Cфабрикованные уголовные дела могут стать «путевками» в ряды ИГ

Опыт показывает, что цифры полицейской статистики – это пресловутые «палки», показатели раскрываемости. Ох уж эта «палочная» система! Сколько человеческих судеб ломается этой чудовищной «мясорубкой»!..

За всю короткую историю российской полиции каждый вновь назначенный министр внутренних дел в первом же интервью клятвенно заверял общественность в своей решимости раз и навсегда покончить с пагубной «палочной» практикой. Он клянется, что борьба с преступностью будет вестись на деле, развернется кампания против манипуляций с цифрами о раскрываемости преступлений. Но проходит немного времени, и все остается, как и раньше: цифры и проценты, которые слагаются из представленных отчетов районных и городских звеньев, как определяли, так и определяют «пригодность» конкретного работника и конкретных должностных полицейских.

Должен признаться, что с назначением на высокий пост министра МВД В.А. Колокольцева появилась надежда, что с «палочной» системой действительно будет покончено или хотя бы зло уменьшится в размерах. Улучшения есть, и это бесспорно. Но бесспорно и то, что на местах («на земле») слишком глубоки корни привычного очковтирательства и «палки» еще долго будут мерилом эффективной работы.

«Палочная» система – эта раковая опухоль российской полиции. Как и всякая злокачественная опухоль, она сжирает все здоровое вокруг. Такая же «палочная» система лежит в основе оценки эффективности деятельности не только полиции, ФМС, налоговых органов, Следственного комитета, прокуратуры, но, что самое тревожное, всего российского правосудия!

Порочная «процентно-палочная» система с годами выработала собственную изощренную систему самосохранения: преступление считается раскрытым только тогда, когда по возбужденному уголовному делу обвинительное заключение подписано прокурором, направлено в суд и по делу вынесен ТОЛЬКО ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ ПРИГОВОР!

Горе тому, кто попал в страшную «мясорубку» правосудия. Если даже в суде ценой героических усилий защиты выяснится, что гражданин, обвиненный в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, не виновен, что дело сфабриковано усилиями оперативных сотрудников и следователей, что многие так называемые «свидетели» и «понятые» в процессе нагло и цинично врут, вряд ли судья вынесет оправдательный приговор. Напомню печальную и страшную статистику: доля оправдательных приговоров в Москве (без учета судебных процессов с участием присяжных) не превышает, если память мне не изменяет, даже 1%!

К сожалению, шансов на то, что федеральный судья-камикадзе «посмеет» вынести оправдательный приговор, ничтожно мало. Вся правоохранительная практика исходит из того, что в случае оправдания должны быть строжайше наказаны все фигуранты цепочки: оперативный сотрудник – руководитель райотдела полиции – следователь – начальник следственного отдела – прокурор района – судья, санкционирующий и продлевающий срок содержания под стражей – и т. д. У судьи выбор – либо закон и оправдательный приговор, либо противопоставление себя Системе! Думаю, выбор судьи предрешен и предсказуем.

Изначально неправосудный приговор в отношении невиновного в дальнейшем успешно устоит и в апелляционной инстанции Московского городского суда, и на последующих стадиях судебной проверки, так как Система своих не только не сдает, но и защищает!

Впрочем, государство в лице депутатов Госдумы само спровоцировало антиконституционное «единодушное слияние» двух разных ветвей власти, объединив в уголовно-процессуальном законе оба этапа уголовного преследования – досудебное (исполнительная власть) и судебное (судебная власть) производство…

На этом фоне читателю станет понятно мое состояние, когда я узнал об истории молодого парня Арсена Абакарова, уроженца и жителя дагестанского горного поселения, моего подзащитного. Арсен – единственный сын своих родителей – приехал заработать на свою свадьбу, работал на стройке. Зарплату задерживали, рабочие голодали, вот и решился он с двумя рабочими-односельчанами украсть из магазина еды. Украли-то на 1000 рублей: хлеб, масло, картофель, лук… Я успокоил знакомого, участвовавшего в судьбе парня, сказав, что за эту мелкую кражу Арсену и его товарищам грозит максимум штраф. Тот удивился и вскрикнул: «Да они уже третий месяц находятся под стражей в «Матросской Тишине»! Со слов следователя, им грозит не менее 5 лет!».

Защиту Арсена я полагал делом несложном. До тех пор, пока не выяснил, что следствие по делу окончено и передано прокурору для утверждения обвинительного заключения и направления в суд. Навестил своего подзащитного в тюрьме. Только к концу дня (отстоял в очереди в тюрьме с 9 утра) увиделся с Арсеном: молодой, красивый, высокий парень, с умными грустными глазами. Успел ознакомиться с материалами дела: оказывается, он обвиняется в совершении не мелкой кражи, а разбоя, да еще и с угрозой применения «предмета, похожего на нож» (часть 2 статьи 162 УК РФ, наказание – до 10 лет лишения свободы со штрафом до одного миллиона рублей).

Арсен был удивлен и растерян: «За что?». Отложив в сторону материалы дела, я предложил рассказать, что произошло на самом деле. Арсен, заметно волнуясь, изложил свою печальную историю.

В его родном горном селе работы нет, родители с утра до поздней ночи обрабатывают небольшой участок земли. Собрался жениться и решил с двумя своими друзьями-одноклассниками поехать в Москву – поработать на стройке у своего земляка. Уже в Москве выяснилось, что у земляка бизнес стал хромать, работы нет. Упорно пытались трудоустроиться, думали, что им, гражданам России, на стройках точно не откажут. Куда там… Официально оформить на работу никто не соглашался, говорили, что лучше таджиков возьмут, а то с россиянами одни проблемы.

Пытался устроиться в охрану, – слава Богу, ростом вышел. Под разными предлогами отказывали: нет вакансий, хотя в неофициальной беседе рядовые сотрудники объясняли, что негласно кавказцев под разными предлогами велено не брать! Иногда удавалось подработать на стройке, ночевали у земляков, в бытовках. Наконец, нашли временную работу – где-то возле «Крокуса»: заливали бетон на большой площади. Работа на два месяца, оплата – 300 тысяч рублей после сдачи результата, предоставили бытовку-вагон, там и ночевали, была плита, на которой сами готовили из магазинных продуктов. Попросили аванс на питание, дали 20 тысяч. Старались экономить (благо не курят и не пьют), тратились только на продукты.

19 апреля осталось 100 рублей. Приставленный бригадир-азербайджанец обещал добавить аванса только 23-24 апреля, сказал, что сам без денег, ждет денег от «хозяина». Решили устроить себе выходной, намеревались поехать в гости к своему земляку-односельчанину, помыться, поесть и занять немного денег до получения полного денежного расчета. Земляк работал на автостоянке, по прибытии позвонили, оказалось, что он на 10 дней уехал домой в Дагестан.

Долго гуляли, вечером собрались вернуться к себе в бытовку, благо имелся проездной билет на метро на 60 поездок. Возле метро увидели магазин. Кто-то предложил рискнуть и украсть продукты с запасом на 2-3 дня, надеялись, что кража останется незамеченной. Даже договорились, что, пока двое положат продукты в пакеты (купили заранее у метро), Арсен отвлечет внимание охранника. Но уже на выходе охранник-таджик все-таки их остановил.

Тогда Арсен стал просить охранника отпустить их. «Не позорь нас, мы рабочие со стройки, денег пока не дали, через 2-3 дня дадут аванс и заплатим тебе в 3 раза больше, чем стоимость продуктов. Ты же тоже мусульманин, мы тебя не обманем, запиши номер моего мобильника или назови свой, я наберу при тебе…» – именно этими словами пытался он разжалобить охранника. Тот вроде внял уговорам.

Друзья с продуктами покинули магазин чуть раньше, а Арсен продолжал разговаривать с охранником. Он вышел из магазина и пошел по направлению к метро, догоняя друзей. Но в это время сзади услышал голос работника полиции, который скомандовал остановиться. По требованию работника полиции проследовали снова в магазин. Видно, охранник все-таки не сдержал своего обещания.

Арсен все честно рассказал правоохранителям. Полицейские пообещали простить их, если вернут продукты. Арсен позвонил со своего телефона, ребята вернулись и отдали пакеты в магазин. Тем не менее их задержали. На всю ночь.

Позже полицейские стали требовать, чтобы он признался, что якобы угрожал охраннику ножом, поэтому тот их отпустил. Арсен и его друзья были в шоке, не понимали, что от них хотят. Полицейские провели очную ставку с охранником, но тот на допросе показал, что никакого ножа у Арсена не было. На следующий день полицейские заявили, что якобы нашли нож в кустах недалеко от магазина. Арсен и его друзья ничего не могут понять до сих пор, ведь они честно рассказали все, все продукты вернули...

Арсен очень надеялся, что в суде уж все станет ясно, что истина будет установлена и их отпустят. Я не хотел и не хочу врать ни ему, ни его родственникам и односельчанам, которые искренно переживают за судьбу Арсена и его друзей. Я не могу обещать, что эти молодые парни скоро вернутся домой. Потому что они попали в «палочную мясорубку» системы.

Еще в «Матросской Тишине» я предвидел, как будут развиваться дальнейшие события. Подобные «подкопирные» уголовные дела с «доказательствами», сфабрикованными полицейскими, с полного одобрения прокуроров в районных судах всегда заканчиваются весьма плачевно (за редким, редчайшим исключением!) для намеченных жертв Системы. В судебном процессе свидетели-полицейские будут давать отредактированные их начальниками и прокурорами «показания», охранник (он хоть и гражданин России, но таджик по национальности), если его обяжут явиться в суд, будет повторять те «показания», которые следователь и оперативные работники подготовили для него. Судя по содержанию рукописного заявления охранника, он не владеет письменным русским языком, однако в материалах дела содержатся многочисленные страницы его показаний, набранные на компьютере, под которыми стоит его подпись.

Но скорее всего охранник не явится в суд и прокурор будет просить огласить его «показания», данные им в ходе следствия, и тем самым убережет охранника от неудобных вопросов защитников и подсудимых. И судья, несмотря на прямой запрет закона, примет решение об оглашении этих «показаний» под каким-нибудь необоснованным и незаконным предлогом… Одним словом, все будет проходить так, как предписано неписаными правилами – при активной поддержке государственного обвинителя, который вроде бы от имени государства должен следить за законностью.

Я очень надеюсь, что мой мрачный прогноз – это плод моей фантазии, но увы…

В первый же день судебного разбирательства – 10 июля 2015 года – в Чертановском районном суде г. Москвы появились первые признаки беды: не явился потерпевший охранник и свидетель-очевидец, зато явились работники полиции, которые дали почти те же показания, что и в ходе следствия. За одним исключением: один из полицейских пояснил, что 19 апреля 2015 года охранник подбежал к их патрульной машине и сообщил о краже продуктов. Но охранник в этот день не говорил о том, что кража продуктов якобы была совершена под угрозой ножа. Сам полицейский с удивлением узнал о ноже позднее. Другой полицейский пояснил, что при задержании Арсена никакого сопротивления оказано не было, при личном обыске никакого ножа не было. 19 апреля 2015 года был проведен осмотр местности – никакого ножа обнаружено не было. При каких обстоятельствах нож был обнаружен при осмотре этой же местности уже вечером следующего дня, он ничего пояснить не смог.

По моему мнению, Арсену и его друзьям очень повезло, что их дело попало к опытнейшей судье Н.Н. Маркиной и судя по вопросам, которые она задавала участникам процесса, ей было все понятно. Уж она, каждый день разбирая разные дела, прекрасно понимает, где действительно речь идет о преступлении, а где «дурно пахнет». Откладывая заседание суда из-за неявки главных свидетелей – особенно охранника и т. н. «очевидца-продавца», многоопытная федеральная судья, наверно, понимала, что велик риск переступить грань, которая разделяет суд от судилища.

Многочисленные родственники Арсена и его «друзей по несчастью» старались молча наблюдать за процессом: их предупреждали, что при малейшем шуме в зале их удалят из зала.

Но после оглашения обвинительного заключения и небольшого перерыва, уже в коридоре суда один из них сказал другим: «Упрятав этих наивных пацанов и чиня беспредел, они убивают правду. Потом все удивляются, почему молодежь исламской части Кавказа ищет эту правду в рядах ИГ. Сама же власть руками полиция выдает им «путевку» в ИГ…».

Эти слова были высказаны пожилым человеком: видно, он родственник подсудимых и специально приехал из Дагестана. Голос его был усталым, он не возмущался, а всего лишь сделал свой вывод. После принятия защиты Арсена на мой мобильный телефон названивают односельчане Арсена и его друзей. Я понял, что судьба этих троих парней волнует не только их родных: в случае незаконного осуждения парней за разбой и грабеж на долгие годы где-то на бескрайных российских просторах найдутся силы, которые предложат молодым (да и не только!) гражданам и гражданкам России бесплатные путевки в ряды ИГ, которое обещает всем истину и справедливость.

Агитаторам ИГ стараться особенно не надо: сами того не сознавая, их функцию зачастую выполняют наши же власти и особенно наши псевдоправоохранители и суды. Вербовщики ИГ профессионально заняты своим черным делом, и география их деятельности давно перешагнула за границы России и бывших республик СССР.

Сфабриковав лживые уголовные дела ради своих карьерных и иных низменных целей, российские правоохранители и прокуроры, иные представители силовых структур и, что самое тревожное, суды всех уровней оформляют «путевки» для желающих вступить в ряды ИГ и им подобных «правдоборцев».

Какая судьба может ожидать Арсена и его друзей, если они все-таки будут незаконно осуждены за преступление, которое не совершали? Станут ли они объектами вербовки активистов ИГ после незаконного осуждения и возвращения домой после отсидки? Смогут ли они вернуться к нормальной жизни, несмотря на чувства злости, возмущения, мести после лагерной баланды?

Я не знаю ответа, но знаю точно одно: если власть незамедлительно, в самом экстренном и чрезвычайном порядке не примет меры для оздоровления нашего общества в целом, а правоохранителей и судебной системы – в первую очередь, то вскоре может раздаться тревожный стук в дверь – это ИГ порога!

Адвокат Карен Нерсисян