А. Юнусов: «Ни азербайджанское, ни армянское общество не готово к урегулированию конфликта»
Известный азербайджанский политолог Ариф Юнусов – о проблемах и перспективах урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта, о ситуации на Южном Кавказе и процессах, происходящих в Азербайджане.
Ариф Сейфулла оглы Юнусов – кандидат исторических наук, работал в Институте истории Национальной академии наук Азербайджана. В 1992 году – руководитель информационно-аналитического центра аппарата президента Азербайджана, в 1993-94гг. работал президентом аналитического центра «Азери». С 1995 г. и по настоящее время возглавляет Департамент конфликтологии и миграции Института мира и демократии.
Является экспертом международной Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, а также независимого исследовательского Совета по миграции стран СНГ и Балтии. Автор более 200 научных публикаций, а также книг: «Месхетинские турки: дважды депортированный народ», «Культура мира», «Ислам в Азербайджане» и других.
Известный азербайджанский политолог Ариф Юнусов – о проблемах и перспективах урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта, о ситуации на Южном Кавказе и процессах, происходящих в Азербайджане.
Ариф Сейфулла оглы Юнусов – кандидат исторических наук, работал в Институте истории Национальной академии наук Азербайджана. В 1992 году – руководитель информационно-аналитического центра аппарата президента Азербайджана, в 1993-94гг. работал президентом аналитического центра «Азери». С 1995 г. и по настоящее время возглавляет Департамент конфликтологии и миграции Института мира и демократии.
Является экспертом международной Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, а также независимого исследовательского Совета по миграции стран СНГ и Балтии. Автор более 200 научных публикаций, а также книг: «Месхетинские турки: дважды депортированный народ», «Культура мира», «Ислам в Азербайджане» и других.
— Как Вы оцениваете эффективность миротворческих усилий на Южном Кавказе, в частности деятельность Минской группы ОБСЕ?
— Эффективность усилий всегда оценивают по их результативности. А поскольку в нашем случае результата нет, то понятно и разочарование, которое есть в наших странах в связи с деятельностью миротворческих миссий вообще и Минской группы ОБСЕ в частности.
Конечно, неэффективность работы Минской группы ОБСЕ во многом является результатом того, что сопредседатели выражают позиции своих стран. А их интересы далеко не всегда совпадают. И именно поэтому усилия Минской группы ОБСЕ не дали до сих пор и вряд ли в обозримом будущем дадут результат.
Думаю, что намного более результативными будут прямые контакты конфликтующих сторон. Ведь посредники всегда отстаивают и собственные интересы. А стороны конфликта часто апеллируют к ним, включая интересы посредников в круг своих собственных. Дела пойдут гораздо эффективнее, когда начнутся прямые переговоры. А пока мы занимаемся их имитацией, где посредникам в лице Минской группы ОБСЕ отводится ведущая роль.
— Есть ли еще неиспользованные возможности в урегулировании Нагорно-Карабахского конфликта?
— Если сравнивать наш конфликт с другими (на Ближнем Востоке, кипрский, кашмирский и другие), то увидим, что у нас есть несколько плюсов. И главный из них – мы намного ближе друг к другу, и различия в подходах не столь резкие. То есть перспективы имеются.
Проблема в том, что у нас все только-только начинается - сейчас закладывается фундамент будущего наших стран, на основе которого мы будем жить в 21 веке. Позитивная сторона этого процесса в том, что мы стали частью Запада, членами Совета Европы. Пока формально, но объявили курс на интеграцию в западные демократические структуры, и это дает большую надежду на решение конфликта по мере демократизации наших обществ.
Иначе говоря, сегодня конфликт нерешаем в первую очередь потому, что мы, живя в начале 21 века, пока еще думаем категориями прошлого века. Произойдут перемены в наших мозгах – будут результаты и в урегулировании Карабахского конфликта.
— Как Вы считаете, готово ли к урегулированию азербайджанское общество?
— Сегодня ни азербайджанское, ни армянское общества к этому не готовы. Обе стороны говорят о желании решить конфликт мирно, на самом деле думая о решении в свою пользу. Никто не учитывает позицию другой стороны. В этом вся беда.
Каждая сторона полагает, что выбор лежит между «плохим» («капитулянтским») и «хорошим» («справедливым») миром, и надо обязательно добиться именно «хорошего» («справедливого») мира, естественно, в свою пользу.
В реальности у нас есть выбор между плохим и очень плохим. Сегодня, увы, каждая сторона полагает, что время работает на нее. Армяне считают, что рано или поздно и мир, и азербайджанцы свыкнутся с существующим положением и признают Карабах в качестве независимой республики. А азербайджанцы надеются, что рано или поздно армяне не выдержат гонку, у них начнется экономический спад и надо лишь дождаться удобного времени. Если армяне будут умными, то поймут эту опасность для себя и согласятся на азербайджанские требования. А нет – тогда их будет ждать война с усиливающейся с каждым разом азербайджанской армией. Вот так примерно складываются настроения в наших обществах, и ждать сегодня при таком подходе реального стремления к миру пока не стоит.
— Какое значение Вы придаете роли гражданского общества в урегулировании конфликта вокруг Карабаха?
— Очень большое. Я всегда полагал, что сопредседатели зря не уделяют этому фактору внимания. Считается, что сейчас важнее добиться на уровне президентов какого-либо соглашения, а потом будет нетрудно добиться согласия и у народов.
На самом деле это глубочайшее заблуждение. Надо все делать одновременно: вести переговоры на высшем уровне и на уровне гражданских обществ. И когда в один прекрасный день руководителям наших стран удастся найти некое соглашение, важно, чтобы общество с обеих сторон было готово к этому. Если же этого процесса «снизу» не будет, тогда любое решение вызовет негативный отклик, и обязательно найдутся политические силы, которые « раскачают лодку».
— Есть ли в азербайджанском обществе реальный интерес к тому, что происходит в Армении?
— Да, конечно. У нас достаточно подробно, к примеру, освещали недавние парламентские выборы в Армении. Одно плохо: интерес к процессам в Армении связан с Карабахским конфликтом. Это, конечно, понятно, и было бы странно, если б было иначе. Но ведь в Армении идут разные процессы. Увы, все преподносится только через призму конфликта. И не важно, идет ли речь о «Евровидении», или армяно-турецких отношениях, или вообще о взаимоотношениях в Армении между властью и оппозицией. Везде для нашего читателя доминирует политический фактор. Очень мало публикаций о культурной или спортивной жизни в Армении. Впрочем, так же обстоят дела и в Армении в отношении процессов, идущих в Азербайджане.
— Некоторые эксперты в Армении полагают, что целостность Южного Кавказа - условность, что по сути регион распадается. Согласны ли Вы с этим мнением, каков Ваш прогноз относительно дальнейших развитий в нашем регионе?
— Категорически не согласен и считаю подобные выводы надуманными. В принципе такой подход преобладает в Грузии, считающей себя причерноморской державой. На самом деле регион един, и все наши попытки связывать себя то с Ближним Востоком, то с Европой, то с Центральной Азией провалятся. Никому мы в отдельности не нужны. Интерес к нашим странам заключается в интересе к частям единого региона.
Если внимательно посмотреть на процессы во всех трех странах, то мы увидим, что они очень похожи и в своих минусах, и в своих плюсах.
Посмотрите, как проходят у нас выборы – очень сильны различия? Нет, все совпадает один к одному. Уберите этнический момент, замените, к примеру, армянские фамилии на азербайджанские, будет ли очень заметна разница? Нет, все то же самое. Я уж не говорю о единой культуре и ментальности, которые мгновенно дают о себе знать за пределами Южного Кавказа.
Каковы перспективы? Думаю, все три страны будут и дальше, хоть и медленно, интегрироваться в западные структуры и еще более сближаться друг с другом.
Правда, загадывать пока рановато. Ведь наши конфликты, как гири на ногах, и в первую очередь Карабахский. Не абхазский или Юго-Осетинский, а именно Карабахский «может наломать много дров», если не будет решен в ближайшие 10-15 лет.
— В своих выступлениях Вы неоднократно упоминали об усилении ислама в общественно-политической жизни. Какие факторы воздействуют на укрепление религиозного фактора в Азербайджане?
— Это - традиционный для мусульманского Востока процесс. В 19 веке во многих мусульманских странах шли острые дискуссии о причинах победы христианских стран над исламскими. В результате возникли две идеологии и два течения – сторонников модернизации ислама или панисламизма, и сторонников национализма, арабского, османского и т.д.
И у нас в стране шел этот процесс, шла борьба панисламизма с пантюркизмом. В начале 20 века большая часть нашей элиты придерживалась пантюркизма и даже сумела прийти к власти в 1918-1920 годах. Но общество в целом придерживалось происламских позиций, и это стало причиной поражения и прихода к власти коммунистов.
После начала Карабахского конфликта вновь у нас в обществе развернулась борьба между исламом и национализмом, но на этот раз у сторонников ислама позиции оказались слабее. Исламистами у нас были в 90-е годы 20 в. в значительной степени национальные меньшинства – таты, талыши, лезгины, аварцы… А вот азербайджанцы воспринимали ислам как часть духовного мира.
Карабахский конфликт резко усилил процесс этнического самосознания, и в результате национальный фактор сыграл тогда основную роль. Россия воспринималась как союзник Армении. Ислам ассоциировался тогда с проармянским Ираном. Потому был взят курс на укрепление отношений с пусть и суннитской, но этнически близкой Турцией. При этом Турция рассматривалась как часть Запада. В свою очередь, Запад воспринимался как вариант азербайджанской мечты о прекрасной жизни. Была наивная вера, что, используя политику «нефть в обмен на Карабах», можно будет с помощью Запада и конфликт решить, и зажить прекрасно. Потому-то все 90-е годы у нас доминировали прозападные силы – и во власти и в оппозиции. Однако постепенно стало расти разочарование политикой Запада.
Население стало осознавать, что те, кто получил доступ к нефтяным месторождениям, не собираются взамен ни Карабах возвращать, ни оказывать содействие в процессе демократизации. Выборы 2003 и 2005 годов стали сильнейшим ударом по имиджу Запада. В таких условиях и стали расти происламские настроения.
Заметное усиление происламских сил в Азербайджане – это, по сути, ответная реакция. Такие же процессы сегодня мы видим в Турции, где население разочаровано лицемерной политикой европейцев по отношению к ним и в кипрском вопросе, и в вопросе приема страны в Евросоюз.
— Вы являетесь одним из немногих азербайджанских экспертов, которые в условиях неурегулированного конфликта продолжают приезжать в Армению. Испытываете ли Вы некоторый дискомфорт дома или в гостях? Как по-Вашему, может ли руководство обеих стран создать условия для встреч экспертов между собой в Армении и Азербайджане?
— Я не раз в наших СМИ публично говорил о необходимости изменить отношение к подобным встречам в Азербайджане и Армении. В первую очередь я выступаю за необходимость регулярных встреч между экспертами (конфликтологами, политологами) и поездок журналистов. Я всегда был публичным сторонником встреч азербайджанцев с карабахскими армянами, для начала хотя бы на уровне экспертов. И конечно, было бы разумно и дальновидно, чтобы руководители обеих стран создали условия для подобных встреч. Мы, в конце концов, слишком связаны, чтобы делать вид, что это не так и что можем жить в отрыве друг от друга.
Беседу вела
Сусанна Петросян
Оставьте свои комментарии