Ара Балиозян: «Что значит быть писателем»
Ара Балиозян – известный писатель, переводчик и критик. Он автор более 30 книг, его переводы армянских классиков Григора Зохраба, Забела Есаяна и Костана Зарьяна оцениваются как «красноречивый», «блестящий» вклад в мировую литературу.
Однако, известный на Западе, он почти незнаком русскоязычному читателю. Его первая книга «Эта ужасающая тишина» вышла на русском языке немногим больше года назад. Книга, в которой автор через призму своей жизни рассказывает об армянах и Армении, армянской литературе и истории, захватывает своей простотой и глубиной мысли. Это о нем великий Сароян когда-то сказал: «Я читаю все, написанное Арой Балиозяном, с очарованием и благодарностью».
Ара Балиозян – известный писатель, переводчик и критик. Он автор более 30 книг, его переводы армянских классиков Григора Зохраба, Забела Есаяна и Костана Зарьяна оцениваются как «красноречивый», «блестящий» вклад в мировую литературу.
Однако, известный на Западе, он почти незнаком русскоязычному читателю. Его первая книга «Эта ужасающая тишина» вышла на русском языке немногим больше года назад. Книга, в которой автор через призму своей жизни рассказывает об армянах и Армении, армянской литературе и истории, захватывает своей простотой и глубиной мысли. Это о нем великий Сароян когда-то сказал: «Я читаю все, написанное Арой Балиозяном, с очарованием и благодарностью».
— В прошлом году Вам исполнилось 70 лет. Большую часть жизни Вы посвятили литературе, армянской литературе, если быть более точным. Вы когда-нибудь жалели о решении посвятить себя литературе?
— Нет, никогда! Иногда я даже думаю, что это не мое решение, а что это было неизбежным течением всей моей жизни. Когда в 20 лет я приехал в Канаду, у меня не было никакой профессии. Я работал за минимальную плату в универсальных магазинах, на заводах и в страховых компаниях. Это были далеко не самые счастливые годы моей жизни из-за культурного шока, сложностей английского языка, отчужденности, жизни в захолустье... Меня спасла замечательная канадская библиотечная система. Я проводил большую часть свободного времени за чтением. В любом случае ничего другого я себе позволить не мог. Я скопил денег, сколько смог, чтобы пораньше перестать работать и посвятить себя литературе.
— Что самое трудное в жизни армянского писателя?
— Выживание.
— В каком смысле?
— В прямом. Выживание, зарабатывание минимальных средств к существованию. Я заметил, что, когда я говорю это какому-нибудь общественному деятелю или члену партии, они делают вид, что для них это неожиданность: «Я совсем не знал!» Но первый вопрос, который мне постоянно задают простые армяне, это: «Если литература – ваше основное занятие, как же вы тогда выживаете?»
— Были моменты, когда Вы впадали в отчаяние и подумывали о том, чтобы бросить все это?
— Да, конечно. Но литература и музыка, особенно органная музыка, никогда не теряли для меня своей привлекательности. Большую часть своего времени я посвящал чтению и игре на органе и фортепиано. Когда я уволился из страховой компании, я стал органистом в католической церкви, а дома давал уроки игры на фортепиано.
— Как много времени прошло, прежде чем вышла Ваша первая книга?
— В течение долгих лет, после того как мы приехали в Канаду, я не надеялся стать армянским писателем. Я стал канадским писателем и писал для канадцев рассказы, пьесы для исполнения по радио, эссе. Затем в 1975 г., в 60-ю годовщину геноцида, один мой друг из Торонто попросил меня написать небольшую брошюру об армянах для бесплатного распространения среди канадцев. То, что должно было стать брошюрой, стало книгой в мягком переплете, а несколькими годами позже, после дополнений и исправлений, – учебником, которым пользовались в нескольких армянских школах.
— И этот успех вдохновил Вас?
— Да, но это была больше идея моих редакторов и издателей, чем моя. Несколько издательств просили меня дополнить и расширить эту книгу, но я постоянно им отказывал.
— Почему?
— Потому что эта книга небеспристрастна и необъективна. Она отчасти пронизана националистическими чувствами, которые подчеркивают наши положительные стороны и успехи и игнорируют и прикрывают наши отрицательные стороны и неудачи.
— Это плохо?
— Да, потому что это возбуждает шовинизм, эгоцентризм, нарциссизм, что также означает нежелание взглянуть нашим сегодняшним проблемам в глаза, а у нас много проблем.
— Сначала Вы писали беллетристику, потом перешли на документально-критическую прозу и эссеистику…
— Я не помню, чтобы я каким-либо образом принимал осознанное решение. Я просто положился на время и мои предпочтения. После многих лет работы против своей воли и потому что у меня не было другого выбора – я был полностью свободен выбирать, что писать. Когда я встречал актерскую труппу, которой нужны были пьесы, я писал полдюжины пьес. Когда я встречал издателя, которому нужны были рассказы, я писал рассказы. У меня не было планов на 5 или 10 лет вперед. Теперь, когда я больше не пишу по запросу, я пишу то, что приходит мне в голову, и тогда, когда я хочу.
— В Вашем бестселлере «Армяне: их история и культура» Вы посвятили стостраничный раздел истории армянской литературы.
— Большинство ничего об армянской литературе не знает. Это можно сказать и о самих армянах. Я хотел заострить внимание на этих достижениях нашей нации, возможно, еще и потому, что наши достижения в политике не впечатляют.
— Вы думали расширить этот раздел до книги или даже нескольких книг?
— Да, думал. Но, как и многие другие проекты, мне пришлось отложить и этот.
— Почему? На такую книгу был бы неплохой спрос.
— Дело не в спросе, а в сотрудничестве. В диаспоре нет армянских издательств, а те, что есть, находятся под партийным и идеологическим контролем. Это значит, что написать что-то объективное будет нелегко. Что же касается других издательств, то они относятся к таким проектам с подозрением, потому что не знакомы с так называемым «этническим» рынком. Армянскому писателю не остается ничего, кроме как самому выступать в качестве редактора, издателя, промоутера и продавца. И даже в этом случае без сотрудничества наших общинных центров и церкви он немногого добьется.
— Выражаясь словами Костана Зарьяна, армянский писатель похож на «радиостанцию, посылающую во время шторма сообщения в отдаленные уголки и не получающую никакого ответа».
— В целом это так. Если он не член какой-либо партии или организации, т.е. если он не занят восхвалением какого-нибудь политика или священника, он находится в вакууме, он чужой среди своих.
— Ведь эти слова Зарьяна можно отнести и к нему самому?
— Да, Зарьян никогда не пользовался поддержкой нашей элиты. Я считаю это одним из его величайших достижений: он вызывал всеобщую враждебность по отношению к себе как в диаспоре, так и в Армении – как среди интеллигенции, так и в политических и религиозных кругах. Каждый готов сказать о нем что-нибудь недоброжелательное. Они неспособны критиковать его идеи, поэтому нападают на него самого. Даже его заявление на вступление в Союз писателей Армении было отклонено. Сократ говорил, что его бедность подтверждает его честность. Непопулярность Зарьяна можно считать доказательством его честности. В одной из своих книг он говорит, что дверь между ним и армянской интеллигенцией всегда была наполовину закрыта.
— Я неспроста упомянул Зарьяна. Вы перевели на английский много его работ. Он Ваш любимый писатель?
— Понимаете, Зарьян мог в одном небольшом абзаце отразить то, что иные не могут понять за всю жизнь. Зарьян – гигант мировой литературы XX в., которого можно сравнить с такими мастерами, как Джеймс Джойс, Томас Манн и Жан-Поль Сартр. Его мировоззрение, его проницательность, его круг знакомств, переписка с некоторыми величайшими западными писателями, художниками и композиторами делают его истинным гением,
— Кого бы Вы еще упомянули из армянских писателей?
— Никто не сравнится с Зарьяном, потому что он дожил до преклонного возраста. А большую часть наших писателей, таких, как Бакунц, Забел Есаян, Чаренц, Зохраб, Зартарян, Даниэл Варужан и многих других, Талаат и Сталин убили в молодом возрасте. Но еще более опустошительным было мещанство нашего политического руководства, которое отдавало явное предпочтение пропаганде.
— Вы сказали, что наши переводчики пренебрегли некоторыми талантливыми писателями.
— По какой-то причине переводчики предпочитают переводить поэзию, возможно, потому что она дает им больше свободы и требует меньше времени. Когда я начинал переводить, то планировал издать 40-50 небольших книг, посвященных одному из наших наиболее талантливых писателей. Одна из таких книг – «Зохраб. Избранное». Но так как я не смог заручиться поддержкой ни одной из армянских культурных организаций, мне пришлось оставить этот проект.
— Должен сказать, что Ваша подборка рассказов Зохраба изумительна! Действительно замечательна!
— Я думаю, многие армянские писатели в полной мере заслуживают такого отношения.
— Спасибо за интересную беседу, надеюсь, что Ваша первая книга на русском будет воспринята с интересом и пониманием.
— Мне было приятно. Спасибо.
Беседу вел Ара Акопян
Оставьте свои комментарии