Нарек Ахназарян: Музыка для меня приоритет, она всегда на первом месте

Сегодня Нарека Ахназаряна считают одним из самых талантливых и перспективных виолончелистов своего поколения. Он играет на лучших мировых музыкальных площадках, выступает с выдающимися оркестрами и знаменитыми дирижерами. График его концертов расписан на многие месяцы вперед.

– Нарек, Вы выбрали виолончель сознательно?

– Если честно, виолончель выбрала мама. Мои родители – музыканты, профессора Московской и Ереванской консерваторий. Отец Сурен Ахназарян – скрипач, мама Гаяне Ахназарян – пианистка. Папа очень хотел, чтобы я продолжил его дело и стал скрипачом. Но мама увидела во мне виолончелиста и в одно прекрасное утро отвела меня в музыкальную школу им. Саят Новы в Ереване и записала в виолончельный класс. Педагоги музыкальной школы были очень удивлены, потому что в то время в Ереване на виолончель отдавали детей, которые не набирали необходимое количество балов в скрипичные или фортепианные классы. Как потом показало время, мама оказалась права.

– Ваша творческая цель, какая она?

– Она достаточно простая. Играть так долго, насколько смогу, радовать своей игрой слушателей, привносить с помощью музыки частичку красоты в наш достаточно суетный мир.

Если говорить о творческих задачах, они в том, чтобы всегда быть и оставаться честным музыкантом, честным по отношению к себе и честным по отношению к искусству. Как сказал Станиславский, не чувствовать себя в искусстве, а чувствовать искусство в себе. Это мое главное кредо.

– Кто оказал на Вас наибольшее влияние как на музыканта?

– Прежде всего, родители. Большое влияние на меня оказал также Мстислав Ростропович, у которого я учился по системе мастер-классов в последние три года его жизни. Также и большие музыканты, с которыми выпало счастье выступать, – Валерий Гергиев, Ким Кашкашьян, одна из лучших в мире альтисток, многие другие исполнители.

Ярким эпизодом в моей творческой жизни было выступление в 2013 году с Чикагским симфоническим оркестром. Я играл вместо Йо Йо Мы, он считается сегодня самым востребованным виолончелистом в мире. Это был абонемент из трех концертов, Йо Йо Ма сыграл два концерта, а исполнить третий пригласили меня. Я имел возможность играть на его виолончели Страдивари.

– И какое впечатление от игры на ней?

– Счастье…

– Вы учились в Москве?

– Я окончил Московскую консерваторию в классе Алексея Селезнева, затем два года учился в Бостонской консерватории у Лоренса Лессера, ученика великого Григория Пятигорского, моего кумира.

– Как изменилась Ваша жизнь после столь громкой победы на XIV Международном музыкальном конкурсе им. П.И. Чайковского? Вы не отвлеклись от занятий, подпав под влияние менеджеров, поклонников и журналистов, от чего предостерегал в свое время Валерий Гергиев?

– Думаю, у меня такой проблемы никогда и не было… Музыка для меня приоритет, она всегда на первом месте. И уже потом карьера, продвижение, деньги и т.д.

– Есть ли международные конкурсы виолончелистов?

– Да, есть. Но самый престижный для виолончелистов – конкурс им. П.И. Чайковского. У скрипачей и пианистов есть равнозначные, очень уважаемые музыкальные соревнования, конкурсы для виолончелистов не такие известные и популярные.

– Вы принимали в них участие?

– Да, в 16 лет выиграл Международный юношеский конкурс им. А. Йохансен в Вашингтоне, затем Международный конкурс им. А.И. Хачатуряна в Ереване, занял второе место на конкурсе им. Юн Исана в Южной Корее и т.д. Но, конечно, по значению и открывающимся возможностям с конкурсом Чайковского в Москве не сравнится никакой другой. Победа на нем открыла для меня множество дверей. Я подписал контракты с четырьмя ведущими мировыми классическими концертными агентствами.

– Какую музыку Вы любите играть?

– Для меня самый любимый композитор и самое любимое произведение – это то, которое в данный момент разучиваю и исполняю. Конечно, есть предпочтения, обожаю Бетховена, это мой любимый композитор, с удовольствием играю Шумана, Баха, Шостаковича, Прокофьева, так я могу перечислить всех! Есть очень интересные современные композиторы, которые пишут гениальные вещи.

– Кто, например?

– Лера Ауэрбах. Я исполнял в США и Бразилии премьеру ее масштабного произведения – реквиема для виолончели, меццо-сопрано, смешанного хора и симфонического оркестра, неоднократно играл сонату для виолончели, во время гастрольного тура по Европе – транскрипции 24 прелюдий Шостаковича для виолончели и фортепиано.

Есть потрясающий современный композитор Тигран Мансурян, я считаю его Арамом Хачатуряном наших дней. Эдвард Айрапетян – один из моих любимых композиторов, который пока, к сожалению, не так известен. Сейчас учу его сонату для виолончели соло, написанную специально для меня и мне посвященную.

– Армянских классиков исполняете?

– Конечно! Играю все произведения армянских композиторов, которые писали для виолончели, – Эдварда Мирзояна, Александра Арутюняна, конечно же, Арама Хачатуряна. Неоднократно играл концерт-рапсодию Хачатуряна для виолончели с оркестром и даже записал его для BBC в Шотландии в ноябре прошлого года. Это произведение исполняется за рубежом крайне редко, кстати, и в России тоже. Для шотландцев музыка Хачатуряна стала открытием, и меня очень порадовало, с каким восторгом музыканты отзывались потом о работе. Они выразили также желание записать еще и другие произведения армянских композиторов. Со своей стороны я старался объяснить особенности армянской музыки, передать ее национальный колорит.

– На новостном сайте «Ноева Ковчега» NovostiNK размещен музыкальный ролик – Реквием в память о жертвах Геноцида армян Эдвина Геворкяна, известного предпринимателя и композитора, Вам нравятся его сочинения?

– Эдвин Геворкян замечательный композитор и человек! То, что при всей своей занятости он всерьез увлекается музыкой и сочиняет, говорит о его многогранной личности. Эдвин Иванович большой знаток и классической, и современной музыки. В прошлом году на моей свадьбе Эдвин Геворкян сделал нам чудесный подарок – песню, которую сочинил специально для этого события, за что я ему очень благодарен.

Я благодарен также владыке Езрасу, главе Ново-Нахичеванской и Российской епархии, который специально прилетел из Москвы в Эчмиадзин, чтобы нас обвенчать. Он глубоко духовный, невероятно мудрый и очень добрый человек.

– Работа с какими дирижерами Вам наиболее интересна?

– У каждого есть свои уникальные черты музыкального характера, и со всеми мне интересно. Кого-то одного выделить трудно… Наверное, для меня наибольшая радость – работать с моим братом Тиграном Ахназаряном, главным дирижером и художественным руководителем Дальневосточного академического симфонического оркестра в Хабаровске. С ним я переиграл практически весь виолончельный репертуар. Он замечательный музыкант, и то понимание, которое существует между нами, думаю, несравнимо ни с чем.

– В каких залах Вам нравится играть?

– Есть несколько факторов – статус зала, акустика, публика. Что касается первого, неописуемый восторг играть сольный концерт в Карнеги-холле в Нью-Йорке. Выступить там – мечта любого музыканта, и я рад, что уже реализовал ее. С акустической точки зрения считаю потрясающими залы в Японии. Сегодня вопросу акустики придается большое значение, строится много концертных залов, к их сооружению привлекают самых лучших специалистов по акустике. Величайший из них – японский инженер Ясухиса Тоета. Он участвовал в сооружении Нового зала Мариинского оперного театра, концертного зала Мариинка-2, Концертного зала имени Уолта Диснея в Лос-Анджелесе и других.

– А Большой зал Московской консерватории?

– С акустической точки зрения я не считаю его одним из лучших, но по своей магии, значению он один из величайших. Для меня Большой зал всегда занимал особое место, к сожалению, пока не удалось сыграть на его сцене сольный концерт, но надеюсь, это когда-нибудь произойдет.

– Что Вы считаете главным в исполнительском искусстве? Исполнитель, по Вашему мнению, интерпретатор или транслятор, то есть проводник идей композитора, посредник между ним и слушателем, как считал Святослав Рихтер?

– Я считаю, что истина где-то посередине. Надо не просто читать ноты, а пытаться понять, что чувствовал композитор, и эти чувства передавать слушателю, это всегда будет убедительно и честно по отношению к искусству. Я считаю, что можно привносить свое, оставаясь при этом в рамках замысла композитора.

– Виолончели каких мастеров считаются лучшими в мире? У Вас какой инструмент?

– Я играю на современном инструменте и ищу спонсора. Самые лучшие виолончели – Страдивари, и даже еще лучше – Доменико Монтаньяны, венецианского мастера ХVIII века. С виолончелями этих великих мастеров не сравнятся никакие другие. Очень хорошие инструменты изготовлял и римский мастер Давид Теклер, на его виолончели 1698 года я играл несколько лет и выиграл конкурс Чайковского. Ее дал мне во временное пользование частный коллекционер, и, к сожалению, инструмент пришлось вернуть.

Некоторые считают, что современные мастера делают инструменты ничуть не хуже старых, но я категорически с этим не согласен. Разницы между ними не видят те, у кого нет природного чувства красоты звука. Инструменты старых мастеров – это совершенно другая «лига».

– Как Вы выбираете музыкальные произведения для своего репертуара?

– Прежде всего, это те произведения, которые мне приятно играть, которые ценю как музыкант, также учитываю вкусы публики. Программу выступления составляю из нескольких частей, музыки разных стилей. Играю классику – Баха, романтиков – Шумана, Брамса, во втором отделении могу сыграть Шостаковича, а завершить выступление пьесами Чайковского, Паганини, чтобы поднять настроение слушателям. Длинные однотипные программы перегружают, и я стараюсь сочетать музыку просвещающую и музыку популярную.

– Вы уже пробовали себя в роли преподавателя?

– Мне нравится давать мастер-классы, есть чем поделиться. Кроме того, слушая игру молодых виолончелистов, я тоже учусь. Последний мастер-класс прошел в Глазго, в Шотландии, сразу после концерта. Собрались несколько десятков студентов консерватории. Я имел возможность дать молодым музыкантам советы, подсказать нюансы. Вместе с тем брать на себя всю полноту ответственности за воспитание начинающего музыканта пока не готов.

– Что для Вас успех?

– Для любого музыканта успех – это признание, востребованность. На каждом концерте выкладываюсь полностью. И к каждому выступлению готовлюсь, как к последнему в жизни. После концерта – собственная оценка выступления, разбор того, что не получилось, что было хорошо.

– В своем последнем интервью Святослав Рихтер произнес такие слова: «Я себе не нравлюсь…» А Вы себе нравитесь?

– Еще не было ни одного концерта, после которого я был бы полностью доволен своей игрой. И думаю, что, если это произойдет, надо будет уходить из музыки. Музыкант – это всегда стремление вперед, это безостановочный процесс, и точки назначения нет.

Один из величайших виолончелистов в мире Пабло Казальс каждое утро играл сюиты Баха, и когда его спросили, почему он в течение десятилетий каждый день играет эти 6 сюит, Пабло Казальс ответил, что надеется, когда-нибудь их выучить.

Беседу вела Мария Григорьянц