Бориса Зайцева «Усадьба Ланиных», до краев дышащей любовью. Вахтангов наставляет студийцев: «Основное, что нужно сыграть в этой пьесе, – это опьянение, опьянение от весны, от воздуха, от аромата только что распустившейся сирени…»

26 марта 1914 года спектакль прошел в «сукнах», то есть без декораций. За неимением средств труппа купила выкрашенную в серо-зеленый цвет дешевую мешковину, выставив на сцене еще и несколько горшков с бутафорской сиренью, щедро полив ее одеколоном «Сирень». Первый блин, что говорится, вышел комом: играли робко, не совсем уверенно. Отметив первый выход на сцену дружеской попойкой и прогуляв ночь по Москве, они развернули утром свежие газеты и вдоволь нахохотались над разгромными рецензиями.

Вахтангову дирекция МХТ запретила работу на стороне. Но ненасытная натура энергичного дарования требовала дела, и он не отказывался ни от чего: актер в МХТ, режиссер в Первой студии, он преподавал всюду, где успевал. Он продолжал натаскивать своих студийцев, хотя денег, получаемых от них, едва хватало на извозчика. Его связь со студией, которая с 1917 года, выйдя из «подполья», стала именоваться «Московской драматической студией Е.Б. Вахтангова», была подобна любви – с ревностью, выяснением отношений, нетерпимостью, трагическим разрывом и примирением. Страшным ударом для Вахтангова был уход 12 одаренных студийцев в 1919 году. Он был буквально убит этим.

Новый набор давался с трудом. В Школу-студию Вахтангова пришли Борис Щукин, Цецилия Мансурова, Рубен Симонов, будущие народные артисты СССР, за ними – Александра Ремизова, Мария Синельникова, Елизавета Алексеева. Вернулись с повинной и некоторые из ушедших. С новым составом Вахтангов возродил показанное еще в 1918 году «Чудо святого Антония» Метерлинка, позже поставил чеховскую «Свадьбу».

Не отступаясь от «материнских корней» МХТ, Вахтангов реализует себя в Первой студии как постановщик «Праздника мира» и «Потопа» Ю. Бергера. Венцом его творческих находок стала пьеса итальянского драматурга Карло Гоцци «Принцесса Турандот».

Евгения Вахтангова, уже смертельно больного, измученного бесконечными операциями, тем не менее, ждала несказанная радость: 13 сентября 1920 года руководимая им студия была принята в семью МХТ под названием Третья студия. Показав «Чудо святого Антония» в новой интерпретации, Вахтангов принялся за переработку чеховской «Свадьбы»: вместо забавного происшествия глазам зрителей предстала уродливая картина действительности. Смешное стало страшным.

Корчась от болей (у него был рак желудка), он почти не спал: исхудавший, с лихорадочными и горящими глазами, Вахтангов торопился успеть внедрить свои принципы в театр. Как и Станиславский, он делал ставку на актера, жестко отделяя личность исполнителя от образа, воплощенного им на сцене. Декорации его постановок состояли из самых обычных бытовых предметов. Он умело достигал требуемого эффекта с помощью света и драпировок, создавая фантастические виды сказочных городов, как было в его любимой «Принцессе Турандот».

В ночь с 23 на 24 февраля 1922 года Вахтангов провел свою последнюю репетицию: репетировал в шубе, обмотав голову мокрым полотенцем, а вернувшись домой, слег и более не вставал. После первого репетиционного прогона «Принцессы Турандот» Константин Станиславский сказал своему гениальному ученику вещие слова: «Ты можешь заснуть победителем».

29 мая Надежда Михайловна, жена Евгения Вахтангова, позвонив в Третью студию МХТ, коротко обронила: «Приходите скорее!» Перед самой кончиной сознание вернулось к нему. Он сел, окинул долгим взглядом своих питомцев, тихо проронил: «Прощайте».

Вахтангов умер в 10 часов вечера. Он лежал среди цветов… в туфлях принцессы Турандот. В последний момент вдруг обнаружилось, что заготовленные тапочки не подходят, и Надежда Михайловна, увидев случайно оставленные кем-то туфли принцессы, в спешке надела их на ноги покойного мужа.

Евгений Вахтангов не дожил всего пару недель до премьеры «Принцессы Турандот». Хоронили Режиссера и Артиста 31 мая: от студии на Арбате до Новодевичьего кладбища гроб с его телом актеры и почитатели его таланта несли на руках.

Перед началом спектакля в память о Евгении Вахтангове в Московском художественном театре Владимир Иванович Немирович-Данченко обратился к публике со словами:

«Мне бы хотелось вскрыть, что такое режиссер Вахтангов и чем был он для Художественного театра.

Что такое вообще режиссер. Он не только постановщик, как называют его те, которые этим определением исключают из понятия о режиссере все остальные элементы, слагающие подлинную природу и сущность режиссуры. Но режиссер не только тот, кто дает внешнюю форму и тон спектаклю. Нет. Режиссер, в том смысле слова, которое создалось впервые именно в Художественном театре, – это вдохновитель всех частей, являющих спектакль. Даже больше: это создатель актерских образов, и он же – зеркало для актерского творчества. Это и учитель, и друг, и помощник, и царь, и организатор всего спектакля.

Такие режиссеры очень редки. А еще более редки те, кто дает толчок, кто приобщает театр к новому движению. Ведь сдвиг и в искусстве совершается вообще не часто. Но таким режиссером и был покойный Вахтангов…
Корнями своими выросший из Художественного театра, он с удивительной чуткостью ловил черты нового театра и умел их синтезировать, сочетая их с тем лучшим, что было в Художественном театре. Новый же театр предугадывался им настолько ярко, что Художественный театр явственно ощущает, что именно Вахтангов оказал сильный сдвиг в его искусстве.

Россия богата и нефтью, и лесом, и хлопком, и сырьем. Тем, из-за чего могут вести с нею войны. Но не в меньшей, а может быть, и в еще большей мере богата она сокровищами искусства, из-за которых не может быть войн, но которые в грядущем увенчают объединенное братство народов.

Одни из созидателей подобных ценностей украшают историю театра, другие совершают его сдвиги. Но таких мало. За десять–двадцать лет найдется один, который такой сдвиг произведет.

Вот почему и был для Художественного театра такой огромной величиной режиссер Вахтангов...»

Более полувека у руля Художественного драматического театра имени Евгения Вахтангова стояли отец и сын – Рубен и Евгений Симоновы, народные артисты СССР. Ученик Вахтангова – Рубен Николаевич Симонов, сын держателя магазина ковров на Кузнецком мосту Никогайоса Симонянца из владикавказских армян, в 1939 году был назначен художественным руководителем театра. Его личность во многом определила дальнейший путь развития театра. Необыкновенная, яркая и разнообразная одаренность Рубена Симонова, его музыкальность, редкостное чувство ритма, грация, деликатные манеры и притом сложный, с восточными обертонами, характер – все это оказало влияние на несколько поколений вахтанговских артистов. После смерти Рубена Николаевича Симонова в 1968 году руководил театром до конца своих дней его сын – Евгений Рубенович Симонов, ушедший из жизни в 1994-м.

Симоновы, отец и сын, как и создатель театра на Арбате Евгений Вахтангов, нашли свое последнее пристанище на Новодевичьем кладбище.

В 1926 году Третья студия была переименована в Театр имени Вахтангова, как двумя годами раньше в улицу Вахтангова – Большой Николопесковский переулок (в 1994 г. улице вернули ее прежнее название). Переулок, названный по церкви Николая Чудотворца «на песках», стоявшей здесь с XV века (храм разрушен в 1932 г.), начинается от Арбата примерно напротив Кривоарбатского переулка, проходит на север, справа к нему примыкает Малый Николопесковский, слева – Композиторская улица. Заканчивается он тупиком между домами 17 и 19/21 по Новому Арбату. Переулок назывался также Стрелецким, поскольку в конце XVII века здесь располагалась стрелецкая слобода Каковинского полка. В переулке расположен Театральный институт им. Бориса Щукина, ученика Евгения Вахтангова.

Вдова Евгения Багратионовича завещала квартиру № 1 в доме 12 по Денежному переулку, где режиссер проживал с 1918 по 1922 год, под Музей-квартиру Е.Б. Вахтангова. Остается сожалеть, что этот мемориальный центр, открытый еще в 1923-м, восстановил свою работу лишь 15 февраля 2010 года. Начиная с 1913 года Надежда Михайловна, втайне от мужа, стала собирать все, что касалось деятельности мужа в театре. Эти материалы и легли в основу открытого в 1931 году при Театре имени Вахтангова по инициативе учеников великого актера и режиссера музея, впоследствии еще и мемориальной квартиры Евгения Вахтангова.

Архив музея при театре составляют все документы по спектаклям – тексты пьес, режиссерские экспликации, составы актеров в спектаклях, замечания по спектаклям, обсуждения художественного совета театра, рукописные материалы, пресса о театре, спектаклях и актерах, а также афиши, программы, ноты, негативы и фотографии спектаклей, режиссерские журналы, творческие досье актеров и режиссеров.

В экспозиции Музея-квартиры Е.Б. Вахтангова представлены: комната, обставленная мебелью, бывшей при жизни Вахтангова, его личная библиотека, подлинники фотографий его учителей, коллег и друзей с дарственными надписями, дружеские шаржи, зарисовки, личные вещи. Вся обстановка музея максимально приближена к той, что была в момент его ухода из жизни. Совместно с кафедрой художественного слова Театрального института им. Б.В. Щукина под руководством народного артиста СССР В.С. Ланового в музее проходят «Исполнительские вечера» – как это было при Вахтангове.

Сохранились две записные книжки Евгения Багратионовича Вахтангова, в которых он помечал свои текущие дела и события жизни в театре. 12 апреля 1911 года он оставил трогательную запись, своего рода напутствие будущим ученикам своим:

«Я хочу, чтобы в театре не было имен. Хочу, чтобы зритель в театре не мог разобраться в своих ощущениях, принес бы их домой и жил бы ими долго. Так можно сделать только тогда, когда исполнители (не актеры) раскроют друг перед другом в пьесе свои души без лжи...»

Марина и Гамлет Мирзояны

P.S. Перед подписанием этого номера «НК» в печать авторам стало известно, что 16 декабря 2013 года в небо над Германией поднялся именной лайнер – новенький «Эйрбас» А321, только что сошедший с конвейера в Гамбурге. Прибывший в Москву 170-местный пассажирский лайнер стал 89-м по счету самолетом семейства «Эйрбас» в парке авиакомпании «Аэрофлот». Воздушное судно названо в честь актера, театрального режиссера Евгения Вахтангова.