№ 12 (159) Декабрь 2010 года.

Евразийский союз: наш костер в тумане светит

Просмотров: 2891

За последние годы общественность ознакомилась как минимум с десятком вариантов разнообразных евразийских интеграционных объединений, призванных увеличить коллективные силы их участников на международной арене. Все они, вне зависимости от степени проработанности и реализуемости, отражают долгосрочную тенденцию восстановления многополярного мира. Впрочем, число относительно реалистичных интеграционных проектов в формате «постсоветское пространство плюс Турция и, возможно, Иран» к настоящему времени ограничено одним – тем, который де-факто предлагает, но явно недостаточно рекламирует Россия. В результате внимание переключается на предложенную Турцией два года назад «Платформу стабильности и сотрудничества на Кавказе», где ведущую роль, что логично, играет уже Анкара, а это неприемлемо для многих потенциальных участников объединительного движения.

Характерно, что количество вариантов будущего Евразийского союза, предлагаемых практически всеми политическими игроками Большого Кавказа, существенно увеличилось после августовской агрессии 2008 года Грузии против Республики Южная Осетия. Тогда Россия ясно продемонстрировала претензии на новую роль в системе международных отношений, не доведя дело до победного конца – свержения режима Михаила Саакашвили и возвращения к временам русского генерал-губернаторства. Именно эта половинчатость принимаемых решений – даже военных – затрудняет общение с Москвой ее потенциальных союзников, вынужденных всегда иметь в виду возможную неискренность официальной России.

В нашу задачу не входит перечисление всех интеграционных инициатив последних пятнадцати лет. Ограничимся последним годом президентства Владимира Путина и первыми – Дмитрия Медведева. В апреле 2007 года Астана объявила о создании Союза центральноазиатских государств (СЦГ), в который вошли Казахстан и Киргизия, пригласившие присоединиться к ним Узбекистан и Таджикистан. Все участники Союза, за исключением последнего, населены главным образом тюрками, что в очередной раз актуализировало евразийский проект в формате славяно-тюркского союза (именно так видят его, например, в Казани). Однако без «руководящей и направляющей» роли России СЦГ, интересы потенциальных участников которого во многом взаимоисключающи, не имел будущего, что и показало дальнейшее развитие событий: всякие упоминания о Союзе довольно быстро сошли на нет.

Новый этап «интеграционного бума» начала Анкара, выступившая 13 августа 2008 года с инициативой создания «Платформы стабильности и сотрудничества на Кавказе». Суть ее позднее выразил президент Турции Абдулла Гюль: «Россия и Турция - две важнейшие страны региона, которые призваны внести весомый вклад в обеспечение в нем мира, стабильности, безопасности и сотрудничества». Россия поддержала концепцию «Платформы», смысл которой состоит в том, чтобы решать региональные проблемы силами региональных же игроков, в первую очередь РФ и Турции. Армении, Азербайджану и Грузии отведена (о чем, конечно, не говорится вслух) роль младших партнеров. Место Ирана, претендующего на равноправие с РФ и Турцией, до сих пор не определено, несмотря на то, что без скорейшего прояснения этого вопроса дальнейшее развитие и тем более практическая реализация «Платформы» невозможны.

В марте 2009 года в Ереване провозгласили иную инициативу: объединить Армению, Азербайджан, Грузию, НКР, Абхазию и РЮО в Южнокавказскую конфедерацию под эгидой Евросоюза. Как убежден автор идеи, председатель Форума армянских союзов Европы Ашот Григорян, это позволит перечисленным государствам развивать экономику и через несколько лет стать ассоциативными членами ЕС, а сама конфедерация «может стать мостом между Москвой и Брюсселем». Понятно, что об этом предложении, как и о попытках создания Союза центральноазиатских государств, также благополучно забыли ввиду его очевидной нереализуемости.

Примерно в то же время Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II выступил с инициативой создания на Кавказе «мирной зоны путем сотрудничества между Россией, Арменией, Азербайджаном и Грузией». Эту идею немедленно поддержал тогдашний помощник заместителя госсекретаря США Мэтью Брайза, заявивший, что «мы полностью согласны с этим стремлением». Однако создание «мирной зоны» без демилитаризации Грузии не только лишено практического смысла, но и аморально, так что все это могло быть отнесено лишь к благим пожеланиям. Последним по времени интеграционным планом стало предложение Михаила Саакашвили о создании грузино-азербайджанской конфедерации. Эта идея (невыгодная прежде всего самой Грузии) оказалась настолько не ко времени, что ее проигнорировали все, включая потенциальных участников.

Заметно, как от проекта к проекту в них становится все меньше конкретного содержания, тогда как глобальность замыслов постоянно растет (исключением выглядит только мертворожденная конфедерация Грузии и Азербайджана). Ответить на вопрос, насколько реалистична та или иная из публично оглашенных в последнее время интеграционных идей, достаточно легко: в обозримом будущем все они нереализуемы. И это притом что идея Евразийского союза более чем актуальна, а наиболее жизнеспособной из предложенного является «Кавказская Платформа».

Воплощению ее в жизнь, однако, препятствует не только неконкретность основных положений «Платформы» и неопределенность роли Ирана, но и исторические противоречия национальных интересов России и Турции, а также членство последней в НАТО (о турецко-армянских, армяно-азербайджанских и прочих сложностях упоминать смысла нет – и так все понятно). В Иране, кстати, считают, что тройственный евразийский союз в составе России, Ирана и Китая уже создан в виде «осторожно выработанного тактического и стратегического понимания». «Крепость Евразия уязвима без Ирана: Москве и Пекину нужен Тегеран», - гласит один из подзаголовков в большой работе иранского политолога Махди Наземройя «Война и завоевание Евразии», опубликованной недавно канадским Global Research. «Русские понимают, что, если Иран падет, Россия окажется следующей на линии огня США и НАТО, - поясняет он свою мысль. - Иран - это вход в страны бывшего Советского Союза и уязвимые места России». Если же вернуться к неоспоримой реальности, то понятно, что без выхода Турции из Североатлантического альянса и закрытия черноморских проливов для натовских военных кораблей реализация «Платформы» фантастична.

В ближайшее время подобные решения Анкары вряд ли возможны - впрочем, положение меняется, и достаточно быстро. После закрепления победы в Турции умеренных исламистов, пользующихся массовой поддержкой общества, внешняя политика этого государства претерпевает серьезные изменения. В начале ноября Анкара пересмотрела список стран, представляющих для нее потенциальную угрозу, исключив из него Россию, Армению, Сирию, Иран и Ирак. Вместо них в турецкой «Красной книге» появился Израиль, еще недавно числившийся в стратегических партнерах. Эти изменения отражают наметившийся в последние годы разворот Турции от попыток войти в Европейский союз к укреплению своих позиций на Кавказе и отношений с Россией, которую рядовые турки рассматривают как альтернативу навязываемому Западом мировому порядку. Возрождение нынешней Турцией – пока на словах – мощи и величия Оттоманской империи становится очевидным фактом. Этот процесс идет гораздо быстрее, чем можно было представить всего пять лет назад.

Понимая, что речь идет о стратегических, а не тактических изменениях, в Вашингтоне бьют тревогу. Пересмотр Турцией списка стран, угрожающих национальной безопасности, стал, по словам американского политолога Ариэля Коэна, «очередным подтверждением ухода Анкары от Запада и сближения ее с Ираном и прочими странами, враждебными по отношению к США». «Администрация Обамы должна выразить крайнюю озабоченность в связи с направлением внешнеполитического курса Турции», - призывает он, причем Вашингтон должен «не только предложить стимулирующие меры, но и нажать на Турцию, чтобы не допустить ее сближения с Ираном», а также «настоять на примирении между Турцией и Израилем». Сомнительно, что поезд еще не ушел.

Одновременно Анкара пытается попасть в Европу, но через иные, нежели ЕС, «ворота» и уже в качестве не смиренного просителя, а полноправного фактора, предлагающего свои миротворческие услуги народам, находившимся некогда под чутким руководством Блистательной Порты. В ходе ноябрьского визита в Косово премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил о готовности «сделать все необходимое для диалога Косово и Сербии, что будет способствовать стабильности и безопасности на Балканах». При этом в самой Турции отнюдь не решена курдская проблема, наличествуют и многие другие сложности. Тем не менее, активность и динамичность турецкой внешней политики демонстрирует, каких высоких (хотя бы в плане пиара) результатов можно достичь, если целенаправленно и планомерно гнуть свою линию. К сожалению, того же никак нельзя сказать о России. В российском политикуме отсутствует хотя бы теоретический план объединения постсоветского пространства на конфедеративной основе Евразийского союза, в то время как все здравомыслящие силы РФ и Кавказа ждут от Москвы подобных предложений.

«Хотелось бы, чтобы евразийский проект воплотился в жизнь как можно скорее», - говорит руководитель Института Евразии (Тбилиси) Гулбаат Рцхиладзе, объясняя свои пожелания опасностью идеологического вакуума, в котором оказалось постсоветское пространство. Влияние западной идеологии стало чрезмерным, тогда как приверженность либерализму (хотя бы на словах) открывает для США и Европы возможность активного вмешательства во внутренние процессы государств, образовавшихся после распада Советского Союза. Называя Россию «сердцевиной Евразии», Рцхиладзе полагает, что если она и впредь будет «проводить столь противоречивую политику, метаться между евразийскими идеями и западным либерализмом, то никакого Евразийского союза не будет». Великие проекты требуют сильной политической воли и настойчивости, которых пока не видно, заключает грузинский политолог.

Это мнение разделяет его коллега Георгий Векуа, полагающий, что интересы России, Турции и Ирана «совпадают уже в том, что всем им грозит поглощение и раздробление в случае победы американского проекта однополярного глобализма». В отличие от девяностых годов, все крупные евразийские страны более-менее осознают общность своих фундаментальных интересов, считает политолог. Хотя движение к евразийскому мегапроекту «не может быть простым и прямолинейным», но оно идет, что показывают последние изменения в Турции и Иране, отмечает Георгий Векуа. Идеальным выходом для разрешения проблем Кавказа, в том числе карабахского конфликта, является, по его мнению, «возрождение крупного евразийского объединения или государства с центром в России». Однако, предлагает Векуа, если Южный Кавказ не войдет в него полностью, пусть Россия, Турция и Иран «устанавливают здесь более или менее справедливый порядок, возвращая многоэтничность, культурное разнообразие и изживая национализм того типа, который возник в Европе в XVIII-XIX веках и принес столько потрясений и страданий на Кавказе». Теоретически поддержку подобному проекту готовы оказать и в Азербайджане. Идея некоего конфедеративного объединения постсоветского пространства «прекрасна, потому что это не что иное, как новый Евросоюз с перспективой объединения двух Евросоюзов в единый», уверен бакинский политолог Кямал Али. «Думаю, так и будет: альтернативы естественному процессу объединения народов нет, в этом есть необходимость - экономическая, политическая, гуманитарная», - убежден он, указывая, впрочем, что «пока это невозможно». Кроме России, никто не станет «собирать» народы бывшего СССР, но прежде чем заняться этим вплотную, Москва должна «восстановить порядок» на бывшей советской территории в виде границ между бывшими советскими республиками, полагает Кямал Али. Понятно, что в первую очередь речь идет о возвращении Нагорного Карабаха под юрисдикцию Азербайджана, что, безусловно, невозможно.

Ведущая роль России в любом масштабном интеграционном образовании на территории бывшего СССР и в регионе Большого Кавказа объясняется просто. Только «российский» выбор оставляет государствам постсоветского пространства возможность сохранения национальной самоидентификации. «Западный» путь по определению является глобалистским и подразумевает включение в универсалистский проект, осуществление которого невозможно без навязывания «общечеловеческих» ценностей и идеалов, проводимого путем «оранжевых революций» и насильственной смены политических режимов. Базовое преимущество российского варианта интеграции пока не до конца осознано руководством РФ и еще не используется в качестве пропагандистского оружия. Основная проблема на пути его реализации – противодействие со стороны третьих стран, не заинтересованных в усилении России, однако обстановка в мире объективно складывается в пользу российского проекта. Любые варианты интеграции, не предполагающие ведущей роли Российской Федерации, в конечном счете ведут к утрате государствами – участниками проекта того, ради сохранения чего они строились: уникальности и неповторимости (манкуртизация молодого поколения особенно хорошо видна в Грузии, где над этим работали, даже не пытаясь скрыть своих целей и развешивая флаги ЕС над государственными учреждениями практически сразу после «революции роз»). Региональным политическим элитам следует как можно скорее осознать этот факт, а Москве – сделать его основным пропагандистским козырем. И, конечно, проявить, наконец, политическую волю, которую ждут как на Кавказе, так и в Центральной Азии, а главное – в самой России.

Яна Амелина, политолог

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 9 человек

Оставьте свои комментарии

  1. Нет уж, барыня, прочел я Ваш рескрипт – пишешь ты хоть и складно и гладко и шибко грамотно – да мыслишки то там, поди, не все правильные! Барабаны-палки! Уволь – но не вериться чаво-то, что якобы так уж и эта, как его, едрена каша, Америка, сможет установить и реализовать свой проект однополярного глобализьма! Они что же, совсем с ума, там в Америках, посходили что ли – такой груз на себя взваливать?! Это тебе не Петром Третьим себя величать. Глобализм однополярный – он даже Катьке Второй не по плечу был. Вот, барыня, гуторишь ты, мол российские графя да князья даже теоретически не придумали как собрать под свою власть все окраинное пространство бывшей империи. Мол, все разумные иноземные да местные люди давно уж ждут етого, а – Москве хоть бы что! А ведь все, поди, не так! А на кой черт то, собирать, спрашивается? Подумай, уж сделай милость, благоразумная барыня. Мож, они хитрецы московские, нарочно так разломали империю. С умыслом. Для чего-то хитроумного этакого, как его, ну того, ну не важно . С них станется! Я так чаю, московские то бары себе на уме, они окраины империи то отделили с умыслом от себя и побросали – мол, кто хошь бери даром. А ведь – это приманки то вкусные для этих, как их, едрена каша, разных Америк с Гишпанскими странами. Смекаешь? Вот, поди как они ладно придумали! Придет допустим Америка какая нарядная, проглотит к примеру Малороссию с моей родной станицей Зимовейской – и … подавиться! Наживка то пригожая, а в ней – крючок российский! Ну и станет немчура вертеться, как белуга на снегу. А в Москве – хохот. Ох и хитрющие же енералы в Москве и Питехбурге , как и в 18 веке , а сейчас и подавно. И еще, вот, молвила ты, что «Только «российский» выбор оставляет государствам постсоветского пространства возможность сохранения национальной самоидентификации» - уж не обижайся, но это ты, барыня, загнула мыслишку не в правильном направлении. Вот то-то, но все равно я тебе барыня пятерку ставлю. Эх, барабаны – палки! Ладно написано, точно песня казачья, что на речке Яике поют – за сердце берет!
  2. Ну ты, можешь что-то по -понятному написать? А то мы ничего и не поняли.
Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты